***
— Так ты говоришь, что Кабуто в шаге от того, чтобы убить меня? — прохрипел Орочимару, прищурив свои миндалевидные глаза во две тонкие линии. — Расскажи мне еще что-то, чего я не знаю, — ухмылялся Змей. — Одно — владеть знаниями, второе — суметь уйти от последствий, — ровно ответил Итачи. — Меня не так-то просто убить, — самодовольно заявил санин. — Я в этом и не сомневался, потому и предлагаю присоединиться к Учихам, пока не стало слишком поздно. Пришло время возвращать долги. Орочимару пристально всматривался в лицо Учихи и едва мог сдерживать свой восторг. Его внутренности распадались даже с большей скоростью, чем он ожидал, принося ощутимую боль, но всплеск адреналина был столь сильным, что почти заглушил это чувство. — Долги? — спросил он, уже зная ответ, пытаясь специально вывести молодого мужчину на эмоции. — Мой брат обещал тебе перед смертью, — мрачно ответил Итачи, просверлив неестественно молодое лицо алым взглядом. Учиха сделал шаг вперед. — Это твой последний шанс уйти от ответственности за все те преступления, что ты совершил за свою долгую жизнь. — Недостаточно долгую, как на мой взгляд, — ухмылялся санин, — потому я и согласен продлить её с твоей помощью. Итачи недовольно смотрел на мужчину. Слишком неприятной личностью был этот скользкий тип, и не то чтобы он не мог с ним справиться, но помощь, что этот Змей может предоставить в будущем, действительно сыграет им на руку. — Хорошо, тогда тебе стоит умереть от руки Кабуто, когда он нападет на тебя, — ровно отрезал Итачи. Выражение лицо Орочимару вмиг стало весьма сложным. — Умереть? — опешил санин. — Разве мы только что не говорили о продлении моей жизни? Итачи слабо улыбнулся крайне мрачной улыбкой. — Разве не через перерождение можно познать бессмертие? Но какое же перерождение без смерти? — задал он риторический вопрос. — Ах, вот ты о чем, — слегка напрягся Орочимару, смотря на это безразличное лицо перед собой. Он все же отвел взгляд, не в силе больше терпеть алые кровавые глаза на себе. — Так мне нужно умереть, а что после? — А после я свяжусь с тобой, когда следует наилучшим образом вернуться на сцену, а до той поры тебе бы лучше не высовываться со своей норы лишний раз, — Итачи направился к выходу. — Вот же, — недовольно скривился Орочимару. — А другого пути нет? — Разве что ты готов прервать свое кольцо перерождения, — кинул вполоборота Учиха. Санин молчал. Это было не совсем то, чего он ожидал от этой встречи. Точно уж не предложения умереть ровной смертью, когда ему скажут и внезапно воскреснуть, как по мановению руки. Стоило лучше обдумать, как все организовать. От плеча Итачи отделился ворон и сел ему на макушку, когда Учиха растворился в темноте прохода к выходу из убежища. А после его череп сразила разрезающая кости боль. Орочимару упал на колени, тяжело дыша. По его гладкому лицу скатывались капли пота. — Сколько я бы не встречался с ними, они все так же поражают, — под нос пробубнил себе санин.***
Когда начались приготовления к огромной наступательной операции, Учихи все так же вели себя примерно тихо. Примерно исполняли приказы, примерно усыпляли бдительность и врагов, и друзей, медленно сливаясь с тенью, становясь самым воплощением того, кто именуется «шиноби». Итачи предельно точно отдал всем приказ не брать на себя слишком много, и четко следовать за ним, ожидая, когда наступит решающий момент. Сначала весь клан хотели определить в авангард, но Шисуи предложил Каге другую стратегию, а именно — снабдить каждый из отрядов хотя бы парой человек из клана. Когда им удалось больше узнать об армии белых Зецу, стало очевидным, что именно их иллюзии станут решающим моментом в каждом сражении. Было весьма удобно для отдельных боевых единиц и всей армии вцелом остановить врага всего одним взглядом. Единственное, что останавливало людей властьимущих кинуть на войну одних Учих (как они уже практиковали раньше) — это слишком низкая численность клана в сравнении с тем, чего потребовала армия из тысяч. Потому они все же попали в авангард, но Итачи тайно отдал всем четкий приказ не брать на себя слишком много, и действовать именно в тот момент, когда каждая из групп будет на границе уничтожения. Он поставил в приоритете не выигрыш войны посредством силы Учих, нет, главной целью было захватить сердца наций, став их спасителями. Кто не возрадуется соратнику, который вытянет их прямиком из пасти смерти? Даже если сначала все и смотрели на них искоса, вспоминая времена прошлых войн и ужас, что вселял в их сердца шаринган, с началом наименьших сражений Учихи внезапно стали их ближайшими друзьями и соратниками. Ситуация становилась все более напряженной для Объединённой Армии Шиноби, когда в игру вступил Кабуто, призвав выдающихся шиноби прошлых десятилетий. Тогда на доску ступил Король. Глаза Итачи непроизвольно сверкнули, когда он узнал об этом. Не ожидая и минуты, он направился прямиком к пустыне, где проходило