Praeclarus Anguis

По ощущениям время отмоталось назад, к сентябрю. Потому что первым делом после пробуждения Гарри Том свирепо на него посмотрел, а затем бросился вниз по лестнице из спальни. В синих глазах сверкал гнев и, если предположение не было ошибочным, обида. Озадаченный Гарри переоделся в повседневную одежду и спустился на завтрак. Казалось, всё так же веяло холодом от другого парня, который, не теряя времени, использовал свежее издание только что доставленного «Ежедневного пророка», чтобы возвести стену между собой и сидящим рядом. В это время Гойл пытался подробно описать плюсы использования навозных бомб в качестве оружия против ничего не подозревающих гриффиндорцев. Несмотря на то, что с его интеллектом подобное являлось невероятно тяжким в исполнении подвигом, Гарри не мог посвятить этому всё своё внимание. Он был уверен, что Том на самом деле не читает газету. Как только завтрак закончился, тот отшвырнул от себя «Пророк» и выскочил из Большого зала. А к тому моменту, когда Гарри вернулся в спальню с целью захватить свои вещи, Том уже направлялся на первый урок без него. Будучи не в силах выдержать ледяную ауру, какая едва ли не заметно глазу просачивалась из головы с тёмной шевелюрой так, что её остерегалась и Нагайна, Гарри решил сменить обычное место на трансфигурации и зельях на место рядом с Кенни и Минервой. - Что случилось с Реддлом? - пробурчал Уизли, послав раздражённый взгляд в сторону передней части кабинета, где Том, сидевший в одиночестве, открыто на них пялился так, будто искренне надеялся, что все трое просто упадут замертво. Слизнорт, конечно же, не замечал у своего звёздного ученика полное отсутствие внимания к предмету. - Он ведёт себя так с самого начала трансфигурации. Он настолько холоден и бледен, что даже Дамблдор не рискнул его поправлять. - Что ты натворил, Гарри? - Что я натворил? Не думаю, что сделал хоть что-то. По крайней мере... я этого не помню. - Этот придурок пытался вчера запретить тебе играть с нами? - Нет, он сказал мне идти. Звучало это абсолютно спокойно. Сомневаюсь, что происходящее связано с этим. - Тогда что же заставило его вести себя так? - со вздрагиванием спросила Минерва. Гарри с беспомощным видом пожал плечами. - Вы знаете ровно столько, сколько и я. Я действительно понятия не имею, что на этот раз послужило источником его раздражения. Насколько мне известно, плохой сон может полностью изменить его настроение. - Звучит правдоподобно. Я уже давно говорю, что этот ублюдок душевнобольной. - Он не ублюдок, Кенни. - Почему ты его защищаешь, Гарри?! Мы оба знаем, каков он. Ты даже больше, ведь вы учитесь на одном факультете. Ты в него втюрился или что? - когда Гарри вместо ответа густо покраснел, Кенни в неверии покачал головой. - Чёрт возьми! Тебе нравится... Минерва, ему нравится Том Реддл! - Не можешь говорить потише?! - Он прав, Кенни. Ты говоришь слишком громко. - Он не самый великий человек в мире, знаю. Лучше, чем остальные люди, уж поверь, - да, Гарри знал гораздо лучше, чем другие, включая самого Тома, насколько тот был далёк от хорошего человека. - Но у него случаются моменты просветления. И он очень обаятелен. - Не говоря уже о том, что он хорош в сексе, если верить слухам. Ай, Минерва! - Не будь таким пошлым, Гарри и без того красный, словно гриффиндорские знамёна! Как вышло, что он снова признал, что влюблён в Тома? - О, да ладно тебе, МакГонагалл. Только не говори, что никогда об этом не задумывалась. Все думали. - И ты тоже? - огрызнулась Минерва, когда урок подошёл к концу, и Слизнорт отпустил их. - Нет ничего плохого в фантазировании. Или в том, чтобы бесцельно заниматься сексом время от времени. Кстати, говорят, что небольшое количество ненависти между партнёрами делает половой акт ещё лучше. - Фу! Мальчишки! Том проводил компанию взглядом до двери. Тайком Гарри посмотрел в последний раз на него, устроившегося верхом на спинке стула с ядовитой злобой, и последовал за остальными. - Зато теперь у нас есть час, свободный от Реддла, - заключил Кенни, когда нагнал своих друзей. - Этот пожирающий душу взгляд вызывает у меня мурашки! - Он всегда так на тебя смотрит, Гарри? - поинтересовалась Минерва. - Не всегда, - он пожал плечами. - Просто большую часть времени. И я не могу это доказать, но у меня такое