Из отчёта инспектора *** об инциденте в Пустошах 2869-11JR
///Радиообмен диспетчера «Центр-8» с транспортным самолётом «Джи Ро». Дата 27.03.2127. Время потери связи — 22:38 по времени диспетчера «Центр-8», 02:38 по времени борта «Джи Ро». Место потери связи — восьмой квадрат Пустоши, точные координаты — (60°54'07 с. ш., 101°55'40 в. д.) Список экипажа, а так же состав перевозимого груза указаны в приложениях 1 и 2 соответственно./// ///Диспетчер «Центр-8» — Д/// ///Борт «Джи Ро» — Б/// *** Содержание радиообмена: *** Б: «Центр-8 – контроль, Джи Ро, проходим «восьмой», эшелон 420.» Д: «Джи Ро, «восьмой» подтверждаю, контроль вторичный, сохраняйте 420, начало расчётного снижения доложите.» Б: «Контроль вторичный, сохраняем 420, начало расчётного снижения доложим, Джи Ро.» ///Эфир пуст 19 секунд/// Д: «Джи Ро, спутник заметил энергетическую сигнатуру прямо по вашему курсу, похоже на взрыв высокой мощности, визуально подтверждаете?» Б: «Не подтверждаю, Центр-8, может спутник барахлит? Джи Ро.» ///Эфир пуст 4 секунды, в это время фиксируется значительный рост энергетической сигнатуры./// Д: «Джи Ро, набирайте эшелон 480, смените курс на «ЭХО 12.29», скорость максимально возможная, это не ошибка!» Б: «Понял вас, Центр-8, меняем курс на «ЭХО 12.29», набираем эш…» ///Передача прерывается. В следующие 4 секунды самолёт, согласно получаемым данным, снизит свою высоту с 12.780 метров до 8.462 метров, что в среднем даёт перегрузку равную 110 g, абсолютно смертельную для человека (превышение максимума в 7 раз) и губительную для данной модели самолёта (превышение максимума в 8 раз). Несмотря на вышеизложенные данные, самолёт не получил структурных повреждений, а пилоты остались в сознании///. Б: «Mayday, Mayday! Нас атакуют!» (Пилот находится в крайней степени возбуждения, громко кричит, часто дышит. Важно уточнить, что данные о каких либо повреждениях самолёта отсутствуют, целостность не нарушена. Что именно подразумевается под атакой — точно неизвестно, скорее всего, ранее описанная аномалия). Д: «Джи Ро, успокойтесь, выполняйте ранее полученные инструкции, что произошло?» Б: «Центр, корректировку курса выполнить невозможно! Теряем высоту и скорость!» (В этот момент, передаваемые данные содержат частые смены скорости и высоты самолёта, в скорости диапазон изменений составляет — ±490 км/ч, в высоте — ±6300 метров). ///Согласно стандартной инструкции №202–12, далее диспетчер не выходит на связь с бортом, для возможности полной концентрации пилотов на аварийной ситуации./// Б: «Центр, ответьте, мы падаем! Mayday! Mayday!… Что это… Тяни на себя, уйдём вправо… Ну тяни… Не смогу один…» ///Радиопередачу нарушают сильнейшие фоновые помехи неизвестного происхождения.///* */Попытка восстановить данные не представляется возможным/. (Пилот ещё более возбужден, отчаянно кричит. На фоне слышны крики остальных членов экипажа. Судя по имеющимся данным, команда борется с потерявшим управление самолётом). Б: «Ну не убивайте… Не убивайте! Мама!» (Судя по всему, это слова оператора турельного вооружения — ***, что оказался в непосредственной близости от капитана). Б: «Всё…» (Последние слова из радиопередачи борта «Джи Ро», голос идентифицирован как голос капитана ***). ///Последние из передаваемых данных свидетельствовали о потери передней четверти самолёта, а так же большей части левого крыла. Характер повреждений точно установить не удалось./// //Предварительный вердикт по инциденту — «самолёт утрачен в результате использования мощного энергетического оружия».// //Спасательная операция нецелесообразна, т.к. предполагаемые расходы многократно превышают суммарную стоимость борта «Джи Ро».// //Полёты над восьмым квадратом запретить. Согласно стандартной процедуре №173–5/03, для потерь в зоне Пустоши, по предполагаемой точке падения самолёта нанесён удар ядерной боеголовкой малой мощности.// //Экипаж — признать погибшим при исполнении священного воинского долга. Самолёт и всё находившиеся на борту имущество — списать, (включая двух терракотов).// ///Предложение генерала ***, о временном запрете полётов над всеми зонами Пустоши отклонено, ввиду экономической нецелесообразности.///Инспектор ***
