Собачий поцелуй

В купе пахло шоколадом и табачным дымом, потому что ребята без остановки что-нибудь жевали, а Сириус курил в окно, приоткрыв форточку. Ему пришлось встать на сиденье, чтобы стряхивать пепел и чтобы дым уходил наружу. Лили бы убила его за такое, но она вместе с Поттером ушла на собрание старост, проходившее в специально отведённом для этого вагоне, так что никто не мог помешать Блэку. Петтигрю немного вяло возражал, потому что терпеть не мог запах сигарет, но Сириус, конечно, его не слушал. Оливия сидела рядом, скрестив ноги по-турецки, порывы ветра, залетавшие из окна, трепали волны её волос. Она прикрыла глаза, чуть откинув голову назад, наслаждаясь компанией приятных ей людей. Фоновый шум и качка несущегося вдаль поезда успокаивали. Рем распечатал пачку драже Берти Боттс и принялся осторожно выискивать более-менее безопасный цвет конфетки. Выбрав одну, он закинул её в рот и тут же скривился. Не повезло. Пит хохотнул и забрал пачку из его рук, чтобы тщательно покопошиться в ней, но и его драже оказалось с чем-то противным, судя по его лицу. Он протянул полосатую упаковку Оливии, но Розье вежливо отказалась. Её предыдущий опыт с этой сладостью был весьма неприятным, так что девушка просто решила больше не давать им даже шанса. Это было что-то вроде детской травмы. Они решили дождаться возвращения Джеймса и Лили, чтобы Оливия рассказала им всё о своём лете, хотя Блэку уже не терпелось услышать подробности. Сам он, довольно сильно смутившись, весьма скомкано поделился, что его каникулы прошли «нормально», он «торчал у Поттеров» и ещё что-то о том, как они ездили на «дурацкий музыкальный фестиваль». Сириус утверждал, что это было скучно, но Оливия слабо ему верила. Ему просто было неловко признаться, что его лето прошло замечательно, в то время как Розье не могла похвастаться тем же. Пока старосты не вернулись, Питер начал рассказывать про свою поездку в Грецию с мамой. Видимо, палящее средиземное солнце не пощадило бледного английского мальчика, потому что его пухлое лицо и шея до сих пор были ярко-красного цвета. Вокруг глаз комично белели пятна от солнечных очков. Светлые волосы Петтигрю выгорели до состояния соломы. Но несмотря на всё это, парень радостно нахваливал море, еду, вино и местных девчонок-мулаток. Сириус постоянно встревал в его рассказ, комментируя каждое слово, чем невероятно бесил Петтигрю, но тот ничего не мог с этим поделать и только недовольно пыхтел в ответ. — Неужели тебе перепало от какой-то знойной греческой красотки, а, Хвостик? — подмигнул ему Блэк, после того, как выбросил бычок тлеющей сигареты, задвинул форточку и плюхнулся на диван, по-хозяйски закидывая руку Оливии на плечо. — Я слышал, многие девчонки тащатся от иностранцев. Наверняка они там все просто обалдели от твоего акцента и сразу же пали в твои объятия. Оливия и Рем синхронно фыркнули, пока Питер безбожно покраснел (хотя казалось, что его обгоревшие щёки на это больше не способны). Он мямлил что-то невнятное, пока Сириус веселился. Порой Блэк бывал просто невыносим, особенно когда дело касалось возможности довести Петтигрю до заиканий. Этого он никогда не упускал. Но Питу повезло в этот раз — дверь купе плавно отъехала в сторону, и к ним зашла приветливо улыбающаяся Мэри Макдональд. Вместе с ней появился и приторный запах её тяжёлых духов. — Вы не видели Марлин? — Гриффиндорка окинула взглядом своих сокурсников, подарив Сириусу странную улыбочку. Хотя, когда она заметила Оливию рядом с ним, улыбка исчезла. — Разве она теперь не староста факультета? — спросил Ремус, который сам в этом году отказался от этих выматывающих обязанностей. Теперь старостой мальчиков назначили кого-то с пятого курса. — Ах, точно! — Мэри задвинула дверь и прошла внутрь купе, подсаживаясь к Люпину и закидывая ногу на ногу. — Совсем вылетело из головы. Мы ещё не виделись сегодня, я едва успела на поезд. Представляете, родители не хотели отпускать меня в Хогвартс! Все как с ума посходили с этой войной… Макдональд перетянула всё внимание на себя, и, наверное, Петтигрю был этому несказанно рад. Девушка без умолку тараторила, так что Блэк забыл про Хвоста и свои подколы. Оливия не могла не заметить, как странно Сириус вёл себя в присутствии Мэри, и это настораживало. Он будто бы напрягся с её появлением, убрал руку с плеча Розье и отвернулся к окну, явно стараясь игнорировать свою однокурсницу. Сама же Мэри откровенно пялилась на него, но не упускала возможности бросать беглые взгляды в сторону Оливии. Гриффиндорка отпустила какую-то, очевидно, искромётную шутку, потому что Люпин громко расхохотался, и даже Блэк не смог сдержать смешков, но Розье не уловила смысла. — Шутка для своих, — пояснила ей Макдональд, растянув губы в сахарной улыбке. Как будто это должно было что-то значить. — Да, мы встретили Мэри на фестивале, — добавил Ремус, всё ещё посмеивающийся. — Они с Марлин присоединились к нам в итоге. Было весело. — Как долго длился этот ваш фестиваль? — прохладным тоном поинтересовалась Оливия, стараясь не звучать раздражённо. Ей было не по себе от мысли, что Сириус, опечаленный «расставанием», провёл много времени с той, кто вот так пожирала его глазами. Ответ не очень утешил девушку. — Три дня, — ответила за него Мэри крайне довольным тоном, и Оливия едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Мэри была… Хорошенькой. Да. Миловидной, но не потрясающей красоткой. Её густые, короткие русые волосы были уложены по последней моде, вельветовая юбка открывала обзор на стройные ноги с острыми коленками, вздёрнутый нос обсыпали светлые веснушки. Ясные голубые глаза шотландка всегда подводила чёрным карандашом. Её можно было назвать обаятельной, возможно, однако её всегда было много, она заполняла собой и своим самомнением всё пространство в помещении, и иногда это было чересчур. Хотелось выйти на свежий воздух, чтобы проветриться от её удушливого парфюма и бесконечной болтовни. Оливия была готова поклясться, что Блэк присунул ей на этом чёртовом фестивале. Слишком уж странным ей казалось поведение этих двоих. Технически, она даже не могла бы обвинить его в чём-то, ведь Сириус