Волчица для Вектора

Регина задумчиво перебирала женские вещи, прикладывая к себе те, что её заинтересовали, а ненужное убирая в сторону. Вектор загадочно произнёс, зайдя в её комнату и увидев пёструю кучу на выброс: — Отличная будет ветошь. Значение слова «ветошь» Регина понимала, но не думала, что он так ответственно подойдёт ко всему. Подняв взгляд на мужчину, она недоуменно посмотрела на него. С самого утра следующего дня, едва проснувшись, Регина услышала тихие шаги по коридору — это хозяин исследовал дом, стремясь всё в нём имеющееся учесть и приурочить к будущим нуждам новых жильцов. Единственное место, куда он не позволил себе зайти — комната Эвы. Все остальные он пристально изучал, намереваясь в ближайшее время загрузить по самое не балуй Регину: пусть занимается инвентаризацией, будет ей хоть какое-то дело, помимо ведения домашнего хозяйства. — То есть, мы это не выкинем? — глупо переспросила Регина, пнув тряпки ногой. Сэл со скепсисом взглянул на неё. — Мы намереваемся прожить здесь один Бог знает сколько времени до тех пор, пока всё не уляжется и Амбрелла не перестанет соваться сюда… Как думаешь, нам нужны будут лишние тряпки на что угодно, от розжига до элементарной починки более нужных вещей? — вкрадчиво спросил Вектор, сложив на груди руки. — Поняла, не дура, — буркнула девушка и принялась с тяжким вздохом за дальнейший разбор. Она задумчиво вытащила из комода небольшой ящик с пижамами и ночнушками — так было куда удобнее и быстрее осматривать вещи, и никакого бардака. Она хотела было сгрести скопом все шёлковые ночные платья предыдущей хозяйки коттеджа, как вдруг Вектор небрежно заметил, привалившись плечом к стене: — Оставь, вдруг пригодятся. Регина поняла, что стремительно краснеет: сначала занимаются краской уши, затем покрываются румянцем щёки, и она не может даже взглянуть на наглеца. А тот тем временем вскинул бровь, усмехнувшись. Да он нарочно это делает! — А что? — невозмутимо продолжил он. — Натуральный шёлк — отличный материал. Дышащий, для сна самый подходящий. Хотя вообще многие специалисты рекомендуют спать голышом. Пока Регина оторопело переваривала его заявление, он, хохотнув, вышел из комнаты, тихонько притворив за собой дверь и оставив девушку наедине с самой собой. Мда… воистину говорят, чужая душа и посторонний разум — потёмки, что творится в голове у этого мужчины, Регина даже подумать боялась. Но почему-то предложению Вектора вняла и со вздохом положила шёлковые свёртки обратно в комод… Разглядывая чужие вещи, она словно бы погружалась в жизнь человека, которому некогда они принадлежали. Вот, например, жакет с широкими плечами: стильная вещица, в её, Регинином, мире, такие тоже в моде. Но на воротнике — маленькое пятнышко от сигареты. Откуда оно? Мама Эвы курила? Или курил её покойный муж? А может, это пятно случайно прожёг её коллега, когда женщина оставила жакет на спинке стула? Или это сделал ненароком её любовник, когда они занимались сексом в его машине?.. Сколько вопросов. Сколько тайн. Регина частенько любила вот так фантазировать о жизнях других людей. Мама шутила, что ей с такой фантазией нужно книжки писать. Регина усмехнулась и встала с пола, отряхнула колени и подошла к окну, взглянув в него. Вектор уже спустился во двор и сейчас возился с хозяйской машиной. Похоже, что-то с ней было не в порядке: он открыл капот и увлечённо нырнул туда, так, что была видна только спина в серой футболке и ноги в джинсах. Джинсы, кстати, были ему длинными, так что он их явно подкоротил сам, судя по неровно обрезанной ткани штанин. Регина задумчиво закусила губу, наблюдая за тем, как он возится с машиной, затем идёт к небольшому сараю и возвращается оттуда с какой-то железкой, чтобы нырнуть под капот снова. А следом и вовсе ложится на спину и залезает под машину, согнув одну ногу в колене. Холодок пробежал по спине Регины, едва она вспомнила эту ночь… Он даже не спросил. Когда наступил вечер, он проводил Эву в её комнату и закрыл за девочкой дверь, после чего молча ушёл в ванную комнату. Зашумела вода в душе. Регина