Находка для шпиона

— Здравствуй, мама, — тихо произнес Таргин. Последнее слово, как на зло, застряло у него горле, заставив губы задрожать. Его глаза предательски защипало от одного лишь взгляда на камень в тени кладбищенского дуба, к которому его подвел юный Симмит. Вчерашним вечером Тар тщательно избегал скорби. Он спрятал ее в маленькую коробочку и убрал подальше, в глубь души. Но теперь, когда она пришла, Таргин понял, что не был к ней готов. Скорбь обрушилась на него вместе с осознанием потери, точно град камней с ясных небес, намереваясь его раздавить. — Мне жаль, — пробормотал Симмит, и его рука едва ощутимо легла на плечо Тара. Он продолжал смотреть на камень, поросший вокруг травой. Имя, небрежно выточенное на нем, почти не читалось. «Шинри» — гласило оно. Таргин прочел его, прикрыв глаза, и на какой-то миг видение другого времени затмило все вокруг. Он увидел свою мать молодой и счастливой, с такими же светлыми волосами, как у него: она, наклонившись, стояла возле отца с улыбкой на лице, а Тар мчится ей на встречу — к разведенным рукам, желающими его обнять. — Спасибо, — шепнул Таргин, развеяв горькое ведение, и Симмит отпустил руку, протянув ему другой палочку мирры из храма — толстую, на железной подставке. Таргин, колеблясь, принял ее, а затем поджег спичкой, поставив рядом с камнем. Если у скорби есть аромат, то это аромат мирры. Этим благовонием всегда пахло в храмах на похоронах. — Моего отца тоже не стало из-за лихорадки, — едва слышно сообщил Симмит. — Тогда Гарза потеряла многих, и запах мирры витал в воздухе до самой зимы. Таргин ничего не ответил. Он молча сел на траву рядом с камнем и сложил перед собой руки, собираясь произнести молитву к старым богам. Наверняка мать делала так каждый вечер в первые годы войны, прося их защитить ее единственного сына от гибели. Он закрыл глаза, прочел строки, а когда открыл, легкий ветерок всколыхнул дым благовония. В нем Таргин увидел расплывчатые фигуры, переходящие одна в другую — Ингеля, Варза, Гарроу… Все они выглядели тревожно, как призраки былых дней, поджидающих его по ту сторону. — Я думал, что все мы бессмертны, — сказал Тар, будто самому себе. Глаза все еще щипало. — Когда мы уходили на войну, я был уверен, что это ненадолго. На месяц или два, а потом мы все вернемся. Героями. И все будет как прежде, но лучше. — «Как прежде» никогда не бывает, — Симмит осторожно присел рядом. Сегодня вместо формы стражника на нем была обычная легкая подпоясанная рубаха и солдатские штаны. Ветер трепал его дурацкую прическу — светлые волосы подстрижены «под горшок», как у восьмилетнего мальчишки. — Да-да, — Таргин шмыгнул носом, — знаю я все это. Писания жрецов из храма Мира, так? Они учат нас, что даже сделав шаг за дверь дома, мы возвращаемся обратно уже другими. Но как по мне, это чушь. Что это такое… путешествие из одного шага? — Но ты ведь шагнешь за дверь, — рассуждая, произнес Симмит. — Заставишь себя, или наоборот, поддашься искушению выйти. Сделаешь усилие. Окажешься не там, где прежде. А значит, ты уже другой Тар, а не тот, который остался бы лежать в кровати. Таргин покачал головой. Он никогда не понимал жрецов и служителей. Их учения не имели ничего общего с жизнью и уж тем более с войной. Вновь подул ветер. Взгляд Таргина остановился на надгробном камне. — Ужасное ощущение, Симмит. Правда. Всегда кажется, что время еще обязательно найдется, и что хода оно не имеем. Вечно откладываешь все на потом. Разговоры, встречи… А потом времени не остается совсем. — Тар утер нос рукой. — Я слишком многого ей не сказал. Не поблагодарил. Не сказал, как ею дорожу. — Думаю, она все знает. Таргин, разозлившись, закатил глаза. Если бы ему сейчас грудь не разрывало на части, он бы, возможно, поспорил с другом про религию и о том, чему она на самом деле учит. Он не носил амулетов, не ходил на исповеди в храмы, и молился богам лишь в те моменты, когда это предписывали рамки приличия. Но не более. По мнению Тара боги давно умерли и ныне глухи к чужим мольбам, и если бы в войну он полагался на них, а не только на себя, то гнил бы сейчас в земле вместе со своими товарищами. — Надо зайти к Фарии, — пробормотал Таргин себе под нос. Мысль о белокурой девочке, которую он знал, разогнала темноту по углам в его душе. Хоть какая-то отрада. — А может сначала сходим поедим? — суетливо предложил Симмит, поднимаясь. — Мы ведь не завтракали, а сразу сюда пошли. Я готов поспорить, что ты скучаешь по свежей выпечке старика Хамфела и его хваленому шнапсу. А там уж, после полудня, твоя форма высохнет, и я провожу тебя к начальнику стражи. Тар стиснул зубы от негодования, но все-таки согласился сделать так, как говорит Симмит. Почему этот малец не пускает его к Фарии? Что не так? На прощание с матушкой Таргин боязно коснулся надгробного камня, холодного и влажного, содрогнулся и побрел к городу следом за другом сквозь зеленые заросли травы, оставив догорать мирру в одиночестве. Погода сегодня стояла погожая. Даже жаркая. Дождь прекратился еще ночью, и к тому моменту, как солнце взобралось над крышами домов, опалив все вокруг с бессмысленной яростью, грязь на дорогах засохла. Вместе с солнцем на улице появились и люди. Шествуя по городским улочкам за Симмитом, Таргин мысленно радовался появившимся рядам лавочников и работникам, таскающих мешки, ящики или занимающихся чем-то полезным. Некоторые лица казались Тару знакомыми, некоторые он видел впервые, но когда перед ним рядом с городской площадью выросло ухоженное двухэтажное здание, он невольно присвистнул. Как это Тар его вчера не заметил? — Вот это да, — в воспоминаниях Таргина забегаловка старика Хамфела являла собой унылый сарай с широким крыльцом, куда в хорошую погоду выставлялись столы для посетителей. — Старик, как я погляжу, не бедствует. — Еще бы, — Симмит не мог скрыть улыбки. — В военные годы у него было много посетителей. Через Гарзу на фронт маршировали армии, и старый Хамфел не мог этим не воспользоваться. С тех пор наш «Веселый шип» из простой пивнушки превратился в постоялый двор. Таргин кивнул, соглашаясь. Теперь вместо сарая на прежнем месте красовалось длинное здание с конюшнями, умело обшитое досками и предназначенное, чтобы накормить и обеспечить всем необходимым любого путника с нужным количеством монет в карманах. Но все же кое-что «Веселом шипе» осталось неизменным — его хозяин как и прежде в погожую погоду выставлял на улицу столы, пряча их под навесом. Поэтому Симмит с Таргином