считал, что Оливия его бросила, а значит, он был абсолютно свободным человеком и был волен делать всё, что пожелает. Но от этого не становилось легче. Неприятное, вязкое чувство осело где-то в районе желудка, делая слюну горькой. Розье придвинулась ближе к Сириусу и невзначай положила руку ему на бедро. Блэк резко обернулся, неуверенно моргнул пару раз, будто сомневался в чём-то, но потом всё же накрыл её ладонь своей. Поджатые губы Мэри принесли Оливии немного удовлетворения. — Я, пожалуй, пойду… — растерянно проговорила гриффиндорка, видимо, утратив всякое настроение болтать. Мэри едва потянулась к ручке купе, как несчастную дверь резко дёрнули с другой стороны, заставляя девушку отпрянуть. Лили и Джеймс наконец вернулись. — Привет, — буркнул Поттер, отодвигая застывшую девушку с прохода. Он сделал два шага в сторону Сириуса и совершенно бесцеремонно втиснулся на сиденье между ним и Оливией, не взирая на их недовольство. Лили, скрестив руки на груди, плюхнулась рядом с Ремом, который предусмотрительно отодвинулся подальше, сместив Питера к самому окну. Кажется, собрание прошло не слишком гладко, раз оба старосты были на взводе. Макдональд пробормотала что-то о том, что ей нужно скорей найти Марлин, и быстро выскользнула за дверь. В купе повисло раздражение, волнами исходившее от молчаливых Джеймса и Лили. — Чёртовы слизняки! — разразился наконец Поттер, гневно вскидывая руки. — Как же я их ненавижу, мелкие, гадкие уёбки. — Что случилось? — недоумённо спросил Люпин, брови которого взлетели кверху. — Старосты Слизерина устроили забастовку, — сдавленным голосом ответила Лили, закатывая глаза. Оливия заметила, что так она пыталась спрятать выступившие слёзы. Девушка закинула ногу на ногу и затрясла туфлёй. — Когда узнали, что меня выбрали старостой школы. — Они наговорили ей гадостей, не постеснявшись моего присутствия. — Джеймс говорил сквозь зубы и раздувал крылья носа, желваки на его скулах ходили ходуном. — Сказали, что грязнокровка ни за что не будет ими командовать. — Оу… — только и смогли выдать все присутствующие. Это оскорбление было самым низким, самым обидным из всех возможных, но слизеринцы никогда не гнушались использовать его, кичась своим превосходством по статусу крови. Оливия не задумывалась раньше, насколько трудно приходилось Лили Эванс в Хогвартсе. Она была не просто полукровкой или имела маглов в каком-нибудь из старых поколений. Оба её родителя были маглами, и это, несомненно, навлекало на неё косые взгляды и пересуды за спиной. Конечно, большинство людей плевать на это хотело, но некоторые… Розье знала, что даже кое-кто из профессорского состава грешил предубеждениями. Например, Гораций Слизнорт. Все знали, что в его Клуб Слизней изначально могли входить только чистокровные волшебники. Лишь в последние несколько лет правила изменились, и он сделал исключение для особо одарённых, в число которых попала и сама Лили. Таким, как она, всегда приходится ожидать предвзятого отношения всюду, ведь никогда не узнаешь наверняка, кто на самом деле презирает маглорождённых. Даже друзья порой могли неприятно удивить. Оливия хорошо помнила ту гадкую сцену, случившуюся в прошлом году у озера, когда Снейп — бывший лучший друг Лили — публично оскорбил её, назвав грязнокровкой. Розье тогда тоже сидела на улице и, как и все, наслаждалась тёплым днём, пока развязавшийся скандал не испортил ей настроение. Услышать такое со стороны было неприятно, но какого было Эванс, она и представить не могла. Ведь чистота крови Оливии никогда даже не ставилась под сомнение. Она была кристальной. — Я надеюсь, ты показал этим ублюдкам их место? — поинтересовался Сириус, разозлившийся теперь не меньше Поттера. — Ну разумеется, нет! — ответила за Джеймса Лили, перебрасывая волосы за спину. — Мы не дикари, чтобы реагировать на такие глупые провокации. Это было вполне ожидаемо. Но им всё равно придётся смириться, потому что указы Дамблдора не обсуждаются. Сомневаюсь, что ради кучки несогласных он заменит меня кем-то другим, особенно в нынешней политической ситуации. — Но они же просто так не успокоятся, — предположила Оливия, качая головой. Это тоже было очевидно, слизеринцы не станут паиньками и не смирятся с таким положением дел. — Тебе будут вставлять палки в колёса. — Я понимаю. Они и сейчас просто ушли с собрания, не став даже слушать меня, но это их проблемы, вообще-то. Пускай их решает декан Слизерина или сам директор, а я просто буду выполнять свои обязанности, — хмыкнула Эванс, пожав плечами. Девушка звучала уверенно, но в её глазах всё равно плескались сомнения, пусть она и старалась их скрыть. Оливии оставалось только понадеяться, что гриффиндорка не пострадает от рук доморощенных шовинистов. Поезд нёсся по виадуку, и это была любимая часть поездки Оливии. С каменного моста открывались потрясающие виды рыжеющих под сентябрьским солнцем холмов, поросших елями и какими-то кустарниками. Пронзительно-голубое небо было покрыто лёгкой пеленой облаков, сквозь дыры в которых просвечивали лучи. Всё это омрачалось только одним — рассказом Оливии о её каникулах. Ребята сидели, обратив головы к ней, и внимательно ловили каждое слово, то шокировано вздыхая, то перебивая тихими «охренеть», «какой ужас» и словечками покрепче. Хотя сама Розье не считала произошедшее летом каким-то жутким кошмаром, но для остальных её встреча с серьёзными Пожирателями стала шоком. Не говоря уж о том, что девушка сидела за одним столом с Волдемортом. — А правда, что у него из-под мантии торчит змеиный хвост? — робко спросил Петтигрю, вцепившийся пальцами в сиденье. Оливия прыснула, и остальные расхохотались, заставив Пита смутиться. — Так говорят, я просто слышал… — Это всего лишь глупые слухи, — заверила его Розье. — Но он и вправду чем-то похож на змею. Он жуткий. — Я слышала, что у него нет носа… — задумчиво проговорила Лили, стуча пальцем по подбородку. Ремус уже давно поменялся местами с Джеймсом, так что теперь девушка сидела в объятиях своего любимого. — А вот это уже почти правда. Его лицо вообще будто тающий воск — смазанное и плоское. Глаза красные, зловещие. От него несёт тёмной магией так, что рядом