Находка для шпиона

На следующий день Тар все же решился заглянуть к родителям своих друзей и отдать им их повязки, что у него остались. Видят боги, Таргин оттягивал этот момент, как мог, но с утра совесть на пару с похмельем подсказала, что пора бы взяться за ум и сделать то, что должно. Нет, Тар не шел к родителям павших товарищей не из-за эгоизма или лени. Все дело в змеящемся страхе, обвивающимся удавкой вокруг шеи всякий раз, как он начинал об этом думать. Ведь глядя им в глаза, Таргину опять придется все вспоминать, рассказывать, и несомненно чувствовать вину за то, что из всех своих друзей выжил он один — это испытание не из приятных. Выругавшись от головной боли, Таргин сел на кровати, сонно растирая лицо. Солнце уже давно встало, разливаясь светом по комнате и очерчивая каждую пылинку, летающую в воздухе. Симмит спал на койке рядом. Тар оглядел его, принюхался, и понял, что от того все еще пахло, как от бочки со шнапсом. Его матушка, встретившая их дома, была не рада состоянию, в каком вернулся юный Симм, но при этом поблагодарила Таргина за то, что тот не оставил его валяться где-нибудь на улице. «Наконец у него появился надежный друг», — промурлыкала вчера она, прежде чем отправить их спать. Друг… странное слово. Мог ли Таргин действительно считаться другом Симмита, или просто он таскал его за собой, потому что больше некого? Он покачал головой, вылез из кровати и затем принялся умываться водой из тазика, который принес накануне ночью. Расчесал шевелюру гребнем и изучил свое отражение в куске полированной стали капитанского клинка. — Ну и образина, — недовольно пробурчал Тар, глядя на себя. Неаккуратная светлая щетина на лице почти превратилась в бороду, да и волосы сильно отрасли с того момента, как он подстригал их в последний раз. Где это было? В Шимеле? Еще перед тем, как распрощаться с боевыми товарищами и отправиться в Гарзу пешком. Казалось, с того момента прошло несколько лет, хотя на деле едва ли больше двух недель. — Нужно привести себя в порядок, — сказал Таргин сам себе и принялся бриться бритвой, приготовленной заранее. И сразу же порезался, резко втянув воздух через нос. — О, боги! Он вновь поднял клинок, чтобы на себя посмотреть. Порез оказался глубоким, и уже через пару секунд по щеке тонкой струйкой потекла кровь. Таргин вновь выругался, подтерев кровь полотенцем. Нет, сам он сегодня подстригать волосы и брить виски не будет. Вряд ли родители его бывших товарищей обрадуются, если он заявится к ним с окровавленной головой. Нужно будет попросить о помощи Ольми, матушку Симмита. Она наверняка сможет все сделать аккуратнее, чем он. Сделав над собой усилие, Тар продолжил бриться, слушая посапывания юного Симма и тихие шорохи в соседней комнате — наверняка это Ольми хозяйничала на кухне, готовя завтрак. И верно, через какое-то время с кухни потянулись приятные запахи жаренной яичницы, заставившие живот Таргина неприятно заурчать. Он хоть что-нибудь вчера ел, сидя в «Шипе»? Может быть, но мало, потому что большую часть времени ему приходилось разговаривать с людьми и смотреть за подвыпившим Симмитом. — Доброе утро, милый, — поздоровалась Ольми, стоило Таргину перешагнуть за порог с тазиком в руках. — Как ты себя чувствуешь? — Я в порядке, — соврал Тар, и вышел на крыльцо, чтобы вылить таз. На улице веяло теплом и пахло кошенной травой. — Я сделала вам с Симмитом поесть. — Спасибо большое, Ольми, — Таргин вернулся и сел за стол. Ольми, напевая что-то под нос, поставила перед ним тарелку с глазуньей и куском жаренного мяса. От еды исходил густой аромат, от которого рот мигом наполнился слюной. — Очень жаль, что тебя не взяли в стражу, милый, — с горечью в голосе произнесла она. — Я думала, у их командира ума побольше, чем у жаренной картошки. — Симмит тоже так думал, — ответил Тар и принялся есть. — Скажи… чем теперь будешь заниматься? — Не знаю, — честно ответил Таргин. — Сегодня хочу навестить родителей Ингеля, Варза и Гарроу. Они ведь еще в Гарзе, да? — он вопрошающе поднял взгляд на Ольми. — Вы знаете? — Ой, милый мой, — на лице женщины появилась грустная улыбка. Она села на стул рядом, поправив подол бежевого платья. — Родители Варза давно уехали, а у Гарроу в живых осталась только мать. Сейчас она работает в цветочной лавке. Таргин кивнул. — А родители Ингеля? — Живые, насколько я знаю. Но они почти никуда не выходят. У отца Ингеля всегда были больные ноги, а несчастная Нана только и делает, что ухаживает за своим мужем. Тар тихо застонал, представляя, что вот-вот явится расстраивать стариков. — Если хочешь, — осторожно начала Ольми, — потом можешь зайти на ферму возле Гарзы. Скоро начнется сбор урожая, и там от лишней пары рук точно никто не откажется. Таргин снова кивнул, не переставая жевать, хотя на деле он едва ли представлял себя работающим в поле. Может, командир Заэль был прав, и ему нужно было вернуться на службу к лорду Фазелю? Что теперь Таргину делать в Гарзе? Воевать с Эггисом за место? Какая чушь. Маленький гарнизон на краю Серандии не стоил таких усилий. Да и к тому же, Тара больше ничего в городе не держало. Родителей нет, а Фария вышла за другого. Расправившись с яичницей и возвращая тарелку Ольми, Таргин подумал, что вскоре ему действительно придется сниматься с места и вновь отправиться в путь. Например, он мог бы отправиться в тот же Шимель и поискать там отца, который со слов местных жителей должен был там обосноваться, а потом уже, если поиски успехом не увенчаются, взять курс к землям лорда Фазеля. Там-то его точно вспомнят и обязательно примут. Одевшись в запасную солдатскую форму без опознавательных знаков, аккуратно выглаженную матушкой Симмита, Таргин взял с собой вещи друзей в наплечном мешке и вышел на улицу — на встречу новому дню. Сегодня почему-то громко пели птицы… но звучали все нестройно, словно жаворонки вот-вот сорвутся на крик. Это никак не гармонировало со спокойствием главной улицы Гарзы, где торговцы постепенно раскладывали товары и натягивали над прилавками тенты, чтобы спасти их от палящего солнца. Странное дело. Повернув на улочку, ведущую к цветочной лавке, Таргин увидел пару стражников, зачем-то приставших к местному торговцу фруктами. Он задержался на них взглядом и задумался: а могли ли вчерашние ублюдки, избивавшие женщину, тоже оказаться стражниками Гарзы? Ему не понравилось собственное предположение, и Тар отчасти расстроился, что Симмит прошедшей ночью не видел их лиц. Он пошел дальше, морально собираясь с силами, чтобы предстать перед матерью Гарроу. Но сколько бы он не готовился, ему это не помогло: едва торговка — седовласая пожилая женщина в соломенной шляпе — увидела Таргина, она тотчас ударилась в слезы, признав в нем одного из друзей своего погибшего сына. Тару не удалось с ней толком поговорить, не то, чтобы успокоить. Не зная, что и делать, он передал ей рекрутскую повязку Гарроу и лишь сказал, что тот сражался достойно, после чего поспешил убраться подальше от цветочной лавки. Уныние навалилось на него, как будто он снова пережил тот день, когда оставил Гарроу умирать под Хаддарой. Как же тяжело! Воспоминания