* * *
Дверь кабинета Варки была открыта, и Джинн, несмотря на всю серьезность ситуации, не смогла удержаться от улыбки. В этом был весь магистр - никакого личного пространства. Он всегда был готов принять любого посетителя, от сенешаля до юного послушника; впрочем, последних сдерживало трепетное уважение к живой легенде Ордо Фавониус. Так что Джинн, постучав о дверной косяк больше для порядка, зашла в кабинет и растерянно остановилась на пороге. У стола Варки стоял совсем другой человек. - А, это вы, госпожа Джинн, - приветливо улыбнулся ей Отто Хельберг. - Рад вас видеть. - Да, я тоже, сэр Отто. Рада вас видеть. Но... - Но вы надеялись увидеть здесь кого-то другого, верно? Увы, наш магистр еще до полудня забрал отряд лучших рыцарей и отправился в горы Буревестника. Нам пришло сообщение о подозрительной активности местных монстров. Да, в этом был весь Варка. Он просто не мог усидеть на одном месте дольше дня. Но Джинн надеялась, что хотя бы теперь, когда на горизонте появилась новая проблема, с которой нельзя было расправиться мечом и щитом, Варка останется в Мондштадте. Утренний разговор был только частью этой проблемы. От него можно было легко отмахнуться, настолько невероятной была эта история, настолько странным был этот старик, незнакомец для большинства рыцарей Ордо Фавониус, и Джинн бы именно так и поступила - но увы, как она и думала, стоило этой истории достичь ушей обычных рыцарей, и она тут же разлетелась по всему городу. К середине дня весь Мондштадт гудел, как потревоженный улей. Загадочная Хаэнрия, павшее королевство из страшных сказок, вдруг стала пугающей реальностью, местные демоны и колдуны, которыми издавна пугали детей, невидимыми тенями замаячили за окнами добропорядочных горожан. Больше всего нас страшит неведомое, и о Хаэнрии было известно ровно столько, чтобы сделать ее ночным кошмаром. И вчера этот кошмар вдруг обрел вполне реальные очертания. Всего одна история из уст старика, который, может, давно уже выжил из ума - и город вот-вот сойдет с ума вместе с ним! Будь на то воля Джинн, эти два болтуна не вылезли бы из патрулей где-нибудь на окраинах Спрингвейла, но теперь такие решения принимал Варка. К тому же, в глубине души даже Джинн понимала, что смысла в этом наказании не было. Даже если бы нелегкая не принесла этих двоих под двери столовой в неурочное время, странная история все равно просочилась бы, только позже - она была слишком скандальной и невероятной, чтобы остаться в стенах резиденции. - Не стану больше предлагать вам мору за ваши мысли, тем более что они, уверен, стоят гораздо дороже, - Отто, не дожидаясь ее ответа, заговорил сам. - Попробую угадать: наверняка вас тревожат сегодняшние события и то, с каким энтузиазмом их восприняли наши горожане. Сразу хочу развеять ваши сомнения: магистр Варка уделил свое время и этому вопросу. Мы встретились с ним перед отъездом, чтобы обсудить, что можно предпринять, потому что это дело не терпит отлагательств. - И что же вы решили? - нетерпеливо спросила Джинн. - Что в деле нужно разобраться, чтобы успокоить и рыцарей, и горожан. Перед отъездом магистр Варка назначил меня инспектором по этому делу, - сообщил Отто, складывая бумаги в аккуратную стопку. - Вас? - Джинн смотрела на него с удивлением и сомнением. - Кажется, вам не слишком нравится это назначение, - мягко улыбнулся Отто. - Нет, что вы... просто я... - Просто вы хотели бы заняться этим сами, как занимались всеми важными делами до сих пор. К тому же, вас тревожит тот факт, что разбираться в проблемах одного из подчиненных, которого вы к тому же считаете другом, будет человек, который его совсем не знает, - подсказал Отто. Джинн снова смутилась - поразительно, как у этого человека так легко получалось ее смутить! - Я вовсе не хотела думать о вас так, господин инспектор. - Отто, я вас прошу, просто Отто. Я понимаю ваши тревоги, но думаю, именно это и руководило магистром, когда он выбрал мою кандидатуру. Я не знаю толком ни Кэйю Альбериха, ни его окружение, потому что покинул Мондштадт слишком давно, но это лишает меня предвзятости и ложной уверенности в очевидных фактах. К тому же, у меня большой