Кастлвания. Зов Луны.

Привычный мир в виде гостиничной комнаты исчез. София сидела на омываемом мерными волнами утесе средь бескрайнего моря (которое она ни разу не видела), и смотрела на желтый диск восходящей луны. Прохладные брызги приятно щекотали ступни Софии, а бриз развевал волосы. Над утесом описал круг буревестник, и дампирша приветственно помахала ему. Тот ответно качнул крылом, будто тоже в знак приветствия. Внезапно в голове Софии прозвучали тихие слова: «Ты ведь тоже можешь летать!» София принялась осматриваться, но так никого и не увидела. Буревестник уже успел превратиться в черную точку на горизонте. Сам же горизонт на востоке вдруг почернел так, словно там внезапно возникли горы. Но то были штормовые тучи. Надвигалась буря. Волны уже вовсе не были такими мерными, а в лицо Софии ударил порыв уже не ласкового ветра. На миг София ощутила страх, и крепче ухватилась за сглаженные камни утеса, но таинственный голос прозвучал вновь: «Не нужно бояться! Отпусти себя, хватит думать, что ты – человек!» И как бы София ни держалась, ураган оказался сильнее. И следующий порыв оторвал Софию от спасительной тверди и бросил в бушующие пенящиеся волны. «Ты можешь летать». Но как, у нее ведь нет крыльев? Да и плавать она толком не умеет. София никогда не любила воду, как не любят кошки. Но дампирша силой воли заставляла себя мыться или забираться по колено в текущую неподалеку от поместья речку, хотя это и было сродни пытке. Но здесь… вскоре София поняла, что тонет. Не дышать. Но сможет ли она? София слышала, что вампирам дышать и вовсе необязательно. Станет ли ее голова кружиться, а легкие – гореть от недостатка воздуха? Нет, ничего похожего не происходило. Но и всплыть на поверхность у дампирши не получалось. Гневное море беспощадно влекло Софию все глубже и глубже вниз, в гибельную темную бездну. Окончательно выбившись из сил в борьбе с водной стихией, София раскинула в стороны руки, и продолжила погружаться, пытаясь утихомирить панику, и оценивая окружение. Обычный человек мало что смог бы разглядеть в темной воде, но София не была обычной. Или, скорее, не была человеком. Засмотревшись (чтобы чуть отпустил страх) на проплывающие мимо сверкающие косяки рыб, дампирша, однако, упустила факт, что больше не одна. Внизу мелькнула еще одна рыба, и скорее даже не рыба, а водная тварь. Гигантский угорь? Морская змея? А вот это уже паршиво! София резко сменила положение, приготовившись обороняться, но тварь исчезла с поля зрения. Проклятье! Но когда рука дампирши оказалась в другой руке, хрупкой и холодной на ощупь, София моментально обернулась, и едва не ударила когтями… по собственному мужу: «Марк?! Какого черта, что это еще за фокусы?!» На по-прежнему красивом, но слегка измененном лице обнаженного Маркуса появилась озорная улыбка: «Просто я ненадолго перехватил инициативу. И ты сама мне это позволила!» Глаза мужа Софии излучали холодное голубое сияние, еще больше подчеркнутое узкими вертикальными зрачками, словно и змеи. Лазурные волосы Маркуса как будто стали частью воды, а стройное, гибкое безволосое тело, с жабрами между ребер, мерцало приглушенным перламутром. Уши некроманта были слегка заострены, как и у самой Софии, но их кончики имели волнистую форму. Ступни Маркуса превратились в ласты, А пальцы рук обзавелись перепонками и острыми загнутыми когтями. Но не это поражало больше всего, а длинные кожистые плавники формы веера, исходящие из локтей. Такими плавниками можно было запросто вспороть брюхо акулы, А Софии казалось, что они еще и ядовитые. «Марк, так это и есть ты?» «Мог бы быть, сложись