расцвели, сдавив горло и стиснув грудь. Вина за гибель друга все еще лежала камнем на сердце — Таргин ведь так и не смог ему помочь, хотя клялся всеми богами, что вытащит его с войны и вернет домой. Тар, цепенея, брел дальше, почти ничего не видя перед собой, но на новом перекрестке улиц остановился, услышав заливистый детский смех. Светловолосые мальчишки весело кидали в колодец камни. Когда камешки достигали цели, громко плюхаясь в воду, дети начинали смеяться. Колодец… Таргин устало моргнул. Может ему самому следует кинуться в него? Чтобы не видеть, не вспоминать. Но затем тряхнул головой, отгоняя наваждение. Боги! Тар устало потер виски. Резать в бою ганазийцев было проще, чем смотреть в глаза матери Гарроу, так похожую на него. Но дело сделано лишь на половину. Ему предстояло еще зайти к родителям Ингеля, так что он еще раз окинул мальчишек взглядом и устало побрел к знакомому деревянному дому с покосившейся крышей. Вопреки ожиданиям Тара, мать Ингеля, Нана, не стала рыдать при виде него, а напротив, пригласила войти в дом и налила ему чая, после чего помогла своему мужу — грузному хромому мужчине — перебраться из спальни в гостевую комнату и усадила того в кресло напротив. Таргину не осталось ничего, кроме как рассказать обо всем, что он помнил, бередя старые раны. — …Ингель сражался достойно… — закончил он свой рассказ, поставив на стол почти опустевшую кружку. Родители Ингеля переглянулись, и Нана тихо произнесла: — Нам говорили другое, — сказала она, и ее глаза заблестели, — нам сказали, что вы все четверо подались в дезертиры, убежали с фронта. А потом… — она плаксиво всхлипнула, и Таргин тысячу раз пожалел, что сюда пришел, — а потом еще начали помогать ганазийцам, за что и были убиты. — Казнены, — подхватил отец Иггеля, погладив супругу по руке. — Что? — Таргин выпрямился на стуле, и вспыхнувшее в нем негодование мигом вытеснило тоску. Кто мог вообще до такого додуматься? — Невозможно! Ваш Ингель, как и Варз, погибли в бою, славно сражаясь за родину. Гарроу сгубила стрела, а я стал капитаном. Стали бы меня повышать до капитана, если бы я дезертировал? Нет, никогда! — Тар перевел дух. — Мы не были дезертирами, и уж точно не помогали ганазийцам. Нана расплакалась, подтянув к лицу платок. Но ее слезы были другими, не как у матери Гарроу. На ее лице появилась благодарная улыбка. — Спасибо, что рассказал нам правду, сынок. — чуть погодя, пробасил отец Ингеля. — Для меня… для нас это очень важно. «А правду ли?» — беспомощно спросил себя Таргин. Он не помнил первые годы войны, и как бы не силился вспомнить, ему будто что-то мешало. Словно его воспоминания, подобно воде, упирались в какую-то невероятно крепкую плотину и все никак не могли ее прорвать. Ингель ушел одним из первых, но до того имел привычку все время записывать что-то в блокнот. И этот блокнот, с обложкой из свиной кожи и заляпанный в засохшей крови, сейчас лежал у Таргина в сумке. К своему стыду, за столько лет Тар ни разу не открывал блокнот Ингеля, не желая тревожить его дух. Но теперь, услышав откровения его родителей, он решил, что пора. И отдал родителям Ингеля только его повязку. Блокнот он мог занести им позже, если потребуется… Но после того, как он сам с ним разберется. Таргин попрощался с его родителями, поблагодарил за чай, и вышел из их дома с тяжелым сердцем. И брел по улице ровно до тех пор, пока не увидел свободную скамью в тени раскинувшего ветви дуба. Он сел на нее и полез в сумку за блокнотом. Руки его почему-то задрожали. — Ингель, маленький ты засранец, — шепнул он, глядя на блокнот, вспоминая синеглазого мальца с извечной хитрой ухмылкой, — ты был умнее нас всех. Как ты позволил себе умереть? Таргин открыл блокнот и начал изучать его с первой страницы. Записей оказалось немного, но Ингель был дотошным малым и почти везде расставлял даты. Сначала все шло неплохо: он расписывал о том, как началась война, и как они всей дружной компанией записались в новобранцы; вкратце описал путешествия на сбор армии под знаменами лорда Фазеля и отметил на страницах, как ему понравилась новая форма. Таргин припоминал все это, но смутно, а затем Ингель начал описывать саму войну…Записи становились короче, тревожнее, и появлялись в блокноте все реже. А последняя и вовсе уместилась в одну строчку. «Она сказала, если я не сделаю этого, они всех убьют», — писал Ингель. Таргин наклонился к блокноту. «ОНА», — гласили гигантские неровные буквы. — Кто — «она»? — спросил Тар, не ожидая ответа, и во рту у него пересохло. — А-а! Красные губы, черные волосы, бурый мех на воротнике... Мимолетное видение, пронесшееся перед мысленным взором. Таргин заскрежетал зубами от головной боли и ссутулился. Блокнот выпал из его рук, когда он обхватил лицо руками. Эта боль была подобна вспышке, что ослепила его и отдалась нестерпимой резью где-то за глазами. Видят боги, он поклялся себе ничего не вспоминать и смириться с мыслью, что это был всего лишь кошмар. Один из многих. — Таргин? Кто-то присел рядом на скамью. Таргин больше почувствовал это, чем увидел. Голос принадлежал женщине. В нем чувствовалась мягкость с ноткой беспокойства, и звучал до ужаса знакомо. — А? Таргин выпрямился, боязно разлепляя пальцы, и сердце громко заухало в груди. Рядом с ним присела полноватая женщина в светло-голубом платье, под цвет ясных глаз. Округлое румяное лицо, теплая улыбка. Солнечный свет путался в ее светлых волосах, неряшливо собранных в высокий хвост. — Не узнаешь меня? — спросила она, не переставая улыбаться. У Тара перехватило дух. — Фария. Он опустил руки, и головная боль исчезла. Было в этом что-то магическое, ненормальное. Так исчезает радость, и тебе становится жаль, что радостью не наполнено каждое мгновение жизни. — Я рада, что ты вернулся. — ее слова звучали искренне и почему-то ударили больнее ножа. — Даже не верится! Тебя почти не узнать. Ты так изменился! — Ты тоже, — пробормотал Таргин, потрясенно глядя на бывшую подругу. Он мог явственно помнил, как желал ее. Как думал о ней, очарованный ее речами, сдержанностью, и даже руками, когда она рисовала что-то на песке, или как с задумчивым видом подносила ложку к губам, сидя на крыльце своего дома. Помнил, как пялился на нее. Помнил четырнадцатилетнюю девочку, красивую и стройную, как осину… И нынешняя Фария мало чем на нее походила. Разве что было что-то в ее глазах, в форме губ, изгибе шеи, напоминающее ему историю, когда-то связывающую их. Ну что за дурак! Таргин напряженно сжал губы. Прошло шесть лет, а он все еще представлял себе юную девчушку. Воюя с ганазийцами он даже ни разу не подумал, что Фария, как и он, будет меняться и взрослеть. Таргин смутился и стыдливо отвел взгляд. — Гляди-ка! — Фария рассмеялась, заливисто и звонко. Так знакомо, что Тар на миг вернулся в прошлое, ощутив себя семнадцатилетним мальцом. — Не всё в тебе поменялось. Глаза отводишь также. — Ага, — сухо подтвердил Таргин. Блокнот Ингеля все еще лежал на земле у его ног. Тар нагнулся и поднял его, стряхивая пыль. Ему стало неуютно находиться рядом с Фарией. Он не так себе ее представлял, и уж точно по-другому