30.03.2127
***
Шёл второй час перелёта. Группа техников, закончив все необходимые процедуры, собралась у отделяющей кабину и грузовой отсек переборки. Пытаясь перекричать окружающий шум, один из них проворчал: — И зачем нам этих «красноглазых» подсунули? — мотнув головой в сторону, сидящих в самом конце самолёта, двух бойцов в чёрной броне, — Только на нервы действуют! — Охрана, — ответил самый молодой из них, — чтоб им пусто было. Хоть бы помогли, раз летят. — А в них такой функции не заложено, это тебе не беззащитных резать, — с непрекрытой злобой добавил последний техник, — как мирный подписали, они считай без дела у нас трутся. Тройка одновременно бросила взгляд на терракотов, что неподвижно сидели на отведённых им местах. — Вот уроды! — в унисон произнесли работники. В это же время Ригель продолжал размышлять о предстоящем выходном: — «…но с другой стороны, пробовать новое тоже нужно. Да, решено. В этот раз точно пойду с Марком.» — Хей, так какой на завтра план? — включив рацию, спросил боец. — Тсс… Слышал, что те гайковёрты о нас говорили? Думают, я не слышу. Как бы не так… — Зачем-то щёпотом отозвался он. — Не слушал, но предположить могу. — ответил Ригель, — Так, что с выходным? — В клуб, — кратко ответил Марк. — Нас не пустят, — отрезал боец, — ты же знаешь, что о нас думают обычные люди. — Пустят, я договорился… — голосом, полным самодовольства, ответил молодой терракот, — С владельцем познакомился не так давно, оказался весьма хорошим парнем, как для человека, — и немного погодя добавил, — Да и чего тебе уже бояться? В эфире повисло неловкое молчание. Опомнившись, Марк постарался вернуть прежний тон разговора: — Ой. Прости, Риг. Я что-то заговорился, — протараторил он. — Да ничего, — сказал Ригель, — тем более, что это правда. Клуб, так клуб. — и, закрыв своим ответом неудобную тему, продолжил, — Ловко же ты с людьми спеваешься, прямо талант! Что было не сильно далеко от истины, так как простые люди и терракоты редко могли нормально контактировать где-либо вне сражений, да и там коммуникация была чаще всего односторонней, ввиду сложившегося мнения о бойцах в чёрном и установленных правилах общения, где терракот чаще является слушателем и исполнителем, нежели собеседником. — Ну, это иногда бывает полезно. Да и веселее, чем часами смотреть на буквы или жать чёрно-белые клавиши, — делал укол по увлечениям своего товарища Марк. — Ох, неугомонный. Может поэтому тебе это и даётся так легко, — подытожил Ригель, но затронутая ранее тема, всё же не отпускала его разум. — «Хм. А ведь это действительно мой последний отпуск, да и если люди продержат свой мир чуть дольше чем обычно, то и в очередную мясорубку лезть мне уже не придётся. А подобные вылеты — это, можно сказать, курорт. Хотя точно не знаю, как бы я хотел провести остаток своего…» — не успел он довести свою мысль до финала, как тело «наполнило» ощущение пустоты — «Невесомость?» — промелькнуло в голове, но не успел он удивиться своей догадке, как его уже с силой вжимало в спинку кресла. — Что за чёрт? — недоуменно крикнул Марк, — Нас подбили? — Не знаю, — снова ощущая, похожее не то на перепад давления, не то на перегрузку пикирующего десантного самолёта, чувство, — Бип, подъём! Знакомый звук активации придал некоторой уверенности. Спустя мгновение, синтезированный голос, с неизменной для себя интонацией обратился к терракоту: — А я уже и сам думал включиться. Твой стресс превышает норму. Ввожу стимуляторы, — отрапортовал боевой интерфейс. — Что происходит? — поглядывая на Марка, который тоже активировал электронного помощника, спросил у системы боец. — Неизвестная аномалия, — констатировал искусственный интеллект. — «Быть не может. Он так никогда не отвечал,» — промелькнуло в голове у Ригеля. Развернувшись к ближайшему иллюминатору, боец застыл от удивления и ужаса. Вместо тёмного ночного неба он увидел нечто совершенно иное. Пространство будто