сражение с Мадарой. Учиха остановился на одной из скал, внимательно наблюдая за сражением. Воскрешенный Мадара был крайне искусным, он умело использовал бессмертное тело, быстро ориентировался в абсолютно незнакомой ему ситуации, и был на порядок выше всех совместно взятых. Мужчина и в самом деле выглядел богом, снизошедшим с небес для наказания смертных. Мадара призвал метеориты, что летели прямиком на головы союзных войск. Внутри Итачи как ни странно это не вызывало ни малейшего желания помочь им или спасти. Эти шиноби не станут сильнее и ничему не научатся, если всегда рядом будет тот, кто будет их спасать. Чем сейчас преимущественно и занимаются Гаара, Ооноки и Наруто. Все кажется совсем другим, когда ты наблюдаешь за этим со стороны. Их взгляды встретились, и глаза Мадары с интересом прищурились. Тогда же Итачи перенесся в небо. Теперь метеориты находились прямиком под его ногами. Мадара последовал за ним. Это был хороший шанс, пока Обито был слишком занят, чтобы явится сюда для выяснения всех подробностей своего прошлого, и не последнюю роль в этом играли все еще живой Кабуто и Наруто, вступивший вместе с джинчурики Восьмихвостого в бой. Решающий момент был предельно близким. И казалось весь мир застыл, когда они встретились взглядами лицом к лицу. Как ни странно Мадара не ринулся сразу же нападать. — Меня зовут Итачи Учиха — я действующий глава клана Учиха, — представился он. — И? Зачем ты пришел встретиться со мной? — равнодушно поинтересовался старший. — У меня есть для вас информация, которая может изменить ход всей войны. — Не думаю, что нуждаюсь в уловках. Я достаточно силен, чтобы стереть всех вас с лица земли. — Мадара взмахнул рукой, указывая на разрушения, что раскинулись под ногами. — И неужели клан пал настолько низко, что даже сам глава опустился до того, чтобы лебезить перед врагом? — с ядовитой насмешкой заявил Учиха. Итачи нисколько не задели эти слова. Он был готов к чему-то подобному, ведь гордость Учих — это было то, что циркулировало в их крови из времен самого основания. — Мадара Учиха — не враг своему клану, — ровно отказал он. — А тот, кого вы считаете своим рабом вскоре восстанет против вас в намерении уничтожить, — перешел к делу Итачи. — О чем ты? — нахмурился Мадара. — Обито уже исполнил свою роль, остальное не имеет значение, ведь ему никогда не стать сильнее меня! — Я говорю не об Обито, а о Черном Зецу. То, что вы считаете своим приспешником, на самом деле является продолжением принцессы Кагуи, которая намерена уничтожить весь мир посредством своего воскрешения. Все, что вы видите сейчас… — Итачи раскинул руки в стороны, от чего полы его широких рукавов и плаща развеялись на ветру. Тень от солнечных лучей за его спиной падала прямиком на спокойное лицо главы Учих, пряча в темноте все, кроме сверкающих алым глаз. — Всё то, что вы «держите под контролем» — не больше, чем иллюзия. Иллюзия власти, в которую вас погрузил приспешник умершей богини. — Что за бред ты несешь? — Мадара был не намерен и дальше слушать этот бред. Он атаковал, но Итачи всего лишь развеялся вороньем, снова собираясь за его спиной. — Я имел неудовольствие встретиться с ним раньше. Это была скорее случайная встреча, чем намеренная. Он оказался неподготовленным к тому, что я вычислю его, и мы встретились глазами. Думаю, вы знаете, о чем я говорю, — казалось атаки Мадары и вовсе не затрагивали его, потому мужчина остановился, и Итачи возник перед ним в полный рост снова. — Ты захватил его в иллюзию. Поверить не могу, что твои глаза настолько сильны, — в голосе Мадары слышалось одновременно и раздражение, и восхищение способностями своего непрямого потомка. — А потому все, что я увидел являлось чистейшей правдой. — Почему я должен верить тебе на слово? — выразил свое недоверие Мадара. — Даже ели ты покажешь мне, разве это также не будет иллюзией, которой управляешь только ты один? — Потому что я готов поклясться памятью о своем мертвом брате, что говорю правду, — серьезно заявил Итачи. — Что случилось с твоим братом? — Он стал жертвой вашего с Зецу плана, просто пешкой, которую убили двое бессмертных, несмотря на весь потенциал, который хранил в себе мой брат, он стал тем, кто забрал себе мою судьбу смерти. Мадара молчал. Он почувствовал то мрачное спокойствие в словах этого Учихи. Спокойствие, что несло в себе неисчерпаемую ярость. — Так теперь ты винишь меня в этом? — ровно спросил мужчина. — Я виню только себя, ведь это я пришел слишком поздно. Ведь это я сделал слишком мало. Это я не смог защитить своего младшего брата, а после забрал его глаза, — он активировал вечный мангекье шаринган. — Значит и мне быть тем, кто понесет всю ответственность за это… — повисла тяжелая тишина. — Я знаю, что вы также были тем, кто много потерял, потому именно к вам я пришел с этим предложением. — Каким предложением? — Я предлагаю вам стать во главе всех Учих и захватить мир в свои