***
Вечерело. Мотоцикл затормозил неподалёку от здания больницы, поднимая огромное облако пыли. Оранжево-золотисто-ало-сиреневое небо, солнце на котором сотворило множество длинных теней, что отбрасывали дома, лавочки и деревья. Лёгкий порыв ветра. Девушка, припарковавшая свой транспорт, сняла шлем с головы, а затем, направилась к входу. С трудом протиснувшись в палату, где находилась Виктория, Алекса устало вздохнула. Медсестра активно не хотела пускать студентку к Льдовой, утверждая, что последняя в бреду и в крайне плохом состоянии, однако, когда Александра всё же прорвалась в палату одногрупницы, выяснилось, что Вика просто много спит, однако, когда Молчанова «ворвалась» в её палату, Льдова в мгновение ока вернулась из царства Морфея. — Алекса? Ты чего тут…? — Недовольно проговорила Виктория, принимая сидячее положение на кровати. — Зашла проведать. А то ты так свалилась… Ударилась наверное. — Ха-ха-ха… Всё нормально. — Улыбнулась Виктория, — просто… я сама была сильно удивлена, когда осознала, что прожила практически два дня с передозом, который, по идее, должен был меня уложить навсегда впервые же два часа. А я мало того, что чувствуя себя не самым лучшим образом, проработала ещё эти самые два дня, так и ещё, выпишут меня скоро. — То есть…? — Ну, в смысле, я выпишусь через пару дней. — Улыбаясь, говорила Виктория, но вдруг замолкла. Её изучающий взгляд «пробежался» по лицу собеседника, и та, подвинувшись, похлопала ладонью по поверхности больничной кровати. — Что случилось? — Всё нормально. — Отмахнулась Александра, садясь на белую гладь покрывала. — Ну да, конечно. — Усмехнулась Виктория, — рассказывай, давай. — Я думала, что по части чтения людей по их мимике у нас Глеб. — Да тут и думать не нужно, по тебе всё видно. — Глеб тоже так говорит. — Нахмурилась Молчанова. Далее произошёл пересказ событий Алексой, что продлился около тридцати минут. Вика лишь понимающе кивала и изредка задумывалась. — «Лингвист», значит… — Виктория устало вздохнула, — когда я мельком осмотрела ту жертву, я заметила кое-что. Возможно, это вовсе не зацепка, но волосы у первой и второй жертвы одного цвета. То есть чёрного. Они оба брюнеты. Быть может, это что-то значит… — В ходе раздумий, проговорила Вика. — Думаешь, он нарочно вылавливает брюнетов? — Всё может быть… — Задумчиво проговорила Виктория, — думаю… Точно! — Воскликнула Вика, вскочив с пастели, — вспомни возраст первой жертвы. Ему было двадцать. Ровно! А более-менее свежей жертве было шестнадцать. Мне кажется это закономерность… Каждый раз он убивает людей с разницей в возрасте в четыре года, причём, в порядке убывания. — Поток речи Виктории прервался, а две зелёных глаза уставились на Молчанову. — То есть… Ты предполагаешь, что следующей жертвой может стать…? — Глаза Александры округлились. — Оу… двенадцати летний ребёнок… — Вика готова была дать себе пощёчину. — «Это же надо было такое ляпнуть». — Девушка неловко посмеялась. — Нет, думаю, это неверная теория. — Льдова плюхнулась на кровать, немного поморщившись. — Но если следовать твоей теории… Что ещё ты можешь «предположить»? — Алекса вдруг подумала, что в словах её собеседницы, возможно, есть доля правды, а не бред человека с передозом. — Если учесть эту закономерность и район… То можно ожидать нападения около одного из детсадов или около пяти площадок, однако, детсадов там три, а детских площадок, как я только что сказала пять. Слишком большой круг поиска… — Виктория вдруг поникла. — Как сузить круг поиска я не знаю. — Покачала она головой. — Хм… Думаю, если я расскажу это Максимову… Он может что-то придумать? — Попробуй, если конечно, он не откажется, со словами «не верю я сумасшедшим и тебе не советую». — Недовольно проговорила Виктория, но вдруг ответила, как солнце практически полностью скрылось за горизонтом. — Езжай, поздно уже. Максимову не успеешь сказать. — Я уже обещнулась завтра не явиться в отдел из-за того, что якобы к тебе поеду, а к Глебу родичи приезжают, его тоже не будет, вот и я поеду сейчас домой, отосплюсь, как следует, а потом уже подумаю насчёт того, чтобы Максиму позвонить. — Я всё ещё поражаюсь, как тебе удалось доучиться до конца и не вылететь сразу после первого же курса. — Проговорила Виктория, широко улыбаясь. — Хочешь жить — умей грамотно прогуливать. — Подмигнула Молчанова, покидая палату, — ты не забывай, я лучшая ученица ещё. — Сказала она напоследок и скрылась за закрывшейся дверью. — «Ну что за «чудо»?» — Льдова откинулась на больничную подушку и прикрыла глаза, с залегшими под ними синяками.***