было заполнено потоками кровавого вещества, что свободно текло в разных направлениях, словно течения в океане, а всюду, то и дело, сверкали молнии неестественного красного и синего цветов. Мозг старался обработать увиденное и выдать хоть какое нибудь объяснение, но тщетно. Если бы не введённые ранее стимуляторы, то боец ещё не скоро бы оторвался от пугающе-манящей картины за стеклом иллюминатора. Но химические соединения успешно выполняли свою работу. Дыхание восстановилось, разум прояснился, а сердце вышло на свой эффективный темп работы. — Марк, контроль, — спросил Ригель. — В норме, — холодно отрапортовал боец. Оба терракота были крепко пристёгнуты к креслам, в отличии от техников, что своими телами испытали все прелести неисполнения техники безопасности при подобных перегрузках. Один из них уже лишился солидной части, неприкрытой шлемом, головы, от чего лица его, чуть более везучих, коллег исказились гримассой нестерпимого ужаса. — «Один есть. Но это ненадолго,» — цинично, из-за влияния седативных веществ, заключил Ригель, — «Кажется, что нас бросает то вверх, то вниз. Но самолёт не наклоняется, странно. Буд-то бы нас перемещает сила извне... Оставаться в сиденьях — пока единственное разумное решение». — покрепче сжав свой тяжёлый пулемёт, он обратился к подчинённому: — Марк, будь готов отцепить ремни по моей команде. — Так точно, командир. — отозвался боец. Прошло несколько спокойных, если так можно назвать наполненные перепадами давления, гравитации и перегрузок, секунд, прежде чем самолёт ощутимо дёрнуло, буд-то бы он вырвался из каких-то огромных пут, после чего борт накренился вправо, совершая почти перпендикулярный по отношению к земле вираж. В следующую секунду передняя часть самолёта мгновенно исчезла вместе с трепыхающимися там техниками. Ригель не успел даже понять, что именно произошло, так стремительно это было. Встроенные в дыхательную маску турбины начали усиленно нагнетать разряженный воздух в лёгкие, дабы компенсировать малое содержание кислорода. Борт начало быстро раскручиваться по часовой стрелке, попутно срывая с креплений перевозимый груз и разбрасывая его внутри смертельной центрифуги. Невыдержав таких перегрузок, оставшийся корпус переломился на относительно целый хвост и полностью разрушенную среднюю часть. Лавина осколков обсыпала закреплённых в креслах бойцов. — Пора, отцепляемся. — уже было хотев отстегнуть крепление, Ригель не услышав ответа, взглянул на Марка. Боец, опустив голову вперёд, повис на фиксирующих лямках. Из шеи выступала часть несущего каркаса фюзеляжа. Перерезав ремни его ножом, он толкнул тело товарища в направлении разлома. Кувыркнувшись несколько раз, Марк вылетел в образовавшееся отверстие. — Три тысячи метров. — информировал, как всегда спокойный, голос интерфейса. — Советую поторопиться. Отцепив крепежи, терракот начал карабкаться по всем доступным выступам к выходу, попутно получая обломками то по спине, то по ногам. — «Лишь бы не в голову». — думал воин. — «Осталось пару метров». Если бы не искусственный вестибулярный аппарат и устойчивость к перегрузкам, Ригель давно бы уже потерял сознание от такой адской карусели. Добравшись до рваного края фюзеляжа, боец выглянул наружу, но никаких кровавых потоков и молний больше не видел. — «Странно, неужели показалось?» — подумал пехотинец и со всей силы вытолкнул себя наружу. Придерживая одной рукой, болтающееся на ремне оружие, Ригель постарался стабилизироваться в полёте, но тяжёлый пулемёт, предательски смещая баланс, раскручивал терракота. — Дальше я сам, — интерфейс перехватил управления сервоприводами костюма. — Попрошу не мешать. По возможности расслабив тело, боец отвлёкся на падающие в далеке обломки. То была средняя часть фюзеляжа, с одним единственным крылом. Кружась в своём последнем вальсе, она чем-то походила на семена ясеня, что дети называют «вертолётиками». — «Красиво, что уж там». — подумал Ригель. — «А вот и поверхность, сейчас будет больно». — Благодарю за сотрудничество. — наконец оптимально расположив тело в полёте, сказал