***
Яиц нашлось четыре штуки, и она все извела в омлет, старательно взбивая его в металлической миске венчиком и выливая на сковороду. Чистая кухня, безоблачное утро, голубое небо — и фотография счастливой семьи на холодильнике. Неважно, что трое из них уже были покойниками. Регина случайно капнула яично-молочной массой на кухонный стол и тут же вытерла каплю бумажным полотенцем. Пошла к холодильнику, чтобы поставить назад молоко, и тоскливо посмотрела на четыре бумажных улыбки, показавшихся осуждающими. Она сняла фотографию из-под магнита, желая убрать её — но прежде по инерции перевернула, покрутив в руках, и застыла, читая надпись убористым почерком: «Говард, Кэрол, Джун и Эва Биркин. Ракун-Сити, 1998». Эва… Так, скорее всего, малышку и зовут. Она спохватилась и подлетела к плите, понимая, что пахнуть начинает не просто омлетом, а горелым омлетом, но спасти его успела — и задумчиво положила фото в кухонный ящик, под подставку со столовыми приборами. — Сэл, — позвала она громко, отмирая и быстренько расставляя посуду на столе. — Эва! Завтрак готов.Возвести сгоревшие мосты
29 марта 2021 г. в 08:07
Через четверть часа дом был очищен от трупов: Вектор постарался, снёс их в пролесок и обещал позже прикопать, а пока время на это решил не тратить.
Вполне спокойно взваливая на плечо тело бывшего хозяина коттеджа, он заметил Регине, бледнеющей возле лестницы лицом:
— Не стой столбом, убери кровь с пола здесь и в кухне.
Угрюмо открыв двери первого этажа в поисках швабры и наконец найдя её в небольшой кладовой у лестницы, Регина проводила взглядом Вектора: на его лице не было ни одной эмоции, кроме мрачной задумчивости. И проворчала:
— Хорошо пристроился. Сам убиваешь — сам кровь и оттирай, мужлан…
Но сказать такое ему в лоб она бы не решилась, так что закатала рукава и молча взялась за дело… А пока руки работали и старательно тёрли паркет, а потом и кухонную плитку, в голове вызревали факты, собравшиеся по крупицам в кое-какую картину. Конечно, в ней ещё много чего недоставало, да и общих её размеров Регина не знала — насколько масштабно это полотно, она и не смела подозревать, но начала с простого.
Итак, что ей известно об этом мире? Она — Регина Хоук, падчерица одного из сотрудников корпорации «Амбрелла».
Сам же Вектор тоже служит на корпорацию, непосредственно причастную к зомбиапокалипсису. То есть фактически, в шкале ценностей сюжета — будь здесь сюжет, усмехнулась про себя Регина — он на стороне злодеев. А злодей ли сам?
Она засомневалась, прекратив на минуту тереть. Всмотрелась в розовую от смытой крови воду, собравшуюся с тряпки под ладонями… Он уже упоминал о «нелояльном к провалам руководстве», так значит, он сейчас тоже скрывается от «Амбреллы»? А как иначе. В противном случае сдал бы её им, и дело с концом. Согласно его намёкам, за Региной они следили, вот только зачем? Она владела некой ценной информацией? Или тоже была сотрудницей? Пока отложим эту переменную, уравнение и без неё сложное.
Что ещё она знает? Что когда-то давно — вроде, четыре года назад, так говорил Сэл? — он с ней встречался или, во всяком случае, имел близкие отношения. Регина не могла утверждать, что он говорит правду, но фотографию она видела и отрицать не могла: что-то между ними было. Но кто прекратил эти отношения? Кто был инициатором? Она задумалась, выжимая тряпку в ведро. Встала, отряхнула коленки и пошла менять воду, чтобы помыть пол уже чистой.
Ну тут всё просто, — подумала она про себя. Вряд ли это был он, в таком случае он бы не стал так за нею бегать и помогать в трудную минуту. А вот она… Неужели у неё, у той Регины, была возможность крутить Вектором как она пожелает! Девушка даже восхитилась своим двойником. Незнакомка пусть и была фактически ею самой, но разница между ними – как между ангелом и бесёнком, по крайней мере, Вектор всё время так настороженно к ней приглядывался, точно ждал, что она вот-вот выкинет какой-нибудь фортель.