опыт, я много лет был инспектором ордена, сначала в Мондштадте, а потом и за его пределами. - Неужели магистр думает, что этот инцидент нужно так серьезно расследовать, - задумчиво отозвалась Джинн. - Скорее нам нужно сделать серьезное лицо на публику, дорогая Джинн, если вы не возражаете против такой фамильярности. Слухи преувеличивают суть событий, а если учесть, что темная суть и страшная угроза хаэнрийцев - уже преувеличение, через неделю не только горожане, но и все приезжие купцы и странники будут знать, что в Ордо Фавониус служит демон под прикрытием руководства. Еще через неделю они, должно быть, уверят друг друга в том, что мы тут все не без греха, кхемии и темной магии. Это могло бы даже помочь, будь мы регулярной армией, но светлому образу рыцарского ордена, увы, нанесет непоправимый вред. Как будто сама Джинн этого не знала. Защита репутации ордена была важной и самой муторной частью ее обязанностей. А ведь казалось бы, что может быть проще поддержания рыцарской чести! Убил дракона - слава тебе и почет. А теперь поди, докажи, что ты убил его правильно. Или что именно ты его убил. Джинн вздохнула и устало потерла переносицу. Может, и к лучшему, что теперь все важные решения и действия будет предпринимать кто-то другой. С нее хватило той мутной истории с Фатуи, когда сложнее всего было защитить город не от явной, а от политической угрозы, а их добропорядочные горожане могли в любой момент стать случайными союзниками врага. Возможно, Варка, опираясь на таких людей, как Отто Хельберг, разрешил бы и тот конфликт в два счета. По крайней мере, ей хотелось в это верить. - В любом случае, - Отто, похоже, выжидал, пока она обдумает его слова, - магистр ждет, что я выполню свою работу профессионально, используя все ресурсы и возможности, и именно поэтому я хочу, чтобы вы, дорогая Джинн, стали моим официальным помощником в этом расследовании. - Я? - Конечно. Вы обладаете именно тем, чего я лишен: вы знаете людей, с которыми нам придется общаться, и вы относитесь к ним с теплом и участием. Не говоря уже о том, что вы считаете их благосостояние своей личной ответственностью. Думаю, в этом деле вы будете незаменимым помощником, моя дорогая. Джинн все еще не могла определиться с тем, как относиться к этому обращению, но в одном она была уверена: ей нужно заняться этим делом вместе с Отто, и она такую возможность ни за что не упустит. - Я сделаю все, что от меня зависит, - твердо ответила она, пожимая протянутую ей руку. - Ну что же! - энергично воскликнул Отто, который, кажется, будто помолодел на несколько лет, - теперь, когда мы стали союзниками в этом бою, подскажите мне, моя дорогая Джинн - с чего, по вашему мнению, мне следует начать?* * *
К вечеру Дилюк решил, что ему нужно вернуться в город. Собственная слабость, трусливое бегство от общего веселья в безопасные стены винодельни - все это казалось теперь смехотворной ерундой, к тому же, даже на винодельне царило непривычное оживление. Им был охвачен весь Мондштадт. И что же он будет делать, забьется в глухой угол, как сыч? Какая глупость! Нет уж, как положено представителю городской знати и бармену самой популярной таверны Мондштадта, он вернется к своим обязанностям. В такой вечер Чарльз наверняка не откажется от помощи. Правда, это совсем не объясняло, зачем он взял на конюшне своего любимого вороного жеребца, который больше подходил для скачек, чем для того, чтобы преодолеть расстояние между винодельней и городом. Дилюк сказал себе, что ему нужно очистить голову перед работой, и пара кругов по лугам вокруг поместья уж точно не помешает. До таверны он добрался вскоре после заката. В очередной раз, оставляя коня на городской конюшне, удивился тому, как прозорливо его дед решил построить "Долю ангела" в стороне от городской площади, которая была центром притяжения для праздношатающихся гуляк. Справедливо рассудив, что лучшее вино Мондштадта само по себе будет отличной точкой притяжения, он выбрал место ближе к воротам, и за следующие полтораста лет здесь появилась собственная площадь, а таверна превратилась в солидное трехэтажное здание. В хорошую погоду вокруг него расставляли столы, и