электронный помощник, своим раздражающе-спокойным голосом. — Приготовься к удару. Выдох. В ста метрах от земли включились на максимальной тяге прыжковые двигатели костюма, вдавливая внутренние органы в низ живота. Казалось, само сердце по инерции сорвётся со своего места и, пробив грудную клетку, вылетит наружу. Приземление пришлось на склон небольшой сопки, где стояли, словно пики, обгоревшие стволы деревьев. Буквально протаранив землю ногами, терракот, кувыркаясь, начал неконтролируемый спуск к подножью возвышенности, если бы не милосердно возникший на его пути ствол кедра. Снег осыпался с немногочисленных ветвей, уже давно мёртвого дерева, покрывая чёрную броню, свалившегося с неба воина. Учитывая, что для такого удачного десантирования совпало достаточное количество факторов, подобное «супергеройское приземление» незамедлительно отправило бы на тот свет обычного человека, более того, даже выживание терракота было совсем не гарантированно. Хоть прыжковые двигатели и могли использоваться как тормоз при падении, но только при условии отсутствия тяжёлого вооружения и брони, а в конкретном случае, с неба упали почти двести килограмм металла и сто пятьдесят килограмм элитного мяса. Боец неподвижно лежал на спине, дыша через раз, стараясь не тревожить ушибленные органы. Приглушённая препаратами боль, тем не менее, явно ощущалась в каждой клетке тела. Закрыв глаза, падший солдат сделал мучительно глубокий вдох и вытерпев несколько секунд, медленно опустошил лёгкие. — Не надо делать вид, будто ты умираешь, — отчитал, уже готового к смерти солдата, интерфейс. — Я провёл диагностику. За исключением лёгких ушибов внутренних органов, переломов двух рёбер, а так же средних компрессионных травм суставов ног и нескольких позвонков, ты абсолютно здоров. — Отстань, Бип. — отмахнулся от назойливого помощника раненый. — Я напоминаю, что в случае крушения в зоне Пустоши, спасательная операция не назначается, — озвучивал, и без того волнующую бойца мысль, он. — Скоро по месту падения обломков нанесут тактический ядерный удар малой мощности. Хоть мы и приземлились достаточно далеко, рекомендую искать убежище. — В Пустоши? Убежище? Великолепный план Бип, надёжный как швейцарские часы... — спадающее действие стимуляторов, позволило отшутиться от трудновыполнимой рекомендации. — Как быстро закончилось действие! — заключил, видимо немало удивлённый, ИИ. — повторить? — Только обезболивающее. — сквозь зубы ответил боец. — Принято. — подтвердил команду электронный помощник, — Я имел ввиду, необходимо найти подходящую складку местности, где можно переждать «чистку». — Сначала я найду Марка, — ответил Ригель. — Потом уже и до убежища доберусь. — Так как его аварийный маячок находится в противоположной стороне от места крушения, то я не против. — Ну ещё бы, — простонал боец, когда сломанные рёбра напомнили о себе, при попытке перевернуться. — Чёрт, кажется мне понадобится твоя помощь на первое время. — Боюсь, дальше помогать я не смогу.— ответил интерфейс. — Твои шансы на выживание близятся к нулю. Я вынужден применить инструкции согласно двадцать седьмому параграфу конвенции ИБПВ. Ригель не был удивлён такому ответу. Вся жизнь терракота подчинена заложенным в него генетическим инструкциям, что невозможно нарушить. Именно поэтому, их никогда не называют людьми, а чаще сравнивают с роботами, хоть и с человеческими телами. Главный свод законов таких воинов — «конвенция использования биологически программируемых воинов», именно в ней прописаны правила применения таких солдат. Не смотря на всю бесчеловечность подобного «живого» оружия и постоянные попытки его запрета, терракоты и другие виды биологических роботов всё чаще применяются в различных конфликтах, тем самым отодвигая ужасы войны от честных налогоплательщиков. Так двадцать седьмой параграф конвенции гласит: «Если вероятность выживания одиночного биологически программмируемого воина составляет менее пяти процентов, и у него отсутствует возможность вернуться в расположения своих войск, то в этом случае