Кастлвания. Зов Луны.

Но, как только София переступила порог гостиной отца, иллюзия ее наряда развеялась, словно туман на ветру, и она вновь оказалась в больничной сорочке. Впрочем, демоницу это не слишком смутило, сейчас было не до формальностей. – Софи! – оторвавшись от мольберта, молвил Орлок. Да, лорд Замка в это время занимался живописью, а именно – заканчивал акриловый эскиз по-прежнему лежащего в гробу зятя. Синеватая туманность красок создавала впечатление, что спящий Маркус находился под водой. И впечатление было довольно жутковатое. – Софи, смотрю, ты уже весьма неплохо овладела искусством иллюзий. Конечно, тебе еще расти и расти, но в ближайшем будущем ты обещаешь стать весьма опасной. Ты даже не представляешь – насколько! – Орлок картинным жестом вытер руки о фартук и кинул его на резную спинку стула. – И не хочу представлять отец. Я слишком сильно устала. – А за поврежденное крыло мой тебе жесточайший выговор. Уж не знаю, зачем пошел тебе на уступки, но в ближайшее время такое не повторится. Будешь сидеть под домашним арестом, пока не поправишься! – Я вовсе даже и не против. А как Марк? – Ну как, весьма неплохо позирует. Мне кажется, или во сне твой муженек выглядит куда приятнее, чем при… чем бодрствующий! Но состояние его ничуть не хуже, если ты об этом. И вправду, Маркус выглядел весьма хорошо и свежо. Заостренные черты его лица чуть смягчились от выражения глубокого сонного покоя, густые ресницы цвета темного серебра чуть дрожали, а заметно отросшие волосы переливались словно малахитовый волнистый шелк в свете свечей. На миг у Софии возник вопрос, кто мог с таким старанием ухаживать за спящим. Но, судя по странному блеску в рубиновых глазах лорда-вампира, и его коротко обрезанным когтям (тогда как у спящего ногти, напротив, выросли и заострились), ответ напрашивался сам собой. Орлок, он же Виктор Браунер, был служителем искусства, а не только темным владыкой. И, вероятно, зять стал невольным его вдохновителем. Вроде музы. Встав на колени у гроба, София поцеловала высокий лоб мужа, затем его сомкнутые веки и прохладные губы с едва уловимым привкусом чего-то чужого. Получился крест. Если бы только поцелуи могли пробудить… древнего властелина. Одного из десяти великих Темных. Последнего оставшегося великого Темного на земле. Отец еще не знает. Но стоит ли ему говорить? – М-марк, возлюбленный мой, как же я устала! Вернись, прошу! Не вынуждай меня идти на столь страшное!!! София уронила голову и руки на грудь возлюбленного, ощутив, что распадается, растекается озером безвольного горя. – Ну-ну, дочь, рановато отчаиваешься! – Орлок вновь присел рядом, обняв Софию за плечи. – Знаешь сказку о Спящей Красавице? – Отец, это просто сказка. Марка не разбудить поцелуем. – Смотря каким и смотря где. Мы еще не все толком испробовали. – П-прости что?! – Дочь, да не пугайся ты так! Это просто глупая стариковская шутка. И, вообще, я не об этом! Спящую Красавицу заколдовали на сотни лет. А теперь представь, если бы наш Маркус пробудился только по окончании срока проклятья – лет через триста. Что бы ты делала? – Нашла бы иной способ! – резко ответила София – сделала бы то, что и собираюсь, – призвать Жнеца. – Знаешь, дочь, не будь на кону столь многое… но Жнец потребует куда большее, чем его услуга. Учти это, мы в крайне невыгодном положении. Но одного не понимаю – неужто наш Маркус столь весомая фигура, что даже сам Жнец решил вмешаться? И вряд ли его связь с адом опасна кому-то кроме него самого. Всего лишь полукровка. Пусть и не из слабых. – Древний! – Что древний? – Его отец – первый своего рода! Первый левиафан. – Чей отец?!! – Отец Маркуса, то-бишь Сатара. Это Сатар Иэль, четвертый на Темном древе, наследный владыка левиафанов и первенец отца своего. При этих словах Орлок вскочил будто подорванный и выставился на дочь: – Софи, да что ты пи… болтаешь? Что за дурацкие фантазии?! Эзотерической чуши начиталась?! – Я ничего не начиталась. Ты спросил о Жнеце – я ответила. Хочешь, поговори со Жнецом сам! – На как?! Как вот этот может быть… – Марк сбежал из чистилища в чужом теле. Вот в этом. Да только теперь он лишен бессмертия, а еще болен. – А еще, дочь моя, он достаточно крупная рыба, чтобы потянуть нас за собой по цепочке в ад!!! Что же я… что же он… мы…, а если бы он?