заняли один из пустующих столиков снаружи и заказали у юной работницы заведения выпить и поесть. Таргин решился попробовать самое дорогое из предлагаемых блюд, и когда он сделал заказ, Симмит смешно выпучил на него глаза. Видимо, юнец не знал, что солдаты с войны возвращаются не с пустыми руками. У Таргина теперь было в достатке как золота, так и серебра, и даже горсть драгоценных камней, на которые он при желании мог бы восстановить родительский дом или купить себе новый. Но пока что думать об этом было рано. — И все-таки солнечные деньки просто созданы для завтрака на улице! — с восторгом заявил Симмит, когда им принесли еду и питье — тарелки с мясом, удобренным овощами, свежий хлеб и пару кружек с соком и шнапсом. И Таргин не мог не согласиться с другом. Он удовлетворенно что-то промычал и принялся за еду, поглядывая вокруг. Запрятав свою скорбь поглубже, Тар позволил себе насладиться, как мирная жизнь вокруг течет своим чередом. Мимо «Веселого шипа» неспешно проходили люди и проезжали груженые товаром телеги. Вон, прачки идут с бельем и звонко смеются. Вон дети играют с бездомным старым псом. Вон городские стражники шествуют чуть дальше по дороге, с видом лихим, важным и даже придурковатым. Вон торговцы ругаются до хрипоты возле своих лавок. Вон… — А это еще что такое? — мрачно спросил Таргин, глядя на прошедшую мимо девку с волосами темными, как ночь. — А, эта… — Симмит поморщился, глядя незнакомке вслед. — Кто-то уходит, уезжает, бросает свои дома, а потом в них селятся те, кто приходит позже. Таргин оторвал кусок от корки хлеба с той же жестокостью, с которой некоторые душат цыплят. — Как давно у нас в Гарзе ганазийцы? — прямо спросил он, весьма встревоженный таким опасным соседством. — Девица эта… она тут давно. — Симмит задумчиво пошлепал пухлыми губами. — Года два или три. Не знаю, откуда. Может, она прибыла вместе с армией чужаков. Может, задолго до них. Но я вот что скажу… Учитывая, как далеко эта девка забралась от войны, она не рада своим соплеменникам также, как и мы. Таргин невольно вспомнил, как убивал мужчин с похожей внешностью. С такими же черными волосами и бледной, почти мраморной кожей, будто не восприимчивой к солнечному свету. Они его всегда пугали, ганазийцы эти. Свирепые и буйные. И глаза у всех одинаковые. Черные, как провалы в пустоту. — И где она обосновалась? — Таргин все еще смотрел девице вслед. Вместо традиционного платья или юбки она носила брюки, чем выделялась среди остальных, более опрятных женщин Гарзы. — Ганазийка заняла дом на окраине, где раньше жил Ховс — этого старика тоже лихорадка забрала. Таргин, наконец, отвел взгляд и вернулся к еде. — Удивлен, что ее не прогнали. Ганазийцы — странный народ, совсем не как жители гордой и непокорной Серандии, честь и свободу которых Таргин отстаивал целых шесть лет. Ганазийские мужчины занимались исключительно тяжелой работой и войной. Но их женщины… Женщины занимались всем остальным. Во время войны Таргин многое узнал от пленников. К примеру то, что почти всем ганазийским женщинам давалось достойное образование. Все они умели читать и писать, занимали высокие должностные посты. Управляли. Занимались какими-то научными изысканиями. И даже на троне великой Ганазии у них восседала женщина. — А зачем эту девицу куда-то гнать? — спросил Симмит, ловко подцепив вилкой кусок свинины. — Сначала все относились к ней с осторожностью, с неприязнью. Но потом… привыкли. Она не опасна. Просто слоняется тут с томным, скучающим видом. Иногда кому-то в чем-то помогает за плату. На городских праздниках веселится, как и мы. Я однажды даже видел, как она делала ставки на скачках. — Странно все это. Таргин отхлебнул шнапса. Тот оказался яблочным, как и прежде. Старик Хамфел не изменял своим традициям, и напиток его изобиловал пряными и фруктовыми нотками, смягчая горечь. — Насколько знаю, ганазийка хорошо владеет нашим языком. Говорит без акцента. И сейчас помогает жрецам в храме с летописями. — Ганазийка, — Тар тупо моргнул, — в нашем храме. — Ага. — Не зря мне не нравятся наши жрецы. Какое-то время они ели молча, но потом Таргин приметил одну странность. Ох уж эта дурная привычка, оставшаяся с войны — подмечать любую мелочь. Почему-то оказавшись здесь, рядом с людной площадью, Симмит время от времени настороженно поглядывал в сторону — это было что-то вроде нервного тика. — Так, — Тар отложил вилку, — рассказывай уже, что там с Фарией. Как не спрошу, ты уходишь от ответа, но при этом держишь меня рядом, чтобы я ненароком не пошел ее искать. Симмит резко зажмурился и прижался к столу, точно над ним занесли дубинку. — Тебе не понравится, Тар. Точно не понравится. — Говори. Я все равно узнаю. Или… — Таргин прищурился, ощущая, как внутри у него вскипает гнев, — ты сам за ней ухлестывать начал? Вы ведь с ней почти одного возраста. Симмит дернулся и почти подскочил на стуле, смешно округлив глаза. Он выглядел забавно, когда пугался. — Я?! Нет, ты что. Никогда! — Тогда в чем дело? Молчание. Симмит сгорбился. Мимо расставленных столов, звеня смехом, пронеслась компания ребятишек лет семи. Симмит с надеждой посмотрел на детей, точно хотел сейчас бежать рядом с ними, а не сидеть с Таргином за столом, как на допросе. — Тар… — юноша замялся, опустив взгляд. — Лучше забудь про нее. — Да с чего бы?! Молчание. Напряженное настолько, что казалось, слова, просившиеся наружу, разорвут Симмита. Тот выждал какое-то мгновение. Затем набрал в грудь воздуха и выпалил: — Она давно за другого вышла! У нее уже семья. Таргин тяжело выдохнул. Он бы предпочел услышать приятную ложь, чем страшную правду, но с другой стороны… С утра он стоял над могилой матери. Вряд ли новость про Фарию могла потрясти его сильнее, чем могильный камень, которого он касался рукой. Тар закрыл лоб ладонью. Сначала пустующий родительский дом, затем мать, теперь Фария. Мир Таргина продолжал стремительно разрушаться, превращаясь из красивой сказки, которой он жил, в серые безжизненные руины. Неумолимая скорбь заскреблась у него внутри, желая вырваться наружу. Таргин посмотрел на еду и шнапс. Аппетит пропал. Еда вряд ли была способна заполнить зияющую дыру, образовавшуюся у него в груди. — Она счастлива? — спросил он, стараясь сохранить каменное, безразличное выражение лица. Симмит страдальчески посмотрел на друга. — Да… да. Скорее всего. Тар задумался, облизнув губы. Затем залпом опрокинул свой шнапс, бросил на стол пару золотых монет, оплачивая еду себе и Симмиту, поднялся. И