чувство, что он наблюдает за мной, когда я сплю. - Нагайна может сказать тебе об этом? - Наверное, - допустил Гарри, пока направлялся к привычному месту у озера. - Мне и в голову не приходило спрашивать это у неё. - Может, стоит спросить позже. Я знаю, она близка с Томом, но вдруг ещё и расположена к... - Поттер!!! Это был голос Волдеморта. Не Тома. Холодный, шипящий и, безусловно, яростный. Гарри инстинктивно развернулся на пятках, чтобы оказаться лицом к лицу с тем, кто нёсся в его сторону. Зрачки расширились так, что глаза почернели. Губы плотно сжались. Руки грубо схватили чужую мантию и потрясли так сильно, что она порвалась, и Гарри упал спиной на один из крупных валунов. - Том? - благодаря опыту и рассказам, поведанным ему, он знал, что Тёмный лорд ещё в школе имел проблемы с гневом, но тем не менее его действия стали неожиданными. Особенно когда для такого поведения не было причин. - Что..? - Думал, это сойдёт тебе с рук? - О чём ты го..? - Не прикидывайся дураком! Неужели ты считал, что можешь просто не рассказывать мне о нём? Что я не узнаю? - О нём? Это о ком..? - Ты действительно думал, что сумеешь использовать меня? Или, возможно, считал, что поиграться в «свободные отношения» было бы весело? - взревел Том. - Так вот я, чёрт побери, не делюсь! Ты мой! - Он тебе не принадлежит, Реддл! - Кенни рванул вперёд и схватил Тома в попытке оттащить того от друга, но его с силой швырнули на землю. - Держись подальше, Уизли, так будет лучше! - взгляд снова направился на Гарри. - Кто он? - Я не понимаю, о ком ты говоришь, Том! - темперамент Гарри взял вверх, и он прокричал ответ с такой же громкостью, упорно отказываясь показать страх, который испытывал, столкнувшись с совершенной разъярённостью. - Я пытался сказать это тебе с того момента, когда ты прибежал сюда, вопя как сумасшедший, но ты не даёшь мне вставить ни слова! - Кто такой Седрик?! Этого оказалось достаточно, чтобы весь гнев испарился. - Откуда ты знаешь это имя? - Потому что ты разговариваешь во сне, Поттер! Вчера вечером по возвращении из библиотеки я застал тебя стонущим, словно дешёвая шлюха! Ах! Седрик! - Он - причина, по которой я вижу фестралов, придурок! - О, какая жалость, - зарычал Том. - Не может же он быть таким великим любовником, что даже теперь, когда его тело холодно и... С мычанием, вызванным болью, Том отшатнулся назад, когда кулак прилетел в его рот. С оскаленными зубами и окровавленной губой он согнулся, как раненная змея, а после бросился на Гарри, подняв волшебную палочку. Поза, рык и обещание мучительной смерти, отразившееся в глазах, в точности походили на копию из дневника после того, как его в первый раз проткнули клыком василиска. Гарри был уверен, что смертельное проклятие полетит в него в следующее же мгновение. - Экспеллиармус! - заклинание Минервы выдернуло белую палочку из руки Тома. С лишением оружия он, как показалось, вновь обрёл контроль над чувствами. Дальше с ними помог справиться видимый страх в глазах Гарри. Черты лица, в которых недавно полыхала ярость, расслабились, выражение стало растерянным. - Гарри? - удивлённо произнёс он и поднял руку, до этого державшую палочку, чтобы коснуться стекающей по подбородку крови. - Ты ударил меня. - Ты это заслужил! - И вы оба заслужили наказание! - Минерва! - возмутился Кенни, принимаясь отряхивать свою одежду. - Реддл напал на него! - А он сопротивлялся вместо того, чтобы отойти, что должен был сделать! Такова школьная политика! - Она права, - Том вытер кровь тыльной стороной ладони. Сквозь до сих пор присутствовавший гнев Гарри всё равно не мог не волноваться о том, что, возможно, не рассчитал силу удара. - Мы должны пойти к декану нашего факультета. Слизнорт... - Будет слишком снисходителен к вам! - оборвала Минерва. - Я отведу вас к нашему. - К Дамблдору? - раздалось шипение. - Ты должен понести большее наказание, чем «в следующий раз держи себя в руках», Томас! - Резким движением Минерва указала на холм: - идите, вы оба! Неизбежно в голове Гарри возник образ того, как учительница трансфигурации в годах ведёт всех обратно в замок. Вот только пока это была молодая светловолосая волшебница в школьной мантии. Том сердито ворчал себе под нос. Получилось разобрать нечто вроде «решила на мне отыграться» и «школьная политика, как же!».