руки. Народы, что ослаблены войной, все еще объединённые в одну сплошную массу, и спаситель, что с врага станет их надеждой. Разве это не звучит лучше, чем стать во главе мертвых марионеток, в которых превратятся люди после активации плана «Глаз Луны»? Точнее сказать, что как только вы попытаетесь это сделать, Зецу намерен воскресить Кагую в именно тот момент, когда вы станете джинчурики Десятихвостого. Вся эта война — только площадка для того, чтобы собрать все пешки в одном месте, а после свалить Короля, поставив во главе воскресшую Королеву. А Королева, наша принцесса, не отличалась гуманностью, насколько мне известно. Она намерена уничтожить человеческий род, так что нам ни в коем случае нельзя позволить ей восстать из мертвых. Кабуто сейчас находится в моих руках, как и члены Акацуки, которые забыли все, что я с ними сделал и слепо следуют приказам, пока им это позволено. Обито, что намерен отомстить вам за то, что вы убили его любовь и несколько искалечили жизнь. Народы, которые увидели, насколько жестокими вы можете быть. Каким бы сильным вы ни были, если у вас не будет верных союзников, чем смерть будет отличаться от воскрешения? Чем для вас повернется «Глаз Луны», когда вы станете всего лишь очередной ступенькой в желании других к безграничной власти. Разве не к всеобщему признанию вы когда-то стремились? В те времена, когда создавали деревню вместе с Хаширамой? — Откуда тебе столько известно? — озадачился Мадара, пораженный тем фактом, что один человек смог настолько тонко овладеть всей ситуацией. — Человеческий ум на удивление слаб перед силой наших глаз, кому, как не вам знать об этом лучше всех. — Сила твоих глаз уже явно вышла за границы возможностей даже вечного шарингана, если ты действительно держишь под контролем одновременно столько человек, при этом и дальше вольно используя свои глаза, — не смог удержаться от похвалы Мадара. Он всегда ставился с уважением к тому, кто мог действительно поразить его своей силой и умом, независимо от того, кто это был, союзник или враг. — Это не так. Я просто пошел другим путем. Когда все сильнейшие Учихи были сосредоточены на повышении силы путем усиления Сусаноо, я пошел трусливым путем, желая узнать все тайны своих противников. Потому, что я не слишком люблю, когда меня используют другие, особенно если от этого страдают близкие мне люди… Так что вы можете поверить мне? — глубоким ровным тоном спросил Итачи. Он заранее замаскировал полностью их присутствие, оставив войска теряться в догадках над внезапным исчезновением их главного противника сейчас. Мадара наклонил голову сторону с сомнением, сложив руки на груди. — Покажи мне все, что ты видел, Итачи Учиха, и тогда я приму окончательное решение. Они разделились, и Мадара на самом деле исчез с поля боя, направившись к месту, где была наибольшая вспышка чакры. Итачи же пошел в другом направлении, следуя собственному плану, и вскоре встретился с Шисуи, вместе с которым они направились прямиком в логово главного их врага.***
Сражение снова разгорелось с новой силой, когда на головы воинам опустилась ночь вместе с разрушительной силой бога шиноби. — Я сделал, как вы и говорили, но разве следовало действовать такими методами в прошлом? — спросил ровным тоном Обито, искоса поглядывая на Мадару. Он чувствовал, что был близок к тому состоянию, что мог победить Учиху в сражении. — Если бы не я, рано или поздно мир все равно отнял бы её у тебя. Да и дело было не только в девушке. Ты был слаб, и не мог защитить никого, я же дал тебе силу, с помощью которой ты стал тем, кем являешься сейчас, — повернулся к нему Мадара. — Значит, все мои свершения — только ваши заслуги, даже учитывая, что все это время вы были мертвы? — со злостью в голосе отозвался Обито. — Думаешь, сейчас время определять это? — с насмешкой бросил Мадара, оглядев присутствующую армию. — Почему нет? Внутри рядов шиноби поднялась суматоха, когда союзники стали кидаться друг на друга. — Смотрю, самое интересное ты подготовил под конец, — сказал Мадара, наблюдая за происходящим. — Но, боюсь, ты выбрал не лучшую позицию в этом сражении. Вперед выступили Учихи. С легкостью определяя врагов, они стали убивать товарищей, и все увидели, кто на самом деле скрывался за их обликом. Белые Зецу возвращались к своему первоначальному облику, тогда как в глазах настоящих шиноби вспыхивала надежда от нахождения рядом Учих. Мадара с интересом пронаблюдал за этим. На него со всех ног неслась группа из Конохи во главе с потомком Узумаки, отделяя их с Обито друг от друга, когда в бой не вмешались воскрешенные шиноби. Мадара не теряя и минуты, предвидя действия Тоби, напал на него первым, пытаясь уничтожить оба глаза другого Учихи. Обито не успел перенестись в свое измерение, так как попал в ловушку, даже раньше, чем мог себе представить. Он упал на землю, сраженный Черным Зецу, что захватил его тело, обездвижив то. — Где ты скрывался все это время? — обратился к нему Мадара. — Я подготавливал все в соответствии с вашим планом, господин, — низко поклонился мужчина, предлагая ему глаз с ринеганом. Тут же появился второй — Белый, предоставляя ему второй. Мадара молча принял их. — А теперь пришло время воплотить ваш план в жизнь. Все они ничего не стоят перед вашей силой, господин, так покажите же этим смертным, на что вы способны, — подобострастно проговорил Зецу.***