становится трудно дышать. Пожиратели боятся произносить его имя вслух. Говорят, оно равноценно проклятию. — Это звучит как какая-то страшилка для детей, — засомневался Сириус, скептически изогнув бровь. — Имя — это просто набор букв, пусть даже такой нелепый, как у него. — Проклятье — тоже просто набор букв, — резонно возразила ему Эванс. — Тебе ли не знать, какую силу могут обретать слова под воздействием магии, особенно тёмной. Сириус только неопределённо повёл плечом. По-видимому, его не слишком впечатлял загадочный Тёмный Лорд, или же Блэк просто хотел выглядеть крутым и бесстрашным. В любом случае, война уже стояла на пороге, и в силах Волдеморта сомневаться не приходилось. За ним стояло столько древних и неприлично богатых родов, что становилось жутко. Вся эта чистокровная масса людей, мечтающих о полном подчинении маглов и об искоренении «грязнокровок», не собиралась сдавать назад. Розье не очень хотелось делиться тем, что произошло этой ночью, но она вполне понимала необходимость сделать это. Ей просто не хотелось видеть на лицах дорогих ей людей смесь жалости к ней, как к человеку, и радости за маленькую победу светлой стороны. Вот он — момент, когда Оливия чётко ощутила себя чужой среди друзей. Для неё не существовало больше ни чёрного, ни белого. Всё было покрыто матовым серым, будто слоями пыли. Смерти обеих половин разделившегося мира в любом случае станут для неё болезненными ударами. Но каждая сторона упорно диктовала: ты должна выбрать. Сражайся или умри, гордись своим наследием или похорони его под пеплом пожара, оплакивай родных или возрадуйся гибели врагов. Выбирай. Но выбрать было невозможно, и Оливия продолжала шатко балансировать на тонком канате над пропастью непонимания. Может быть, Сириус бы понял. Он был единственным здесь, кроме неё, чья семья поддерживала Тёмного Лорда, но… Блэк настолько их ненавидел, что Оливия сомневалась в хоть какой-то поддержке с его стороны. У них уже случались ссоры на этой почве, потому что Сириус в упор отказывался увидеть в Пожирателях простых людей, пусть даже его родной брат был одним из них. Ему было куда проще забыть его, отказаться от уз родства, чем попытаться понять. Ещё была Лили, которая отвернулась от Снейпа, когда стало ясно, что тот прочно связался с тёмной магией. Никто из них не был в шкуре Оливии, никто не поймёт её чувств. Если бы только Блэка не выгнали из дома, а его мать не была такой властной и злобной, посмотрела бы тогда на него Розье! Как бы его душу терзали тяжкие муки, заставляя разрываться на части. Если бы он только любил их… Хотя Оливия не слишком верила в его безразличие. Но отчего-то Блэк всё равно сделал свой выбор без колебаний. Для него больше не существовало ни Регулуса, ни Вальбурги, ни остальных его родственников. Оливия не могла быть такой же сильной. Она любила. — Прошлой ночью моего брата сильно ранили, — выдохнула она наконец, собравшись с мыслями. — Он был на каком-то задании от… Сами-знаете-кого. Я думаю, Эван может умереть. Повисла густая тишина, в которой отчётливо раздался чей-то вздох. Никто не решался сказать хоть что-нибудь, они даже избегали смотреть на Оливию. Все, кроме Сириуса. Он молча приобнял её, хотя его брови нахмурились, а челюсть напряглась, руки всё же оставались нежными с плечами девушки. Уткнувшись носом в его твёрдую грудь, Розье подавила порыв всхлипнуть. Ощущение страха, сжирающего её ночью, вернулось всего на секунду, а потом растворилось в лёгком поглаживании ладони Сириуса по её спине. — Мне так жаль, милая, — тихо проговорила Лили, наклонившись к ней и взяв её руки в свои. Становилось всё труднее не расплакаться. — Это просто ужасно. Как же я ненавижу войну! — вдруг воскликнула она с чувством. Оливия быстро стёрла крошечную слезинку, скользнувшую по щеке. Она не могла не согласиться с Эванс. — Его ранил какой-то Грюм, не помню его имя, — зачем-то добавила Розье. Ей хотелось говорить, лишь бы в воздухе не висела эта выразительная тишина. Никто, кроме Лили, не пожелал выразить сочувствия. — Да ладно?! — вскрикнул Джеймс, едва не подпрыгивая на месте. — Аластор Грюм? — Оливия кивнула, вспомнив теперь, что Долохов называл его именно так. — Чёрт возьми! Это же первоклассный мракоборец, я слышал о нём от отца. Даже в министерстве его побаиваются. Он просто машина для убийств! Лили с силой двинула ему локтем под рёбра, от чего изо рта Джеймса вырвался вздох. Оливия почувствовала себя так, словно из её груди вынули сердце и разрезали его острым лезвием на куски. Мысль о смерти брата была для неё невыносимой. Когда она произнесла это вслух несколькими минутами ранее, такой исход не казался чем-то реальным, скорее, просто вероятность, в которую она до конца не верила. А вот слова Джеймса сделали ей по-настоящему больно. Слышать подтверждение своим страхам от кого-то другого всегда особенно неприятно. Поттер уже пробубнил невнятные извинения, но они ничего не поменяли, конечно. Все как-то поникли после этого разговора, вероятно, чувствуя себя неловко, и Оливия ощущала вину за это. И ещё раздражение на Поттера, который никогда не мог сдержать язык за зубами и вечно ляпал что-нибудь, не подумав. Сириус всё ещё обнимал её, и это немного успокаивало, притупляло отрицательные эмоции, выводя на первый план тепло чужого тела рядом. Мерлин, как же ей этого не хватало! И как же просто оказалось вернуть всё, как было. Она так боялась, что Блэк больше не захочет иметь с ней ничего общего, но напрасно. Даже если у неё совсем никого не останется, у неё всегда будет Сириус. — Я думаю, тебе стоит рассказать всё Дамблдору, — нарушил вновь повисшую тишину Блэк. Он звучал очень серьёзно, обозначая важность вопроса. — Ордену наверняка нужна информация, а ты знаешь, кто входит в ближайший круг. Ты сможешь назвать имена? — Конечно, — закивала Оливия, внутренне радуясь смене темы и тому, что остальные будут знать о её готовности помочь. — Я не знаю всех имён, но смогу описать внешность. Может, это окажется полезным. — К тому же, давно пора дать ему знать, что ты на нашей стороне, — добавил Люпин. — Он должен что-нибудь придумать с твоей помолвкой и всем остальным. — Эм… — Розье