Кастлвания. Зов Луны.

Стояла осень 1791-го года. Точнее, девятнадцатое сентября. В Трансильвании это время года, по погоде приходящее гораздо раньше, чем в остальной части Румынии, являлось каким-то особенно зловещим и напоенным духом туманных болот, промозглых дебрей и старых кладбищ. Это ощущение еще больше усиливалось блекло-голубыми гобеленными обоями, что были в обеденном зале зажиточной трансильванской семьи. Вновь зашумел изгоняющий остатки тепла ветер, бросив стайку шуршащих листьев в арочные окна. Пламя в камине и на свечах подсвечника в виде дерева, что стоял на каминной полке, разом колыхнулось, хотя все окна были вроде закрыты. Кареглазая, рыжеволосая Марейка вздрогнула, невольно выронив вилку с куском свинины, завернутым в маринованный капустный лист. Старшая сестра с тоской проводила взглядом упавшее мясо, но промолчала, в отличие от отца. – Да твою ж так и раз этак, Марейка! – в сердцах выругался глава семейства Конрад Инеску, – это всего лишь ветер, в твои-то двенадцать ты должна уже разуметь такие вещи! На это Марейка лишь еще больше разнервничалась: – Нет, отец, прости, но никакой это не ветер, это стонут неприкаянные души! – Бу-у-у!!! – выразительно раздалось слева. Десятилетний Янек. Шустрый, вечно взлохмаченный задира с серо-зелеными глазами отца, и его же темными волосами. Младшенький в семействе Инеску, состоящем из ее главы Конрада, его жены Миры и троих детей, старшей из коих была восемнадцатилетняя София, красивая высокая девушка с точеной фигуркой, и длинными, густыми, рыжевато-каштановыми волосами. Однако, оттенком они были гораздо темнее, чем у сестры и матери. С первого взгляда София, как и Марейка, была похожа на мать, однако, если присмотреться… хотя, в семье этого предпочитали не делать. Умалчивали взрослые Инеску весьма о многом. Например, почему София не переносит яркого солнца, почему у девушки в восемнадцать лет все еще не нет месячных, хотя вполне взрослой девушка выглядела уже в двенадцать, и почему она страдала лихорадкой каждый раз после посещения воскресной церковной службы. София считалась крещеной, но, когда ее погружали в купель, она орала и извивалась так, будто вместо святой воды ее ожидало кипящее масло. Впрочем, после крещения маленькая София действительно вся покрылась волдырями. Простудилась малышка, ведь слабенькая еще – пожала плечами мать, отец согласился. А вот носить крест София наотрез отказывалась. Особенно серебряный. В ответ на дурачества брата, София отвесила тому крепкий подзатыльник, чем развеселила осенне-солнечную Марейку, и еще больше рассердила отца, что случалось не столь часто. Потом, очистив тарелку, старшая дочь заявила, что больше не голодна и пойдет к себе в комнату, вышивать. Родители не стали задерживать своенравную девушку, хотя такое поведение никак нельзя было назвать подобающим. В целом складывалось ощущение, что Инеску сторонились, и даже немного побаивались свою старшую дочурку. Только свою ли? Насколько Софии было известно, в девятнадцать лет Мира поспешно вышла замуж за среднего сына из купеческого рода Инеску, хотя сама имела титул баронессы, да и терпеть не могла всю ту мещанскую семейку. А всего через семь месяцев Мира родила дочь, Софию, совсем непохожую ни на кого по отцовской линии. Ну ладно, так тоже бывает. Как уже было сказано, к Софии предпочитали не слишком присматриваться. Да и сама девочка росла не по годам смышленой, и хорошо понимала, что нужно быть тише воды – ниже травы, дабы не разделить участь сотен жертв инквизиции. Оставшись одна, София облегченно вздохнула. Распустив замысловатую прическу, девушка распахнула окно и восторженно уставилась на золотистый, слегка срезанный диск луны, светивший прямо в ее комнату. Взять бы, отрастить крылья, да улететь. Только куда? Вновь пробудился сосущий голод. Сколько бы София ни ела – все равно оставалась голодной, и при этом не поправлялась. Надо было не уходить с ужина. Хотя… нет, дальше подавали сливовый пирог, а София терпеть не могла сладости. Мясо с кровью – другое дело. При этой мысли рот непроизвольно наполнился слюной, а нос по-собачьи втянул запахи ночи. Яблоня. Но отнюдь не яблоки интересовали девушку, а пара заплутавших белок, явившихся из граничащего с поместьем леса. И гнездо. Но птицы и их яйца – все же не то. София порой резала кур, якобы помогая поварам. Даже курицу зарезать – для некоторых дело нелегкое, но не для Софии Инеску. И куриная кровь – определенно так себе. На… безрыбье? Окно спальни располагалось на втором этаже поместья Инеску. Высота была приличная. Но это ерунда, с учетом растущего рядом дерева. Спуститься с него – раз