В голове всплыло, когда она набрала воду в ведро и наклонилась, чтобы выключить кран. Шон. Тот парень, который вроде как её жених или бойфренд. Некстати, она припомнила свой самый первый разговор по телефону: кажется, звонивший парень утверждал, что они с Шоном ждут её. Но если она ему так дорога, почему не пришёл за ней? Почему не перезво…
Регина отчаянно заломила руки и чертыхнулась. Смартфон! Ну конечно. Она не обратила внимание, куда он делся. Скорее всего, безнадёжно утрачен в Раккун-Сити во время побегов от зомби, либо сгинул в здешнем лесу. А впрочем, неважно, всё равно пользоваться им она бы не смогла — на дворе 90е, какие смартфоны?! Какой айфон XR?! Может, оно и к лучшему, что телефон потерян: так при обыске Вектор будет задавать ей гораздо меньше вопросов. Но у неё самой к женишку Регины вопросы были.
Что это за любовь у них такая, что этот Шон даже не попытался ей помочь?!
Швабра с громким влажным звуком шлёпнулась на плитку. Регина старательно отмывала засохшую кровь, изредка косясь на закрытую дверь, ведущую из кухни в гостиную, куда Вектор отнёс девочку и уложил на диван. Как долго ребёнок проспит? Регина тяжко вздохнула и наконец критически оценила творение рук своих. Всё чисто! А вопросов пока по-прежнему больше, чем ответов.
Она выглянула в окно. Никого… Вектор словно испарился. Сколько его уже нет? Сорок минут? Час? Регина призналась себе, что беспокоится. И это понятно: когда рассчитывать не на кого, а кругом опасность, поневоле включаются мозги и режим самосохранения. Она вздохнула и потёрла переносицу, присев на краешек кухонного острова. Обдумывая свои дальнейшие действия. Понимая, что рядом с таким мужчиной, как Сэл, ей нужна тактика.
Отникнув от стола, она подалась какому-то порыву и подошла к чайнику. Открыв крышку, заглянула туда: вода совсем свежая, но на всякий случай Регина вылила её в раковину, затем включила воду и прополоскала чайник, залив по новой и поставив на плиту.
Прошёл уже час, но Вектора нигде не было, а ребёнок всё ещё спал. Регина сняла кипящий чайник с конфорки и мельком глянула в окно. Явился…
Она тут же прекратила своё занятие — до того проводила ревизию холодильника — и быстренько сполоснула две кружки, поискала по полкам и нашла банку с растворимым кофе. Вектор снаружи деактивировал свой костюм и снял маску, присев на ступень террасы и задумчиво разглядывая пространство перед домом. Регина поторопилась. Это был шанс для примирения, и очень хороший!
Она тихонько взяла две кружки с горячим кофе, выскользнула за кухонную дверь — и дальше через холл к террасе. Не таясь, она подошла к Вектору со спины и присела рядом с ним на ступень без спросу.
До этого он что-то обдумывал, мрачно глядя в одну точку. Но теперь вскинул бровь, покосился на девушку.
— Тебе чего? — нелюбезно спросил он, и Регина взмолилась всем богам, ответственным за правдоподобную театральную игру. Всем богам — и Станиславскому.
— Я подумала, — она запнулась и сперва протянула ему синюю кружку. — Утро не было добрым.
— Да уж, — Вектор усмехнулся и покачал головой. — Ты всё сделала, что я сказал?
— Так точно, командир, — шутливо отрапортовала она и подняла вторую кружку, свою. — Я сделала нам кофе, потому что в таком дерьме без него никак не обойтись.
— Забыла, что я с молоком не пью? — приподнял он бровь. Регина заткнулась и застыла с кружкой в руке, словно окаменела. Чёрт, проколоться на такой ерунде вообще-то обидно, но откуда ей было знать? — Ладно, давай сюда.
Из застывших рук он забрал кружку, отпил и расстегнул воротник, вздохнув поглубже и окинув взглядом голубеющее небо.
— Здесь спокойно, — произнёс он задумчиво. — Есть свои проблемы, но по крайней мере решить их можно постепенно, а не отбиваясь от орды заражённых.
— Спасибо, что привёз меня сюда.