заёрзала на месте, чувствуя, как медленно краснеет. Никто не знал, что целых четыре с половиной месяца назад она уже беседовала с Дамблдором. У неё напрочь вылетела из головы необходимость рассказать об этом остальным. — Вообще-то, директор в курсе. — Лица присутствующих комично вытянулись в удивлении. — Я ходила к нему ещё в апреле, он пообещал помочь, если я соглашусь сражаться в Ордене. — Что? — почти одновременно произнесли Сириус и Лили. — Это же манипуляция чистой воды! — возмутилась гриффиндорка, повернувшись к Джеймсу в поисках поддержки, но Поттер только пожал плечами. — Почему ты мне не сказала? — обиженно спросил Блэк, смотря на Оливию так, будто не мог поверить в услышанное. Будто его слишком сильно задевало наличие у неё секретов. — Прости-и, — протянула Розье, хватая Сириуса за руку. — Я забыла. Тогда столько всего навалилось, и я просто… Прости. Блэк изучающе долго смотрел в глаза Оливии, ища там какой-то подвох, но, не найдя, вроде бы смягчился, расслабляясь и вновь откидываясь на спинку сиденья. А вот Лили не выглядела спокойной. Девушка вскочила с места, принимаясь расхаживать по тесному купе, заставляя сидящих поднимать ноги каждый раз, как она проходила мимо. — Какая разница, когда мы узнали! — глаза Эванс горели праведным огнём, как бывало всегда, когда гриффиндорка была с чем-то несогласна. — Меня больше волнует то, что Дамблдор заставляет её воевать! Это просто бессовестно с его стороны. — Никто не заставляет меня воевать, Лили, — возразила Оливия. Поезд качнуло на повороте, и она едва не улетела вперёд, потеряв точку опоры. Сириус удержал её за локоть. Люпин вовремя успел выхватить палочку, останавливая падающие с полки чемоданы, а Джим поймал свою девушку, усаживая рядом с собой. — Я сама напросилась, — продолжила Розье, когда все снова были готовы слушать. — Он всего лишь предложил услугу за услугу. По-моему, это вполне справедливо. Эванс лишь хмыкнула на это, скривив губы. Её явно не устроил такой ответ, но Оливии казалось, что в этом нет ничего такого. Она ведь действительно сама упрашивала директора позволить ей вступить в Орден. Конечно, Розье понимала, что Дамблдору это было только на руку: ещё бы, переманить на свою сторону кого-то из стана Пожирателей! Иногда Оливия думала о более сложных вещах. Что, если бы старик попросил её шпионить для Ордена? Оставить всё, как есть, выйти за Эйвери и просто передавать все сведения другой стороне. Просто… Это было бы отнюдь не просто, и вряд ли бы Розье осилила давление. Слава Мерлину, директор не додумался ни о чём подобном. За дверью купе снова раздались распевные зазывания дамы, торгующей сладостями, и грохот колёс её металлической тележки, под завязку забитой товарами из Сладкого Королевства. Вслед за ней пронеслась стайка будущих первогодок, от воплей и топота ног которых сова Оливии нервно встрепенулась в клетке. Лили, пребывающая сегодня в том настроении, когда любая мелочь могла вывести из себя, утробно прорычала что-то гневное и утащила Поттера разбираться с нарушителями спокойствия, хотя Джеймс и пытался безуспешно ей возразить. — Как же хорошо, что я больше не староста, — с нескрываемым удовольствием в голосе проговорил Люпин, вытягивая длинные ноги перед собой так, что они упёрлись в соседнее сиденье. Парень призвал из чемодана какую-то книгу, раскрыл её на странице, где была вставлена закладка, и погрузился в чтение. Оливия разглядела название на обложке — «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский». Что за ерунда… Она решила, что это опять было нечто заумное, потому не стала даже спрашивать. Люпин вечно что-нибудь читал: в перерывах между парами, на самих парах, на квиддичных матчах, в Большом зале… Порой Оливия задавалась вопросом, как ему удалось сохранить нормальное зрение, ведь парень даже не носил очков, в отличие от Поттера, хотя последнего редко можно было застать за книгой. Петтигрю, который за последние полчаса не издал ни звука, со скучающим видом уставился в окно, где день постепенно сменялся вечером. Солнце медленно клонилось к закату, скатываясь всё ближе к горизонту, усыпанному острыми верхушками ёлок. Оливия увлеклась рассматриванием пейзажа и вздрогнула, когда Сириус вдруг выдохнул тёплый воздух возле её уха. Она перевела взгляд на него — парень улыбался уголком губ, его глаза искрились озорством. Сириус плавно сместил ладонь с сиденья на бедро девушки и провёл по чёрным колготкам, задевая пальцами края юбки. — Сириус, что ты делаешь? — еле слышно выдохнула Розье, ощутив резкий скачок пульса. Она бросила мимолётный взгляд на парней в купе — Ремус был слишком увлечён чтением, чтобы заметить хоть что-то, а Питер вообще, кажется, задремал: он откинул голову на спинку сиденья, и его рот приоткрылся. Блэк вновь повторил движение ладони, меняя траекторию, чуть смещаясь к внутренней стороне бедра девушки. Её дыхание сбилось, и ей показалось, что выдох получился слишком шумным. — Я так скучал, — шепнул ей на ухо Блэк, оставляя нежные поцелуи по линии её челюсти, переходя на шею. Это заставило Оливию запрокинуть голову назад, поддаваясь ласкам. — Всё лето по тебе с ума сходил. — М-м… — промычала Розье сквозь сомкнутые губы. Она боялась расслабиться, потому что тогда с них точно слетел бы стон, вызванный касаниями Сириуса. Из-за них в её голове всё затуманилось, но она всё ещё помнила, где находится и что в каком-то жалком полуметре от них сидит Люпин. Впрочем, он умело игнорировал сложившуюся прямо под боком ситуацию, либо же книга была действительно настолько интересной. Розье было приятно слышать, что Блэк скучал. Изводился днями напролёт, думая о ней. Но потом перед её глазами предстало довольное лицо Мэри Макдональд, и ей захотелось отпрянуть. Конечно, у неё не было никаких доказательств, кроме собственного шестого чувства, но иногда этого было достаточно. Оливии очень хотелось съязвить что-нибудь на этот счёт прямо сейчас, просто чтобы посмотреть в глаза Сириуса и убедиться в своей правоте, или найти там опровержение этим глупым домыслам. Вместо этого её истосковавшееся по любимому тело вело свою игру, плавясь в его руках, отвечая на