быстрым шагом двинулся прочь. — Ты куда?! — пискляво вскрикнул Симмит с места. — К Фарии! — рявкнул Таргин в ответ. — Не надо! — Симмит продолжал вопить, но у него хватило ума не погнаться за ним следом — парень понимал, что может получить в рожу. — Не делай глупостей! Не оборачиваясь, Таргин вскинул руку, показывая Симмиту непристойный жест. Прохожие начали странно коситься на Тара. Даже эта, ганазийка. Она вновь вернулась к рыночным рядам и встала возле бочки водой. Черные глаза внимательно следили за Таром. «Дурная ганазийка!», — шепотом произнес он. Если бы она увидела на Таргине форму, в которой он убивал мужчин ее кровей, она бы так на него не пялилась. День в одночасье перестал быть теплым и светлым, и краски сгущались по мере того, как Таргин приближался к дому Фарии — знакомому одноэтажному зданию из дерева и камня. Он подошел к нему, весь дрожа от возбуждения, отчаянья и бессильной злобы. Хотел было ворваться туда, выбив с ноги дверь, но вовремя одумался и попытался разжать кулаки. Вид старого дома Фарии отрезвил его, а воспоминания начали водить вокруг хороводы. Вот на этой покосившейся скамье милая Фария однажды накладывала Таргину бинты, когда он здорово поранил руку. Вот на этом крыльце они сидели еще детьми и вечерами болтали без умолку. А вот тут, стоя возле дверей, на Таргина однажды наставил арбалет ее отец, вкрадчиво объясняя, чтобы тот не распускал руки с его дочерью. Таргин уставился на старую и облезлую дверь, подойдя к ней почти вплотную. Набирался смелости, чтобы постучаться, и уже поднес руку, как вдруг дверь открылась сама. Вероятно, кто-то услышал, как он поднялся на крыльцо по скрипучим ступеням. — Дяденька, вы кто? Таргин в ужасе опустил взгляд на мальчонку, совсем малого. И пяти лет ему не было. Тот испуганно выглядывал из-за двери, крепко держась за ручку. Глаза у него большие и синие. Что-то до боли знакомое проглядывало в его чертах, в этих светлых непослушных волосах и чуть вздернутом носике. — Я… — ошеломленно выдохнул Тар, не в силах осмыслить, на кого он смотрит. Да помилуют его боги, у Фарии уже есть сын! — Гилл, кто там? — раздался в доме мужской голос. Мгновение, и дверь дома распахнулась шире. Перед Таргином появился высокий поджарый мужчина лет тридцати. Кожа обветренная, шрам на щеке, волосы коротко острижены. Одной рукой он взялся за дверь, а второй придерживал завернутого в одеяльце младенца, розового и пухлого. И полугода не прошло с тех пор, как ребенок появился на свет. — Вы что-то хотели? — заметно напрягшись, спросил мужчина, вероятно всего приходившийся Фарии мужем. Таргин глупо захлопал глазами, понимая, что стоит, как дурак, разинув рот. Боги, что это за мужик? Почему он не воевал в армии лорда Фазеля и откуда он тут взялся? Тар его не узнавал. Но если бы узнал, то стало бы ему от этого легче? Нет. Конечно, нет. — Извините, — Таргин сделал над собой усилие и шагнул назад, выставив перед собой руки. — Кажется, я домом ошибся. Быстро развернулся и побрел прочь, коря себя за неслыханную глупость. Он почти возненавидел себя, вспоминая, как жил обманом все эти долгие годы; тешился мыслями о Фарии, о свадьбе, о семье. Как вздыхал по ней, как скучал. Как крутился ночами, засыпая на голой земле, и представляя себя в ее кровати. Как воображал ее в своих объятьях, вспоминая прикосновения ее нежных тонких рук. Как шептал ее имя, сидя в окопе, пока ганазийцы обстреливали их горящими снарядами. Ничего не осталось. Все это было пустым. Мать умерла, отец ушел, Фария вышла за другого. Таргин остановился, не зная, кто он и что с ним сталось. Он даже не смотрел, куда идет. Да лучше бы его, как Ингеля, растоптали лошади! Или как Варза прикончили бы в бою. По крайней мере Тар бы умер счастливым, зная, что его любят и ждут. Матушка Судьба сыграла с ним злую шутку, уготовив участь, худшую из всех возможных. — Лучше бы я умер, — произнес он вслух. И обомлел, увидев прямо перед собой ганазийку, темноглазую, как предвестницу его погибели. Тар было подумал, что мать Судьба услышала его мольбы, прислав девку исполнить его последнее желание, но вместо того, чтобы вспороть ему брюхо ножом, белокожая девица потянула к нему руку. — Держи, — она что-то вложила в его обессиленную ладонь, — ты обронил. Таргин поморщился от ее грубого голоса. Проклятые ганазийцы! Если бы они не напали на Серандию, он бы никуда не ушел и почти наверняка женился бы на Фарии, а его друзья были бы сейчас живы. Он взглянул на ладонь. Золотая монета сверкнула в лучах солнца. Скорее всего она выпала у него из кармана, пока он несся к дому Фарии, словно сам не свой. Что за чушь! Девица могла прикарманить монету себе, но зачем-то ее вернула. — Спасибо, — выдавил Таргин сквозь зубы, — а теперь пошла прочь. Оттолкнув девицу плечом, Тар пошел дальше, рассыпаясь едва слышной бранью. И сквернословил ровно до того момента, пока не обнаружил на дороге Симмита, согнувшегося пополам. — Ну ничего себе ты быстрый! — пытаясь отдышаться, пробормотал тот. — Я даже не смог тебя догнать! Тар нетерпеливо фыркнул. Он и правда был быстрым. Боги наградили его длинными ногами и хорошей выносливостью, правда вот сколько не бегай, от себя все равно не убежишь. — Ну как? — Симмит выпрямился, все еще тяжело дыша. — Увиделся с Фарией? — Нет, — от одного воспоминания о мужике с детьми Таргина пробрала дрожь. — Только мужлана какого-то и детей. — А… — Симмит понимающе закивал. — Его, кажется, Эрфус зовут. Это ее муж. — Я понял. Фария была смыслом для Тара, его дыханием. Все, что он делал, было ради нее. О, боги! Таргин зажмурил глаза, стараясь ни о чем не думать, но сожаления о Фарии туго засели в голове, точно гвоздь, который нее забили. — Может, вернемся в «Веселый шип»? — предложил Симмит. — Нет, — Тар отмахнулся от юнца, — пошли уж к начальнику городской стражи. Нужно сегодня сделать хоть что-нибудь полезное. Симмит конечно же согласился с другом, но сперва им нужно было зайти домой, чтобы Таргин переоделся в форму и привел себя в порядок перед встречей с важными людьми. — Ой, милый мой! Посмотри сюда! — замурлыкала матушка Ольми, едва Тар открыл дверь дома. — Я нашла это в твоем наплечном мешке еще ранним утром. Надеюсь, ты не против. Я все постирала и зашила там, где нужно. Все готово. Таргин замер на пороге, благоговейно глядя на Ольми. Она сидела в плетеном кресле у окна с нитками и иголкой, лучась добродушной улыбкой, а на ее коленях лежал его синий капитанский мундир. — Это… — Таргин не смог подобрать