плюнуть. Главное – платьице не порвать. А осенний холод не был для девушки проблемой. София расшнуровала корсет, сняла с себя неудобные слои тисненой ткани, и переоделась в старую блузу для верховой езды, проспоренную братнину замшевую куртку на вырост, и плотные хлопковые штаны. Куртка была мала взрослой девушке, сидя на ней словно болеро, но не слишком неудобна. Замша имеет способность растягиваться даже лучше, чем кожа. Оказавшись во внутреннем дворике с небольшим фонтаном-чашей в центре, София вновь принюхалась и достала из кармана самодельную пращу. Подбить добычу, но не убить – вот главное. Мертвая кровь довольно противна на вкус. Примерно как забродивший сок. Ночью, при луне, София видела даже лучше чем днем, намного лучше. Есть! Одна белка сбита. Зверька, конечно, жалко, но, черт возьми, как же хочется есть! Прежде чем приступить к трапезе, София провела языком по верхнему ряду зубов. Клыки. Не слишком длинные, но довольно острые. Так-то вроде незаметно, но если улыбнуться… поэтому София почти никогда не улыбалась и днем держала голову опущенной. Еще чтобы меньше болели глаза и… не был столь ясно виден их цвет. Приготовившись вонзить клыки в горло еще живой белки, София услышала позади негромкий голос матери: – Софи! – А-а-а?! Прости, мам, но… – Не извиняйся, никому не дано переделать свою природу, и волк никогда не станет зайцем. – Мам, мой настоящий отец, это не Конрад, ведь правда? – Не он. – Вампир? – Да. Можно и так сказать… – И меня, рано или поздно, сожгут… – Не посмеют. Я и твой настоящий отец сможем тебя защитить. – Как?!! – Вспомни Лизу Тепеш, и что последовало за ее сожжением в городе Тырговиште. Пусть и давно это было. – Но ее мужем был сам Дракула! А мой отец – далеко не правитель Трансильвании. Просто кровопийца. Таких как раз и убивают охотники типа Бельмонтов, а вампирских детей сжигают заживо, мама! Лучше я уйду в леса, и буду жить там отшельницей! – София печально улыбнулась, – врага я сумею учуять, да и как-нибудь прокормлюсь! – Дочь, по-твоему, я настолько глупа и легковерна? – Что? Не понимаю! – Думаешь, я могла бы попасть под чары простого вампира, зная, чем мне это будет грозить? Я, между прочим, была светлым магом, без пяти минут – паладином Святой Католической Церкви. – Прости, этого я не знала! – Мало кто знал. Не извиняйся. Твой настоящий отец – один из наиболее могущественных и влиятельных вампиров из ныне существующих. И не только. Зачаровать молодого светлого мага для него, как для тебя – подбить зайца. Граф Орлок Браунер. Слышала о таком? – Носферату… София задрожала, из ее глаз полились слезы, затем девушка рухнула на колени, и ее вытошнило всем недавно съеденным и выпитым на траву. Мать придержала дочери волосы, затем помогла встать и протянула носовой платок. – Я была невинной девушкой из благородной семьи. Собиралась стать монахиней и христианской магессой. Видимо, граф, давно уж как вернувшийся из Парижа, счел меня достаточно подходящей кандидаткой. Но не для пищи… вампирши, видишь ли, неспособны рожать детей, и если вампиру нужен прямой наследник, он сближается со смертной. В общем, твой отец оказался достаточно умен, чтобы выбрать не самую сильную послушницу. Середнячка. С такой девушкой и справиться легче, и ее дальнейшее отступничество объяснить проще. Осознав, что именно со мной произошло, мне пришлось разыгрывать безумную любовь с парнем, который просто иногда смотрел в мою сторону. С Конрадом. Имитировать потерю девственности с ним, да и чего только не вытворять, дабы сохранить твою и мою жизнь! – Но ведь… можно было поступить и проще? – Проще?!! Избавиться от ребенка и навсегда проклясть себя, или дать жизнь существу, пусть и наполовину темному, у которого тоже есть душа? Орлок все продумал и тут. – Душа… так ли это? – Об ином и думать забудь!!! Скажи, стала бы ты пить мою кровь досуха, если бы не было иного выбора? – Нет, никогда!!! – Вот видишь! Эх, ты-то как раз слишком человечная для дампира. Черствей, детка, не то, клянусь, загрызут. – Пожалуй… мне вот интересно, а почему граф просто тебя не похитил? Зачем было все так усложнять? – Как я уже сказала, Граф Орлок – вампир статусный, а не какая-нибудь упыриная шваль. Проблемы с охотниками ему отнюдь не нужны. Помимо этого, он слегка опасается… некоторых своих вампирских родственников с излишне благородными принципами. – Получается, сам граф таковых не придерживается? Да и слышала я достаточно. – Я сказала «излишне»! Не верь слухам. Граф достаточно благороден, по меркам нежити. Посему, у меня все сложилось не так уж и плохо. Я жива, не обращена, относительно цела морально, и, главное, у меня есть