поцелуй. — Господи, снимите уже себе номер, — процедил Рем, не отрываясь от книги. Это подействовало отрезвляюще, и Оливия тут же отодвинулась от Сириуса, заливаясь пунцовым румянцем. Сириус же довольно улыбался, как Чеширский кот, совершенно не смущаясь. — Никакого уважения к одиноким людям… — добавил Люпин, качая головой. — Не хочешь прогуляться до туалета? — предложил Сириус, и Оливия рассмеялась. Дремавший Петтигрю подскочил от резкого звука, стукнувшись головой о багажную полку. Он потёр ушибленное место и уставился на друзей в полном непонимании происходящего. — Ты такой романтик, Блэк, у меня просто нет слов, — ответила Розье, всё ещё посмеиваясь. Сириус развёл руками, мол, что поделать? Но ему так и не удалось заманить её в уборную для сомнительных развлечений в дороге. Поттер вернулся вместе с Лили, так что теперь они все снова полным составом заняли купе. Эванс пожаловалась на несносных детей, за которыми нужен глаз да глаз. «А ведь они ещё даже не относятся ни к какому факультету! С кого мне снимать баллы?», — посетовала она, игнорируя смешки парней. Всю оставшуюся дорогу Оливия периодически вспоминала что-нибудь ещё, какие-то детали, которые забыла рассказать, но находила их стоящими внимания друзей. Сириус с большой неприязнью выслушал её рассказ о прогулке с Рэнделлом Эйвери и был несказанно рад тому, что девушка оставила помолвочное кольцо дома. Сейчас из украшений на Оливии был только кулон, подаренный ей Аделин на день рождения. — Откуда ты узнала дядин адрес, кстати? — полюбопытствовал Сириус, накручивая прядь её волос на палец, тем самым без конца отвлекая. — О, мне помогла Нарцисса. — Брови Сириуса съехали к переносице так же быстро, как Оливия пожалела о сказанном. Может быть, не стоило говорить об этом вот так, при всех… — Мы, вроде как, подружились. Она оказалась приятным человеком. То, каким тоном Блэк издал коротенькое «Ха», не оставило сомнений, что ему не понравилось услышанное. Оливию это не слишком удивило, ведь он презирал всю свою семью, за исключением одной лишь Андромеды. Поэтому она решила выехать именно на её имени, посчитав, что это смягчит Сириуса. Но, видимо, возможность дружбы с женой Пожирателя смерти была для него за гранью понимания. Поттер едва заметно напрягся, больше опасаясь реакции Блэка, остальные же, кажется, вообще не особенно понимали, о чём идёт речь. — Цисси показывала мне фотографию Андромеды с дочерью. Нимфадора, кажется. Да, точно, — продолжала гнуть свою линию Розье, наблюдая за сменяющимися эмоциями на лице Блэка. — Они поддерживают общение, несмотря на запрет Люциуса. — Она особенно выделила интонацией последнюю часть предложения, надеясь, что это даст Сириусу понять, кто такая Нарцисса на самом деле. Но попытка не увенчалась успехом, Сириус зацепился за совершенно другое. — Ты называешь её Цисси? — презрительно фыркнул он, скрещивая руки на груди и немного отодвигаясь на сидении. — Что ж ты не придумала ласкового обращения для самого Малфоя? Или с ним вы ещё не успели сдружиться? — Не понимаю, в чём твоя проблема? — вспылила Оливия, раздражаясь на непроходимую упёртость Блэка. — Что плохого в том, что у меня появилась подруга в трудные для меня времена? — Проблема вовсе не в этом, а в том, с кем ты сблизилась! — Сириус повысил на неё голос. Просто блеск. Отличное начало для только что наладившихся отношений. —Ты рассказала ей про нас, да? — Оливия кивнула, и Блэк нервно засмеялся. — Ты вообще соображаешь, кому доверилась? — Она призналась мне, что общается с сестрой, от которой все отказались! Думаешь, это ничего не значит? Нарцисса вообще не горит желанием служить Тёмному Лорду. — Мне глубоко насрать на желания моей дражайшей кузины, — яростно выплюнул Сириус. Люпин попытался одёрнуть его, чтобы тот прекратил орать, но его слова были полностью проигнорированы. — В любой удобный момент эта змея выдаст все твои секреты, если это от неё потребуется. Для всех Блэков семья всегда на первом месте, на тебя ей будет плевать! — Для всех, кроме тебя? — тихо спросила Оливия, глядя на Сириуса исподлобья. Оливия не хотела ссориться с ним, только не сейчас, но это уже происходило. Лили наблюдала за их перепалкой испуганными глазами, Поттер, крепко держащий её за руку, подавлял её порывы вмешаться. Это было не их дело, в конце концов. Петтигрю тоже старался быть тише воды, практически вжавшись в окно, как будто для него важней всего было оставаться незамеченным в любой ситуации. — Да, — буркнул Блэк. — Кроме меня. Девушка глубоко вздохнула, сжав пальцами переносицу. Ей захотелось выйти. Неважно, куда. Просто оказаться сейчас в любом другом месте, подальше от этой отравляющей атмосферы, состоящей из негатива и раздражения. Она поднялась с места, и уже через секунду дверь купе хлопнула за её спиной. В коридоре было тихо и довольно темно — солнце уже практически село, а лампы ещё не зажгли. Девушка прошла в конец покачивающегося вагона и устало прислонилась лбом к прохладному окну, смотря на бегущие мимо деревья, тянущие свои кривые ветки к поезду. Лес здесь сгущался, плотнее обхватывая железную дорогу, обступая её со всех сторон. Это наводило жути, особенно в синеве опустившихся сумерек. Из ближайшего купе раздался взрывной хохот, и Оливия позавидовала тем, кто сейчас беззаботно веселился. Ей хотелось стукнуться головой о стекло от досады. И почему Сириус был таким упрямым?! Ведь всё было так хорошо… Её слух уловил тихое жужжание, и лампы, прикрученные к стенам, зажглись одна за другой, затапливая длинный узкий коридор жёлтым светом. Розье провела так ещё какое-то время, пока мимо неё не прошли Джеймс и Лили — им нужно было проинструктировать будущих учеников Хогвартса и проконтролировать, чтобы все они переоделись в мантии. Совсем скоро они будут на месте, а там, на платформе у старост снова будет куча дел — следить, чтобы никто из детей не потерялся и не отстал, а также проводить их к лодочной станции, где их встретит Хагрид. Та ещё морока. Оливия мысленно поблагодарила Мерлина за то, что ей никогда не доводилось носить значок. — Возвращайся в купе, он уже отошёл, — похлопал её по спине Поттер. Судя по его взгляду, Джеймс сам