Кажется, вышло даже искренно, потому что в тот момент Регина на самом деле почувствовала благодарность, смешавшуюся с болезненным пониманием, что она должна будет сделать всё возможное ради своего выживания. Вектор выглядел спокойно и холодно: так и не скажешь, что час назад он страстно целовал её на кухне и холодным не был даже рассудком. Трезвомыслящим Вектор был опасен, и даже очень.
Она легонько придвинулась ближе, прильнула своим плечом к его, чуток толкнула локтем — локоть:
— Я была абсолютно неправа.
Она ожидала, что он не среагирует никак или будет по-прежнему холоден. Такого Регина исключить не могла. Однако не прошло и минуты, как он усмехнулся и легонько приобнял её за плечо, а следом и коснулся изувеченным ртом кружки, немного отпил:
— Ничего. Как-нибудь всё образуется.
Регина опустила взгляд, потому что в груди по-настоящему, а не наигранно защемило. Хотела бы она услышать эти слова уже так давно. Просто и по делу. Вроде бы ничего особенного — «как-нибудь всё образуется», и даже ничего конкретного. Она словно провалилась в воспоминания, сжимая в руке кружку и видя перед собой случившееся, как вчера…
Поверить в замершую беременность было трудно, так, что перехватывало дыхание. Не сказать, чтобы они с Антоном прямо планировали, но не раз и не два он мечтательно говорил что-то такое про неё и про детей, похожих на него, отчего влюбчивое и глупое девичье сердце посылало мечты и видения. Видения счастливого будущего, которое оказалось сперва суетным, когда в ноябре у неё не пришли месячные, а в декабре она побежала в одиночку на УЗИ, поняв, что происходит что-то не то, когда однажды утром на белье увидела кровь.
— Скажи хоть что-нибудь, — сказала она тогда в трубку Антону. Тот молчал на новость о беременности — а что он мог: обрадоваться можно, но страшно, потому что работает первый год на стажировке и сам ни в чём не уверен, а тут это. Но когда смолчал, услышав, что, кажется, на пятой неделе всё замерло…
— Скажи хоть что-нибудь.
Голос её был тверже стали, ей говорили не нервничать — врачи, потому что может открыться внутреннее кровотечение, а от плода без сердцебиения надо определённо избавляться. Регина тогда сжимала телефон холодными пальцами, невидящими глазами уставившись на порхающие в воздухе снежинки. Чёртов Новый год, проклятая зима. Провались в ад всё кругом и эти счастливые лица вокруг! В глазах чернело, а сердце колотилось как загнанное, когда он промямлил ей в трубку:
— Я пока не могу… я перезвоню… в обед…
Чёрт, ты серьёзно?!
— Не смей класть, — прорычала Регина неожиданно яростно, желая выкрикнуть ему другое, что он тоже в этом задействован, потому что как минимум делали они этого ребёнка вместе, а значит, и отдуваться вдвоём! Но он уже положил трубку, и теперь, оторопело глядя на экран смартфона и на улыбчивую фотографию своего парня, Регина вдруг расплакалась. Это уже потом было всё прочее. После чистки у врача — встреча с ним как всегда в воскресенье, с дежурным букетом и фразой «Ну и как ты?», за что он и получил цветами по лицу. Лицо, не понимающее, что он сделал. Слетевшие в снег от удара очки, которые он растерянно поднял, повторяя, что не так и за что она это…
За то, что не был рядом. За то, что не сказал тогда ничего. За то, что летевший с неба снег был теплее его отмашки. За ту пустоту, которая выкорчёвывала её в одинокой постели столько дней до грёбаного воскресенья…
В тот же день она порвала с Антоном, но позабыть его было труднее, чем импульсивно попрощаться и прогнать из своей жизни. С тех пор было много встреч и извинений, и каждое из них заканчивалось тем, что она впускала его обратно в свою жизнь — а в ответ не слышала ничего малость чуткого и человеческого.