***

При виде троих учеников Дамблдор улыбнулся. Том нахмурился и отвернулся в ответ. - Минерва? - Прошу прощения за то, что отвлекаю вас, профессор, но я посчитала, что эти двое заслужили более суровое наказание, чем то, что может назначить профессор Слизнорт. Томас напал на Гарри, пока мы были вне замка, и, хоть это действительно было в целях самозащиты, Гарри ударил его в ответ. Пожилой волшебник будто только заметил кровоточащую губу Тома и усмехнулся. - Любовная ссора, так? - Том фыркнул, Гарри покрылся румянцем. Оба смотрели в разные стороны. - Вы можете быть свободны, Минерва. Я разберусь с ними. - Как скажете, профессор. Как только дверь затворилась, Дамблдор вернул внимание к оставшимся в кабинете. - Вы прогуляли занятие, чтобы напасть на мистера Поттера во время его перемены? Такая... откровенная жестокость вам совсем не присуща, Том. - Мои эмоции... Они, кажется, взяли верх надо всем остальным. - А что насчёт вас, Гарри? - Я вёл себя ничуть не лучше, сэр. - Так и было. Даже если Том перегнул палку и первый повёл себя агрессивно, стоило хотя бы попытаться справиться с этим другим способом. - Ладно. По 25 очков со Слизерина от каждого. В субботу займётесь уборкой зала трофеев. - Хорошо, профессор, - пробормотали оба. - Можете идти. И, пожалуйста, впредь воздерживайтесь от скандалов, вызванных сильными эмоциями или чем-то другим. - Мы постараемся, сэр, - дал обещание Гарри, в то время как Том молча проскользнул в дверной проём. Он ждал его в конце коридора. - Собираешься снова меня преследовать? - Нет, я... Не утруждайся субботним наказанием. Я справлюсь сам. - Но... - Это было самозащитой. Ты не должен страдать от последствий, если напал на тебя я. Я просто не смог совладать с... - Том отвернулся от него, сгорбив плечи так, будто защищался от физической атаки. - Мне не следовало обманывать себя. Конечно, ты уже занят. Разве может быть иначе? Стоило отбросить затянувшуюся злость, и очевидная боль, пронизывавшая тон собеседника, смягчила Гарри. Он вздохнул и засунул руки в карманы мантии. - Это не то, о чём ты думаешь. - Том повернул голову, но так ничего и не сказал. - Ему не нравились парни, Том. Как и мне... ну, мне так казалось. Как бы то ни было, он был моим другом. Не больше. Я даже не так хорошо его знал. Гарри прекрасно чувствовал на себе тяжесть взгляда, но не показывал виду. - Он умер, когда мне было четырнадцать. Был убит, потому что оказался в неправильном месте в неправильное время. В неправильном месте в неправильное время из-за меня. Том полностью развернулся. В глубине тёмных глаз зародилось понимание. - Ты всё видел. Кивок. - Это не было твоей виной. - Было. - Так прошлой ночью тебе действительно снился кошмар? Ещё кивок. - Да. Мне они, как правило, часто снятся. Но ещё не было таких, как прошлой ночью. Тогда он предстал перед судом всех бесчисленных жертв Волдеморта, перед маглами и магами, перед незнакомцами и друзьями, и ему пришлось признать, что он влюблён в их убийцу. - Мне жаль, - слова звучали пустыми, и Том, кажется, это понял, так как говорил тихо и с опущенными глазами. - Всё ещё не могу поверить, что я... Я не мог смириться с мыслью, что потеряю тебя. Ты так на меня похож... Я больше не хочу быть один. Правда или очередная игра? Нельзя сказать точно. Гарри сократил расстояние между собой и Томом и взял его за руку. Тот без вопросов позволил вести себя туда, куда только его спутнику заблагорассудится. Вопреки собственному брошенному искоса озадаченному взгляду, вызванному открытием двери в Выручай-комнату, он не стал сопротивляться, когда его туда потянули. У Гарри не было точного представления того, как именно воплотится его запрос, но смахивающая на пещеру комната, полная предметов всех форм и видов, точно не походила на ожидания. Книги и причудливые предметы, большинству из которых он не мог дать название, окружали со всех сторон огромными изогнутыми кучами и расступались перед вошедшими таким образом, что открывали искомую вещь. - Осторожно с Исчезательным