непосредственно повлиял на то, чтобы Блэк пришёл наконец в себя. Лили улыбнулась ей и сжала плечо, прежде чем скрылась вместе с парнем в следующем вагоне. Оливии не хотелось идти обратно, не хотелось видеть Блэка сейчас, но все её вещи, включая мантию, лежали там, а значит, другого варианта всё равно не было, и она поплелась в купе. Замерев у двери, девушка прислушалась, но изнутри доносилось только какое-то шуршание и звук, будто кто-то передвигал вещи. Оливия выдохнула и дёрнула ручку. Большой чемодан стоял между сидений, занимая собой почти половину всего пространства. Перед ним на корточках сидел Питер и копошился в своих вещах, разбрасывая вокруг свитера, рубашки и листы пергамента. Люпин, с ногами забравшись на диванчик, держал в руках всё ту же книгу. На нём уже была надета стандартная чёрная мантия, подлатанная в нескольких местах, так что он просто наблюдал за муками Пита с усмешкой на губах. Сириус снова курил в форточку, высунувшись почти по пояс. Свою мантию он подложил себе под грудь, видимо, чтобы смягчить жёсткие края оконного стекла. Все они повернули головы на звук отъехавшей двери, Блэк смерил её тяжёлым взглядом, но потом слегка поджал губы и кивнул. Что бы это ни значило. Наверное, так он хотел показать, что успокоился и больше не станет орать на неё. Оливия едва не закатила глаза, но всё-таки сдержалась. Это было лучше, чем ничего. — Да где эта тупая мантия… — пробубнил себе под нос Петтигрю, перерыв уже, кажется, весь чемодан вверх дном. Сириус прыснул, тут же закашлявшись дымом. — Используй Акцио, — посоветовал ему Рем, забавляясь беспомощностью друга. Заклинание, изучаемое волшебниками ещё на первом курсе, конечно, сработало, искомая вещь вылетела откуда-то из-под других тряпок и оказалась прямиком в руках парня. Он натянул её, недовольно что-то бормоча. Оливия забралась на сиденье, чтобы открыть свой чемодан — её мантия лежала на самой поверхности, так что это было несложно. Сириус докурил и закрыл форточку, перешагнув на соседний диван, оказываясь рядом с Розье. — Давай помогу, — предложил он и, не дожидаясь ответа, спустил багаж девушки на пол. Оливия решила не говорить ему, что в этом совершенно не было смысла. Гораздо проще было бы открыть его прямо на полке и достать нужный предмет одежды. Но раз уж он сам сделал первый шаг к примирению после нелепой ссоры, она не станет ему мешать. Девушка быстро вытащила мантию и захлопнула крышку чемодана, позволяя Сириусу водрузить его на место — в этот раз с помощью палочки. Чемодан Пита так и остался стоять на полу, видимо, он не хотел убирать его, раз они скоро приедут. — Спасибо. — Сириус лишь коротко кивнул на её благодарность. Наверное, он не собирался извиняться перед ней, решив просто оставить их спор позади. Так тоже было неплохо, Розье была согласна на такой вариант, лишь бы не возводить конфликт в абсолют. Она застегнула мантию на все пуговицы и собрала волосы в высокий хвост, чтобы не лезли в лицо на ветру, который разбушевался за окнами. Хорошо хоть дождя не было. Её желудок жалобно заурчал, напоминая, что Оливия не ела весь день, так что теперь мысли о предстоящем пире полностью заняли её сознание. На заднем плане маячили переживания за Эвана и Аделин, так и не объявившуюся за всю поездку. Это было подозрительно и очень её тревожило, учитывая нынешнее положение дел в мире… Вскоре поезд остановился, издав протяжный визг колёсами о рельсы, и все повалили из своих купе, заполняя коридор так, что некуда было ступить. Оливия любила немного подождать в такие моменты, чтобы не толпиться со всеми, поэтому она продолжала сидеть, спокойно привязывая клетку с Гердой обратно к чемодану. Питер порывался скорее выйти и всё ныл, что они не успеют и все кареты займут, а им не останется, и тогда придётся идти пешком. Блэк бесился из-за его стенаний, а Люпин благоразумно успокаивал их обоих. Как дети, честное слово. Они вышли практически последними и зашагали в сторону повозок. Каменная дорожка влажно блестела в свете фонарей, кое-где виднелись большие лужи, которые Оливия осторожно обходила. Видимо, дождь здесь всё-таки был, но уже успел закончиться к приезду учеников. Мостовая скоро оборвалась, переходя в широкую тропу, и Розье вздохнула, поглядев на чёрное месиво перед собой. Зря она так старательно избегала наступать в лужи. Это было самое меньшее из зол. Ботинки, чавкая, вязли в грязи, из-за чего было невозможно идти быстрее. Сириус, не стесняясь, ругался матом, проклиная строителей за то, что не удосужились выложить дорогу камнем до конца. Питер снова ныл, только теперь из-за усталости в ногах и испачканного чемодана. Рем просто шёл молча впереди их всех, оставляя глубокие следы в густой жиже. Уже ближе к каретам их нагнали Джеймс и Лили, оба вымотанные общением с малявками. Им, кажется, было уже всё равно на любые неудобства. Им досталась одна из последних свободных повозок, и только забившись в неё Питер перестал гундеть. Оливия оказалась зажатой между ним и Сириусом и безуспешно пыталась сесть поудобней. Зад Петтигрю занимал слишком много места, по её мнению. Неужели нельзя было сделать кареты побольше? Путь к замку не был долгим, и девушка была рада этому факту. Осталось потерпеть совсем чуть-чуть, и она будет сидеть в тёплом и уютном зале и уплетать вкусный ужин. Что может быть лучше? Кареты, наконец, тронулись, качнувшись, и нарочито медленно поехали по ухабам. В узкие прорези окон был виден окружающий лесной массив, покрытый тьмой. Окраина Запретного леса. Здесь должно было быть относительно безопасно, раз кареты везли учеников именно этой дорогой, но Оливии всё равно было не по себе. Вглядываясь в темноту, она думала о самых жутких обитателях чащи, и это вызывало вибрирующую в груди тревогу. — Знаете, я ведь видела оборотня этим летом, — задумчиво проговорила она, осознав, что забыла упомянуть об этом маленьком факте. Ребята, чьи лица освещались тусклым фонариком, болтающимся в воздухе у потолка кареты, обратили свои взоры на Розье. Ремус нервно сглотнул, вытаращив округлённые глаза. — При каких обстоятельствах, стесняюсь спросить… — пролепетал Блэк, как-то странно переглянувшись с