— Что здесь происходит? — нахмурился Кабуто, оглядев членов Акацуки, что молча окружили его с пустыми выражениями лиц. — Догадайся с первого раза, мой дорогой помощник, — из-за их спин вперед вышел Орочимару. — У вас ничего не получится, — криво улыбнулся Якуши. — Вы ничто в сравнении с моей силой. — Единственная твоя сила, Кабуто, это — сила обмана, — хриплым голосом сообщил Орочимару, — все остальное — краденное. — Не вам говорить о кражах, учитывая, сколько жизней вы отняли своими экспериментами, санин, — ядовито выплюнул Якуши, чувствуя назревающую опасность. Даже с теперешней мощью, ему будет трудно противостоять почти полному складу Акацуки. Как вообще оказалось, что они все появились здесь, да еще и «мертвый» Орочимару с ними. Все его силы сейчас задействованы на поле боя… Так как они вообще определили его местоположение? — Потому я и намерен внести неоценимый вклад в завершение этой войны, чтобы раз и навсегда очистить свое имя, — довольно улыбался Орочимару. — А с твоей стороны, дорогой мой друг, было весьма низко пытаться убить меня, когда я был так ослаблен перед перерождением. Столько годов вместе, а ты даже не поклонился своему учителю после представления. — Учителю?! — взвыл Якуши. — Да какой вы мне учитель? Вы ничтожество, что просто использовало меня в своих целях! — закричал он на всю пещеру. — Непризнанный гений — вот, кем ты себя считаешь, правда? — равнодушно осведомился Орочимару. — Точно! И этот гений сейчас же сотрет вас всех с лица земли! — ринулся в бой Кабуто. Итачи из тени молча наблюдал за развернувшимся сражением. Якуши уже убили несколько раз, и после очередного перерождения, часть его чакры незаметно для нападавших разделилась. Кабуто максимально скрыл свое присутствие, намереваясь ретироваться из поля боя целым и невредимым. И у него бы определенно получилось, если бы не Учиха, что встал прямиком перед ним, когда тот выходил из пещеры, оставив на растерзание свой клон-марионетку. Якуши застыл на месте, встретившись с алыми глазами. — Вот почему… — едва и успел выговорить он, когда его разум полностью померк. — Догадался, но уже слишком поздно, — негромко ответил Итачи, отменяя технику Нечестивого Воскрешения. Учиха вернулся обратно в пещеру, и все Акацуки мгновенно остановились. Он медленно обвел их презрительным взглядом, внимательно всматриваясь в лица преступников. — Скройтесь, — низким голосом скомандовал Итачи, и шиноби тут же испарились. Орочимару несколько озадаченным взглядом посмотрел на Учиху. — Ты возвращаешься со мной на поле боя. Санин хотел много чего сказать на этот приказной тон в его сторону, вот только, как ни посмотри, а Итачи оказался прав абсолютно во всем, и возможно, даже свою жизнь он сохранил только благодаря тому, что Учиха вовремя предоставил ему информацию. Что еще оставалось делать после этого, если не следовать за ним? Потому Орочимару молча склонил голову, выходя за Итачи из полуразрушенной пещеры. Та рассыпалась полностью вслед за тем, как их ноги ступили на поверхность. Рядом с Итачи появился Шисуи. — Ты выяснил, где находятся глаза, что украл Обито? — спросил глава клана. — Да. Я переместил их все в безопасное место. — Хорошо, тогда пора заканчивать со всем этим.***
Итачи остановил «Обито» именно в тот момент, когда он поднялся для нападения на Мадару. — Я и сам мог прекрасно справиться с этим, — ровным тоном отозвался старший Учиха. Его кожа и волосы стали белоснежными от поглощения Десятихвостого, даже если тот все еще был неполной версией себя. — Вы поглотили его, — констатировал Итачи, всматриваясь прямо в глаза Мадары. — А ты, я смотрю, разобрался с Якуши, так что я полностью свободен от его техники. Мадара явно выглядел весьма воодушевленным тем фактом, что полностью возвратился к жизни. — Вы… вы, что вы делаете?! — закричал Зецу, все еще пытаясь освободиться. Мадара молча опустил испепеляющий взгляд на мужчину, стоящего рядом на коленях. — Ты обманул меня. Разве только что ты не пытался убить меня, пока я был уязвимым из-за поглощения хвостатых? — низким угрожающим тоном произнес Учиха. — Я… нет, я всего лишь хотел помочь, — стал оправдываться Черный Зецу. — Достаточно, я больше не нуждаюсь в твоей помощи, — Мадара насильно стянул его с тела Обито и, держа в своей руке, сжег с помощью Аматерасу на глазах всех присутствующих. В криках Зецу звал свою госпожу и грозил её воскрешением, проклинал весь мир и человечество, продолжая гореть в черном пламени Учих. Мадара создал черные приёмники и