шкафом, - предупредил Том, когда Гарри подошёл слишком близко. - Чёртова штуковина сломана дольше, чем я знаю об этом месте. Такие шкафы могут быть опасны, если работают неправильно. Куда мы идём? - Ты знаешь. - Пара обогнула подножие очередной кучи и оказалась на единственном расчищенном участке посреди всего этого беспорядка. В центре стоял рояль. - Ты ходил сюда, когда никто ещё не знал тебя. Тогда ты не был королём школы. Ты приходил, чтобы почувствовать себя дома в окружении брошенных вещей. - Откуда ты это знаешь? - Том посмотрел на Гарри с таким изумлением, словно никогда не видел его раньше. - Как ты можешь знать всё это, если я не рассказывал тебе? Это невозможно. Разве что... - глаза расширились, - ты не шутил, когда утверждал, что Нагайна поведала о моём умении играть. - Нет, - зашипел Гарри, - я не шутил. - Ты такой же, как я. Владеешь парселтангом. - Нас объединяет не только возможность разговаривать со змеями, Том. Помимо всего прочего, я знаю, каково быть отвергнутым, никогда не видеть своих родителей, чувствовать чужую ненависть и бояться опекунов. - Гарри сдёрнул простыню, накинутую на инструмент. - Прошло много времени, но, может, ты сумеешь что-нибудь для меня сыграть? Некоторое время Том продолжал таращиться на спутника, после чего вдруг расплылся в улыбке. - Разумеется. Что бы ты хотел услышать, драгоценный? - То, что ты любишь исполнять больше всего. - На отполированной крышке инструмента из воздуха появились ноты. После их открытия Гарри ухмыльнулся. - Шопен? - Мне нравится впечатлять, дорогой. И я неравнодушен к сложным произведениям вроде «Fantasies Impromptu». - Том установил ноты вертикально, мягко опустился на скамейку и затем притянул к себе Гарри. - Не забывай, что я давно не практиковался и немного заржавел. - Я всё равно не разбираюсь в этом, Том, - напомнил он, пока второй на пробу зажал несколько клавиш. Оба отшатнулись от звука. - Мэрлин, он расстроен! Один момент. - Том встал с места, открыл крышку рояля, немного провозился с его внутренностями и после вдруг крикнул: - сыграй что-нибудь. - Том... - Не музыку. Просто... просто нажми на клавишу. На любую. - Выполнение просьбы было встречено восклицанием негодования «слишком туго!» и продолжением возни. - Попробуй ещё. На этот раз звук показался удовлетворительным, Том вернулся к скамейке, пробежался взглядом по нотам и начал играть. Руки летали по клавишам во всех направлениях. Пальцы ловко вырисовывали узоры, продиктованные чёрными точками на страницах перед глазами. Их Гарри, как и звёзды, показанные ему Томом, не сумел бы расшифровать и за всю свою жизнь. Юный музыкант же почти не смотрел на ноты, лишь поглядывал в тех случаях, когда было необходимо. Гораздо больше его привлекало то, как следят за движением его рук, словно кошка за игрушкой. Это вызывало лёгкую усмешку, но она не была замечена Гарри, ведь он был слишком поглощён музыкой. Только когда всё стихло, ему удалось повернуть голову и посмотреть на Тома. - И это ты называешь «заржавел»? - Может, просто кое-что подзабыл, - Том пожал плечами и провёл рукой по клавишам цвета слоновой кости и чёрного дерева. Прикосновение было лёгким. Он просто дивился их гладкости. - Это было так давно... Так давно я не уделял музыке и малейшей части дня. Меня заботили другие вещи, поглощали меня... желания те были откровенно глупы, - указательный палец теребил крошечный осколок от одной из клавиш. - Так приятно снова играть. Хочешь услышать что-нибудь ещё? - Было бы здорово, но... я и без того опаздываю на чары. А ты на... - Думаю, я останусь здесь ненадолго. Магловедение сложно назвать важным предметом. Том неоднократно показывал свою готовность прогулять занятия, чтобы устроить очередную пакость или за кем-то проследить, но он впервые делал это для себя. Гарри и представить не мог, что такая мелочь, как рояль, может вызвать подобную реакцию. - Я забыл самого себя, Гарри, - сказано это было так тихо, что слова едва ли можно было различить. Руки всё ещё лежали на безмолвных