гости могли наслаждаться вином на открытом воздухе. Зимой на праздники здесь ставили жаровни и подавали горячий глинтвейн и печеный картофель. "Доля ангелов" всегда была в центре внимания. Пожалуй, в такой день тут могло быть и больше людей. Дилюк миновал полупустые столики возле таверны, зашел внутрь, привычно кивнув гостям. Ему показалось, что при его появлении в зале стало тише, но, возможно, посетители еще не простили ему, что вчера двери таверны были закрыты. Он поприветствовал Чарльза и прошел в подсобную комнату, чтобы переодеться. Через пару минут он услышал чьи-то осторожные шаги. - Господин Дилюк? - неуверенно спросили голосом Чарльза. - Да, я здесь. - Простите, что я зашел сюда, - Дилюк был уверен, что Чарльз наверняка покраснел от этой неловкой ситуации, несмотря на то, что перегородка не позволяла ему увидеть ничего неловкого. - Но я хотел предупредить... - Что-то случилось? - Дилюк замер, так и не закончив расстегивать рубашку. - С утра в городе судачат... - Чарльз шумно сглотнул. - Это насчет господина Кэйи. Дилюк промолчал, ожидая, пока Чарльз продолжит. - Люди болтают, господин Дилюк. Будто господин Кэйа - из тех, ну, знаете. Из проклятых хаэнрийцев. Ясное дело, что это вздор, но вы же знаете, люди, они... Дилюк молчал. Одно из преимуществ постоянной практики с тяжелыми двуручными мечами - его руки нисколько не дрожали, и он продолжил расстегивать пуговицы. - Я просто должен был вас предупредить, господин Дилюк. - Спасибо тебе, Чарльз. Я это ценю. Возвращайся к работе. Я переоденусь и помогу тебе с заказами. - Да, господин Дилюк, - Чарльз замялся, помедлил, тяжело вздохнул. - Конечно. Как скажете. Шаги удалялись, Дилюк на слух пытался определить, на каком расстоянии между стойкой и подсобной комнатой находится Чарльз; просто упражнение на внимательность, совершенно бессмысленное сейчас. Ему нужно было выиграть пару минут у самого себя. Шаги затихли, и Дилюк продолжил раздеваться. Мысли в его голове походили на далекий гул моря и ветра. ...Однажды это должно было случиться. Он понимал это и раньше, почему что-то должно было измениться сейчас? Он рассматривал разные варианты, вплоть до наихудшего - когда тайна Кэйи раскрылась бы в тот момент, когда он, агент загадочной темной Хаэнрии, сделал бы свой ход, предав Мондштадт и всех его жителей. Эта мысль долго не давала ему покоя; скрывая правду, он становился соучастником будущего несчастья, но и выдать Кэйю он не мог. Лучше было убить его собственными руками... но после той роковой схватки Дилюк понял, что убить брата, будь он трижды лжецом и предателем, он не может тоже. Тогда он дал себе обещание: следить за Кэйей, за Мондштадтом, за всеми угрозами его благополучию, денно и нощно, всегда и везде. Если Мондштадту будет грозить беда, он узнает об этом первый. Если причиной беды станет Кэйа - что ж, он справится и с этим тоже. Он заступил на этот пост в день возвращения и не покидал его последние два года. Вечный страж Мондштадта, у которого нет другой жизни, нет даже права на жизнь. Это было его долгом, и одновременно - наказанием за соучастие в предательстве, и Дилюк принял это наказание с благодарностью. И что же теперь, его дозор окончен? Дилюк искал и не находил в себе облегчения: от того, что правда раскрылась, даже без его участия, и теперь шпион из Хаэнрии ничем не сможет навредить его любимому городу. Нет, никакого облегчения он не испытывал, и это его радовало: по крайней мере, за эти годы он не стал трусом и подлецом. Дилюк опустил голову, его взгляд скользнул по глубоким уродливым шрамам на груди. О, теперь он понимал, почему в "Доле ангела" не так многолюдно, как обычно на праздники, и почему посетители затихли при его появлении. Об этом Чарльз, замявшись, так и не решился ему сказать. После того, как слухи о происхождении Кэйи расползлись по городу, следующей очевидной темой для обсуждения должна была стать семья Рагнвиндр, которая приютила хаэнрийца. Крепус, представивший его обществу, как приемного сына, и сам Дилюк, который с детства был неразлучен с чужаком. Как они могли не знать? А если знали, то почему скрывали? А не замешаны ли они сами в заговоре против Мондштадта? Вот какие вопросы занимали сейчас местных обывателей. Бедный Чарльз. Должно быть, пытался ему намекнуть, что сегодня он уж точно не будет самым популярным барменом в городе. Что ж, любовь мондштадцев мимолетна и переменчива, и тем лучше для него, что он и раньше не нуждался в этой любви. Дилюк потянулся за новой рубашкой. Работа не ждет, ему давно пора за стойку.* * *