сковал ими тело Обито, полностью обездвижив и в один момент вытянув из того чакру до той меры, что мужчина едва дышал. — Когда с предателями покончено, чем же теперь мне заняться? — воодушевлено спросил Учиха, смотря прямо на Итачи. Тот молча смотрел в ответ без единого признака страха на лице. Шиноби союзных войск замерли на своих местах, не понимая, что происходит. Вместе с тем, как Мадара поглотил этого огромного монстра, часть шиноби также остановились, не двигаясь. Было очевидно, что за ними прятались белые Зецу, но почему они перестали нападать? Почему Обито напал на Мадару, если они были союзниками? Как тот так быстро смог одолеть его, даже не приложив особых усилий? И почему теперь перед Мадарой стоял Итачи Учиха, что должен быть вообще в другой дивизии? — Все случилось точно так, как ты говорил, — констатировал факт Мадара. — Значит, вполне возможно, и твои слова о том, что, активировав «Глаз Луны», я возрожу Кагую, также являются не безосновательными… — он сделал паузу, будто размышляя над чем-то. — Почему, даже когда вся сила находится в моих руках, меня все еще не покидает чувство, что я просто следую твоему плану? — покосился на Итачи мужчина, говоря низким глубоким тоном, и с силой сжал кисть в кулак, полностью развеивая черный огонь. — Чего остановился, старик? — вскрикнул Наруто, явно не намеренный прекращать сражение просто так. Армия закричала следом, готовясь с новой силой бросаться в атаку. В тот же момент перед ним появилась Пятая, преграждая парню путь, а рядом с ней и другие Каге с Орочимару, что резко остановили нападение шиноби. — Бабуля, почему ты останавливаешь меня? — озадачился Узумаки. — Вот, наш враг, — указал он пальцем на Учиху, — так почему? — Подожди, Наруто, не все всегда решается силой. Это наш шанс остановить войну до того, как жертв станет еще больше. — Каким это образом? — нахмурился парень. — Думаешь, он так просто остановится, когда обрел всю эту силу? Разве все эти Учихи не на одной стороне? — Наруто, — Сакура одернула его за плечо, привлекая к себе внимание. — Разве мы не должны положиться на решение Цунаде-самы и других Каге? — задала девушка риторический вопрос. Наруто пристал, явно усилено размышляя над её словами. — Почему мы должны остановиться? — уставился он на Цунаде. — Говорю же тебе, оболтус, это наш шанс прекратить войну, ты можешь минуту посидеть на месте ровно, или не можешь? — перешла на крик Пятая. Орочимару довольно улыбался за её спиной, узнав знакомую манеру общения этой женщины. — А этот здесь вообще что забыл? — ткнул Наруто пальцем в змееподобного. — Именно он и рассказал нам о том, что замышляет Итачи, — опустила его руку Сенджу. — И что же он замышляет? И вообще, как можно ему верить? — еще больше взвился Узумаки. — Наруто, черт тебя дери, замолчи и все увидишь, — стукнула его по голове Сакура, резко осадив пыл парня. — Кажется, кто-то все еще весьма сильно рвется в бой, может, мне стоит оправдать его амбиции, или же уничтожить их и вовсе? — ухмыльнулся Мадара, и на секунду Итачи показалось, что он видит зрелую версию Саске в злостном выражении лица Учихи. Точно такое же выражение делал брат, когда Узумаки крайне раздражал его. — Он молод, и его кровь кипит, но это не значит, что парень представляет интересы пяти наций. — Да, я вижу. Хаширама в молодости был точно таким же невыносимым ублюдком, — злобно усмехнулся Учиха. Губы Итачи вытянулись от такого сравнения в слабую улыбку. — Хорошо, в любом случае твой план кажется разумным, так что я хочу посмотреть на то, как ты возведешь Учих на вершину этого мира, — серьезно сказал Мадара, сверху-вниз величественным взглядом окидая весь тот народ, что вскоре окажется у его ног. — А уничтожить их я все-равно смогу в любой удобный момент. — Да, большое спасибо за ваше доверие, — низко поклонился Итачи. — Мое доверие тебе все еще стоит заслужить, — коротко отрезал Мадара и, сложив руки в печать тигра, развеял все клоны Зецу одним движением. Шиноби пораженно наблюдали за этим, буквально разинув рты. — Я положу свою жизнь на кон, ради достижения наших целей, — негромко сказал Итачи, выровнявшись. — Уж постарайся. Мадара снова сделал череду печатей и, приложив руку к своему животу, запечатал внутри Десятихвостого, став его новым и единственным джинчурики. Собрав почти единолично в себе всю власть, которой когда-то обладали все пять великих наций. — Слушайте все, — вышел вперед Мадара, усилив голос с помощью чакры, — с этого момента я объявляю об окончании войны. Хотя мне пришлось на время встать на сторону противника, это помогло нам подобраться к нему достаточно близко, чтобы полностью нейтрализовать все их силы, — между шиноби прокатилась волна возмущения, вызванная его словами, но Каге резко осадили их, прекрасно осознавая, что сейчас явно не в том положении, чтобы воспротивиться. — Я передам военных преступников для дальнейшего заслуженного наказания, — все глаза устремились