ты! И теперь моя задача – вновь сохранить тебя, мою чудесную Софию. Кстати, София – значит мудрость. – И г-где сейчас мой… этот граф? – В замке покойного Дракулы. Причем, на правах хозяина. Орлок предпочитает называть его просто – Замок. Но твой отец нуждается в создании круга приближенных, так сказать «двора», для укрепления позиций. Как внешних, так и внутренних. – Но… я не хочу!!! Мне этот ваш Замок в кошмарах снился! Буквально… – Хорошо, как долго ты думаешь скрывать, что не человек? С возрастом признаки лишь усилятся, а вот стареть ты как раз не будешь! Рано или поздно люди все равно узнают. Непременно найдутся фанатики желающие искоренить последних представителей могущественного вампирского клана. И разбираться, кровопийца ты или нет, поверь, никто не станет. Разве твое возвращение к родному отцу не оправданная жертва, если учесть, что весьма уязвимая представительница сего клана до сих пор маячит среди религиозных горожан? Короче говоря, соберись, на следующей неделе ты отравишься к родному отцу в Замок. – Вот так просто? Свет побледневшей луны вкупе с дрожащими тенями ветвей упал Софии на лицо, сделав ту еще более хрупкой, бледной и ранимой, и добавив контраста с ее глазами цвета спелых вишен, в тени казавшимися просто насыщенно карими. Мира тем временем невозмутимо продолжала: – Граф Орлок прислал мне письмо к твоему совершеннолетию. В прошлом месяце. В нем он просит отослать в Замок уже его собственное дитя, дабы помогать управляться в нем. Но, если бы раньше возникла хоть малейшая угроза твоей жизни со стороны церкви, либо же горожан, граф непременно прознал бы, а меня точно не стал бы спрашивать! Украл упырь или вурдалак ребенка, дел-то в наше нелегкое время! – Боже, какой цинизм, мам! Ты говоришь так, будто нежити украсть дитя – что волку ягненка унести, события равнозначные! – Да, дочь, это цинично. Но так и есть. Чеснок, серебряные распятия и прочее – лишь самоуспокоение. Вот потому существует клан Бельмонтов, прочие многочисленные охотники на нежить, и христианские маги Белого ордена, послушницей коего когда-то была и я… Мать тяжело вздохнула, а дочь, напротив, ощетинилась: – И ты всерьез считаешь безопасным выходом отдавать меня жуткому упырю в самое сердце царства Тьмы?!! Золотисто-карие глаза Миры вспыхнули одновременно гневом, стыдом и болью. Было видно, что женщину раздирают противоречивые чувства, но выбор у нее был не велик. – Насколько я знаю графа, он никогда не причинит вреда собственной дочери, и другим не позволит. Да и зачем ему? Напротив, он целенаправленно хотел наследника или наследницу, и клятвенно обещал мне, что моя семья получит полную защиту ото всей нечисти Трансильвании, а если понадобится – то и от угрозы церкви. Да, в замке ты будешь в безопасности. Вспомни ту же Лизу Тепеш, законную жену Дракулы и титулованную княгиню Трансильвании и Валахии. Случилось бы с ней то, что случилось, принимай она своих пациентов в самом Замке, не скрывая своего статуса, а не в хижине абы где? Перечитай историю, София. – В Замке?! Пациентов?!! Люди добрые, двери нашей уютной преисподней всегда открыты страждущим, так? – Замок – не преисподняя, Софи. Там даже часовня есть. Можешь в ней хоть поселиться, если выдержишь! – Ладно, извини. А мой отец, он… если слухи не врут, он ведь тоже родственник Дракулы? – Да, эти слухи как раз правдивы. – А как же единственный законный сын Дракулы, этот Андре… – Адриан, тоже дампир. Он полностью отрекся от прошлого, наследства и титула, предпочтя подземелье особняка Бельмонтов, с их древними магическими фолиантами и атрибутами. Теперь он проклят для всех местных вампирских кланов. А граф Орлок, держись Софи, является одним из детей Дракулы. Первым его сыном, пусть и незаконным, от одной из наложниц, французской графини-суккуба Жанетт Софи Браунер. У Дракулы было еще две наложницы, но, впоследствии, они были им же. Однако Жанетт на некоторое время удалось скрыться и сохранить жизнь сыну. Твоему отцу. И, когда он вернулся на родину, Замок принял его. Значит, теперь Орлок – признанный самой Тьмой лорд вампиров. Если окажешься во владениях отца – кто посмеет тронуть тебя тогда? – Мама, прости, но я действительно слаба для столь ответственной роли – быть наследницей, принцессой Тьмы! И я боюсь!!! – Ты не поедешь в замок одна, дочь моя. – Ты отправишься со мной?! – глаза Софии по-детски расширились, и она с надеждой взглянула на мать. – К сожалению, нет. Я всего лишь смертная, моя магия почти утрачена, тем более – это белая магия. Мне там точно не место. Но Орлок намекнул, что ожидает не одну лишь тебя. А компанию тебе составит твой будущий супруг!