Летом сумерки опускаются на город неспешно, медленно сгущаясь над пиками гор и тяжелой волной скатываясь на город. Вечера здесь долгие, а ночь наступает внезапно: вот только что небо еще рдело всеми оттенками алого, и вдруг яркие краски погасли, и город окутала темнота. Для большинства мондштадцев это зрелище было настолько привычным, что они давно уже его не замечали. Но новоназначенный инспектор Ордо Фавониус искренне любовался небесным представлением. Он так давно покинул родной город, что все здесь казалось ему знакомым - и в то же время удивляло, как в первый раз. А разве мало было новых впечатлений? Люди, которых он знал с детства, постарели, а дети - выросли. Многие из них сегодня носили форму Ордо Фавониус, и Отто Хельберг то и дело узнавал в молодых лейтенантах вихрастых мальчишек, гонявших голубей по улицам Мондштадта. В дверь деликатно постучали, и Отто встрепенулся - на дворе уже почти ночь, а он теряет время впустую, наблюдая за закатом, как романтичная послушница. - Войдите, - отозвался он. Дверь открылась, и в кабинет, неслышно ступая по паркету, вошла девушка с подносом. У нее были очень светлые, выбеленные солнцем волосы и милое округлое личико. Местная горничная, так? - Ваш чай, сэр Отто. Я не знала, что вы предпочитаете к чаю, поэтому испекла печенье. - Спасибо, Ноэлль. Я слышал, ваша выпечка дивно хороша. - Вы очень внимательный человек, господин инспектор, и очень хорошо все запоминаете, - спокойно ответила девушка, продолжая заниматься чаем. - Для каждого находите приятное слово, да? Отто вскинул брови. Это был комплимент, но какой-то странный. Если бы перед ним было не это милое дитя, он бы предположил, что слышит не похвалу, а обвинение. - Ты так считаешь, Ноэлль? - Ну конечно. Вы ведь проявили внимание даже к обычной горничной. Очень благородно с вашей стороны, - Отто, успокоенный ее словами, улыбнулся, но Ноэлль еще не закончила. - И к госпоже Джинн вы проявляете большое внимание. И к господину Кэйе. - Боюсь, в последнем случае это не участие, а просто работа. Но уверен, когда мы с ним познакомимся поближе... - Я знаю, - спокойно ответила Ноэлль, перебив его без колебаний. - Да? - Отто снова удивленно посмотрел на нее. - Вы ведь такой внимательный человек, - голос Ноэлль оставался таким же нежным, спокойным, мелодичным, как журчание ручья весной. - Может быть, вы припомните, я уже приносила вам чай в полдень. Отто уставился на нее, вспоминая. В полдень действительно приносили чай. В кабинет магистра Варки. Что они обсуждали тогда? А, разумеется, его новое назначение. Нет, не может такого быть. Этот нежный цветочек... - Тебя беспокоит судьба сэра Кэйи, верно? - мягко спросил он, пытаясь заглянуть Ноэлль в глаза. Но она так и не подняла голову. - Сэр Кэйа - очень хороший человек. Он всегда был добр ко мне и доверял мне работу, которую я могу сделать, даже если некоторые в этом сомневались. - Думаю, ты всегда справлялась с этой работой отлично, Ноэлль. И наверняка знаешь сэра Кэйю лучше других, - Отто придвинулся ближе к столу. - Этим ты могла бы помочь ему сейчас. - Я знаю многих, - спокойно отозвалась Ноэлль. - Когда помогаешь рыцарям в быту, поневоле узнаешь множество секретов. Хранить их - мой почетный долг, я считаю его рыцарским долгом, даже если я пока еще не рыцарь. В знак верности этому долгу я украшаю свой наряд розами, - Ноэлль аккуратно поставила чашку перед ним. - Секреты есть у всех. И больше всего я ненавижу людей, которые приносят другим несчастья, разглашая их секреты. - Ноэлль, - в голосе Отто впервые зазвучал металл. - Ты хочешь этим что-то сказать? Тогда говори, я внимательно тебя слушаю. Ноэлль подняла голову. На ее милом простодушном лице появилась такая же милая улыбка. - Вам две ложки сахара или одну?