любовные хроники

      Гарри до сих пор помнил, как покупал эту кровать.       Он стоял рядом с инициативной Гермионой в магазине, пока та вела активную беседу с консультантом.       По идее, это Гарри должен был выбирать мебель, а Грейнджер помогать ему с этой нелёгкой задачей.       По идее Гарри вообще не хотел выходить из своего нового дома. Ему неплохо спалось и на полу. Какая разница, где спать, если просыпаться все равно не хочется? Или когда просыпаешься от очередного кошмара.       Гермиона бросала на него встревоженные взгляды, пока он аморфно следовал за ней, кивая на все кровати, что она предлагала.       Девушка после очередного кивка отошла оформлять покупку. Это была огромная кровать с матрасом, который, если верить заявлению консультантки, перенесёт лежащего на нем в рай. Гарри хотелось верить, что в прямом смысле.       В рай он не попал, но кровать правда была очень удобной и сочеталась со всей остальной мебелью, что выбрала тоже Гермиона.       Через год Гарри повалил на эту кровать Драко Малфоя, пока они безудержно срывали с друг друга вычурные мантии, обязательные на приеме, с которого они ушли по-английски.       О каком приеме может идти речь, когда Драко Малфой, который уже столько лет посещает тебя в мокрых снах и дневных грёзах, признаётся тебе в любви, потому что «я все равно скоро отчаливаю во Францию, так что терять нечего»?       Естественно, никуда он не отчалил.       В этой же кровати они ели блинчики, слизывая шоколадный сироп с пальцев друг друга на первое утро после их свадьбы. Гарри запачкал белое постельное белье, за что Драко стал его пытать.       Всем бы таких пыток, к слову.       Поттер потянулся, резко проснувшись. Последнее время пробуждение у него было только таким.       — Папа! Папочка! Плюшка закинула свой мячик под кровать, и мы не можем его достать! Она плачет. А ещё она, кажется, хочет на улицу.       — Скорпи, ну почему ты такой жаворонок? — проныл Гарри, щекоча сына за пятку.       Раздался смех, звучащий перезвоном колокольчиков.       Поттер каждое утро задавал этот вопрос, каждый раз получая в ответ:       — Потому что папа говорил, что тот, кто рано встаёт, много успевает!       — Я уже миллион раз пожалел, что сказал тебе это, — Драко зевнул, потянулся, чтобы чмокнуть сына в оголившееся плечико, и, упав на подушки, повернул голову к Гарри. У Поттера сердце сжалось сладко-сладко. Будто десять лет назад.       Он и представить не мог, что можно любить человека с каждым днём все сильнее.       — Доброе утро, — Гарри улыбнулся и тут же потянулся за коротким, но очень нежным поцелуем.       Скорпиус, будучи умным малышом, даже не стал фукать. Только носик сморщил и воскликнул:       — А мне?!       Родители тут же повалили его между собой на кровать, осыпая мягкие детские щечки звонкими поцелуями. Скорпиус счастливо смеялся, дрыгая ножками. Раздался цокот когтей по полу и через несколько секунд на кровать запрыгнул белый шпиц, почти сливаясь с таким же белоснежным постельным бельём.       — Вся семья в сборе, — улыбнулся Драко.       — Фу, Плюшка, не-е-ет! — Скорпи захохотал глядя, как папочка уворачивается от мокрого языка любвеобильной собаки.       Драко, глядя на все это с солнечной улыбкой, потянулся последний раз, решительно вставая с постели.       — Кто последний почистит зубы, тот моет посуду после завтрака.       Первой из комнаты выбежала, конечно, Плюшка. За ней, приговаривая себе под нос «скорее-скорее», выбежал Скорпиус, топая маленькими ножками по полу. Драко нежно проводил его взглядом.       Гарри, сидящий на кровати, окликнул его уже в дверях:       — Драко.       Малфой вопросительно взглянул на него. Его серые глаза были невероятно тёплыми.       — Я люблю тебя.       Драко улыбнулся. В его волосах играло солнце.       — И я тебя люблю.       И уже из ванной добавил:       — Но посуду все равно моешь ты.