БПВ должен перестать следовать ранее выданным приказам и далее действовать исходя из личных интересов. Все имеющиеся ментальные ограничители должны быть сняты…». В теории этот пункт должен был предотвратить использование таких бойцов в качестве смертников, но в действительности, он был единственным способом стать человеком для БПВ, хоть и не на долго. Более того, вероятность сохранения здравого рассудка у искусственных воинов, после снятия всех блокировок, всегда была не большой, ввиду колоссалтной нагрузки на центральную нервную систему. — Да, я понимаю. — согласился, после нескольких секунд молчания, Ригель. — И всё же, что ты можешь сказать о произошедшем в воздухе? — Я тоже видел ту аномалию за бортом, — будто бы читая мысли терракота сказал искусственный интеллект. — Но природа того явления мне не известна. Скорее всего, она не материальная. — Что это значит? — Судя по показаниям датчиков, самолёт, в момент происшествия, окружало некое подобие сконцентрированной энергии неизвестного происхождения. — Какое-то новое энергетические оружие? — Не думаю, что здесь могут быть такие технологии, но пока это самое разумное объяснение. — Хорошо, — пересиля боль, Ригель поднялся на ноги и посмотрел в сторону зарева, что горело в направлении падения основной части самолёта. — кажется, я нашёл свою следующую миссию. — Может быть, ты ещё изменишь свои приоритеты, — заключил интерфейс. — Едва ли ты сможешь противостоять обладателям такого оружия в одиночку, но это уже будет только твой выбор. — Верно. Я готов, запускай протоколы. — Применение инструкций, согласно двадцать седьмому параграфу, санкционированно. Процесс запущен. Резкая боль в висках заставила, воина пошатнуться и упереться рукой в ствол ближайшего дерева. Нарастающей гул в голове, казалось, расколит череп напополам. Крепко стиснув зубы и часто дыша, Ригель начал медленно сползать по остову некогда живого дерева. — «Всё, больше не могу» — это были последние мысли, что терракот смог удержать в голове, перед тем как потерять сознание. Медленно открыв глаза и поняв, что он всё ещё жив, Ригель болезненно улыбнулся и тяжело вздохнул. — «Как это я так удачно уселся у дерева. Видимо Бип постарался. Что ж, неплохой прощальный подарок.» — проговорил про себя, теперь уже бывший солдат. — Ты выжил — это уже похвально, — снова прозвучал знакомый машинный голос. — А я думал, что ты уже ушёл! — неожиданно для самого себя, радостно воскликнул Ригель. — Остался ещё последний отчёт. — ответил Бип, но голос его показался терракоту несколько изменившимся, словно более человеческим. — Как самочувствие? — Быть человеком — больно. — усмехнулся боец и тут же сморщился от резкой головной боли. — Да, мигрень — это нормальное явление после снятия блоков. — Учту. — Итак, ценная информация удалена из памяти костюма, — начал свой последний отчёт интерфейс, — автоматические программы выше второго уровня удалены. Перевожу доспех в ручной режим работы. После этих слов, костюм будто бы прибавил на пару десятков килограмм в весе, а соединения нервной связи начали покалывать. — На этом всё, — закончил свой необычайно короткий доклад ИИ, — спасибо за годы верной службы. — До встречи на той стороне, Бип. — Удаление электронного помощника запущено. Прощай, Ригель. Голос искусственного интеллекта показался терракоту необычайно грустным, отчего и он сам почувствовал неизвестное ему ранее чувство — печаль. Неожиданная пустота в груди придавила его к земле и заставила сердце биться чаще. — «Кажется это и называется человеческими эмоциями. Никогда бы не подумал, что они могут быть настолько сильными. Теперь понятно». Как следует продышавшись, он опираясь на дерево, снова встал. Сервоприводы отказывались слушаться, то и дело работая в разнобой и мешая движениям. — «Хорошо, привыкну по ходу пьессы. Сейчас нужно найти Марка». — глядя на красную точку, аварийного маяка, в своём информационном дисплее, что закреплён на левом предплечье, подумал Ригель. — «Полтора километра, думаю доберусь за минут двадцать». — Сделав шаг в