в сторону появившегося из воздуха Шисуи с пойманным Кабуто. — Этот человек руководил из тени всеми воскрешенными шиноби, и как вы видите, благодаря усилиям клана Учиха, он также нейтрализован, а все воскресшие развеяны за ветром. — Тогда почему ты не исчез? — выскочил вперед Наруто. — Потому, — Мадара резко возник прямо перед ним, отчего парень резко отшатнулся, едва не грохнувшись на землю, — что с этого момента я живее всех живых, а тебе лучше не высвечивать лишний раз, если хочешь остаться в живых, — Учиха приставил пальцы к его лбу, намеренный дать парню щелбана, но Итачи быстро встал перед Узумаки, схватив как раз вовремя руку другого Учихи. — Не стоит брать это во внимание, давайте, лучше я провожу вас к поместью, где вы сможете немного отдохнуть перед заседанием. Мадара мрачным взглядом посмотрел на равнодушное лицо другого Учихи. — Не слишком ли много ты на себя берешь? — с натиском спросил мужчина. Итачи молчал какое-то время, пока низко не склонил голову, резко отпустив руку старшего. — Вы можете наказать меня вместо мальчишки, — ровным глубоким тоном сообщил он. Мадара какое-то время смотрел на его низко склоненную макушку, пока наконец не развернулся, направляясь прямиком в сторону Конохи. — Вот еще, будто мне не чем больше заняться, — буркнул он себе под нос. — Веди, чего встал там, — бросил через плечо мужчина. — Слушаюсь, — быстро отозвался Учиха, и они вместе исчезли из поля зрения целой армии шиноби. — Конец… неужели это и в самом деле конец?.. — в шоке подал голос какой-то ниндзя. — Конец, это конец, — понеслось следом по полю. Люди замерли в полнейшем шоке от происходящего, пока кто-то радостно не завопил, а после вся пустошь наполнилась радостными криками и рыданием. — Бабуля, Сакура, как это понимать? — опешил в полнейшем шоке Наруто. Харуно на радостях кинулась обнимать Какаши, от чего челюсть Наруто едва не пробила земное ядро. — Бабуля? — обернулся он ко второй, что сверлила в этот момент взглядом другого санина. Узумаки резко отвернулся, его едва не стошнило от этого взгляда. Кто-нибудь объяснит мне, что произошло? — взвыл парень. — Нам поставили мат, на сделали вид, что это пат, — коротко объяснил Нара. Наруто скривился так, будто ему стрелой прошили мозги. — И кому я это говорю, — тяжело вздохнул Шикамару. В тот же момент на него бросилась Темари, захватывая парня в поцелуй. — Оу, — протянул в шоке Узумаки, делая ноги, пока не натолкнулся на Хинату, что сразу же схватилась за его одежду, стыдливо отведя глаза в сторону. — Можно считать, что это победа… Нам больше не нужно сражаться, — застенчиво проговорила она. — Правда? — почесал затылок Наруто, поглядывая на её руку. — Да. — Тогда хорошо, — искренне улыбнулся парень, и Хьюга залилась краской в тот же момент.***
— Так ты говоришь, что истинной власти можно достичь только после того, как мы скинем феодалов. — Нужно не просто скинуть, но получить все, чем они владеют, а именно — землю. — Военный переворот, значит, — ухмыльнулся довольно Мадара, когда ему на глаза попался Какаши, что стоял возле одной из стен дома. — А этот здесь что забыл, нахмурился Учиха, — он не из нашего клана. — Какаши — внештатный член клана. В самом начале он предоставил нам свою непосильную помощь в уничтожении прежней верхушки Конохи. — Мм, вот как, а по нему и не скажешь, — бросил брюнет. Хатаке только мило улыбнулся на эти слова, мол, плевать мне, что ты там себе думаешь, я просто буду делать то, что считаю нужным. — А этот тоже? — кивнул он в сторону Орочимару. — Выгони его сейчас же. — Нет, этот нет, но он… — Я буду вашим доктором, — радостно сообщил санин. — Каким еще к черту доктором? — скривился Учиха. — Он может быть полезным. Всю жизнь Орочимару занимался экспериментами, связанными с достижением истинного бессмертия, — сказал Итачи. — Но он не задержится здесь надолго, ведь слишком занят делами в лаборатории, — покосился в сторону мужчины Учиха. — Да пожалуйста, не сильно и хотелось, — пробубнил Орочимару, уходя. — В любом случае его истинное тело разорвется в тот же момент, как он посмеет заговорить о наших делах, — коротко изложил факты Итачи. Санин почувствовал, как по его спине пробежал холодок и ускорил шаг. — Продолжай, на чем ты остановился, — скомандовал Мадара, но тут встрял Какаши. — Большая часть джоунинов вместе с бывшим Корнем поддержат эту идею. — Мы и без них вполне справимся, — отрезал старший Учиха. — Так то оно так, но не лучше, когда за вами в открытую последуют другие, тогда и дальнейший процесс захвата власти пройдет намного легче. Будто это просто продолжение их собственных идей, — Хатаке расслаблено рассматривал потолок комнаты, сложив руки на груди и вещая о всех этих не таких уж и простых вещах. — Недавно мне в голову пришла мысль, как можно более эффективно использовать всю ту тысячу с лишним техник, что я знаю, так почему бы не сделать это зрительным? — легко улыбнулся молодой мужчина. — Итачи, это он хвастается, или что? — озадачился Мадара. Шисуи едва не засмеялся от такого возмущенного тона наставника, но вовремя сдержал себя, прикрыв рот рукой. — Нет, не думаю, — вполне серьезно отозвался Итачи. — Какаши и правда знает тысячу техник, и в самом деле нашел решение, я сам это видел. — Вот как, — прищурился старший Учиха, — кто вообще считает количество техник, которыми владеет? — откинулся на спинку мужчина, пытаясь навскидку определить, а которым количеством владеет он сам? — Кажется, мы немного отошли от темы, — продолжил Итачи, вновь привлекая к себе внимание. — Так когда ты предлагаешь нам начать? — осведомился Мадара с явным интересом в тоне.***