решила не ждать своей очереди: она слишком устала за этот долгий день, кажущийся бесконечным. Помоется уже завтра с утра, а сейчас всё, чего она хотела, чувствуя себя ужасно разбитой после всех приключений — и всё ещё больная треклятой короной — это растянуться на кровати, накрыться одеялом и крепко уснуть. Так крепко, чтобы проснуться уже у себя дома, в 2020м… Она прошла в хозяйскую спальню, разумно полагая, что вполне может занять эту комнату. В доме оставалась ещё одна, с полноценной полутороспальной кроватью, так что Вектор может разместиться и там. Регина устало скинула с ног обувь, стянула штаны. Кинула всё это прямо на мягкий ковёр, доплелась до большой кровати, где таких как она могло бы уместиться четверо, и рухнула лицом вниз, какое-то время просто лёжа в молчании и наслаждаясь тишиной. Она и сама не заметила, как уснула прямо так, в футболке и нижнем белье. А проснулась от того, что рядом с ней на матрас мягко и пружинисто опустилось чьё-то тело. Регина могла бы из тысячи его узнать — но сейчас лишь устало уткнулась лицом в подушку. Что ему здесь надо? Почему не идёт в свою комнату или не найдёт себе подходящее место для ночёвки? Сон как рукой сняло, когда Регина, замирая и боясь подать знак, что проснулась, ощутила, как он ложится рядом, тихонько ворочается и затихает. Но если бы он просто лёг и уснул! Регина, делавшая вид, что спит, готова была с этим смириться, в конце концов, прошлую ночь они тоже скоротали на койке в плохонькой гостинице Стоунвилля, да и неё было слишком мало сил, чтобы этому сопротивляться, однако… Однако через какое-то время, очень непродолжительное, когда измождённая девушка потихоньку начала кемарить, он придвинулся ближе, так, что Регина ощутила своей кожей — его. Оборачиваться она не станет ни за что, и смотреть — тоже! Кто знает, в чём там он лёг. Девушка почувствовала, как его ладонь медленно ложится ей на живот под футболку. Осторожно, так, словно не хочет её разбудить, он ложится ещё ближе… Регина ощутила дыхание у себя на шее — и услышала зевок. А затем он улёгся удобнее и, похоже, действительно очень быстро уснул, в отличие от неё. Мило, сказал бы кто-то. Безобидно… Это мило и безобидно только до тех пор, пока это не касается вас лично, — вот что хотела отчаянно выкрикнуть Регина, стоя у окна и вспоминая бессонную ночь и руки, которые казались ей обжигающими. Чего ему было надо?! Зачем пришёл к ней? И значит ли это, что придёт и сегодня? Она отвернулась от окна и в задумчивости вслушалась в тишину дома, внезапно чутко расслышав за стеной плач. Регина вздохнула… Девочка. Совсем ещё малышка, а уже понимает, что случилось что-то неотвратимое. Кроме завтрака и обеда, Эва не выходила из своей комнаты ни вчера, ни сегодня. Вектор периодически заглядывал к ней, проверяя, всё ли в порядке, но находил всегда растерянной, сидящей у себя на кровати или на полу. Регина вздохнула, не в силах слушать жалобный скулёж потерянного ребёнка. Она бы и рада помочь, но чем, не знает. Регина тихонько спустилась на первый этаж, пройдясь к кухне. Ладно, посторонние мысли прочь, пора готовить обед — у неё два некормленных лба: один агрессивный, другая — плаксивая. Что же им сделать? Регина в задумчивости встала перед холодильником. Не то чтобы он был полным… кстати, этот вопрос тоже нужно обсудить с Сэлом. Такими темпами еда очень быстро закончится, и что тогда? Ехать обратно в Стоунвилль? Поставив себе внутреннюю галочку, Регина достала из морозильной камеры куриные ножки, открыла ножницами пакет, поискала большую сковороду. Поджаривать их она не стала, а вот тушить — можно. Девушка с улыбкой вспомнила мамин рецепт и поискала по полкам сахар в кубиках. Нашёлся только фигурный. Она положила ножки на сковороду без масла, налила немного воды, поставила на огонь. Пока курица тушилась, девушка вымыла посуду, оставшуюся с утра, и прибралась на кухне, устроив небольшую ревизию имеющихся продуктов, приправ и специй, а ещё на кухне нашла аптечку и решила в свободное время заняться изучением лекарств. Просрочку она безжалостно выкидывала, не