видел их долгожданную встречу. Все, что происходило сейчас, больше напоминало какой-то нездоровый сон, от которого хотелось очнутся. — Таргин… — вновь заговорила Фария, чуть подавшись вперед, — скажи, я могу тебе как-то помочь? — Что? — удивился он, убирая блокнот в сумку. О том, кто такая «ОНА», Тар попытается разузнать позже, но одна только мысль об этом уже отдалась пульсирующей болью в висках. — Вид у тебя болезненный, — голосок Фарии зазвучал тревожно. Тар вздохнул и взглянул в ее голубые глаза, преисполнены теплом и состраданием. — Если тебе нужна помощь, ты обращайся, Тар. Может, с нашей последней встречи много изменилось, но я по-прежнему остаюсь твоим другом. Могу выслушать и поддержать. «Другом, — мысленно с тоской повторил он, как будто до войны они только дружбу водили и не помышляли о совместном будущем, — она что, издевается надо мной?» Таргин вновь посмотрел на Фарию, и в нем схлестнулись две неистовые бури. С одной стороны он был невероятно рад видеть Фарию, даже такую, и мечтал рассказать ей обо всем, что ему удалось увидеть и пережить, но с другой — он жаждал просто встать и уйти. Вторая мысль казалась ему более соблазнительной и к тому же правильной. Ни к чему искушать судьбу. — Прости, что все так вышло, — произнесла Фария, виновато наклонив голову. Тар моргнул. Может его лицо и оставалось непроницательным, точно каменный валун, но внутри с двумя противоречивыми эмоциями схлестнулась третья — гнев. Да, он мог бы спросить Фарию, мол, как так вышло. «Почему ты меня не дождалась?» Мог бы. Но какой ему толк от этих знаний? Если Таргин поднимет эту душещипательную тему и откроет рот, то это не заставит ее нового мужа и детей исчезнуть. Время не повернется вспять. Пустая трата времени. — Скажи мне, Фария, — Таргин снова поймал ее взгляд стараясь не отводить глаз, — ты счастлива? — Я… — она запнулась, не ожидая такого вопроса. — Да. Счастлива. Над головой зашуршала листва. Легкий теплый ветерок подхватил несколько белокурых прядей Фарии и донес до Таргина запах ее апельсиновых духов, упоительно сладкий и такой знакомый, что у него закружилась голова от воспоминаний. — Что ж, — Тар торопливо поднялся со скамьи и закинул за спину легкий наплечный мешок, — тогда все было не зря. И зашагал от Фарии прочь, вместо того чтобы стиснуть ее в объятьях, как когда-то мечтал. Отказался от мечты, теперь уже наверняка. Даже не оглянулся на прощание. — Нужно вылить из Гарзы, — прорычал он себе под нос. И вдруг потрясенно осознал: он принял решение. Где-то между завтраком у матушки Симмита и разговором с Фарией в его мыслях о грядущем путешествии вероятное «возможно» сменилось на «когда». Это было правильно. Нечего ему больше здесь делать. Гарза была Таргину домом лишь когда тут были те, кого он любил. Улица сменилась проулком, затем вышла в перекресток, и когда Тар вышел из тени на свет у рыночных рядов, ему в грудь уперся палец низкорослого городского стражника в потертом шлеме. — Ты! — страж посмотрел на Таргина снизу вверх. — Ты не видел ганазийку? — Сегодня? — Тар пожал плечами, но насторожился. — Нет. Стражник задумчиво пожевал губами, опуская руку. Его лицо было обветренным и дряблым, как будто повстречало больше ветров, чем скалы у побережья. Под его мутными глазами от усталости чернели круги. — Если увидишь, сообщи кому-нибудь. — А что случилось? — флегматично поинтересовался Таргин. Вряд ли его могло что-то удивить или расстроить после встречи с Фарией. Страж замялся, переступая с ноги на ногу, а затем произнес: — Вчера ночью ганазийка напала на двух стражников, когда те патрулировали улицы. Таргин чуть по подавился. «Неужели после того случая в переулке она еще на кого-то напала?» — возмущенно подумал он. Но спросил следующее: — Каких еще стражников? Мужчина нахмурился, словно размышляя, стоит ли Таргину что-то рассказывать. — На Борви и Хавуса, — нехотя произнес тот. — Одного из них она избила, что тот до сих пор зубами отплевывается, а второго чуть не порезала. — Что? — Тар оторопело распахнул глаза, переваривая услышанное. — Дай угадаю: один из этих стражников с пивным брюхом, а второй тощий и длинный, служивший ранее под началом лорда Чарвиса, да? Страж прищурился, и морщины очертили сомнение на его лице. — Именно. — Извольте! Я там был и все видел. — Говорить о том, что это он отметелил мужика с кочергой, Тар не стал. — Эти двое ночью даже в форме не были. Они напали на женщину. Если бы ганазийка не вмешалась, они бы убили несчастную. Спросите у самой пострадавшей! — Таргин напрягся, пытаясь вспомнить имя. — Ее зовут Анни. Страж безразлично пожал плечами. — Приказ есть приказ. Нам сказано найти ганазийку. — Чей приказ? — рассердился Тар. — Замкомандира Эггиса. Таргин выругался, махнув рукой, и направился прямиком к зданию городской стражи. Эггис, по счастью, стоял на плацу возле него, нервно раскуривая табачную самокрутку. Правда, при виде Таргина тот почему-то попытался убежать и спрятаться в казарме, но Тар оказался проворнее, и схватил Эггиса за шиворот раньше, чем тот успел добраться до парадной двери, после чего затащил его в тень, где днем ранее Таргина поджидала ганазийка. — Эггис, сука! — Таргин припер того к стенке. — Ты чего творишь? Странно было вот таким образом начать разговор с замкомандиром городской стражи, но любая даже самая мелкая несправедливость легко выводила Таргина из себя. К тому же сегодня на нем не было формы капитана и щит не тяготил руку, а значит, устава он не нарушал. — Ты о чем, друг мой? — Эггис фальшиво захихикал. Возможно, из-за страха, что сейчас вот-вот получит в зубы. — Ты знаешь, о чем. Не корчи из себя идиота. Твои прихвостни в открытую нарушили закон и получили по заслугам, а ты теперь их выгораживаешь и несправедливо обвиняешь невиновного человека! — А-а-а, — Эггис попытался отцепить от себя руки Таргина, но тот крепко держал замкомандира. — Ты про ганазийку? Слушай, Тар, я сам не в восторге. Это вообще не мой приказ! К нам утром прибыли важные люди, и им не понравилось то, что у нас происходит. И теперь мы обязаны делать так, как они скажут. — Что за люди? — недоверчиво хмыкнул Таргин. — Наверх посмотри. Тар так и сделал, но с такого ракурса крышу здания видно не было, поэтому он взял Эггиса за ворот рубахи и поволок за собой, отступая назад. — Какого…?! — Таргин скривился, глядя на новые желто-коричневые флаги, трепещущие на ветру. Капитанский камзол Эггиса, в котором тот щеголял вчера, был тех же цветов. — Что происходит? — Сын лорда Чарвиса прибыл к нам с визитом. Эггис дернулся и Таргин выпустил его. Но! Вопреки ожиданиям, тот не убежал, а продолжил стоять рядом, поправляя ворот рубахи. — Эгги, почему над зданием стражи его флаги? — Таргин не отводил от них взгляда. Что-то опасное чувствовалось в этих цветах, и в том, как они развевались на ветру. Они означали недобрые перемены. — Гарза ведь принадлежит лорду Ворзу. — Теперь, похоже, нет, — фыркнул Эггис. — После шестилетней войны многим трудно остановиться. — Ты о чем? — Как о чем? Внешний враг побежден, ганазийцы ушли, и теперь лорды сосредоточили внимание друг на друге. Война