слов. — Вы просто чудо, Ольми. Теперь ему не нужно было одеваться в безликую форму обычного рядового. Зачем ему китель, если есть мундир со всеми нашивками и знаками отличия? — Я еще постирала твою рубашку, жилет и штаны. — довольно сообщила Ольми. Сегодня она убрала седеющие волосы под косынку бежевого цвета, что гармонировала с ее платьем. — Ну, и чего ты застыл? Иди же сюда! Одевайся, милый. Я хочу посмотреть, каким ты стал. Цепенея, Тар подошел к матушке Симмита и забрал у нее мундир. Отблеск от серебреных пуговиц на мгновение его ослепил, вытравив все мысли о Фарии. Теперь у него была только эта форма и капитанский щит. Все прочее смысла не имело. Когда Таргин удалился за ширму для переодевания, взволнованный Симмит принес ему аккуратно сложенные штаны, ремни и рубашку с жилетом. — Никогда не видел такой формы, — признался друг, с восторгом глядя на форму. — Это нечто! — Ага, — хмыкнул Тар, и спровадил друга в комнату за ширму, чтобы тот ему не мешал. Эта униформа была новее и современнее, чем та, что выдавалась в начале дрязг с ганазийцами. Ее Таргин начал носить в последний год войны, когда лорд Фазель понял, что дело движется к победе, и решился раскошелиться на портных. Строгие брюки и черные сапоги, отполированные до блеска. Белая рубашка с высоким воротом застегивалась на все пуговицы, сверху надевался жилет, и уж затем можно было накинуть на себя мундир и перехватить его широким поясом. Его следовало носить расстегнутым, не взирая на пуговицы по обеим сторонам — застегивались они только в случае необходимости, а именно во время сражений. Закончив с приготовлениями, Таргин вышел из-за ширмы и Ольми с Симмитом дружно охнули, не отводя от него взгляда. — Зеркало! — вдруг воскликнула матушка Ольми. — Подойди к зеркалу. — И подвела Тара к нему, не переставая улыбаться. Да, все было так, как и должно. В отражении Таргин увидел славного воина, некогда сражающегося за Серандию, и удовлетворенно похлопал себя по груди. Все посеребрённые пуговицы на месте, дыры и рваные края аккуратно зашиты. И даже капитанская нашивка на плече! Таргин несильно дернул за нее, чтобы убедиться, что она вновь пришита и не болтается на двух стежках. В финальном сражении ее ему чуть не оторвал какой-то ганазиец, а затем за это отправился к праотцам. — Во имя Мирного Неба! — не прекращала восторгаться Ольми. — Если бы Шинри, матушка твоя, еще была жива, она бы так тобой гордилась! Тар кивнул, но смолчал, глядя на Симмита через отражение в зеркале, вставшего у него за спиной. — Чего-то не хватает, — бросил юноша, задумчиво поднеся пальцы к губам. — Ты прав, — Таргин знал, чего именно. — Ножен с мечом. И щита. Через мгновение Симмит принес Таргину ножны, обвязывающиеся вокруг пояса ремнями, и сам скрылся в соседней комнате. Вероятно, тоже пошел переодеваться, чтобы не являться своему начальнику в обычной одежде. Закрепив на себе ножны и чувствуя приятную тяжесть меча на боку, Тар подошел к выходу и взял в руки капитанский щит, выпуклый, узкий и прямоугольный, достаточно высокий для того, чтобы защитить в битве колено, руку и плечо. И голову при желании, если поднять его чуть выше. — Тяжесть какая, — с легким недовольством в голосе промурлыкала Ольми. — Не представляю, как вы с нею сражаетесь. — Этот щит пару раз спас мне жизнь. — сообщил Тар, после чего развернул его внутренней стороной, демонстрируя Ольми несколько ремней. — В бою он крепится на руку, до локтя. — Все равно, милый мой, — женщина покачала головой. — Для такого щита нужны сильные руки. Если дать его Симмиту, он вряд ли его поднимет. Таргин нехотя улыбнулся, представив себе мальца с щитом в руках, что был практически с него размером. — Симмит, ты готов? — крикнул Тар, собираясь уходить. — Да! Симмит торопливо вышел из комнаты в форме городского стражника и в ржавом шлеме, что едва ли не закрывал ему глаза. Таргин открыл дверь, и вместе они вынырнули в солнечный свет. *** И вот, все случилось примерно так, как он себе это представлял… Залитые светом улицы Гарзы, толпы людей, собравшиеся по обеим сторонам дороги. Торговцы и рабочие, мужчины и женщины, дети. И все их взгляды сосредоточены на нем — на герое, вернувшемся с войны. Таргин гордо шествовал среди собравшихся зевак, выпрямив спину. Смотрел на море нетерпеливых лиц и с радостью подмечал, как в их взглядах мешался трепет, благоговение и ужас. Люди возбужденно переговаривались друг с другом, кто-то что-то кричал. Несколько мужчин подняли маленьких детей, чтобы те смогли больше увидеть. Таргин остановился, осматриваясь вокруг, дождался нужного момента и вскинул над головой меч. — Во имя Серандии! — закричал он, вызвав одобрительные возгласы со стороны толпы, что понеслись по улице шумной волной. — За короля! Сложно было поверить, что вчера он шел по этой же улице совершенно один. Вчера он был обычным солдатом по имени Таргин, грязным и измученным с пути, но сегодня, благодаря мундиру и нашивкам, он стал для людей символом, одним из тех, кто принес победу Серандии. Синию форму и щиты лорда Фазеля знали даже дети. Толпа ликовала, Тар улыбался, и его щит отбрасывал солнечные блики на лица присуствующих. В какой-то степени он даже почувствовал себя счастливым, продолжая шествовать по Гарзе в компании Симмита, но вскоре его счастье оборвалось, стоило ему заметить среди счастливых лиц ненавистного врага. «Опять эта ганазийка», — удрученно подумал Таргин, стараясь на нее не смотреть, однако боковым зрением продолжал наблюдать за ее темным силуэтом, что двигался сквозь толпу, следом за ним. Толпа проводила Таргина к зданию городской стражи, что стояло почти рядом с высоким поместьем градоначальника. На прощанье с людьми Таргин еще раз вскинул меч, радуя жителей Гарзы, а затем скрылся за дверью вместе с Симмитом. — Теперь-то ты доволен? — весело поинтересовался друг, повернув к Тару голову. — Более-менее. — ответил Тар, стараясь по своему обыкновению сделать лицо беспристрастно-каменным. Он взглянул на Симмита и удивился тому, как тот вспотел. Юнец, похоже, здорово разволновался из-за внимания со стороны горожан. — Идем, — Симмит пошел по коридору первого этажа, вытирая шею, — нас уже наверняка ждут. — Еще бы! — в два широких шага Таргин догнал товарища. — Мы такой шум подняли, что сам градоначальник должен был выглянуть в окно. Их действительно ждали. На втором этаже здания их встретил эскорт из четырех стражников при полном обмундировании, и те проводили Таргина с Симмитом в небольшой кабинет, где