направлении маяка, он застонав от, приглушённой препаратами, но всё равно явно чувствующейся, боли. — «Ну или чуть больше, чем двадцать минут». Спустя час непрерывной борьбы с костюмом, Ригель всё же добрался до места падения своего товарища. Марк лежал в небольшой воронке, что он выбил своим телом в, мерзлой и покрытой снегом, земле. — «Значит он сразу умер, раз костюм даже не попытался осуществить безопасное приземление». — заключил терракот. Обломок самолёта попал в самое незащищенное место бронекостюма — шею, что привело к почти мгновенной гибели. Ригелю вдруг стало больно и обидно из-за такой нелепой судьбы, что постигла его подчинённого, а наедине и друга — Марка. Снимая с него уцелевшее снаряжение, Ригель старался унять дрожь в своих руках, но безуспешно. Нахлынувшие эмоции заставили его отстраниться и потратить несколько минут на своё успокоение. — «Я отомщу. Это будет мой тебе нерукотворный памятник, Марк. И пускай даже об этом никто, кроме меня, не узнает... Всё равно». — на глазах выступили слёзы, первые за всю жизнь. Терракот сжался от этой, новой для себя, моральной боли — «Лучше бы я и дальше оставался тупой машиной смерти. Как же это всё мешает!» Загрузив припасы в свой рюкзак и установив на груди павшего товарища термический заряд, с таймером на минуту, Ригель медленным шагом направился в сторону точки, где самолёт получил первые повреждении. Там он рассчитывал найти вражеское орудие, что сбило их рейс и по возможности нанести ему как можно больший урон, а то и вовсе уничтожить вместе с персоналом. — «Пулемёт, полторы тысячи патронов в запасе, пять флешшет-гранат, один термический и два фугасных заряда, траншейный нож, ну и штатный пистолет с тремя магазинами — не густо». — Рассуждал про себя боец, — «На час серьёзного боя хватит, ну или на два-три если экономить, а мне большего и не нужно. На крайний случай, раздобуду что-нибудь на месте». Шипение термического заряда заставило Ригеля бросить последний взгляд в сторону погибшего терракота. — Я отомщу, Марк. — тихо сказал он и сделал небольшую паузу, будто бы ожидал ответа. — «Теперь я совсем один». — горькая мысль не выходила из его головы, как бы он не пытался сосредоточиться на своей новой миссии — мести. Когда до предполагаемой точки контакта оставалось примерно половина пути, он понял, что уже привык к сигналам костюма и теперь может идти гораздо быстрее и возможно даже бежать. Решив всё же поберечь силы, Ригель уверенно с пулемётом наперевес и в полный рост, двигался к цели, почти не обращая внимания на окружающую его обстановку Пустоши. Терракоты не были предназначены для скрытных операций, а потому их визитной карточкой были ярко красные, светящиеся окуляры боевых масок, что наводили ужас на простых людей. Первое и самое главное оружие терракотов — это страх людей, что знали об их репутации безжалостных, бездушных машин. Порой, только слухи о появлении в регионе «красноглазых» могли снизить боевой дух противников до критически низких значений. Подходя к нужному месту боец несколько замедлился, пытаясь расслышать хоть что-то, что напоминало бы близость расположения врага, но вокруг было только завывание холодного ветра и скрип обугленных деревьев. — «Странно, я уже должен быть примерно в зоне слышимости энергоустановки. Да и обычно работают они громко, без усилений слышно за несколько километров…» — размышлял солдат подходя к огромной, около десяти метров возвышенности, что скорее напоминало сплошную снежную насыпь». — Может за этим валом что-то есть?» Осторожно взобравшись на край, как оказалось, колоссальной воронки, что была диаметром больше, чем могло показать встроенное ночное видение маски. — «Да что это вообще? Таких взрывов просто не бывает, будто бы метеорит упал...» Кратер выглядел свежим, словно земля была выбита совсем недавно, но одновременно с этим, отсутвовали характерные признаки взрывного воздействия. Не было ни обломков вокруг места, ни обгоревшей земли, ни сопутствующих повреждений окружающей местности. — «Словно земля просто исчезла, но почему