Кружка сама выпала из руки по ступенькам, когда сознание, объятое образами прошлого, очнулось в настоящем — но среагировать уже было поздно. Горячий кофе разлился, от кружки откололся здоровенный кусок, и Регина не выдержала. Уголки губ поплыли вниз, из груди, нарастая, вырвался всхлип — и она, глядя на проклятую кружку, наконец заплакала так, как не плакала теми ночами. И как не плакала от обиды, когда спустя два месяца заболела проклятым ковидом, будь он неладен. И как не рыдала, когда Антон приходил и уходил, полностью довольный статусом парня-на-ночь, ведь даже на свидания с ней можно было не ходить, а зачем? А вот сейчас, глядя на лужицу коричневого кофе, заревела как маленькая.
Вектор молча отвернулся, мрачно вздохнул. Осторожно поставил свою кружку рядом на ступеньку.
— Ну ладно, — грубовато произнёс он. — Сейчас для этого не время, понимаешь?
Всегда было не время. Она попыталась взять себя в руки и напомнить — чтобы выжить, надо слушаться, но ничего, чёрт возьми, не получалось. Слишком долго ни у кого не было времени на неё, а у неё — на себя. Но всё же Регина кивнула, выдавив слезливое «угу» и отчаянно стараясь успокоиться.
А через секунду ладонь в перчатке легла ей на щёку — большая и неожиданно теплая.
— Ну ладно… — повторил он опять неловко, и Регина поняла: утешать не умеет. Вторая рука покрепче сжала её плечо, и он только молча приткнул девушку к себе. — Мы живы — это главное. Столько всего ещё нужно сделать… Это только самое начало, а если будет хуже, ты что, вообще повесишься?! Не смей плакать. Это ни к чему.
Её короткий всхлип перерос в кивок, она изо всех сил постаралась перестать… но заткнулась только когда он повернул лицо к себе за подбородок, накрывая её губы своими, но не так, как до того — не грубо или властно, а скорее мягко и понимающе.
И Регине почудилось, что он это делает с ней не в первый раз, утешая. Слишком глубоким был взгляд, который словно делил что-то между ними двумя. Хотелось бы знать, что. Ей очень захотелось оказаться на месте той-Регины, впервые — по-настоящему оказаться, и в груди заныло. Она молча опустила голову, разрывая поцелуй и утыкаясь лбом ему в плечо и жмурясь.
— Я понимаю, сложно, дерьмово, — пробормотал он тихо. — Тоскливо. Я знаю, что мать у тебя осталась там… но ты же должна сообразить, что не было времени её выручать. Да и кто б мне дал, дом ваш оцепили. Мне крепко свезло, что ты была в городской квартире.
Регина вздрогнула, не отнимая лица от его куртки и обдумывая. Так значит, в Раккун-Сити у неё осталась мама… В груди заныло сильнее. Её мама или здешняя? А если и второе, похожа ли она на её, родную?
— Я не из-за… — всхлипнула она, и Вектор тихо погладил по спине, сунул ладонь под флиску и коснулся голой кожи.
— Из-за этого тоже, — заключил он, второй рукой поднял кофе и отпил, морщась. — Нет, всё же с молоком вообще не то.
Регина глотнула воздуха и подавилась смешком, оторвав заплаканное лицо от его груди и всхлипнув.
— Ну не пей, я тебе сделаю дру…
— Всё в порядке. Это просто кофе.
Ладонь мягко огладила ее лопатки, и прижатая к Вектору, Регина слышала его дыхание и постепенно успокаивалась. Он был абсолютно несгибаемым, или по крайней мере пытался таким казаться. Подняв на него взгляд, она тихо спросила, всматриваясь в голубые холодные глаза:
— А тебе сейчас не страшно? Из-за всего, что происходит?
Он медленно посмотрел на неё в ответ. Взгляд оставался ледяным, но внезапно Вектор наклонился к девушке и невесомо коснулся губами её лба. Помолчал, посидел вот так, продолжая поглаживать легонько её по спине, вытравляя чёрную обиду и душащее бессилие внутри неё. Он едва сдержался. чтобы не вздрогнуть, когда она осторожно обняла его в ответ, положила руку на живот — не понимая, это уже потребность в простой человеческой поддержке или всё ещё притворство ради выживания.
— Не боятся только дураки, — заметил он, усмехнувшись и не отнимая губ от её лба. — А я дураком себя не считаю.
Внезапно, он резко повернул голову к террасе и поднялся, отставив кружку на ступень.
— Похоже, девчонка очнулась, — сказал он. — Идём, твоя помощь будет кстати, меня она может напугаться.