… Орлок рухнул в темно-лиловое бархатное кресло поодаль, и взялся за голову. – Знал бы я, лучше бы выдал тебя… да хоть за оборотня!!! София устроилась в соседнем кресле, поджав под себя ноги, и машинально взяла несколько поздних ягод с блюда. Затем ответила: – А меня бы при этом не спросил? – Дочь, я и так тебя не спросил, если помнишь! Кстати, об оборотнях, как насчет того, чтобы ответно натравить на этих бестий, скажем, упырей? – Создавать упырей запрещено Темным законом, отец! – Как и вурдалаков! Но кого, к чертям, это остановило? – Но ведь мстили вроде не нам. И не стоит уподобляться! – Это, черт возьми, мои земли, и я не допущу здесь подобного самоуправства! Впрочем, да, уподобляться не стоит. Отправлю к ним своего посланника, Петро, а там поглядим! – Кстати, Петро спас всех нас в той битве? – Действуй вы более толково, не пришлось бы никого спасать! Так, дочь, спокойно, я знаю, что ты хочешь сказать – в следующий раз отправлюсь сам! А ты будешь сидеть под замком, и вышивать, согласна? Но София решила переменить тему: – Это ты направил к нам Петро? – Он как бы сбежал. И теперь как бы наказан! Должен же я сохранять образ сурового владыки! Посидит до следующей ночи в темнице со всеми удобствами, а затем получит награду и назначение. – Отправится жертвенным барашком к чужим волкам. – Именно, Софи, наш мир жесток. Но без христианского лицемерия, как у людей. – Орлок с непонятным выражением вновь уставился на спящего Маркуса. – Сущность дохристианской эпохи, подумать только! Если только все зачем-то не лгут. – Я была на аудиенции лично у его отца в чистилище. Он призвал меня. «Если, конечно, то был не Жнец собственной персоной». – Да, дочь далеко пойдешь. Еще бы, замужем за древним властителем! Это тебе не мелкие дворцовые интриги, и соревнования в красоте нарядов на балах! Но уж лучше бы это, ей-тьма! – Кстати, говорила с Еленой по пути сюда. И что ты о ней думаешь? – Я тебе говорил, что нужно было взять ее! Елена лучший боец здесь после самого Димитру! Тень Смерти – прозвище ей. Но тебе, как я понял, понадобилась жертвенная овца. Прямо во время боевых действий, дура ты моя! – Люсия погибла в бою, отец! Точнее, пропала! – Ну да, а я поженился на твоем Маркусе, пока ты воевала! Не неси хрень! Ты бы уже давно спросила меня о жертве, будь иначе! – Ладно, Люсия оказалась предательницей! – глухо молвила София, взяв очередную ягоду, – она желала видеть владыкой Адриана! – Вот как?!! Это достоверно? – Более чем. Я считала ее воспоминания. Прости, не хочу больше говорить об этом, и так тяжело! – Что ж, а Елена, наконец, дождалась. Нет худа без добра! – А Елену следует назначить в команду Сирила. Пусть занимается внешней разведкой, или внешними связями. Заместителем начальника стражи ее назначать нельзя. – Она что, тоже предательница? Или тебе просто не нравится женское общество? – Женщины по природе своей коварны, и способны предать общие интересы ради личных. – Ну а ты? – Нет, ко мне это точно не относится! Но речь сейчас не обо мне. Отец, лучше спроси у Сирила, кто такая Амира! – Ишь ты! Ладно. Но Елена – воин, что за польза от нее в разведке или дипломатии?! – Отец, владыка – ты, тебе и решать. Мое дело лишь сообщать. – Надеюсь, так и будет впредь! Но, видать, зря надеюсь. Ведь еще должен пробудиться Маркус! Ах, как же жаль, что наш земноводный таки не бессмертен! Орлок поднялся с кресла, и принялся откупоривать очередную бутылку крови. Затем разлил ее содержимое по кубкам, и пригласил Софию на балкон. Эта ночь была ясной и тихой. Но тем острее в этой тишине ощущались тревога и одиночество. Мало восприимчивая к холоду София зябко поежилась. И любоваться золотистой луной у нее на сей раз не было никакого настроения. – Отец, прости за вопрос, а что делал ты эти дни? Как перерожденные? – Ох, что делал? – Орлок искоса глянул назад, в гостиную, – именно перерожденными и занимался. Пытался освоить управление ими через кольцо. Да только пустое все это, никто не может ладить с тварями лучше, чем их творец и хозяин. Так что, ни о какой добыче магии пока и речи нет. Ладно хоть пока не сбегают и не нападают! Пока. Нам нужен твой благоверный. В уме и здравии. И, очень желательно, без этой адовой цепи! Рассвет еще не так скоро, пойду займусь своими обязанностями владыки, я и так уже все запустил дальше некуда. Нужно созвать совет в ближайшее время, решить, что делать с вконец оборзевшими мохнатыми! И отсутствующей казной! – Нельзя проводить совет без Маркуса, отец! – А, может, и сра… еще как можно, дочь!!! Жизнь не прекращается. Поэтому давай, буди, наконец, своего рыбьего принца! Дьявол, как же мне все это не нравится. Пожалуй, я должен присутствовать. – Боюсь, Жнец не станет говорить с нами обоими. – А я боюсь, что тебя используют. Не поддавайся, не иди на уступки, торгуйся до последнего! Жнецу тоже что-то от нас надо, не только нам от него. – Я знаю. Но стоит ли говорить? – Кто-то из нашего клана? Из семьи? – Нет. Он потенциальный недруг. – Если Бельмонт… – Не Бельмонт. – Твою ж к чертям! Больше ничего не хочу знать! Но я не променяю жизнь собственной дочери на окаменелого рыбьего принца, так и знай!!!