продолжается. — Эггис переглянулся с Таргином и закатил глаза. — Боги! Почему я должен тебе все объяснять? Если бы ты не спал на уроках истории в нашей поганой школе, ты бы помнил, что Серендия всегда славилась междоусобной грызней. Наши лорды всегда способны объединять усилия перед общим врагом, но стоит таковому пропасть, они начинают бить друг друга. — Это неправильно, — возмутился Таргин, все еще глазея на флаги. Однажды на дороге, в более южной части Серендии, где сухая земля трескается от ненастного жара, а жухлая трава лежит островками, Таргину не посчастливилось наткнуться на песчанника — жуткого желто-коричневого змея, раздутого от недавней трапезы. Он прекрасно помнил эту тварь. Точнее, он помнил ее опасные желтые глаза, блестящие на солнце, переливающуюся чешую и ядовитые клыки длинною с человеческий палец. А еще золотистый капюшон! Когда песчанник раскрывал его, то в диаметре тот достигал размаха крыльев стервятника. Таргин тихо выругался, не сомневаясь, что на оранжевых флагах семьи лорда Чарвиса был изображен именно этот змей. — Да здесь все неправильно! — подхватил Эггис, горячо разделяя недовольство Тара, и это напомнило юному капитану о временах, когда они были мальчишками, что колошматили друг друга палками по головам на школьном дворе возле храма Мира. Как будто вчера между ними и не проскакивало никакой вражды. — Не знаю точно, что не поделили Борви с Хавусом, и причем тут несчастная Анни, но сегодня утром ее нашли мертвой. Теперь эти двое сидят в темнице, ждут суда. И ганазийку местную тоже поймают и будут судить просто потому, что сын лорда Чарвиса не любит тех, кто доставляет ему проблемы. Таргин обескураженно оглядел Эггиса, вспоминая женщину с расквашенным лицом, за которую он вступился прошлой ночью. Эти двое все-таки ее добили! — Мне всегда нравился лорд Чарвис, — продолжил говорить Эггис. За его спиной по дороге медленно протащилось несколько крытых телег с запряженными лошадьми. — Это не обделенный умом мужик, улыбчивый и рассудительный, а вот его сын… — Эггис тряхнул головой, как будто пытаясь отогнать от себя дурные мысли. — А вдруг он прибыл сюда не простым визитом, а чтобы жениться на дочке градоначальника? По глазам Эггиса Таргин прочитал испуг, и едва сдержался, чтобы не треснуть тому по лицу. Да помилует этого дурака Мирное Небо! Его стражники опустились до зверства, разделались с женщиной, а он переживает лишь из-за того, что кто-то может увести его возлюбленную. — Надо что-то сделать… — прошипел Тар. — Да что тут сделаешь?! — Эггис оглянулся на телеги и его лицо помрачнело. Судя по песчаному цвету тента — это прибыл обоз с вещами важного гостя. — Я с раннего утра таскался с этим хмырем по городу, сопровождая его, как какой-то безликий лакей! После экскурсии он попросил меня удалиться и просидел в доме градоначальника часа три, наверняка договариваясь о помолвке с моей Хельмой, а теперь заседает с командиром Заэлем! Я тебе говорю, Тар, он сюда к нам надолго. Вон, смотри, сколько вещей и людей он с собой притащил! Ну точно в женихи набивается! — Эггис… — прошептал Тар беззлобно, — угомонись, а то визжишь как порось недорезанный. Эггис открыл рот, будто собираясь что-то возразить, но тотчас его закрыл. Они оба уставились на окна второго этажа, где располагался кабинет командира — за стеклом чернела мгла. — Лучше бы ты не за Хельму свою переживал, а за Гарзу. — продолжил Таргин. — Не исключено, что этого, как ты выразился, хмыря, сюда направили как нового градоначальника. Он же все-таки сын лорда. Если так, то не пройдет и дня, как твоя Хельма окажется на улице вместе со своим стариком, а «хмырь» займет их поместье и начнет учинять в городе свои порядки. — Как?! — Эггис вылупился на Таргина во все глаза, как будто эта мысль ранее не приходила ему в голову. — Так нельзя! — Надо что-то сделать, — повторил Таргин. Упрямо, точно мул, глядя на окна. — Я должен поговорить с сыном лорда. Плевать на твоих стражей-ублюдков, они по заслугам получили, но вот ганазийка вряд ли заслуживает такого отношения. — Да тебе какое дело до всего этого? — забрюзжал Эггис. Таргин понял, что ухватился за всю эту неразбериху как за спасительную соломинку. Если бы не все это, он сейчас просто бы в отчаянье бродил по улицам Гарзы, как неприкаянный дух. — Ты можешь провести меня и представить? — спокойно спросил Тар. — Я тебе не лакей! — возразил Эггис. Лицо у того почему-то покраснело, хотя на улице было не так жарко, чтобы смогли запылать щеки. — Ты не лакей, а стражник, и ты уже виделся с сыном лорда. — Таргин задумался, затем быстро добавил: — Если поможешь, я выясню намерения «хмыря» касательно твоей Хельмы. — Ага, — Эггис сплюнул под ноги, — как же! Так он тебе все и расскажет. — Расскажет, — уверенно произнес Таргин, и удивился тому, как ровно зазвучал его голос. — Со мной, может, ему незачем считаться, а вот с формой лорда Фазеля все-таки придется. В ней у меня есть право на несколько вопросов. Эггис поморщился. Ему откровенно не нравилась эта идея, но как любой другой солдат он понимал, что лорд Фазель стоит в иерархии Серандии несколько выше лорда Чарвиса. — Ладно, — нехотя согласился он, — я попробую. — Стой здесь, Эгги, и никуда не уходи. Я за формой. С этими словами Таргин кинулся прочь от здания стражи и всего за несколько минут добрался до дома Симмита по пыльным людным улицам. Судя по всему, до людей, наконец, дошло, что в Гарзе что-то происходит, и потому они постепенно начали собраться на городской площади, тревожно обсуждая новые чужеземные флаги, развивающиеся над городом. Таргин открыл дверь и вошел в полумрак гостевой комнаты. Матушка Ольми сидела в своем кресле, зашивая какую-то рубашку, а светловолосый Симмит грустил над тарелкой с яичницей, пытаясь заставить себя проглотить хоть кусок. Вид у того был помятый, что не удивительно после событий прошлой ночи. — О, Тар! — воскликнул он, когда захлопнулась дверь. Симмит с Ольми повернули головы. — Как все прошло? Матушка сказала, что ты пошел говорить с родителями Ингеля и Гарроу. — Так себе прошло, Симм, — Таргин прошел мимо друга, похлопав того по плечу. — Как сам? — Голова трещит, — пожаловался юнец. — Пей побольше воды. — Таргин скрылся за ширмой и принялся облачаться в капитанскую форму лорда Фазеля. Ольми проводила его вопросительным взглядом, но ничего не сказала. — Тар, — пробормотал Симмит, — ты стражников видел? Они искали меня? Ну… я же не заступил на дежурство, и… — Боюсь, у городской стражи сейчас проблемы посерьезнее, — заметил Таргин, застегивая чистую рубаху. — Да? — вяло удивился Симм. — А что там происходит? — Самому хотелось бы знать. — А зачем тебе форма? Хочешь еще раз поговорить с командиром Заэлем? — Вроде того. Ольми, сидя в кресле, шумно вздохнула. Таргин разобрался с жилеткой и брюками, взялся за мундир. Как и в прошлый раз, нарядившись в форму, Тар почувствовал себя лучше. Мысли о Фарии и погибших друзьях поблекли. Блеск щита, стоявшего возле стены, побуждал его к действию, напомнив о том, кем он стал за годы войны. Он больше не хилый семнадцатилетний мальчишка. Он, мать его, капитан, заслуживший