тогда образовался именно такой кратер? Не понимаю.» Размышляя о загадачной природе увиденного, Ригель, вдруг заметил примерно в середине воронки движение. Переключив визор в тепловой спектр, он увидел, что во-первых, поверхность кратера имеет температуру гораздо ниже, чем окружающая его земля, а во-вторых, в середине воронки, в рукопашную сражались две фигуры человеческого роста. — «Может пилот или кто из техников?» — пронзила разум Ригеля мысль, — «Нужно спешить!» Максимально напрягая мышцы и подчиняя сервомоторы своего бронированного костюма, терракот побежал к сражающимся. Однако, преодолев более полукилометра, он разглядел, что теперь одна из фигур неподвижно лежит на земле, тогда как вторая, стоит над ним, держа в руках что-то похожее на восточный вид холодного оружия. «Это… Меч? Что за чёрт?» — до места схватки оставалось чуть менее километра, и приближение визора давало возможность разглядеть получше странную фигуру. Человек был одет в необычный, но завораживающе элегантный костюм, что больше походил на гидрокостюм плавца, чем на броню. На голове воина располагался массивный шлем с неким подобием плюмажа или же гребня древне римских центурионов. Но самым удивительным было то, что боец сжимал в правой руке меч, а в левой какой-то, странной формы, похожий на игрушку, пистолет. В двадцать втором веке, ближним боем считался такой бой, в котором оппоненты могли отчётливо видеть друг друга без специальных приборов, (обычно до сотни метров) и был настолько редким и опасным явлением, ввиду развития дистанционного оружия, что почти полностью был отдан БПВ, таким как терракоты. Но даже они сходились в рукопашном бою лишь в исключительных случаях, тогда как находящийся перед Ригелем воин, явно был заточен под сражение в полный контакт. — «Дикость!» — неукладывалось в голове у терракота увиденное. Остановившись, он решил понаблюдать за таинственным, теперь уже наверняка, противником. — «Наверное это БПВ наших врагов... Никогда раньше о таком не слышал. Но ему всё равно не подобраться ко мне так близко». Наведя прицельный маркер на силуэт, Ригель приготовился стрелять при первом же признаке агрессии. Но противник, кажется, не слишком заботился о поиске хоть какого-либо укрытия после схватки, а лишь неспешно оглядывался вокруг. Вопреки ожиданиям терракота, неизвестный воин почти сразу же заметил его и встал в боевую стойку, пригнувшись и отведя клинок за спину, явно готовясь сорваться в карьер, дабы настигнуть бойца в чёрном. — «Заметил». — заключил Ригель и уже было хотел зажать гашетку своего пулемёта, как неожиданно для себя же помедлил. — «Ну давай. У тебя нет шансов. Убегай прочь, ты слишком храбр, раз сражаешься мечом, чтобы умереть вот так». — в голове всплыла картина поверженного Марка. Как бы то ни было, терракот желал врагу достойной смерти. Но не успел ещё противник предпринять каких-либо действий, как за спиной Ригеля, казалось, зажглось новое солнце, осветив поверхность кратера, и заставив визор шлема экстренно затемнить изображение, а затем и вовсе переключиться на обычный зрительный канал. — «Чистка! Не вовремя то как!» — едва успел он закончить мысль, как ударная волна толкнула его в спину, заставив упасть на одно колено и упереться прикладом пулемёта в землю, — «Чёрт! Это плохо! Он наверняка атакует!» — подняв голову, Ригель не увидел ничего кроме кружившегося вокруг вихря пыли. В ручную включив тепловизор, он не мало удивился, когда понял, что его оппонент уже преодолел около двух сотен метров. Бегущий воин двигался поразительно грациозно и плавно, словно и вовсе не касаясь земли, а буд-то отталкиваясь прямо от воздуха, и в то же время, скорость была просто невероятной. — «Люди так не могут…» — снова наводя маркер на цель, подумал Ригель, одновременно, ловким движением переводя оружие в режим максимальной скорострельности, — «Так вообще невозможно двигаться!» — и нажал на спуск. Поток крупнокалиберных пуль устремился на встречу неизвестному противнику, разрезая трассирующими снарядами пустое пространство громадного кратера.