хватало ещё в условиях зомбиапокалипсиса отравиться, например, консервированным горошком. Время за работой прошло быстро, так что вода выкипела и пришло время подлить новой и добавить в неё сахар. Когда выкипит и эта порция, сахар загустеет и карамелизуется: получившейся горячей массой она покроет курочку. Мама так изредка делала. Регина высыпала из пакета на ладонь несколько сахарных кубиков: там было сердечко, цветок, ромб и облако. Крышка на сковородке уже подрагивала, вода под ней пузырилась, но девушка не торопилась опускать сахар. Он говорил, что там, в Ракун-Сити, осталась её мама. Родная или нет? В смысле… а какая она, её мама в этом мире? Такая же, как осталась дома?.. Увидит ли Регина её хоть когда-нибудь. И как она могла допустить её гибель в этой реальности, альтернативной? Сахар упал с ладони в воду, один кубик за другим, растворяясь и исходя сладкой пеной. И глядя на неё, Регина сморгнула слезу, думая и тоскуя о доме. Где все было хорошо. Пусть и со своими бедами, но — хорошо… Вектор вошёл в кухню широким шагом, заставив девушку собраться и спрятать свои эмоции. Она быстро утёрла влагу с глаз и подошла к шкафу, выкладывая из него тарелки и столовые приборы, чтобы накрыть на стол. За её спиной зашумела вода в большой раковине. Вектор старательно намыливал руки, струи барабанили по алюминиевым стенкам. Регина подошла к нему, чтобы налить воды в фильтр и равнодушно взглянула… тут же расширила глаза от испуга. Левая рука у него была окровавлена, на ней красовался глубокий рваный укус. Кровь быстро выходила из раны, которую он пальпировал специально, выпуская вместе с кровью больше слюны того, кто укусил. Но если это заражённый… Регина ощутила сильное головокружение, в глазах потемнело. За одну секунду её мир снова пошатнулся. Она ухватилась за стол одной рукой, боясь даже притронуться к Вектору с одной стороны, понимая, что укушенный, он может быть заразным, а с другой… Он не успел даже ничего сказать, как она порывисто схватила его за предпечье, крепко стиснула, обняв здоровую руку и белея. Вода продолжала шуметь и разбиваться об алюминий с жёстким металлическим звуком. Регина сжала рукав его футболки так, что серая горловина натянулась. А у самой в голове пульсировало: Господи, неужели он умрёт. Думать, что тогда, было страшно. Он всё понял в секунду. — Не бледней, — так спокойно, что даже стало страшно, сказал Сэл. Выключил воду. Живо отвёл девушку в сторону. Легко подсадил на кухонный остров, встал перед ней, толкнув её колени в стороны, и ровно продолжил. — Это всего лишь собака. Их бульдог. Прятался на заднем дворе и цапнул меня. В голове всё было ещё мутным и соображалось трудно. Регина сделала тугой вдох. Его словам она не верила, потому что боялась худшей правды. — Откуда ты знаешь, что ты не… ты не станешь… — вместо продолжения она молча положила ладони ему на плечи и тихо сжала. — Потому что я придушил пса и осмотрел его, — всё таким же ровным голосом сказал Вектор. — Я бы никогда не вернулся к тебе, будь хоть один шанс из тысячи инфицироваться. Поверь. Это просто сильный укус, ничего такого. Я уверен. Она вздохнула спокойнее, кивнула, опустив взгляд. От сердца отлегло. Она не хотела оставаться одной. Больше всего сейчас этого боялась… — Я как раз аптечку хотела перебрать, — пробормотала Регина. — Вот будет теперь повод… Сэл усмехнулся, и — так бывало очень редко — Регина увидела, как улыбнулись его серые глаза. Странно. Когда твой мир ограничен сейчас одним человеком, интересно искать этот самый мир в нём и изучать его. Регина невольно улыбнулась в ответ, и тут Сэл повёл носом: — А чем пахнет?.. Не сговариваясь, оба переглянулись и шустро бросились к плите, выключая начавшую подгорать курицу. — Между прочим, вкусно, — заметил он, открывая крышку. — Сейчас обработаем рану и сядем за стол. Сядь, я возьму аптечку, и не спорь. Ты меня и так чуть до сердечного приступа не довёл, — проворчала девушка, ложкой поливая сиропом из расплавленного сахара едва не погибшую курицу. — Кхм, ну разве это рана, — скептически откликнулся