клавишах. Глаза безучастно смотрели на ноты, словно могли видеть сквозь них другой мир. - Я больше не знаю, кто я. Как будто я ослеп, будто забыл, как видеть свет, исходящий отсюда. Или, быть может, он погас. - Но ты можешь вспомнить, Том. Тебе не обязательно становиться лордом Волдемортом, есть другие пути. - Есть ли они? - тон не звучал убеждённо. - Кто встанет на мою сторону, если я не буду лордом Волдемортом? Кто встанет рядом с Томом Реддлом? Том Реддл слаб. - Я встану, - Том посмотрел на говорившего, изо всех сил стараясь не выказать слабой, но упрямо пробивающейся неохотной надежды. - Помнишь, я говорил тебе, что в жизни есть нечто большее, чем захват мира. - А если я не смогу измениться? - Сомневаюсь, что «великому» Тому Реддлу что-то неподвластно. - Даже теперь? - Я не собираюсь отворачиваться от тебя. Том долгое время не отрывал взгляд от места, где скрылся Гарри, но всё же застывшее состояние прошло, и он вернул внимание к роялю. Листок с нотами его мало заботил. Он проиграл начальные ноты «Claire de Lune» без него и сам себе усмехнулся. Сколько же именно он помнит? До того, как чужой голос потревожил его, Том по памяти сыграл «Marche Funébre», «Nocturne» и «Moonlight Sonata» и совершенно потерял счёт времени. - Хозяин снова играет на шумящем ящике? Он вздрогнул и оторвал взгляд от клавиш, из-за чего едва не столкнулся носом со своей питомицей. - Нагайна. - Я тебя искала, хозяин. Меня беспокоило то, как рассержен ты был сегодня утром. Я нашла Гарри, и он сказал мне, что ты был здесь, когда вы виделись в последний раз. Приятно слышать, что ты снова играешь. - Приятно снова играть. Прости, что заставил волноваться. Хотя, кажется, я делаю это давно. Нагайна прошептала нечто несвязное, похожее на согласие с фразой. - Так ты говоришь с ним. - Змея слегка отпрянула. - Я не сержусь. Сердился бы, узнай я раньше, но сегодня... Он просил тебя ничего не говорить мне? - Нет. Он никогда не просил этого, - медленно призналась Нагайна. - Он говорил мне, что хочет тебе помочь. Поэтому я посодействовала ему и рассказала всё, что знаю о твоём прошлом. - Я понимаю. - Ты недоволен, хозяин? - Нет, - Том протянул руку и с осторожностью поднял Нагайну, позволяя ей взобраться наверх и обвить телом его плечи. - Я не люблю, когда выдают мои секреты, но, если дело касается его, мне трудно возражать. По алмазным узорам на тёмно-зелёной чешуе с нежностью провели левой рукой. - Что-нибудь ещё, Нагайна? Я могу рассказать. Ты же знаешь, что я никогда не причиню тебе вреда, как бы ты меня не разозлила. А разозлить меня тебе, моя прелесть, будет очень трудно. - У меня... - змея спрятала голову в ворот мантии, не в силах встретиться взглядом с Томом, - есть вопрос, хозяин. - Так спрашивай, моя дорогая. Нагайна, кажется, сделала глубокий вдох и собралась с силами. - Ты любишь его, хозяин? Ты любишь Гарри Поттера? Рука Тома так и замерла на месте, потом опустилась и медленно устроилась на коленях. Влюблён ли он? Он исследовал всё, что мог, по этому вопросу. Воссоздал идеальную личность, чтобы обманом заставить Гарри влюбиться в него. Знал, что это работает. Но даже не ожидал того, что чувства спроецируются на него самого. - Люблю ли я Гарри Поттера? Гарри был готов вступить с ним в спор по любому поводу, задавал вопросы и был упрямее огра. И он был поразительным. С этими своими зелёными глазами и шрамом в виде молнии. Том действительно хотел его, хотел держать его при себе, сохранять его в безопасности и делать счастливым. Но это ещё не означало, что он «влюблён». Когда он по ошибке решил, что Гарри принадлежит другому, казалось, что нож вонзили прямо в сердце и душу. Боль и ревность смешались и затопили всё вокруг, эмоции взяли верх. То, как близок Том был к тому, чтобы причинить своему воронёнку боль, заставляло его чувствовать ужас и стыд. Но это тоже ещё не означало, что он «влюблён». - Я не знаю, Нагайна. Том знал только то, что старый шрам, разорванный свежей раной, открыл пустоту в его груди, и она вновь начала болеть.