сидел командир стражи, Заэль, расположившись за широким столом. Тот, как всегда, был одет в форму — в подпоясанный китель, из-под рукавов которого торчали манжеты. Таргин помнил этого мужчину еще с мальчишеских лет. Вид у него всегда был напущено-важным, однако с тех, пор, как Таргин видел его в последний раз, Заэль сильно убавил в весе, облысел, а кожа на его лице обвисла, подобно потекшему воску, и собиралась складками на шее. Старость брала свое. — Ага, вот почему такой шум, — говорил Заэль тихо и сипло. Увидев Таргина и Симмита, вошедшего следом, он вальяжно откинулся на спинку ступа. — Еще один солдат вернулся домой. — Так точно, командир Заэль. — Тар отсалютовал ему, как старшему по званию: сначала прижал кулак к груди, а затем вскинул его вверх. Заэль медленно моргнул, как будто появление незваных гостей в кабинете только что пробудило его ото сна. У него был тяжелый взгляд, как у человека, поведавшего все ужасы мира, и одновременно безразличный ко всему. — Я тебя помню, — сухо произнес он. — Таргин, да? Сын плотника. А ты изменился. Возмужал. — Да. «Война меняет людей», — мысленно добавил Тар. — И волосы свои подстриг. Раньше они были у тебя длинными и вьющимися, как у девчонки. — Да, были. Симмит, стоя рядом, тихо прыснул от смеха. — Ну и… — Заэль опять моргнул, — что мне с тобой делать? — Мне сказали, что вам нужны люди, командир, — Тар попытался изобразить в голосе горячее воодушевление, но на Заэля это не произвело впечатления. — Кто сказал? — губы мужчины чуть разошлись в улыбке, больше похожей на оскал. — Этот? — И пренебрежительно кивнул на Симмита. — Так точно, — ответил юнец, незамедлительно отсалютовав. Таргин недовольно нахмурился. Ему не понравился взгляд, коим Заэль наградил Симмита, и то, как он вообще относится к своим людям. «Этот»… Что это за обращение такое? Симмит все-таки человек, а не грязь из-под ногтей. Пускай юный и низкорослый, но из него тоже может выйти толк. К каждому можно найти свой подход и воодушевлять своим примером. В бытность капитаном, под командованием Таргина было несколько отрядов, и каждого человека в них он знал по имени, и не редко обедал с ними за одним столом. А обедал ли Заэль хоть с кем-то из рядовых? Тар в этом сомневался. — Нет у нас мест, — небрежно протянул командир. — По крайней мере для таких, как ты. — Что? — Таргин нахмурился еще сильнее. Сначала он подумал, что ему послышалось, но реальность зачастую не совпадает с ожиданиями. — Что вы хотите сказать? Я ведь могу пригодиться! Могу обучить стражников основам ближнего боя и привить им любовь к дисциплине, наконец. Мои навыки будут вам полезны. — Не нужно. Слова ударили Таргина сильнее, чем пощечина латной перчаткой. Пару лет назад он повредил с одним из тяжелоходов — рыцарем самого короля, и тот треснул Таргина так, что синяк не сползал с лица несколько недель. — При всем уважении, командир, — продолжил наседать Таргин, подойдя ближе к столу, — моя помощь вам нужна. Ваши люди ничему не обучены, не следят за формой, как и за оружием, и наверняка умеют справляться только с местной пьянью. Если на Гарзу нападет более серьезный враг, они не продержатся и часа. Где-то за спиной Симмит шмыгнул носом, как будто соглашаясь. — При всем уважении, Таргин… — Заэль прищурился, глядя на щит, — капитан, Гарза в ваших навыках не нуждается. Дело в том, что мы уже нашли подходящего человека, согласившегося помочь нашему гарнизону. — Кого? — опешил Тар. — Ты, должно быть, его знаешь. Он уходил на войну вместе с тобой, в тот же месяц, но вернулся раньше. Дверь в кабинет командира открылась, заскрипев на петлях: — Вы только посмотрите, кого в Гарзу ветра принесли! От этого голоса Таргина пробрал озноб, и он обернулся, чтобы повстречать взглядом его обладателя. Эта отточенная дикция, безупречное широкое лицо, форма без единой морщины, слишком чистая для этого унылого грязного места. Кем бы ни был этот человек, он являл собой то, кем надеялся стать каждый солдат. Однако… За его радушной улыбкой, уверенным взглядом и прямой спиной ощущалось явственное притворство. — А ты еще кто? — осклабился Таргин. На плечи незнакомца был накинут капитанский мундир, такой же, как у Тара, но желто-коричневого цвета, выкрашенный под знамя какого-то другого лорда Серендии. — Не узнаешь меня, старый друг? — мужчина хищно улыбнулся, подходя ближе. Его светлые глаза были мутными, как у дохлой рыбы. — Это же я, Эггис. — Эггис, — неуверенно прошипел Тар. Он еще раз оглядел мужчину и теперь с трудом смог признать в нем мальчишку, что был всего на пару лет старше него. Правда, в те времена он был похож на жирного поросенка, все время отлынивающего от дел и вальяжно валяющегося на сене. Таргин мысленно возмутился, не понимая, как такой человек смог сбросить лишних пять десятков кило и дослужиться до капитана. «Война изменила его, как и меня» — подумал он. — Ну что, Тар, пришел набиваться к господину Заэлю в замкомандиры? Эггис посмотрел на Заэля и отсалютовал тому выученным движением. — Вроде того, — признал Таргин. Симмит при виде второго капитана медленно попятился в сторону выхода. — Прости, но место занято. Как ты понимаешь, — Эггис похлопал себя по плечу, демонстрируя капитанскую нашивку, — я справлюсь не хуже тебя. — Да ну? — усомнился Тар. — Будешь защищать Гарзу? Научишь людей сражаться? И молча добавил: «Такой ленивый тюфяк, как ты, едва на такое способен». — Конечно! — Эггис решительно выпятил челюсть. Худоба, приобретенная за годы войны, не шла ему к лицу. — Честь мундира обязывает меня помогать каждому солдату, наставлять на истинный путь! Таргин закатал глаза. К чему все эти громкие помпезные речи? Он знал Эггиса с малых лет, и не сомневался, что желание защитить Гарзу у этого малодушного человека занимает последнее место среди прочих его хотелок. Эггис не жаждал заниматься гарнизоном или обучать чему-то людей. Он хотел власти. И как помнил Таргин, тот еще до войны ухлестывал за дочкой градоначальника. Скорее всего он рассматривал должность замкомандира как предлог добиться расположения ее отца. — Командир Заэль, — подумав, произнес Тар, вложив в голос всю свою решимость. — Вы должны дать мне работу. Тот тяжело вздохнул, скучая: — Не знаю, Таргин, не знаю… У нас маленький гарнизон, и у каждого человека уже есть свое дело. Все, что я могу, так это предложить тебе, так это стать простым патрульным. Улицы там осматривать, ночью за пивнухами смотреть, чтобы народ не буйствовал. Но ты ведь не согласишься, так? Тебе