все иначе. Но тогда бы я не встретил тебя, ма бель!» «Быть кем, русалкой?» «Э, русалкой? Сказок начиталась, ма бель? Русалок, как таковых в реальном мире не существует!» Маркус широко улыбнулся, обнажив ровные ряды острых как пики зубов, затем молниеносным движением левой руки сцапал рыбину, и отправил ее в рот, смачно захрустев костями и плавниками. «Что может быть вкуснее цельной живой рыбы, как думаешь, ма бель?» «Не знаю, Марк. Слушай, сейчас ты совсем чужой, и пугаешь меня!» «О! Ма бель, и знаешь почему?» «Не начинай! Лучше пусти, я хочу на поверхность!!!» «Ну, так плыви, я мешать не стану! Не можешь?» «Мешать не станешь?!! Мы, черт возьми, уже на глубине, наверное, в милю! А ты говоришь – плыви! Мерзавец!» «Ма бель, я ведь тебе уже объяснял, что не смогу вечно водить тебя за ручку. Ты обязана стать сильнее, обязана пробудиться! А эта глубина, она в твоем сознании. Хочешь обрести силу – выплыви самостоятельно!» «Ну, ты…» «Да, мерзавец. За мной же Софи, мон амур!» Маркус выпустил руку жены, и словно мерцающая стрела, устремился к поверхности, над которой уже показался едва различимый диск луны. «Стой, подлец! Не оставляй, мне страшно!!!» «Все в твоей голове… освободись!» Судорожно хватая ртом воздух, София очнулась в гостиничной комнате Маркуса. Оный тем временем отвязывал ее руки от кроватных столбиков. – Очнулась, ма бель? Ну как ты, что чувствуешь? – Знаешь, Марк, шел бы ты со своими вопросами! София потерла затекшие кисти, спешно натянула свою ночную сорочку, и сердито уставилась на бледного, растрепанного мужа, чьи глаза, однако, восторженно блестели. – Что я чувствую? Словно побывала в брюхе кита! – А разве я утверждал, что у ритуала не будет побочных эффектов? – пожал плечами Маркус. – Нет, не утверждал. Ты подло промолчал! Спина болит. И руки, вот что я чувствую! – Но это понятно. – И еще… даже не знаю, как выразиться. Изменения тоже ощущаются. Сила? Возможно. Но я пока не могу осмыслить ее. А ты чувствуешь силу? – Наверное. Да. Но она так же еще не сформировалась. На это София рассмеялась: – Куда тебе еще силы? Ты и так уже темный создатель! Как там, Пиг… – Пигмалион. Ма бель, если ты о мертвых, то это не врожденный дар. И вовсе не то, чего я бы желал… Маркус лег на свою половину кровати, и вытянул длинные ноги. София повернулась к мужу, накрыв его прохладную руку своей. – Не хочешь рассказать? – Я не… я не знаю! – отвел взгляд некромант. – Но я же вижу, что хочешь. – Это следствие околосмертного опыта. Тогда я был еще ребенком. Восьми лет. Я… звучит смешно, пытался утопиться! Маркус горько рассмеялся, так что Софии совершенно расхотелось иронизировать по поводу сказанного. – Но ты же частично русалка, пусть будет это слово! Или не настолько? – То было озеро. Пресная вода. И я не испытывал себя. Просто хотел умереть… – Из-за того, кто ты есть? Тебя обижали, мучили? – Сарказм? – Нет. – Моя мать, единственный… единственное существо, понимающее меня, покончила с собой. Отец довел ее своими изменами, насмешками, пренебрежением и… шантажом. Да, в людском мире тяжко быть не-человеком! Все время претворяться. Практически никогда не снимать маску, как поступала моя мать. Я видел и чувствовал, как ей тяжело, но вместо поддержки… сам вел себя как последняя мелкая эгоистичная сволочь! Отца я ненавидел, и не понимал, почему мать из-за него так переживает. Мне хотелось, чтобы она любила только одного меня! – Марк… – Так, ладно. Не прошло и полугода с момента трагедии, как отец сообщил, что женится снова. Почему мать просто не ушла в море вместе со мной? Почему вот так?! Тогда-то я и решил