он, но присел на её место, на стол, и терпеливо ждал, пока Регина прикроет крышкой парящую сковороду и достанет из аптечки йод, перекись, ватный тампон и бинт. Бормоча что-то недовольно, она продолжала копошиться в аптечке, и наконец сердито резюмировала: — Зелёнки нет. — Что?.. — не сразу понял Сэл и смутился. — А… зачем она тебе? Ведь есть же антисептик. — Да просто она отличная, — Регина подошла к нему, встав между ног, и деловито взяла его руку в свою. — Ух и челюсть у этой псины была. — Говорю же, бульдожья. — И ты его убил?.. — Конечно. Сломал шею, и дело с концом, — кивнул Сэл. Регина услышала в его голосе знакомые хладнокровные нотки и не без испуга посмотрела ему в лицо, словно говорил сейчас тот, кто был самой маской, Вектор, его мрачное альтер-эго. Она молча покачала головой, не зная, что сказать в ответ на это, но чувствуя, что глаза становятся влажными. Сэл замолчал, наблюдая, как она промакивает укус тампоном, смоченным в перекиси. — Рисковать не хотел, — вдруг отвернулся он к окну. — Это такой мир, Регина. Если дорожишь кем-то, приходится идти на компромиссы с совестью. А попросту говоря, гораздо проще откинуть её в сторону и действовать по сложившейся ситуации. Тогда ситуация… Она молча прижалась к застывшим губам, случайно мазнула кончиком своего носа — по его; получилось слишком отчаянно и торопливо, но ей было, в общем-то, всё равно. Она не анализировала, зачем это сделала. Захотелось. И даже перед собой объясниться не смогла бы сейчас. А какие могут быть объяснения тому, чтобы соединить пальцы и медленно сплестись языками в поцелуе, пропитанным страхом, надеждой на тепло, отчаянием и облегчением — всё сразу? Потому что чем дальше она заходила, тем глубже казался омут, в который погружалась.Мир этот казался интересным, приключенческим и задорным только на экране, но в реальности всё, что она чувствовала — страх в разных оттенках и вкусах, и больше ничего. И единственной преградой на пути того, чтобы страх этот сжал и уничтожил её, смял как бумажный лист и отопнул, был вот этот странный парень, которого она, к слову, тоже боялась. Странно… Всё это слишком странно, но сейчас Регина не думала ни о чём, мягко накрывая его рот своим и обнимая широкую талию. Он прекратил сам, отодвигаясь назад и вдруг спрашивая: — И всё же, почему зелёнка?!..

***

Руку ему Регина перебинтовала как умеет. Не сказать чтобы хорошо, но менять он ничего не стал — даже неуклюже завязанный на бантик бинт. Только молча усмехнулся и покачал головой, однако промолчал. Работал он этой рукой очень даже сносно, хотя она ломила и болела до плеча. Вектор знал: ещё немного, и бульдог бы раздробил кость. Вцепился он намертво, однако Сэл извернулся, перехватил мускулистую складчатую шею пса и душил до тех пор, пока тот не разжал челюсти и не вывалил язык, издыхая. Труп он вынес в пролесок и бросил там, но сегодня — лучше ночью или вечером, когда девчонка этого не увидит — ему предстоит направиться к оставленным телам, чтобы закопать их и не привлекать к дому хищных лесных животных и птиц, а следовательно, заражённых или, что ещё хуже, других людей… Он был не уверен, что копать с прокушенной насквозь рукой будет складно, но делать нечего. Пока же молча обедал, стараясь скрыть, как немеют и не сгибаются пальцы на руке и надеясь, что всё это быстро пройдёт. Девочка сидела напротив Вектора, с интересом смотрела на его повязку, но лишних вопросов не задавала. Она была тише воды и ниже травы, и едва доев свой обед, быстренько соскользнула со стула и сбежала в свою комнату, негромко топоча по лестнице. Вместе с Сэлом Регина прибрала со стола, тарелки и сковороду сгрузила в раковину. Он собрал мусор по кухне в заполненное ведро и вынес его во двор, задумавшись, куда девать бытовые отходы — не копить же всю эту свалку здесь. Раньше определённо к дому подъезжала с периодичностью спецмашина, а сейчас? Придётся минимизировать количество мусора, а имеющийся свозить самостоятельно. День проходил стремительно, в делах и заботах. Сэл и Регина вместе обрыскали оба этажа, оставив на