Джеймсом, сидящим напротив. — Он был у нас в поместье. — От воспоминаний о том вечере мурашки скопом прокатились от затылка до самого копчика, заставив Оливию едва заметно вздрогнуть. — Приходил вместе с Пожирателями. Тёмный Лорд не гнушается поддержкой даже таких существ. — Ну, знаешь, — начал вдруг Блэк пугающе-холодным тоном, — это совсем неудивительно. Что они следуют за ним, я имею в виду. Нынешнее волшебное сообщество загнало их в клетки, вынуждая влачить жалкое существование или прятаться по лесам и жить как звери. Оливия шокировано уставилась на Сириуса, приоткрыв рот в возмущении. Что он вообще несёт? Защищает оборотней? Она повернулась в поисках поддержки со стороны остальных, но к её изумлению, наткнулась на поджатые губы и взгляды, устремлённые в пол. Люпин же вообще казался ей напуганным до смерти, и это было очень странно. Неужели они все были того же мнения, что и Блэк? — Ну, знаешь, — повторила Оливия начало фразы Сириуса, с нажимом надавливая на согласные. — Мне кажется, что многие из них сами не прочь влачить подобную жизнь. Шатаясь по лесам и нападая на путников. Такие новости всплывают постоянно. — Не все оборотни плохие, — снова ввернул Блэк, пристально глядя на Поттера. Тот кивнул, соглашаясь, и Оливия цокнула языком, не сдержавшись. — Но как ты узнаешь, плохой он или хороший, когда встретишься с ним лично? У них на лбу не написано. — Девушка медленно закипала, вспоминая грязные руки на своём теле и смрад, исходивший от человекоподобного зверя. — Этот Фенрир собирался меня укусить той ночью. Я могла бы стать такой же. — И это не сделало бы из тебя монстра, — философски изрёк Джеймс, поддакивая другу. — Ты всё ещё была бы собой, в первую очередь. Ликантропия — это болезнь, и заражённые люди не должны отвергаться обществом. Ему не хватало только вздёрнуть кверху палец и водрузить съехавшие очки на переносицу, чтобы довершить образ профессора. Розье закатила глаза, но не стала продолжать этот бесполезный спор, грозящий перейти в очередную ссору. Люпин вдруг неловко прокашлялся, привлекая к себе внимание. Он всё ещё выглядел напуганным, но теперь в его глазах горело что-то ещё. Что-то, похожее на любопытство. Неподдельный интерес. — Как ты назвала того оборотня? — тихо спросил он, подняв взор на Оливию. — Фенрир Сивый. Так его звали. — Парень хмыкнул, опуская взгляд и будто бы погружаясь внутрь себя, размышляя о чём-то. Сириус и Поттер всё ещё загадочно переглядывались, и Оливии казалось, что она что-то упускает. — Зачем тебе? — Да так, — отмахнулся Рем, заканчивая разговор. Всё это было очень странно.

***

Большой зал выглядел, как и всегда, роскошно. Под тёмным сводом высокого потолка мерцало множество свечей, столы были заставлены позолоченной посудой, пока ещё пустой, цветные знамёна факультетов радушно приветствовали учеников, вновь вернувшихся в стены родной школы, и тех, кто прибыл сюда впервые. Бурная река из чёрных мантий постепенно заполняла собой помещение, студенты рассаживались за столы, шумно переговариваясь, то и дело поворачивая головы вслед за пролетающими мимо привидениями. Оливия заняла своё место, вскоре рядом появились её соседки по комнате — Ирма, Сара и Фрида. Девушки весело приветствовали её, обнимая, делясь последними новостями и сплетнями. Она была рада видеть их, да и всех остальных когтевранцев тоже. Розье оглянулась, чувствуя желание пересечься взглядами с Блэком, но он был увлечён каким-то серьёзным, судя по их лицам, разговором с Ремусом. Поттер уже сидел в окружении игроков своей команды, а Лили весело болтала с девчонками. Макгонагалл завела в зал кучку детей, большинство из которых глядели вокруг себя огромными глазами, полными удивления и любопытства. Почти Безголовый Ник провернул свой любимый трюк с отрыванием головы, и несколько первогодок завизжали, в панике разбегаясь в стороны. Более старшие ученики посмеивались над представлением, пока Минерва, отругав сэра Николаса, возвращала перепуганных волшебников в строй. Она выстроила детей в шеренгу, и Оливии показалось, что в этом году поступающих было немного меньше обычного. Запыхавшийся Филч проковылял до преподавательских столов с табуретом в руках, миссис Норрис резво бежала рядом с ним, распушив хвост. Большая остроконечная шляпа, весьма потасканная на вид, пока что мирно покоилась на табурете. Оливия бегло осмотрелась — Томас всё ещё здесь не было, как и некоторых других учеников. Части знакомых лиц за столами явно не хватало. Неужели, некоторые действительно побоялись отпускать детей в Хогвартс? Было похоже на то… Среди профессоров Оливия не нашла Дамблдора, но это было нормально — он довольно часто появлялся только к началу пира. Остальные, вроде, были на месте, за исключением Фелиции Гаруспекс и Николаса Харди. По традиции наблюдалось одно новое лицо — симпатичный мужчина с каштановыми волосами, собранными на затылке в короткий хвост. Он был довольно молод на вид, может быть, чуть моложе тридцати. Наверняка его взяли на замену Харди. Шляпа вдруг зашевелилась, и все в зале притихли, понимая, что сейчас начнётся. Широкая прорезь приоткрылась, словно рот, и головной убор громко затянул традиционную приветственную песню, слова которой менялись каждый год. Скукотища. — Привет, — радостно раздалось откуда-то сбоку, и кто-то несильно ткнул Оливию пальцами в спину. Обернувшись, она едва не соскочила с места от радости. Аделин Томас сидела за столом на своём привычном месте, довольно улыбаясь. Оливия бросилась подруге на шею, крепко стискивая в объятиях. Её губы растягивались так, что от этого начинали болеть щёки, но она не могла перестать улыбаться. Тревога, копившаяся внутри весь день, наконец-то улетучилась. — Где ты была? — Учитывая громогласное пение Шляпы, девушки могли абсолютно спокойно разговаривать, не боясь получить замечание. Макгонагалл была слишком увлечена первокурсниками, чтобы контролировать поведение остальных. — Я чуть с ума не сошла, думала, что-то случилось! — Всё в порядке, Ви, — беспечно ответила девушка, её пальцы поигрывали с бусинами в длинных косичках. — Просто мои родители совсем сбрендили. Мама закатила истерику в последний вечер