доверие великого лорда Фазеля. Воин. Солдат! Застегнув все ремни и взяв щит, Таргин уверенной поступью зашагал к выходу. Симмит попытался что-то у него спросить напоследок, но Тар его не расслышал. Окрыленный мрачной решимостью он вышел на свет. День обещал быть долгим. *** К тому времени, как Таргин вновь оказался возле здания стражи и поместья градоначальника, людей на площади стало значительно больше. От них пахло потом, страхом и волнением. Стоял гомон. Напряжение было почти физически ощутимо и незримо давило на плечи, будто воздух вокруг стал тяжелее. Но, возможно, все дело было в жаре и палящим над головами солнце. Тар чувствовал, как рубашка под мундиром начала прилипать к телу. Он было хотел направиться к Эггису, что послушно прятался в тени, но его внимание привлек тощий паренек в невзрачной серой одежде, неприметный для окружающих. Короткие темные волосы, очки в стальной оправе, кусок пергамента в руках и странная почти блаженная улыбка на устах. Тот, сливаясь с окружением, записывал что-то в пергамент карандашом. Таргин осекся, глядя на него — местного торговца информацией. Он знавал об этой касте людей не понаслышке. Таких, как этот парень, много. В каждом селе и городе обязательно есть кто-то «свой». Они шныряют, словно крысы и вынюхиваю, собирая сведения, какие получается, а затем продают лакомые кусочки тем, кто их купит подороже. Обычно они заседают в тавернах, рынках или портах — в местах сосредоточения слухов и сплетен. Но если такого удается встретить где-то на улице, значит, беды не избежать. Они словно падальщики чувствуют, где можно поживиться. Тар поправил воротник и подошел к торговцу, возвысившись над ним, точно скала. — Ты не видел местную ганазийку? — Нет, — ответил тот, не отрываясь от пергамента. Голос его был бесцветный и незапоминающийся, как и одежда. — А если подумать? — Не видел. — Его карандаш продолжал скользить по бумаге. Таргин устало моргнул. — Я помочь ей хочу, а не сдать страже. Торговец оторвался от листка и осмотрел Таргина поверх очков, будто оценивая его материальное состояние. — Она заплатила мне, чтобы я никому не говорил. — отчеканил он. Таргин со вздохом достал пару золотых монет из кармана: — А так? Торговец кивнул и принял плату. Измерил вес монет в руке, будто сомневаясь, что те настоящие, после чего кинул их в кожаный кошель, прикрепленный к поясу. — Она пошла в ту сторону. — сказал он, указав в сторону храма Мира. Таргин рассердился. — Что? И это все? Гони монеты обратно. — В отличии от стражников я указал тебе правильное направление. — Торговец вежливо улыбнулся. — Ганазийка ушла в ту сторону после того, как мне заплатила. Это было утром, когда в город приехал эскорт Моррака Скарчиара. «Моррак? — мысленно вопросил Таргин. — Сын лорда Чарвиса?» — Что про них знаешь? Каковы их намерения? — спросил было он, но затем пожалел об этом — торговец протянул к нему широкую ладонь. — Расскажу только за дополнительную плату. Таргин махнул на того рукой. Ох уж эти уличные крысы, жадные до богатств! Отмахнулся и быстрым шагом направился в ту сторону, куда указал торговец. Вряд ли за несколько минут на площади успеет произойти что-то интересное, пока Тар обыскивает ближайшие дома и улицы. Вдруг ему удастся найти ганазийку и предупредить ее? Может, она знает больше, чем он… Вниманием Таргина завладели колокольни храмов, чернеющие на фоне голубого безоблачного неба. Одна принадлежала действующему храму Мира, а вторая — полуразрушенному, десятки лет назад пострадавшему после пожара. Две башни возвышались над Гарзой, словно великаны. Таргин задумчиво перевел взгляд с одной колокольни на другую. Вряд ли служители храма Мира будут укрывать ганазийку, когда по улицам рыскает стража, поэтому Таргин навострил сапоги в сторону старого храма. Если он что-то и уяснил о ганазийцах со времен войны, так это их привычку забираться туда, где повыше. Ганазия — земля пиков, острых скал и высоких гор. Высота напоминает им о доме и дарит чувство защищенности. Недолго думая, Таргин вошел в старый ветхий храм и проклял все на свете, пока взбирался на колокольню по прогнившей деревянной лестнице, норовившей сломаться под его весом. — Алехара? — спросил он, когда почти добрался до самого верха. — Ты здесь? Ответа не последовало, отчего Тар почти расстроился. Взобравшись на колокольню, Таргин никого не обнаружил, но сразу же приметил старый ящик, придвинутый к каменному парапету и пустую бутылку из-под вина с этикеткой «Веселого Шипа». Скорее всего ганазийка часто тут бывала, наблюдая за городом и улицами с высоты. Обзор отсюда открывался хороший. — Что за… — прошептал Таргин, тревожно осматривая Гарзу. Вокруг города запестрели желто-коричневые палатки и шатры, увешанные такими же желтыми флагами. Несколько сотен солдат мельтешило вокруг них, а по проселочным дорогам, ведущим к городу, целыми караванами съезжались крытые повозки. Это все уже не походило под слово «визит», которым Эггис охарактеризовал появление сына лорда Чарвиса. Все больше указывало на то, что Гарзу окружили и пытались зажать в тиски. Таргин выругался и принялся спускаться по лестнице, осторожно переставляя ноги. Ничего себе не сломав, он спрыгнул на каменный пол, поднял свой щит, предусмотрительно спрятанный под перевернутой скамьей, и вновь помчался к площади. — Тар, мать твою, где тебя носит?! — зарычал Эггис, когда он подошел, протиснувшись сквозь толпу. — Ты не представляешь, что сейчас было! — Что еще? — сухо поинтересовался Таргин. Широкое лицо Эггиса пылало багровыми красками, а руки его заметно дрожали. От гнева или беспомощности? За то время, пока Таргина не было, он тоже успел облачиться в форму капитана под цвета новоприбывших гостей. — Эти ублюдки в желтых плащах вывели из дома градоначальника мою Хельму и утащили ее к стражам, словно она какая-то пленница! Таргин молча скривился. Ситуация стремительно выходила из-под контроля, и чувствовал это не только Эггис, но и все собравшиеся на площади горожане, уже не стесняющиеся в выражениях и недовольных выкриках. — Надеюсь, ты готов. — проговорил Тар, и Эггис кивнул. — Да. Идем. Теперь здание стражи окружали новоприбывшие солдаты в оранжевых и желтых кителях. Сперва они с недоверием косились на приближающихся Эггиса с Таргином, но затем, оглядев знаки отличия и форму, все-таки расступились перед ними. Первая полоса препятствий была пройдена. Вторая поджидала двух капитанов в самом здании в виде пары стражников в форме местного гарнизона в потертых нагрудниках и ржавых шлемах. Они охраняли лестницу, ведущую на второй этаж, и вид у них был грозный. — Эггис? — спросил один из мужчин, с сомнением глядя на Тара, вставшего рядом с ним. — Нам сказано никого не пускать до особого распоряжение. Приказ Моррака Скарчиара. Второй стражник, услышав это имя, неуютно поежился, как будто в коридоре вдруг стало так холодно, что тому потребовалось втянуть голову в нагрудник, подобно пугливой черепахе. — У меня срочное послание! — вдруг воскликнул Эггис. Так громко и уверенно, что Таргин вздрогнул. Этому командному голосу поверил бы любой. Стражники переглянулись, неуверенно