Встреча с Пятой могла обернуться любой стороной, но едва ли это бы повлияло на их дальнейшие планы. — …И поэтому я считаю, что Учихам пора остановиться, — это была первая фраза, на которую он обратил свое внимание во всем том долгом её монологе. Их с Мадарой пригласили в кабинет Хокаге обсудить дальнейшие планы постройки Конохи, но имелось ввиду, конечно же, не только её, а мира вцелом. Едва ли другие деревни останутся стоять в стороне, учитывая, каким образом закончилась война. Дела с самого начала пошли не слишком хорошо. Цунаде, будто между прочим вспомнила о вражде между Тобирамой и Учихами («Не хотелось бы повторить этот сценарий», — говорила она), а тогда начала перебирать кости Обито. Где-то на середине её монолога о его участии в Акацуки, мысли Итачи вконец отошли от первоначальных. — Простите, что перебиваю, но что именно вы имеете ввиду? — не мог не поинтересоваться Итачи. Казалось, что Хокаге каким-то странным образом пыталась повернуть дела в свою сторону. — Коноха, как и другие деревни благодарны вам за непосильную помощь в прекращении войны, но… — женщина сделал паузу, ей с трудом давались слова, — на этом наше сотрудничество может закончиться, если вы и дальше будете угрожать деревне… Мадара фыркнул, не выдержав. — «Угрожать и дальше?» О чем ты говоришь? Чем это таким мы вам угрожаем? — вольнее раскинулся Учиха в так любезно предоставленном ему кресле Хокаге. — Сначала нападение Девятихвостого, — стала перечислять Пятая, — после — нападение Пейна и Акацуки, в составе которых был Обито, а в дальнейшем — мировая война. Действительно чем. — Обито стал жертвой приспешников Кагуи, и уже заплатил за все свои прегрешения. — Это уже не впервые у нас возникает конфронтация с вашим кланом, — гнула свое Хокаге, — и мне очень жаль, но… — Я смотрю, Тобирама неплохо постарался, — встрял Мадара. — И как, в плохой погоде тоже виноваты Учихи, так? — мужчина презрительно прищурился. — Пятая права, — послышался голос из-за двери. — Мы немного опоздали, — двери распахнулись, и внутрь зашли четверо Каге. — Мы хотим мира, — встрял своим громогласным голосом Райкаге. — А вот хотите ли вы? — Что значит «хотите ли»? — гулом отобразились собственные слова в черепной коробке. — Мой брат погиб, пытаясь остановить Акацуки, Обито лишился жизни, лишь бы вы стояли сейчас здесь, я лишил собственный клан верхушки, лишь бы остановить гражданское восстание, а вы еще спрашиваете, хотим ли мы мира? — ровным глубоким тоном спросил Итачи. А что собственно он? «Всю свою жизнь сражался, чтобы другие могли жить в мире. Вел борьбу, которая никогда не была оценена. Иначе все эти люди в комнате не смотрели бы на меня с таким возмущением, завистью, пренебрежением? Но чему вы завидуете? Обретенной силе? Она рождена из боли. Хотите — берите, переживайте ее сполна, и тогда вы будете могущественны. Но желаете ли вы платить? Я так не думаю. Платил Обито. Платил Саске, который вырос без отца, потому что вы боялись войны, которую тот нес на ваши головы. Задумывались ли все остальные кланы, сколько потеряли Учихи просто из-за их надуманных страхов? Ради того, чтобы они могли жить в спокойствии. Не похоже на то. И теперь они стоят тут, обвиняя Обито, Мадару, меня — пусть, к черту. Но за что вы обвиняете Саске? Только за то, что он был частью клана? Моего брата, что мог быть здесь, мог смеяться, мог просто жить, если бы не ваши страхи и надобность защищать таких слабых и жалких вас… Мой брат умер на самом деле не из-за меня, и даже не из-за Акацуки, он умер потому, что вы отправили его одного в самое пекло, потому что с Учихами можно было так сделать, чтобы защитить таких важных вас… Раскидаться такими неважными Учихами… Я умер вместе с ним, знали ли вы об этом? Скоро узнаете». — То как? — спросил Мадара, ты все еще хочешь их спасти? Итачи молча поднял глаза на мужчину. Мадара рассмеялся, долго, протяжно, все раз громче, все раз четче прорезались нотки чисто учиховского сумасшествия. Цунаде побелела. Мадара, закончив смеяться, поднялся с кресла. Полная луна отбрасывала длинные тени из-за его фигуры, что стояла у окна, точно монумент. — Итачи, стоит разобраться с этим раз и навсегда, — отдал приказ Учиха. Райкаге сорвался с места, но было уже слишком