каникул, умоляла отца не возвращаться в Англию. Постоянное чтение Пророка сделало из неё параноика, — фыркнула Томас, принимаясь теперь стучать пальцами по столу. — И что в итоге? — спросила Оливия, вновь ощущая волнение. Она не могла винить родителей Аделин, в конце концов, её отец был маглом, их пребывание на Туманном Альбионе действительно было опасным. Волдеморт охотился на такие семьи. — А ничего. — Девушка махнула рукой, случайно задевая какого-то позади себя. — Отец согласился с ней, и они запретили мне ехать! Но я написала Дамблдору, и он связался с нами по каминной связи. Поговорил с предками, убедил их, что Хогвартс сейчас — самое безопасное место во всём мире. — Аделин легла грудью на стол, подперев голову рукой. Их разговор привлекал внимание соседок, но её это, кажется, не волновало. — Короче, они согласились, хотя мама всё равно сомневалась до последнего. Паникёрша. — Томас закатила глаза, улыбаясь при этом. Оливия не совсем понимала подругу. Создавалось впечатление, что для неё происходящие убийства и похищения всех, чья чистота крови была сомнительной, ничего не значили. Будто она находила всё это забавным. Но Розье слишком хорошо знала Аделин, чтобы так легко поверить в её безразличие. Наверняка ей было страшно до жути, она просто не хотела это показывать. Розье вздохнула, положив подбородок на сложенные в замок руки. — Есть хочу, умираю, — пожаловалась Томас, хватаясь за вилку, как будто это могло ускорить процесс подачи ужина. Шляпа закончила свои песнопения, и теперь Макгонагалл вызывала новеньких учеников по одному, проводя церемонию распределения. Это не продлилось слишком долго, действительно, список оказался куда короче ожидаемого. Обычно на один курс приходилось порядка сорока человек, но в этот раз можно было насчитать от силы двадцать пять детей. Оливия по инерции хлопала вместе со всеми каждый раз, когда Шляпа выкрикивала «Когтевран», рассеянно наблюдая за очередным семенящим к их столу ребёнком. — Так как ты добиралась до Хогвартса? — обратилась она к подруге между делом. — Тебя ведь не было в поезде. — Я на него не успела. Дамблдор открыл мне доступ к своему камину, — горделиво произнесла Аделин, тут же прыснув со смеху. — Ну, смотри не зазнайся теперь, — посмеялась Оливия, вновь принимаясь хлопать в ладоши. Наконец, с распределением было покончено. Филч унёс табурет со Шляпой, Минерва поднялась к коллегам и заняла своё место, а за трибуну встал Дамблдор, появившийся словно из ниоткуда. На нём была великолепная тёмно-лиловая мантия, расшитая золотыми цветами. Директор всегда выбирал эффектные наряды. Поправив очки-половинки, он прочистил горло, привлекая всеобщее внимание к своей персоне, и, дождавшись абсолютной тишины в зале, заговорил. — Добро пожаловать в Хогвартс — Школу Чародейства и Волшебства! — По рядам прокатился шквал аплодисментов и разрозненные восклицания, Дамблдор улыбался, слушая радостных студентов, а потом жестом призвал всех успокоиться. — Прежде чем вы приступите к еде, позвольте мне сделать несколько объявлений. В этом году в вашем расписании станет одним предметом меньше — профессор Гаруспекс покинула преподавательский пост по личным причинам, и, к сожалению, я не смог найти никого на её замену. Вы вернётесь к изучению Прорицаний, как только появится подходящая кандидатура. Большинство учеников обрадовались этой новости, испытывая облегчение. Оливия была в их числе. Во-первых, у неё появится дополнительное свободное время, которое можно будет потратить на подготовку к ЖАБА, а во-вторых, Прорицания ей никогда не нравились. Единственное расстроенное лицо за столом Когтеврана принадлежало Ирме. Девушка обожала все эти гадания и неплохо с ними справлялась. Наверное, у неё был какой-то дар или предрасположенность, чего у себя Оливия явно не наблюдала. — Ещё одно изменение касается Защиты от Тёмных Искусств, — продолжал вещать Дамблдор. — Мистер Харди также отбыл по неотложным делам, и его место займёт профессор Чарльз Ардент. Директор провёл рукой в сторону того самого мужчины с хвостиком. Он привстал, чтобы лишь немного склонить голову, прижав ладонь к груди, и тут же опустился обратно, слишком заметно смущаясь чрезмерного внимания. В этот раз аплодисменты прозвучали намного слабее, но многие девушки заинтересованно разглядывали нового учителя, перешёптываясь между собой. Сара усиленно толкала Фриду в бок, глупо хихикая. — А он красавчик, — шепнула Аделин на ухо Оливии, на что она только прыснула, хотя и была согласна с этим утверждением. — Следующее: сообщаю первокурсникам, и напоминаю всем остальным, что Запретный лес носит именно это название не просто так. — Речь Дамблдора клонилась к завершению, и Оливия с нетерпением гипнотизировала стоящую перед ней тарелку. — Посещать его строго запрещено. И последнее, — добавил директор чуть тише, осматривая студентов серьёзным взглядом. — Мы с вами вступаем в тёмные, тяжёлые времена. — Приподнятое настроение, витавшее в зале до этого момента, сменилось ощутимым напряжением. — Я не хочу делать из вас дураков и говорить, что всё в порядке, как велит министерство. Война неизбежна, и вы должны быть к ней готовы. Но также важно не забывать: только свет способен вывести нас из тьмы, и лишь любовь сможет одолеть ненависть. По залу прошёлся ропот взволнованных шепотков. Оливия переглянулась с Аделин, заметив, что подруга нахмурилась после слов Дамблдора. Повернув голову к гриффиндорскому столу, Розье наконец-то встретилась глазами с Сириусом. Парень казался серьёзным, но вдруг совершенно искренне улыбнулся, подмигивая. Наверное, это должно было означать что-то вроде «не бойся, всё будет хорошо», но… Оливия слабо верила в это призрачное «хорошо». Она всё равно боялась. — А теперь, наслаждайтесь пиром! — взмахнул руками внезапно повеселевший Дамблдор, и на столах появились горы разнообразной еды. Звуки столовых приборов постепенно становились громче, как и возобновившиеся разговоры, но тревожные настроения всё ещё летали в воздухе, по крайней мере Оливия вполне явственно их ощущала. В её голове крутились обрывки фраз директора, затягивая мысли в неспокойный водоворот. Война неизбежна…