хочется большего. Твоя парадная форма так об этом и кричит. Таргин мельком оглядел себя, и ему показалось, будто Заэль над ним потешается. Над ним и над мундиром. Над его щитом. — Почему бы тебе не вернуться в ряды лорда Фазеля? — вдруг предложил Заэль, подавшись вперед. — Раз он возвел тебя в капитаны, я не сомневаюсь, что он примет тебя в свою регулярную армию. А затем командир с деловитым открыл ящик стола и достал оттуда какую-то папку, передав ее в руки Эггиса. Разговор был окончен. Несколько утомительных секунд Таргин переминался с ноги на ногу, ожидая, что командир скажет что-нибудь еще, но он уже начал вести разговоры о делах с Эггисом, и Тару ничего не осталось, кроме как отсалютовать Заэлю и выйти прочь, уводя за собой Симмита. — Вот дерьмо, — пробурчал под нос Тар, когда дверь за ними закрылась. Таким оскорбленным он не чувствовал себя уже очень давно. Что бы сказал на это лорд Фазель? — Таргин, я… — жалостливо выдавил друг, не поднимая взгляда. — Я не знал, что так выйдет. Я думал, что он примет тебя. Ты ведь лучше этого тюфяка Эггиса. — Ты ведь знал, что Эггис вернулся? — Да. — А мне почему не сказал? Симмит покривил лицом. — Эггис не справляется. Он тут уже пару недель, но с его появлением ничего у нас не поменялось. Стало даже хуже. Он не тренирует нас, не учит, ничего не объясняет. Только ходит с важным видом и на всех орет, прикрывая своих любимчиков и понося всех остальных. А еще выпивает с солдатами прямо на дежурстве. Таргин оглянулся на кабинет, пытаясь сдержать нестерпимое желание ворваться туда и врезать Эггису по роже. — Вероятно, командир считает его лучшим кандидатом. — Вероятно, — выдохнул Симмит. — Пойдем. На первый этаж они спустились молча, проходя по темным коридорам мимо столовой и казарм, откуда эхом доносился разухабистый мужской смех. Но чуть погодя Таргин услышал приближающиеся шаги и был несказанно удивлен, увидев за спиной Эггиса. — Симмит, подожди меня снаружи, — попросил Тар, и тот поспешно удалился, поправляя ржавый шлем. — Ну и? — Таргин напрягся, встретившись взглядом с Эггисом. — Ты хочешь мне что-то сказать? Так говори. Коридор пустой и темный. Вокруг — никого. Искушение ударить Эггиса вновь помрачило рассудок Таргина, заставив его свободную руку сжаться в кулак. Он ведь так близко, только руку протянуть. — Прости, Тар, — заговорил Эггис, неумело натянув на лицо виноватую улыбку. Слишком уж неправдоподобную. — Ничего личного. Но мне эта должность нужнее, чем тебе. — Все из-за дочки градоначальника, так? — О, как ты угадал? — Эггис растянулся в хитрой ухмылке. Похоже, он был к подобному вопросу. — Это просто чудо, что она до сих пор не вышла замуж. Отец ее бережет, как самое дорогое из всех своих сокровищ, но я доберусь до нее. Рано или поздно. — Ты лжец, Эгги. — прошипел Тар сквозь стиснутые зубы. — И лицемер. Всегда им был. Может, тебе и удалось провести старика Заэля, но меня не обманешь. — Лицемер — не всегда лжец. — Эггис продолжал ухмыляться, демонстрируя ровный ряд желтоватых зубов. Видят боги, он сам напрашивался на драку. — Иногда это просто человек, с которым произошли перемены. — Перемены! — злобно повторил за ним Тар. Он напряг было руку для удара, но затем резво сообразил, что в казарме, судя по голосам, сейчас сидит человек пять. Если начнется драка, стражники несомненно выбегут в коридор и помогут своему капитану разобраться с обидчиком. Эггис издевательски рассмеялся, заметив смятение во взгляде Таргина, но затем его лицо помрачнело: — Лучше сделай так, как велел тебе командир Заэль, Тар. Вернись под крыло к этому надутому индюку Фазелю и живи себе счастливо. В Гарзе тебе делать нечего. — А если не уйду? — Тогда я сделаю все, чтобы тебя вышвырнули отсюда. Прозвучало, как угроза, и та была равносильна удару под дых. — Да что я тебе сделал, Эгги?! — Ничего, друг мой, — Эггис пожал плечами. — Я просто не люблю конкурентов. С этими словами он развернулся на каблуках и побрел в сторону лестницы, гордо расправив плечи, а Таргин вылетел из здания городской стражи разъяренный, словно тысяча медведей. Правда, едва переступив за порог, он чуть не снес с ног Симмита, заставшего прямо перед ним. — Ты чего?! — рявкнул он на юнца, но тот только кивнул в бок, в удивлении приоткрыв рот. — Она… Таргин посмотрел в ту же сторону, что и Симмит, и чуть не подпрыгнул на месте, разглядев ганазийку, притаившуюся в тени возле двери. Темные волосы, бледная кожа. Ну точно мертвячка, вылезшая из болот! — Зря вы к нему пошли, — произнесла она в своей грубой ганазийской манере речи. — Ваш главный всю ночь пьянствовал в «Шипе». И дурак бы понял, что сегодня он будет в плохом расположении духа. «Она назвала меня дураком», — ощетинившись, подумал Тар. На его языке завертелось несколько отборных бранных словечек, но Симмит вовремя его одернул и увел за собой. — Пойдем отсюда, — фыркнул тот, — пойдем, пока еще во что-нибудь не влипли. Жизнь Таргина продолжала рушиться на глазах. Шествуя по улицам на встречу к командиру, он искренне верил, что теперь-то произойдет хоть что-то хорошее. Писания жрецов из храма Мира гласили: «если не повезло в одном деле, то обязательно повезет в другом». Следуя этому правилу, раз с Фарией не сложилось, Таргина должны были поставить на хорошую должность в гарнизоне и вместе с тем дать ему новую жизненную цель. Он мог привести Гарзу в порядок, мог обучать людей. Мог бы… да не будет, поскольку и здесь ему дали пинка под зад, уязвив самолюбие и гордость. — Симм… — вполголоса позвал Тар, когда они проходили мимо рынка. — Ты завтра караул несешь? — Да. Дневной. — Замечательно, — Таргин с недовольным видом поправил щит на руке. Люди, проходившие мимо, продолжали восторженно смотреть ему вслед, но их взгляды больше Тара не волновали. — Тебе придется либо его пропустить, либо выйти позже. Симмит, вопрошая, округлил светлые глаза: — Это еще почему? — Потому что сейчас я сниму мундир, чтобы его не позорить, и мы пойдем с тобой в «Шип». Мне нужно выпить. И срочно. — Но… — Никаких «но». Если начнется драка, ты единственный, кто сможет меня остановить. — Но мне ведь не обязательно напиваться? — Все за мой счет, Симмит. Ешь и пей, сколько в тебя влезет. *** Поход в пивнуху оказался плохой идеей. Во-первых потому, что посетители заведения так и не дали Тару напиться и подумать о своем горе, приставая к нему расспросами о войне и службе у лорда Фазеля, а во-вторых — Симмит, оказывается, совсем не умел пить. Ему хватило всего нескольких