пожали плечами, но все-таки расступились, пуская Таргина и Эггиса на второй этаж. — Послание? — прошептал Тар, шагая по лестнице за Эггисом. — Ну да. Нужно срочно послать на хрен этого Моррака! Таргин весело хмыкнул. Мимо них на лестничных пролетах проплывали узкие высокие окна, через которые можно было хорошо рассмотреть городскую площадь и ту толпу, что на ней собралась. Жители Гарзы ждали разъяснений: либо выступления градоначальника с балкона поместья, как это раньше бывало, либо речи новоприбывшего Моррака. — Как-то неуважительно к сыну человека, которому ты присягнул на верность. — заметил Тар. — Ба! Если он хоть пальцем тронул мою Хельму...! Под гневную тираду Эггиса, что тот продолжил нашептывать себе под нос, они поднялись на второй этаж. Нос сообщил Таргину, что в казармах наступило время обеда. Или раннего ужина. Весь второй этаж густо пропах жаренным мясом, только вот судя по резким звукам и смеху, доносившимся из обеденного зала, обедали там не солдаты, а стая оголтелых гиен. Эггис остановился у закрытых дверей и заметно напрягся. — Тар, — он обернулся через плечо, — если твое появление их не обрадует, и они решат с тобой разобраться, я не смогу тебе помочь. Также, как не смог помочь Хельме, когда ее сюда притащили. — Разберемся, — в подтверждение своих слов Таргин потрогал рукоять меча, висевшего в ножнах на поясе. Вряд ли ему придется пускать его в ход, но нужно быть готовым ко всему. Эггис кивнул, после чего тяжело вздохнул, оттолкнул от себя двери и вошел в полумрак обеденного зала. Внутри, как оказалось, и яблоку было негде упасть. Вдоль стен, украшенных коричнево-желтыми гобеленами со змеей, стояли столы, донельзя заставленные яствами. Звякали миски. За каждым столом сидело человек по пятнадцать, и в их форме преобладали желтые цвета. Мужчины галдели, общались, смеялись, выпивали, но когда увидели незваных гостей, то их гомон резко прекратился. — Приказывали же никого не впускать, — послышался откуда-то спереди усталый голос командира Заэля. Таргин прищурился, оглядывая людей, что расположились за центровым столом возле жаровни. За их спинами подрагивало яркое пламя, так что Тар видел только их темные силуэты. В душном зале пахло потом и дымом от капающего свиного жира. — Вытворите их отсюда! — приказал Заэль, но мужчина, сидящий радом с ним, взмахом руки отменил его приказ. — Не нужно, — спокойно пробасил тот. — С людьми нужно уметь разговаривать, командир. Мне ли вам все объяснять? Два мелких капитана явно пришли сюда не забавы ради, а по какому-то якобы важному делу, так что давайте дадим им слово. К тому же, я вижу форму лорда Фазеля… Мужчина поднялся из-за стола, и Таргин пересилил свое нестерпимое желание отсалютовать ему, как старшему по званию. Вот он, Моррак Скарчиар, в этом не оставалось сомнений. Он был крупнее, внушительнее и выше любого сидящего здесь солдата. И наигранности, как в том же Эггисе, в нем не было — по взгляду читался лишь холодный расчет. — Чем обязан? — поинтересовался тот, и разговоры присутствующих затихли окончательно, сменившись напряженным ожиданием. Таргин невольно сглотнул, глядя на Моррака: грудь похожа на бочку, широкие плечи натягивают ткань оранжевой рубашки. В свете колеблющегося пламени пуговицы переливались на ней то красным, то золотым. Скарчиар принялся внимательно рассматривать Таргина как географическую карту, словно пытался узнать его или вспомнить, так что он выступил вперед, закрыв спиной оцепеневшего Эггиса, смотревшего куда-то вправо. Тар мельком проследил за взглядом друга и увидел за центровым столом… ее. Хельму, дочь градоначальника, грациозную и невероятно красивую. Густые волосы до плеч напоминали цветом желтизну монет из чистого золота, а большие светлые глаза казались холодными, как спокойная прохлада в тенистой роще. Правда, в ее лице не было и намека на спокойствие. В чертах девушки читался неприкрытый страх и немая мольба о помощи. «Проклятье!» — подумал про себя Таргин, опасаясь, как бы Эггис не выкинул ничего из ряда вон. А затем заговорил, понимая, что молчание уж слишком затянулось: — У меня к вам дело, лорд Моррак. — Таргин с напущенной важностью снял с руки капитанский щит с гербом лорда Фазеля и поставил его перед собой, демонстрируя чужаку, от чьего лица собирается говорить. На войне он неоднократно видел, что именно так важные люди начинали переговоры. Щит был высоким и доставал Тару до груди. Он положил на него правую руку, показывая, что пришел с миром — так было заведено серандийским военным уставом. Положи бы он на него левую руку, это было бы равносильно вызову на поединок или объявлению грядущей войны. Моррак едва заметно улыбнулся. — Твое имя, капитан? — Таргин Сатейн, капитан пятого взвода армии лорда Фазеля. «Капитан в запасе», — мысленно добавил Тар, учитывая, что он бессрочно покинул армию, чтобы вернуться домой, но Морраку знать этого не следовало. Ему нужно было прибавить веса своему имени. — И что же тебя привело в такую даль? — пренебрежительно поинтересовался Моррак. В чертах его лица однозначно прослеживалось что-то от астеросских южан, живущих на берегах далекого Серого моря. — Земли лорда Фазеля далеко отсюда, как и его армия. — Гарза — мой дом, милорд, — Таргину не понравился тон чужака, но он сделал вид, что его это не задело. — И я хочу знать, что вас самих привело сюда, и почему были сняты флаги местного лорда Ворза. — А… — Моррак неприятно скривил губы, будто увидел уборную, переполненную после дождя. Затем сел, скрипнув стулом. — Не твоего ума дело, сынок, — проворчал старый Заэль, сидящий рядом с Морраком. В его голосе послышались неприятные нотки беспомощности. — Нет-нет, все в порядке, — лорд Скарчиар подался вперед, поставив локти на стол. — Парень задает правильные вопросы, и его статус, благо, позволяет ему их задавать. Заэль что-то тихо пробормотал и по обеденному залу пополз шепот. — Дело в том, — продолжил Моррак, — что лорда Ворза больше нет, и все его земли теперь принадлежат мне. Солдаты одобрительно загудели и у Таргина по спине пробежал холодок. Он не отводил взгляда от Моррака, и чем больше на него смотрел, тем меньше ему нравился новый вельможа. Одно его овальное чисто выбритое лицо вызывало жгучую неприязнь, не говоря уж о темных пронзительных глазах, почти таких же, как у ганазийцев. Он будто бы стремился подчинить себе все, на что обращает свой взор, и каждое сказанное им слово источало явную необходимость ему повиноваться. — Я прибыл в ваш край, чтобы посмотреть, как здесь идут дела, и был весьма разочарован. — Моррак сцепил мясистые пальцы под подбородком. — Город в упадке и похож на выгребную яму, на улицах людей грабят и убивают, а еще, как выяснилось, у вас тут шныряют ганазийцы, что в послевоенное время вызывает много вопросов. Таргин набрал в грудь воздуха: — Лорд Моррак, если вы про тот случай, произошедший ночью, то… — Плевать мне на случай, — жестко перебил его Моррак, — в моих владениях не должно быть убийц и ганазийцев. — Ганазийка здесь одна, — не подумав, ляпнул Тар, и сразу же об этом пожалел, глядя на меняющееся лицо Моррака. — И? — скривился