— И есть отчего, — улыбнулась вдруг Регина, прихватив легонько его за подбородок пальцами и заметив, как стремительно теплеют его глаза. — Явись ты ко мне в своей экипировке и маске, я бы натурально обделалась.
Он хмыкнул, но ее совету вдруг внял: пошёл в дом, на ходу расстегнул куртку и
снял жилет, оставшись в простой чёрной футболке и армейских штанах с кобурой на бёдрах. Прислушался к звукам, доносящимся из комнаты, и вдруг вынул из кармана брюк свой потрёпанный и выцветший алый платок.
Регина промолчала, когда он ловко обвязал его вокруг искалеченного рта, и в груди больно кольнуло, едва она поняла, что он не хочет напугать девочку. Как же так вышло, что Вектор оказался изуродован? Спросить хотелось очень, но она смолчала, потому что пока это было опасно делать так прямо, надо узнать, но осторожно…
Они вместе вошли в большую, уютную гостиную, и Регина легко представила себе, как ещё вчера здесь собирались всей семьей по вечерам, занимаясь своими делами и играми. Она растерянно обвела глазами два больших дивана друг напротив друга, кресла и столик у панорамных окон, книжные шкафы. А где девочка? Вектор двинулся вдоль стен, зорко выглядывая ребёнка, и присел возле шкафа с посудой на корточки. Регина подошла следом…
Малышка сидела там, испуганными, большими глазами серьезно глядя на незнакомого мужчину. Она вжалась в угол, подтянув коленки к груди и крепко сжав губы.
Регина замешкалась, не зная, что ей делать — но Вектор, очевидно, умел вести грамотные переговоры хоть с преступниками, хоть с пятилетними девочками, а потому спросил:
— Ты живёшь в этом доме, верно?
Регина покосилась на мужчину, но к ее удивлению, девочка медленно-медленно кивнула, почти незаметно.
Вектор повернулся к девушке и посмотрел на неё снизу вверх. На контрасте с ярким платком и чёрными волосами глаза смотрелись особенно прозрачными, подумалось вдруг Регине, и она не поняла, отчего по спине пробежали мурашки.
Он протянул ей ладонь, безмолвно приглашая присоединиться к нему — и Регина без особенных колебаний взяла его за руку, присела бок о бок с ним и улыбнулась девочке.
— Меня зовут Сэл, а это — Регина. Скажи, рядом с вашим домом ведь нет других соседей?
Он задавал очевидные вопросы, вынуждая девчонку идти на любой контакт. И вот она снова среагировала — покачала головой, переводя тревожный, влажный взгляд с мужчины на женщину.
— Я не вполне уверен, но тебе, кажется, семь? — спросил он следом.
Регина посмотрела на малышку. Та по инерции чуть подвинулась ближе, но тут же подалась назад — и не ответила.
— Мы друзья твоих родителей, — произнёс вдруг Вектор. Спокойно положил руку на плечо Регины и погладил его, легонько сжимая и словно подавая ей сигнал.
— Твои родители попросили нас присмотреть за домом, — с готовностью подхватила Регина. — К вам с сестрой же приход… — едва не сказала приходили, Боже… — Приходят ведь няни?
Девочка всё ещё молча кивнула, внимательно рассматривая Регину и нервно ковыряя заусенец у себя на пальце.
— Пока они уехали в город с сестрой, мы останемся здесь, — Вектор говорил тихо, так, что в его слова приходилось вслушиваться, но почему-то именно это производило успокаивающий эффект. — Присмотрим за тобой и домом. А как они вернутся, тут же уедем. Слушай, ты наверное проголодалась… — он покосился на Регину, и девушка тут же спохватилась.
— Я сделаю завтрак, а ты скажи, чего хочешь? — торопливо спросила она.
— Сделай мне омлет, — попросил вдруг Вектор. — И кофе, но как я люблю.
— Заказы в ресторане будешь выдавать, — не сдержалась Регина. Мужчина хмыкнул, заметил, глядя на девочку:
— Пока слушает, лучше говори, что хочешь съесть. А то она накормит, уж поверь.
Нет ответа. Регина встала, направилась к кухне, думая, как всё непросто закрутилось — и вдруг услышала у себя за спиной тоненький голосок:
— Я буду сок и тосты…