глотков шнапса, чтобы повеселеть и начать буянить, и пинты фруктового пива, чтобы позеленеть и начать бродить по «Шипу» с преувеличенной осторожностью сильно пьяного человека, держа перед собой руки. Поначалу Таргин думал сменить «Шип» на другое увеселительное заведение, более тихое и мелкое, предусмотрительно отведя Симмита домой, но затем осознал, что ничего хорошего из этого не выйдет. «Веселый шип» — самое приличное место в Гарзе. И если тут его не оставляли в покое и встречали с расспросами, то в более мелких пивнушках его сразу начнут встречать ножами какие-нибудь прихлебатели Эггиса. Поэтому допив свой шнапс и расплатившись, Таргин подхватил малявку Симмита под руки и поволок его пьяное тело домой. Сегодняшняя ночь оказалась теплой, идти было легко, а в ясном небе сверкал полумесяц, окруженный россыпью звезд. Тар улыбнулся ему, подумав, что где-то глубоко на севере люди верят, что луна — это око самой Бездны, древнего божества, что взирает со всех сверху вниз. Ну как можно быть такими наивными? — Ну и что ты смотришь?! — крикнул он самой Бездне, и удивился своему резкому порыву. Все-таки вечерняя выпивка догнала и его, но возымела совсем не тот эффект, на который Тар рассчитывал. Ему хотелось напиться и горевать, подумать о том, что делать дальше, однако местный шнапс старика Хамфела вытравил из него всю тоску, сделав его безразличным и даже веселым. Фария вышла за другого? Плевать. Ублюдский командир дал пинка под зад? Наплевать! Унылый гарнизон Гарзы — не то место, где бы Таргин хотел провести остаток своих дней. Родители исчезли? Что ж… Таргин уже шесть лет обходился без них, и ему просто придется с этим смириться и жить дальше. — А-а? — пьяно протянул Симмит. — Тар, я… — он икнул, тяжело переставляя ноги, — Тар, я все боюсь у тебя спросить, но теперь мне-е-е не страшно. — Валяй, юный Симм. — Что… — Симмит споткнулся о неровность на дороге, но Таргин помог юнцу удержаться на ногах. Он был таким легким, что казалось, даже слабый порыв ветра может оторвать его от земли. — Что случилось на этой проклятой войне? Тебя не было шесть лет. Шесть, — он опять икнул, — шесть до-о-олгих лет! И вот ты вернулся, из тростинки превратившись в буйвола. И взгляд у тебя тяжелый и затравленный. И… — Хочешь правды, Симм? — Д-да. Выпитый шнапс предал храбрости и Таргину — говорить о войне в разы проще, когда в желудке плещется крепкое пойло. — Я почти не помню первые три года, — горько признался он. — Сплошной туман. Помню только какие-то обрывки. Бойню. Помню, как погибли друзья. И все… А дальше Фазель сделал меня капитаном. Стыдно признавать, но я даже не помню, из-за чего. Таргин моргнул, глядя на луну, и на какой-то краткий миг в голове всплыло расплывчатое воспоминание. Какой-то высокий шатер, мерцают свечи, а вокруг лежат бледные трупы ганазийцев — крепкие мужчины в шкурах и мехах. И женщина среди них. Яркая помада на губах в цвет красного камзола, смоляные волосы, кровь темной лужей растекается подле нее, впитываясь в ковер. Она внимательно смотрит на Тара, что-то шепчет. Губы ее двигаются резко, будто проклиная его. Таргин резко выдохнул, глядя прямо перед собой, на дорогу. — Кажется, я как-то в одиночку убил их военачальника. И всех вокруг нее. — Нее? — У них же всем женщины заправляют. Ты забыл? — А, да…— Симмит опять чуть не споткнулся. — Человеческий разум удивителен. Он умеет блокировать воспоминания, и как будто огораживает тебя как… как щитом. — Да? — удивился Таргин. — Мне казалось, что меня просто крепко приложили по голове, и поэтому я все забыл. — Не думаю. Тар, я-я-я… И Симмита вывернуло наизнанку всем, что он выпил. — О, боги! — воскликнул Таргин, помогая другу отойти к ближайшему дому. И пока тот продолжал страдальчески извергать из себя остатки сегодняшнего ужина, Таргин принялся осматривать темную безлюдную улицу. Дурная привычка, оставшаяся с войны — высматривать в тенях притаившихся врагов. Проблема в том, что в ночи, особенно под шнапсом, воображение обретает собственную волю и начинает рисовать различные фигуры в темноте. Кажется, Таргин почти увидел в тени ближайшего переулка рослого ганазийца с топором в руке, как вдруг на соседней улице раздался отчетливый женский крик. — Что за… Таргин резко дернул головой. Крик повторился, а за ним послышалась мужская ругань, сопровождаемая глухими ударами. — Симм, ради всех богов, оставайся здесь и никуда не уходи, — Тар подошел к переулку, ведущему на соседнюю улицу. На видимом крае дальнего дома ломано плясали тени. Что бы там не происходило, оно происходило слишком близко. — Я скоро вернусь. Симмит что-то невнятно пробормотал, согнувшись пополам, и Таргин кинулся прямо к заварушке. Он даже в армии никому таких вольностей не позволял. Если солдаты и дрались, то исключительно с солдатами других лордов, но никак не друг с другом. А тут гарзийцы, судя по всему, били своего земляка! Или хуже того — землячку. Таргин вылетел в свет одинокого фонаря и от неожиданности замер, ощущая, как тлеющее отвращение к людям впереди превращается в полыхающую ненависть. Двое мужчин, явно не трезвых, выволокли плачущую женщину на дорогу и начали ее избивать. Причем, даже не ногами, а какой-то палкой. Что это у него в руках? Кочерга? — Сука! — взревел мужик. — Ты бесполезна! — Кочерга безжалостно обрушилась на бедро женщины, и та закричала. — Почему. — Хрясь! — Ты. — Хрясь! — Не можешь. — Хрясь. — Вести себя. — Хрясь! — Нормально?! Вопли. Тяжелые удары по чему-то мягкому. Плач. Таргина захлестнул гнев — внезапный, страстный, почти удушающе сильный, — и он бросился на мужиков. Воздух со свистом вырвался сквозь стиснутые зубы, и его кулак врезался в рожу мужика с кочергой. И где же хваленая городская стража под командованием Эггиса? Где хоть кто-нибудь? — А-а! — вскрикнул второй мужик, все это время наблюдавший за избиением чуть в стороне. — А ты еще кто такой?! Одного удара обидчику с кочергой оказалось мало. Он отшатнулся, заревев, но не упал, как надеялся Тар. Женщина продолжала рыдать, вжавшись в землю и закрывая голову руками. Порванный подол платья в крови, как и ее нога. — Ублюдок! — рявкнул Таргин, и снова обрушил свой гнев на мужика. В этот раз удар оказался сильнее, и кочерга вылетела из его ослабевшей руки, с грохотом ударившись о вымощенную дорогу. А вот третий удар и того пригвоздил к земле. Разгоряченный, Тар развернулся ко второму мужику, и отпрыгнул от того в самый последний момент, когда возле его лица проблеском пронеслось