поздно. Итачи молча склонил голову, и снова посмотрел на стоящих предо ним сквозь алый цветок шарингана. «Не думаю, что Саске одобрил бы это, но именно из-за них его и не было здесь». Одно дело, когда ты вырезаешь часть клана с мыслью, что твой брат живой, вырастет, станет сильнее и убьет тебя. Совсем другое, когда он становится расходной монетой в тягомотине, что занимает года, а в результате те, кого вы так рвались защитить, восстают против тебя, ходят, радуются, улыбаются, плюются в сторону Учих, а твой брат мертвым лежит где-то там в склепе, и никому нет до того дела, никто о нем даже не воспоминает, особенно по окончании войны. «Ничего. Все изменится. Мы сделаем так, что все определенно изменится…» В голове всплыло воспоминание о том, как бабушка хоронила то, что осталось от Обито. «Они говорят, что ты убивал людей, что ты был преступником, что война началась из-за тебя, но ты не можешь быть злым для меня, мой маленький мальчик…» Внутри все сдавило от её слов. Сухие пальцы, что неотрывно касались края могилы, словно в оцепенении, застыли перед его глазами. Итачи чувствовал вину за это. Кто, если не он был виноват в его смерти? Хоронить своего внука во второй раз… Почему она должна переживать это? Сначала хоронить своих детей, потом внуков. Разве это может быть нормальным?.. Почему Учихи должны соприкасаться с подобным? И другие шиноби… Этот мир устроен неправильно. Это мир, что несет только смерть. Какаши также был там. Он был тем, с кем Обито виделся последним, и Итачи мог только догадываться, о чем они говорили перед его смертью. До самого конца похорон, на которых было всего несколько людей, Хатаке молчал, тупо смотря себе под ноги. — Он сказал, что никогда не считал меня виноватым в смерти Рин, но кто, если не я запустил череду всех тех несчастий, что преследовали его и в результате привели к погибели, — на самом выходе из кладбища проговорил Какаши, заглядывая в его лицо своим пустым взглядом серых глаз. Итачи понимал, что он чувствует, как никто другой. Внутри все сдавило, и мрачное выражение вновь поползо по лицу.***
Мадара стоял перед могилой Саске, смотря на его изображение. — Он точно, как Изуна… Очень похож, — негромко проговорил Учиха. Итачи вышел из тени и молча встал рядом. — Он говорил, чтобы я стал наисильнейшим, — продолжил Мадара. — Он до последнего верил в меня. Он был самым драгоценным, что было у меня при жизни… — Саске был тем же для меня… Самым драгоценным… Но я даже не смог как следует попрощаться с ним. Не смог спасти его жизнь… Не смог защитить, — хриплый полушепот казался был наполнен тихими рыданием, но с глаз не пролилось и слезы. Он не имел больше права чувствовать что-либо, не после того, как брат ушел. — Почему ты не убил даже тех, кто лишил его жизни? — спросил Мадара, взглянув на парня сверху-вниз. — Тебе стало их жаль? — Жаль? — вскинул на него взгляд алых сумасшедших глаз Итачи. — Жаль их? — низкий ядовитый тон. — Их жизнь предоставлена им лишь для того, чтобы они мечтали о смерти, — ровно отрезал он с чистой ненавистью. — И я прослежу до самой своей смерти, чтобы они не обладали и долей, пока, а потом подохли самой жалкой гибелью, которая только может быть. Губы Мадары растянулись в хищной улыбке. — Мне нравится ход твоих мыслей. Кажется, ты все же получишь мое доверие, даже раньше, чем я предполагал. — Даже у сильнейших разбивается сердце, когда они теряют единственного близкого им человека. И вы тому не исключение… К сожалению. — Ты неплохо умеешь предвидеть. Это сыграет нам на руку.***
Со щели в полу Конан наблюдала за тем, как Итачи тихо разговаривает с маленькими мальчиками. Рядом точил косу Хидан, больше казалось, что его ничего не интересовало. Какузу и Кисаме молча пили чай. Возле стены дремали Дейдара и Сасори, измученные сумасшедшею погоней к Конохе из дальнейших границ страны Ветра. Мадара приказал всем Акацуки собраться в доме Итачи, чтобы охранять своего хозяина, пока той не умрет, а тогда стать на службу под твердой рукой своего нового командира. Чердак, на котором они провели последние сутки, был создан Итачи специально для того, чтобы следить за главами клана, когда он еще работал на деревню. Конан вздохнула. Дейдара открыл один глаз. — И что, он в самом деле умрет. — Похоже на то, — ответил ему Хидан, — Орочимару не сможет его спасти. — Он не хочет быть спасенным, — бросил Сасори. — Пипец, — зевнул Дейдара, — после всех своих дел, он просто взял и умер от старости, гад. — Да, — поддакнул Какузу. — И это даже не мы его добили, а какой-то тупой вирус. Итачи закрыл глаза в спокойствии, но каждому из своих подчиненных оставил подарок, который активируется уже после его смерти. Таким был путь, который он выбрал. Путь, который привел его к тому, что Учихи стали сильнейшими во всем мире, а Мадара стал единственным богом шиноби, обревшим полное бессмертие. Он закрыл глаза и погрузился во мрак. И когда открыл — перед ним стоял Саске.