тот, — лорд Фазель воевал на передовой. Тебе ли не знать, Таргин Сатейн, какую опасность представляют ганазийцы. — Моррак помедлил, хищно ухмыльнувшись, — тем более их женщины. Таргин поднял голову и мельком посмотрел на деревянные балки потолка. Он мог поклясться, что только что услышал какой-то звук над своей головой. Неужели у них там крысы на чердаке? Эггис за спиной Тара издал какой-то нечленораздельный звук, похожий на ругань. Моррак продолжил говорить: — Я пришел к вашему градоначальнику и потребовал, чтобы он передал бразды правления моим людям. Как и предполагалась, он отказался. Более того, этот старик даже отказался продать свой пост, хотя сумма, предложенная за Гарзу, могла бы сделать его безбедным человеком до конца жизни. Так что, — Моррак медленно перевел взгляд на Хельму, — я пригласил отобедать с нами его дочь. Если старик меня не послушал, может, хоть она меня услышит и сможет убедить своего отца сделать правильный выбор. — Эггис! — тревожно воскликнула Хельма, вскочив с места. Она было хотела кинуться прочь, но рука приспешника Моррака — тощего, шального, с опасным выражением в глазах — схватила девушку за плечо и жестко усадила на место. Солдаты вокруг разразились недобрым гоготом. Таргин стиснул зубы, ощутив, как по виску стекает капля пота. Этот смех был свойственен захватчикам и мародерам. Он уже слышал такое на войне. Примерно таким же хохотом заливались ганазийцы, когда Таргину и его людям не удалось отбить у них деревню на побережье. Тар выставил в бок левую руку и мгновенно почувствовал, к нее уперлась грудь Эггиса, рвавшегося в бой. — Отпустите девушку, — попросил Таргин, крепче обхватив щит пальцами. — Она здесь не причем. — Не причем, — согласился Моррак, и его люди опять загоготали. — Но тут уж все зависит от ее отца. Пока он не примет правильного решения, она останется с нами. Понятно. Раз с градоначальником договориться не удалось, Моррак решил того запугать, забрав у него то, чем старик дорожит больше всего. Таргин с надеждой посмотрел на командира Заэля, но тот, похоже, был уже сильно пьян, и едва ли вслушивался в разговор, сонно склонившись над кружкой браги. «Пьяная скотина!» — мысленно возмутился Тар. — Полагаю, я удовлетворил твое любопытство, Таргин Сатейн? Испытующий взгляд Моррака вынудил Тара распрямить плечи. — Нет, милорд, не совсем. Что вы собираетесь делать дальше? Удивленный вопросом, Скарчиар издал странный клокочущий звук, который, видимо, заменял ему смех. — Пойду осматривать другие города своих новых владений. — А потом? — не унимался Тар. Одна его рука крепко сжимала щит, а вторая продолжала подпирать Эггиса. Моррак одарил взглядом одного из своих припевал, сидевших рядом, и тот горячо закивал, точно пританцовывающий перед подругой петух. — Наша Серандия давно нуждается в сильной руке, Таргин Сатейн, — со вздохом поведал Скарчиар, откинувшись на спинку стула. — Война, затянувшаяся аж на шесть лет, показала, насколько разрознен и беспомощен наш край. Это никуда не годиться. Нужно все менять. И под своим многозначительным «все», он наверняка подразумевал не только лордов, но и самого короля Серандии. Таргин вдруг понял, почему Моррак такой огромный — любое другое тельце попросту не смогло бы вместить в себя столько амбиций и раздутого самомнения. Тар стиснул зубы и ответил Морраку легким поклоном, собираясь поднять щит и убраться из душной обеденной залы, забрав с собой Эггиса. Но Скарчиар его остановил: — Уже уходишь? — Моррак дернул кустистой бровью. — Я думал, ты выслушаешь мое предложение прежде, чем уйдешь. — Предложение? Юный капитан снова посмотрел на лорда, краем глаза изучая солдат, что вновь побросали питье и еду и принялись с интересом пялиться на происходящее в центре зала. Эггис, стоя рядом, тяжело дышал сквозь зубы, обозленный мужика, все еще держащего Хальму за плечо. Все начало напоминать какой-то кошмар. Шаг влево — шаг вправо, и переговоры могут превратиться в драку. — Мне нужны новые люди, — сказал Моррак. — Ты мог бы отречься от Фазеля и служить мне. Что скажешь? Все вокруг замерло в ожидании, даже Эггис дыхание затаил. Но Таргин лишь мрачно улыбнулся. Служить Морраку Скарчиару… Ну да, это мечта всей жизни. При условии, если ты мечтаешь о сущем кошмаре. Вопрос был с подвохом. Если Таргин сейчас вдруг примет столь щедрое предложение и склонит колено перед новым лордом, отказавшись от клятвы, данной лорду Фазелю, Моррак этого не оценит. Он сочтет это признаком слабой воли, малодушием, и единственное, чем будет заниматься Тар в его армии, так это драить уборную до конца своих дней и начищать солдатские сапоги под гнетом постоянных издевок. — Я не отказываюсь от своих клятв, лорд Моррак. — Тар поднял щит, показывая, что переговоры закончены. — Так что я вынужден отказаться. Зал содрогнулся из-за солдатского смеха и из пасти Скарчиара вновь вырвался тот жуткий гаркающий звук, имитирующий смех — он ожидал подобного ответа. — Эгги, пойдем… — прошептал другу Таргин, пытаясь утянуть его за собой. — Без Хельмы я никуда не уйду! Слова Эггиса прозвучали так громко, что смогли сквозь шум достигнуть ушей Моррака, отчего лорд впервые с начала разговора обратил к нему свой взор. — Эггис, правильно? — произнес Скарчиар, будто сомневаясь. — На тебе форма моей семьи, но ты далеко от армии моего отца. А раз он тебя отпустил, значит, ты не сумел себя проявить, юный капитан. — Эггис, остынь, — продолжил шептать Таргин, схватив друга за рукав мундира, — мы сейчас ничего не сделаем. Не усугубляй. Иначе он сейчас тебя еще и звания лишит. У него есть на то право. Тар уже было решил, что не сдвинет Эггиса с места, но тот, наконец, поддался, и они вдвоем почти наперегонки направились к выходу. Таргин оглянулся перед тем, как закрыть за собой дверь: глаза Моррака, сидящего во главе стола, вспыхнули воинственным торжеством. Он победил в словесном поединке. Впрочем, чего еще нужно было ожидать от профессионального словоблуда? Тут нужен более умный человек, вроде лорда Фазеля. Тот бы наверняка сумел поставить Моррака на место своими витиевато заумными речами. Дверь захлопнулась, заглушая новую волну гогота, вырвавшуюся из глоток солдат. Эггис тяжело припал к каменной стене. Лицо у него раскраснелось, как у помидора. То ли от духоты, то ли он гнева. А может и от отчаянья. — Тар, — выдохнул Эггис, вытирая пот со лба. — Это безумие. Все неправильно. Ты… ты видел это зверье? Они же мою Хельму на все лады поимеют, если ее отец продолжит упираться! Я ее им не отдам! — Спокойно, — Таргин огляделся по сторонам — коридор был пуст. Если тут где-то и были стражи, то все они охраняли здание от нападок недовольной толпы. — У меня есть план. — Да? — Эггис почти всхлипнул от беспомощности. — Да, — соврал Тар, — стой здесь. — Ты куда опять собрался? — Точно не знаю, — Таргин похлопал Эггиса по плечу. Слабый жест утешения, но благодаря ему парень выпрямился и внимательно взглянул на друга. — Я их выкурю оттуда. Не знаю, как, но я заставлю их покинуть зал. А ты будь готов. Когда все начнется, хватай Хельму и беги из Гарзы. Тут оставаться нельзя. Эггис понимающе