острие длинного ножа. Таргин охнул, но увернулся, чудом не лишившись глаза. — А, я понял, кто ты, — ровным тоном проговорил незнакомец, держа перед собой нож. Может он и был подвыпившим, но рука его не дрогнула во время удара. Он знал свое оружие как продолжение собственной руки. Неужели бывший солдат? — Говорят, ты только с войны вернулся. — Так говорят, — согласился Таргин, не отводя пристального взгляда от ножа. Женщина продолжала рыдать на земле. Второй мужик лежал, отплевываясь кровью. — Денежки свои, небойсь, еще не все растратил по дороге на выпивку и шлюх? — Не все, — вновь согласился Таргин, отступая назад и уводя мужика за собой подальше от несчастной женщины. — Так гони, — также спокойно произнес мужчина. У него были красные, равнодушные глаза, налитые кровью. — Ты под чьим знаменем воевал? Мужик остановился, дернув бровью, но ножа не опустил. — Под знаменем лорда Чарвиса. — А Эггис случаем не с тобой вернулся? — Со мной. «Замечательно», — сплюнул Тар в сердцах, не представляя, сколько еще подобных ублюдков вернулось в Гарзу после войны. — Видишь ли, — протянул тот. — У нас тут семейные разборки, и… Мужчина резко замолчал, когда жуткое зазубренное лезвие, похожее на пасть щуки, возникло возле его шеи. «Ганазийское», — в ужасе подумал Тар, глядя на клинок. В темноте за спиной бывшего солдата заблестели черные глаза. — Спорим, что мой клинок острее твоего? — тихо спросила ганазийка. Таргин даже не заметил, как она подкралась. Мужчина испугано сглотнул, коснувшись кадыком заостренных зубьев. — Либо ты забираешь своего дружка и уходишь, либо сейчас сляжешь с разорванной шеей. Выбор у того был не велик. Таргин помнил, какие следы оставляет после себя ганазийское оружие — рваные раны и глубокие кривые шрамы. Если девица полоснет мужика, то он уже не встанет. — Ладно… ладно! — выдохнул тут, отбросив нож. — Мы уйдем, проклятое ты отродье! Ганазийка быстро увела лезвие назад, но затем, рыча, пнула мужика по ноге, да так, что тот отлетел вперед и рухнул на колени. — Если еще раз тронете Анни, разговор будет коротким. Ясно? Из соседнего переулка появились две женщины в платьях и испуганно щебеча обступили несчастную подругу, лежащую на земле. Таргин опустил кулаки, расправив плечи. Битва закончилась, но как такового облегчения он не испытал, а скорее еще больше затревожился. — О, боги! — воскликнула одна из женщин, глядя на изувеченную ногу подруги. — Я видела, как они ее утащили, но не думала, что они способны на такое. Анни… — она бережно погладила несчастную по плечам, — ты как? Анни, все еще рыдая и дрожа, подняла голову. Из-под спутанных темных волос показалось испуганное лицо с подбитым глазом. Из носа шла кровь. — Они больше не вернутся, — ганазийка подошла к женщинам, убирая клинок за пояс. Слова ее прозвучали обнадеживающе. Таргин молча проводил взглядом обидчиков Анни: мужик из армии лорда Чарвиса помог побитому другу подняться, и они быстро, не оборачиваясь, убрались прочь, забыв про нож и кочергу, оставшиеся лежать на дороге. — Алехара? — захныкала Анни. — Да, — кивнула ганазийка. — Спасибо тебе, — уцелевший глаз Анни нашел Таргина в полутьме, — и вам спасибо, кем бы вы ни были. Спасибо! Женщины благодарно кивнули Тару и своей защитнице. Затем помогли подруге подняться и увели ее к переулку, оставив Таргина один на один с давним врагом — ганазийка уходить не торопилась. Он напрягся, глядя на девицу. Смоляные волосы, бледная кожа. Лицо жесткое и даже пугающее, но не лишенное какой-то своей экзотичной красоты. Черные глаза сияли в полумраке, почти что с насмешкой. Впрочем, одетая как мужчина, ганазийка будто всем своим видом насмехалась над женским идеалом красоты. Таргин непонимающе развел руками, не отводя от нее взгляда: — Ну и зачем ты за мной везде таскаешься? Зачем помогла? — Как зачем? — ганазийка улыбнулась, но не так, как прочие девушки Серендии. В ее улыбке не было ничего милого или приятного: с одной стороны уголки губ поднимались несколько выше, чем с другой, и это только вызвало у Тара беспокойство. — Ты мне понравился. Поэтому я буду наблюдать за тобой. И поддерживать тебя. Таргин закашлялся, подавившись слюной. Вот только новой проблемы ему не хватало. — А этого можно как-то избежать? — спросил он, все еще надеясь, что девушка просто плохо пошутила. — Нет. Ганазийка — вроде бы одна из женщин назвала ее Алехарой — дернула ровно выщипанной бровью, будто этот вопрос ее почти оскорбил. Она не шутила. — Какой бред! — ощетинился Тар. — И что теперь? Будешь всюду за мной таскаться? — Конечно. — Что это еще за игры такие? Очередные ваши ганазийские выдумки? — Не выдумки! Традиции. — О, боги... А я тут причем? Алехара оглядела Таргина с головы до ног, зацепившись взглядом за его помятую рубаху. И лицо у нее сделалось странным. Примерно с таким же видом люди выбирают себе лошадей в конюшне: настороженно, очень внимательно и чуть-чуть презрительно. — Ты мне понравился, — заключила она. У Таргина задергалось веко, девица продолжила: — В Ганазии не мужчины выбирают женщин, а мы их выбираем. Но мужчина в праве отказаться. — Я отказываюсь, — быстро выпалил Тар. Она подняла руку с поднятым вверх указательным пальцем. Весьма изящную, как успел заметить Тар. — По традиции дается три месяца и только потом можно отказаться. — В Бездну ваши традиции. Я не ганазиец. — Но выбор-то мой, а я из Ганазии. Тар вдохнул, ощущая себя раздавленным неоспоримым весом ее логики. — Скажи честно, ты пытаешься надурить меня? Ты ведь все это только что придумала. — Нет. — И что теперь? — И ничего, благодарю покорно. — Алехара играючи склонилась в легком реверансе. — Делай, что хочешь. А я буду рядом. Таргин закатил глаза, вопрошая у богов, за что ему такое наказание. Затем развернулся и быстро скрылся в темноте переулка, возвращаясь к Симмиту на соседнюю улицу тем же путем, которым пришел. Что-то в этой новой Гарзе было не так. Бездействующая стража, мужики, хладнокровно избивающие женщин среди ночи, ганазийка с зубчатым клинком… Таргин не узнавал своего родного края. За шесть лет он изменился, как и Тар, и не в лучшую сторону. Симмит сидел, вжавшись спиной в стену дома возле лужи собственной рвоты, когда Таргин его нашел, сонного и пьяного. Тару пришлось поднять друга на руки, чтобы донести его до дома. И пока он шел, прижимая к груди мирно посапывающего Симмита, легкого, как тростинку, его преследовал темный взгляд Алехары, всплывающий перед мысленным взором всякий раз, как он закрывал глаза.