последовать ее примеру. Но нашлись свидетели, и меня спасли, хотя я провел под водой немыслимое количество времени. Для человека. После этого я и обрел дар. Сначала начал чувствовать души умерших, а потом… – А ты знаешь, куда попадают такие, как мы? – Первые Дети Тьмы произошли не от Евы, а от Лилит, я уже говорил. А рай и ад – для детей человеческих. Чистилище – вот куда мы попадаем! Но там ненамного лучше, чем в аду, как мне кажется… – Так ты связался с душой матери? – Далеко не сразу. Это было невероятно сложно, но, да. А когда это случилось, то закатил очередную истерику с упреками. Мать лишь покачала головой, попросила прощения, и наказала, чтобы не смел более искать смерти, что бы ни случилось. Иначе проклянет меня, и отречется от нашего родства. Это было все. Маркус тяжело вздохнул, и сжал руку Софии, будто утопающий, хватающийся за соломинку. – Марк, послушай, на сегодня достаточно. Как-нибудь потом доскажешь. Не мучай себя, давай лучше спать, день завтра трудный. – Все же дай договорить. Мачеха была моложе матери примерно на десять лет, но выглядела куда старше, хоть и мать не была бессмертна. Треть человеческой крови, и все! А без этой нечистой крови мы больше не способны размножаться! Наш вид вырождается, как ни печально это признавать. Но не буду уходить от темы! Мачеха была итальянской аристократкой по происхождению. Из обедневшего, но старинного рода. На самом же деле, ничего аристократичного там и в помине не было… – Все, остановись! – Нет, не стану я отрезать себе руку по пальцу!!! Прости, милая! Отца моего мачеха не любила, ей были нужны лишь его деньги. Поначалу. Пока мне не исполнилось одиннадцать. Она, эта мерзкая горбоносая ведьма, принуждала меня, прелестного хрупкого мальчика с чертовыми голубыми волосами, вытворять такое… и молчать. Всегда молчать!!! О Тьма… люди… твари. Это длилось… нет, какое же я все-таки ничтожество! – Нет, Марк, не смей называть себя так! – В пятнадцать я убил ее. С отцом заодно. Зарезал в одной постели. И воскресил уже монстрами. Перерожденными. А нет тел – нет и преступления. С тех пор тот кухонный нож – мое неизменное орудие некроманта. В целом, моими истинными друзьями были лишь вещи. Вазы, куда я бросал записки с пожеланиями, подсвечники над которыми я сжигал свои темнейшие переживания и страхи. Минералы, статуэтки… книги! Особенно мифы. В дохристианскую эпоху отношение к Народу Тьмы было совсем иным… обожаю эпоху античности. У меня есть даже пара античных амфор. Дома. Они слишком ценные. Я не хочу умирать!!! Голос Маркуса сорвался, а на глазах выступили слезы. София заключила мужа в объятия и на сей раз легко поцеловала в губы. – Марк, дорогой, ты не умрешь. Я не допущу! – Я до сих пор не знаю, куда попадают те, кто на две трети и больше – человек. Но я не хочу в ад. Не хочу встретить там ее. Ведь в аду самые худшие страхи… – Ш-ш-ш, Марк, я тебя уберегу. И никогда тебя не оставлю. Нигде. Слышишь? Теперь мы едины. Духом и кровью. – И… чувствами? Я будто знаю тебя уже… так долго! – И я! Погоди, сила! Я, кажется, поняла. Власть над снами и иллюзиями! Это оно! И пусть твои кошмары теперь имеют дело со мной! Когда я овладею этой силой, твои сны будут наполнены красотой и мечтой. Нашей мечтой. В небе и под водой. – Да, ма бель… эта способность есть у твоего отца… – А теперь спи. Я с тобой, я рядом! – И это уже счастье! Вопреки своему ожиданию, Софии спалось очень плохо. Беспокоила все возрастающая боль в спине. Да и Маркус метался словно в лихорадке, повторяя: «прочь, не трогай меня, не смей, убери свои мерзкие жирные лапы! Лоренцо, прости… братик».