Утро Глеба началось не с кофе или водных процедур, а со стука в дверь. Открыв массивную входную дверь, парень встретился с двумя парами глаз. — Глеб, что за вид? — Недовольно проговорила женщина. Это была мать Глеба. — Пустишь? — Улыбнулся рядом стоящий мужчина. — Ага… — Зевая, проговорил Глеб, отходя от двери, пропуская родителей в свою обитель. Мать Черных обошла всю квартиру, раздражённо подмечая огромнейшие слои пыли на полках и подоконниках, а так же не застеленную кровать, не вымытые полы и посуду… В общем, квартира была не в лучшем состоянии. — Ма, я уберусь потом… — Махнул рукой Глеб, — идём на кухню, чаю вам налью… Родители Черных сидели молча, сверля парня взглядами, чего-то ожидая. — Что? — Устало спросил Глеб, — что такое? — Как учишься? — Спросил вдруг глава семейства, — не отчислили ещё? — Нет. Я сейчас прохожу практику в убойном отделе. — Убойный отдел? — Черных старший вскинул брови, — не ври, Глеб, — хохотнул он. — Спасибо за веру в меня. — Хмуро проговорил Глеб, наливая заварку на дно кружки. — Но я реально прохожу практику в убойном отделе, как бы ты не хотел услышать иное, отец. — Да верю я, верю, — улыбаясь, говорил мужчина. — Ну, — начала мать Глеба, — поделись чем-нибудь с родителями-то! — Чем? — Невинно хлопая глазами, спросил Черных. — Каким-нибудь делом, или вас в них не посвящают? — Продолжал улыбаться отец Черных. — Сейчас вспыхнула серия убийств, подчерк убийцы схож с тем, кто помер уже давненько. «Лингвист» звать. Опасный был мужик. Резал всех без разбору. Дети, женщины, мужчины. Паники у нас в отделе много, так что вы лучше не разглагольствуйте про эту тему. Народ пугать. — Ответил Глеб. — «Народ пугать»? Боже мой, Глеб, ты с ума сошёл? — Захлопала глазами мать Глеба, — с каких пор ты о людях-то забеспокоился? Всю жизнь всех ненавидел, а тут… — Да, ты права, но я разве могу сказать: «гореть всем этим людям огнём, да пусть бояться чего угодно». — Улыбнувшись, говорил Глеб. — Я ведь служитель закона. — Ха-ха-ха! Ну и шутки у тебя, — Махнула рукой мать, — Ладно, «служитель закона», иди, служи закону в отделе. — Я отпросился на сегодня. — В смысле «отпросился»? — Недовольно начал отец Глеба, — а ну марш работать, бездельник. — В таком случае, — начал Черных, приподнимаясь из-за стола, — я пошёл. А вы главное тут не наворотите дел. А то мне там разгребать это всё потом. — А ну марш на работу, я сказал! — Воскликнул Черных старший, на что Глеб, поспешил ретироваться.***
Глеб прогулочным шагом направлялся в сторону своего временного места работы. Приезд родителей мог помешать постоянной прокрастинации парня, однако, так как они приехали всё же ненадолго, Глеб мог уже продумывать то, как они с его одиночеством мирно лежат на диване, листая новостную ленту в соц. сети. Но, увы, сейчас он вынужден идти на работу, где Леонидов и Максимов «точили на него зуб» Войдя в кабинет, Глеб сразу же по привычке поздоровался с Вахтангом, что словно с работы никуда и не уходил, что зачастую так и было. — Ты же сегодня приходить не собирался. — Удивился Вахтанг. — Родичи отправили на работу. — Недовольно проговорил Глеб, садясь за выделенный ему рабочий стол. — Так бы я не пришёл. — Ясно. Работай, давай, «трудоголик». — Усмехнулся Леонов. В кабинет вдруг вошёл Леонидов, что сразу же недоверчиво покосился на Глеба, последний, в ответ лишь усмехнулся и, буквально на физическом уровне почувствовал ту боль после удара Алексея. Глеб засел за документами. Сортировка, подписи, печати или же утиль. Всё по привычной схеме, которая уже настолько надоела Глебу, что парень изредка подумывал бросить учёбу, ведь не на это он надеялся, поступая в столь прославленное учебное заведение. До интересных дел их, как правило, не допускали из-за того, что боялись того, что студенты могли бы пострадать на задании или того хуже, умереть. Отделу это бы доставило кучу проблем. — Опа, — не успев войти в кабинет, проговорила Алекса, — ты воде не собирался сегодня приходить. — У меня к вам обоим такой вопрос. Вы вчера так разглагольствовали