закивал. Было в его жесте что-то искреннее, чего Тар никогда не видел за все годы знакомства с этим человеком. — Таргин, прости меня, — вдруг произнес тот. — За все, что я тебе вчера наговорил. Я был дураком. — Да брось, — Тар направился к соседнему темному коридору. — Мы с тобой оба идиоты. И направился дальше, ведомый далекими воспоминаниями. Таргин нечасто здесь бывал. В основном — еще ребенком, когда его отца вызывали к стражникам чинить мебель. Может, он и был в те годы зеленым юнцом, но далеко не глупым, и еще тогда приметил странную дверцу над самым потолком, ведущую на чердак в тупике одного из коридоров второго этажа. Таргин нашел ее удовлетворенно хмыкнул. Затем пододвинул бочку, которую, по-видимому, использовали как стол для игр в карты, встал на нее и потянулся к дверце, успевшей порасти пылью и паутиной. Он отварил тяжелую ржавую щеколду, и дверца со скрипом ухнула вниз, открывая Таргину путь в темноту. Оттуда повеяло прохладным сквозняком. Тар сперва закинул наверх капитанский щит, стараясь сделать так, чтобы тот не наделал шума, и только потом подтянулся на руках, заползая на чердак. И осел на полу, обескураженно глядя вперед. — Обалдеть! — прошептал он. Ганазийка, сидящая в дальнем углу чердака — прямо над обеденной залой, судя по лучам света, полосами лежащими на косой крыше над ее головой — молча поднесла палец к губам и мягко улыбнулась. На ее коленях лежал блокнот, чьи страницы были донельзя исписаны угольным карандашом. Опустив палец, она взглянула вниз через зазор между досками и принялась что-то записывать. В черных глазах плясали огоньки задора. Таргин кое-как закрыл дверцу, подцепив внутреннюю ручку углом щита, и аккуратно пополз к Алехаре, не поднимаясь в полный рост. Если бы он начал греметь сапогами по полу, люди снизу сразу бы услышали топот. Тем временем внизу, в зале, Моррак продолжал что-то воодушевленно вещать своим грубым голосом, пытаясь заглушить общий гул разговоров, но Тар не вслушивался в его речи. Ганазийка завладела всем его вниманием. — Ты как тут оказалась? — тихо спросил Тар, подползая ближе, и стараясь сделать так, чтобы доски под его весом не скрипели. Это оказалось непростой задачей. — Как-как? — прошептала она, не отрываясь от блокнота. — Через крышу. Ваш народ почему-то никогда не закрывает чердаки. Таргин сел, осматриваясь вокруг. Ганазийка не соврала — взгляд его наткнулся на дверцу, ведущую наверх. Чтобы не помереть тут от духоты жаровни, Алехара держала ее чуть приоткрытой. Оттуда и сквозило. — Тебя по всему городу ищут, Алехара. — заметил Тар. — Я знаю, — спокойно ответила она. — Потому я и здесь. Это последнее место, где меня будут искать. Ну да. Таргин покачал головой. Он должен был догадаться, что Алехара не будет отсиживаться и прятаться. Ганазийцы всегда предпочитают держаться поближе к врагам, в гуще событий. И желательно над их головами. На деревьях, скалах, или даже чердаках… — Ты понимаешь, насколько это опасно? — Вполне. — Тебе нужно уходить отсюда, пока тебя не схватили. Ганазийка удивленно оторвалась от блокнота. Сначала в ее взгляде промелькнуло недоверие. Потом — подозрительность. И не мудрено. Таргин сам удивился своему горячему беспокойству за ганазийку. — Еще рано, — наконец произнесла она, вернувшись к записям. — Я хочу посмотреть, чем все закончится. — Закончится? Тебя поймают и казнят! — Да ты что? — Она изогнула бровь, задумчиво поднеся карандаш к губам. — Как думаешь… А он может говорить о чем-то кроме себя и своих далеко идущих планов? — Что? — Тар нахмурился, хотя понял, что Алехара говорит про лорда Скарчиара. — Я тут уже несколько часов. Все сижу, слушаю и слушаю… Почему ваш Моррак так бахвалиться перед мужчинами? Где его женщина и почему она не заставит его замолчать? Он ведь так может и лишнего сболтнуть! Или… У вас так принято, что мужчины перед друг другом должны хвалиться? Или он по части мужчин? — Ганазийка быстро подняла голову и с сомнением оглядела Тара, как будто ей самой не понравилось то, что она только что сказала. — Нет, это было бы слишком просто. И вновь продолжила что-то записывать. — Алехара! — зашипел Тар. Она вновь дернула подбородком, подняв на него взгляд. Бледная, гибкая. Черные как полночь волосы в беспорядке вились вокруг лица. Таргин поймал себя на мысли, что любуется ею. У нее была своеобразная внешность, но все-таки не лишенная какой-то своей экзотической красоты. Широкий нос с горбинкой, свойственный ганазийцам, ямочки на щеках, тонкая белая шея. И кожа без изъянов, подобная белому холсту. Таргину стало неуютно и почти стыдно. Что бы на это сказал лорд Фазель? Внизу опять раздался голос Моррака. Видимо, кто-то вошел в обеденную залу, и он вновь начал рассыпаться приказами. «Найдите мне газику», — прозвучало этажом ниже. Алехара тихо рассмеялась. — Это весело! То, что он ищет, прямо у него под носом. Стоит только голову поднять. Интересно, как скоро он это поймет? — Чем позже, тем лучше, — прошептал Тар, глядя на грозного Моррака через зазор между досками, а затем перевел взгляд на Хельму. Мужик, что сидел возле нее, все норовил подлить девушке вина, и периодически начинал трогать ее золотистые локоны, накручивая их себе на пальцы. Стоило отметить — дочь градоначальника держалась достойно. Не плакала и не дергалась. Плечи гордо расправлены, лицо — каменная маска, взгляд сосредоточен на столе. На что она смотрит? На нож для резки мяса? Или на вилку, лежащую подле руки? Нужно было вытащить ее оттуда, пока она не начала вонзать столовые приборы в лица приближенных лорда Скарчиара. Времени становилось все меньше. — Алехара… — вдумчиво произнес Таргин, взвешивая все «за» и «против», — я собираюсь покинуть Гарзу. Если хочешь, можешь пойти со мной. Я помогу тебе выбраться отсюда. Произнеся это вслух, Тар почувствовал себя странно — как будто слова, прозвучав, сделали его решение более осязаемым. Алехара отложила блокнот не скрывая удивления. Боги! Ну что он несет? Если бы его сейчас услышал лорд Фазель — как один из его капитанов предлагает ганазийке помощь — у него бы почти наверняка из ушей пошла кровь. — Но? — Спросила Алехара, как будто догадываясь, что Таргин не по доброте душевной предлагает ей помощь. — Но ты мне поможешь кое в чем разобраться. В этих… в ваших ганазийских штучках. Алехара нахмурилась, и вид у нее сделался недовольный. Конечно, она не поняла, что он хотел сказать. Таргин тяжело вздохнул. — В вашей магии, в шаманстве… Я честно не знаю, как это называется, но я готов поспорить, что кто-то из твоих соплеменников что-то сделал с моей головой. Моя память, она… — Не продолжай, — Алехара перебила его. — Я помогу. Настала очередь Таргина недоверчиво щуриться. А не слишком ли быстро она согласилась? Война сделала его подозрительным. Он не доверял жителям Серандии, а ганазийцам — тем более. И все-таки кивнул ганазийке, как будто этот жест скреплял их соглашение, словно печать на бумаге. — А еще мне нужно их всех отвлечь, — просипел Тар, глянув в низ, и обомлел, увидев Моррака. Тот стоял прямо под местом, где они сидели, и яростно сверлил темным взглядом потолок. Их обнаружили.