о том, что не придёте, а на самом деле…? — Проговорил Вахтанг. — Я съездила к Вике вчера вечером. У неё есть гипотеза. — Начала Алекса, садясь на стол Глеба, под его недовольный взгляд. — Поделишься? — Проговорил Максимов, вдруг войдя в кабинет. — Она не самая оптимистичная, но Вика говорит, что возможно у убийцы есть схема. Первой жертве было ровно двадцать, второй шестнадцать, значит современный «Лингвист» имеет обыкновение убивать каждую жертву так, чтобы каждая была младше предыдущей ровно на четыре года. — То есть… Если следовать этой гипотезе следующая жертва будет в возрасте двенадцати лет? — С ужасом проговорил Алексей. — Нет, это точно какой-то бред. — Покачал он головой. — А в этом что-то есть, — подал голос Максимов, вернувшись из своих раздумий. — Хотя, и, похоже, что Льдова была под впечатлением от чего-то, возможно, передозировка как-то сказалась на её голове, это всё же не панацея. — Проговорил Максим. — Позитивом так и блещет. — Недовольно проговорила Александра, — всё же это хоть какая-то теория. Которая, как по мне, имеет место быть, какой бы ужасной она не была. — Я вот лично не верю в это. — Подал голос Леонидов, — это странно. Зачем кому-то убивать детей, если как правило убивают от подростков до людей среднего возраста? — Вы не помните сами, что говорите? — Проговорила Молчанова, — в прошлом «Лингвист» убивал и детей. Сейчас происходит то же, что и в прошлом. Всё повторяется. Если мы дальше будем отвергать любую теорию, не выдвигая своих, мы потерям не только детей подросткового возраста, но рано или поздно, он доберётся до детей восьми, а затем и четырёх лет. А дальше что? Младенцы? Женщины на пятом месяце беременности? — Распалялась Александра, — хватит уже думать, что студенты ни на что не способны без вас. Из-за вашего эгоизма, мы теряем людей, а вскоре, можем начать терять детей и женщин. — А ну прекращайте. Я кое-что узнал. — Прервал разгорающуюся перепалку Вахтанг, — Все жертвы родились в один месяц, в одну неделю друг за другом. Первая жертва, была рождена в понедельник, вторая во вторник. — То-есть… У нег система что-то вроде… Каждая новая жертва рождена на день и четыре года позже, чем предыдущая. — Проговорила Алекса, — ну вот, мы выяснили систему, значит, не всё так плохо. — Да, но это лишь полдела. — Проговорил Алексей, — если эту теорию предложила Виктория, то сейчас она нужна нам. — Нет, Лёша, не нужна. — Подал голос Максимов, — это разборки только между мной и «Лингвистом». — Максим направился из кабинета. — Хей, Крошка, не далеко ли ты собрался? — Александра загородила проход. — Хотя бы адресок напиши, ну или там… Возьми с собой кого-нибудь. А то, небось, прихлопнут, а помрёшь, и не узнаем. — Уйди с дороги. — Грозно поговорил Максимов. — А то что? Детка, ты немного перебарщиваешь с «брутальностью». — Александра вдруг, улыбаясь, толкнула мужчину подальше о двери. — Ну и лексика у тебя, Молчанова, однако, Максим, ты не должен идти один. — Проговорил Вахтанг, на что Леонидов активно закивал. Как бы последний был недоволен студентами, порой не согласиться с ними не представлялось возможным. — Возьми с собой хоть кого-нибудь. Это очень опасно. Стук в дверь и голова Виктория выглядывает из-за двери. — Всем доброго вечерочка или денёчка. — Вика улыбнулась. — Ты в норме? — Удивлённо спросила Александра. — Вчера валялась полудохлая, а сейчас лыбишься? — Это проблема? — Спросила Льдова, — ну, если да, я могу сделать так. — Лицо девушки искозила гримаса вселенской грусти, и, если бы не отсутствие умения пускать слезу когда этого требует образ, Виктория бы точно бы расплакалась, но увы, такого навыка у неё нет и навряд ли появится. — Нет. Ты как раз вовремя. — Проговорил Максимов, насупившись. — Поехали. — Простите, но куда? — Удивилась Виктория. — К «Лингвисту», льдинка, пока он не принялся за детей. — Ответила Молчанова, накидывая на плечи тонкое пальто. — Детей…? — Ошарашено спросила Виктория, вспомнив свою теорию. — Вы думаете… Что бред человека с передозировкой, можно считать полноценной версией? — Нет. — Ответил Максимов, — но, однако, твоя версия имеет смысл и некоторые подтверждения. Этого вполне достаточно для того, чтобы не ждать, пока он переключится на женщин и детей. — Пожалуй, соглашусь. — Ответил Леонидов, кивнув. — Пошли.