сладкое чердак и подвал. Вечером, когда сумерки принесли прохладу, они открыли панорамные стеклянные двери на террасу — из гостиной, и упали в кресла, задумавшись о будущем и сделав неутешительные выводы. Первое — им не хватит запаса еды ни при каком раскладе на мало-мальский долгий срок. Оставить всё как есть — тоже не вариант, но есть проблема: Вектор ранен. Прошла лишь пара дней с того момента, как доктор обработал его бедро и плечо, а тут ещё серьёзный укус в руку… Ему бы, по-хорошему, немного отлежаться, ведь это только супергерои в кино через минуту после пулевого ранения в руку или ногу отмахиваются: не беда! И продолжают бить морды злодеям… В жизни, как уже заметила Регина, всё совершенно не так. Вектор чаще уставал. Он хромал, ему нужно было больше сил, чтобы двигаться, хотя в минуты опасности он и делал это молниеносно, но здесь сказывается адреналин и невероятная физическая подготовка. Однако Регина не была уверена, что в Стоунвилль — или ближайшую точку, где можно бы запастись продуктами — он отправится без последствий для здоровья и жизни. Но он настаивал на обратном. — Электричество там скоро отрубят, — заметил он. — А если это не сделают армейские или амбрелловцы, оно отрубится так или иначе само. Кто-то же должен обслуживать электростанцию… и представь, сколько всего необходимого мы потеряем. — Но на некоторых продуктовых складах может быть не городское, а стационарное оборудование, которое в спецобслуживании не нуждается, — не согласилась девушка. — И потом, ну съездишь ты туда, и на сколько запасешься? Нам элементарно негде будет хранить всё это… — Я говорю не о молоке для мюсли, — закатил он глаза. — А о более ценном луте. — О взбитых сливках? — расширила глаза Регина и взяла с пола две баночки с колой, которые принесла с собой с кухни. С тихим треском крышки открыла одну и протянула Сэлу, не замечая, как он помедлил секунду, прежде чем взял банку и отпил. — Ну, о них тоже, — усмехнулся он. — Я говорю о тех препаратах и лекарствах, которые хранятся от нуля: альбумин, окситоцин… Мы не знаем, что из этого нам понадобится в будущем конкретно, но антибиотики в наше время — крайне ходовая вещь. — Это можно сделать и после, когда ты придёшь в норму, - протянула Регина, попробовала лимонад. Холодный... холодным пить его куда приятнее чем теплым, хотя она и чувствовала себя температурящей. Похоже, это заметила не только она. - Ты не в порядке, - покачал головой Сэл. - Сколько уже болеешь? Чем лечилась? У тебя нездоровый блеск в глазах. Мне совсем не нравится твой румянец... Ну-ка дай потрогаю лоб. Не уворачивайся! - Ещё чего, - проворчала она, ныряя ему под руку и уклоняясь от ладони. - Обычная простуда, что ты заладил... да мы намотались по ночному лесу и я добавила к простуде ещё одну, ты не преувеличивай, не так уж страшно я и... Сэл оказался быстрее и вдруг пересел к ней в кресло, закинул её ноги себе на колени и прижал к изголовью: деваться было некуда, а потому пришлось терпеть. Ладонь прижалась к горячему лбу, лицо его в ответ на это исказилось. - Сегодня больше никакой тебе работы, - услышала Регина тихое и молча, согласно кивнула, припала виском к ручке кресла и устало прикрыла глаза. Сэлем встал, в полнейшем спокойствии прошёл к дверям и закрыл их, проверив. Затем обошёл весь дом и проверил, заперт ли он так надёжно, как он ожидает... а затем вернулся за Региной в гостиную, когда она уже придремала. Она почти не почувствовала, как в сумерках он не включая света поднял её на руки и осторожно отнёс в спальню, где было ещё малость погромно после того, как девушка занялась разбором вещей. Он опустил её на кровать, быстро сходил к Эве - девочка спала. Рука у Сэла всё ещё нарывала и ломила: он хотел бы выпить обезболивающее, но лекарство давало снотворный эффект, а значит, Сэл не мог его себе позволить. Он расшнуровал кроссовки на ногах Регины, снял их, снял и носки. Осторожно, чтобы не разбудить, раздел её и оставил в одной футболке - кожа была сухой и горячей, и он нахмурился, глядя на осунувшееся лицо девушки, стоя над ней и отчаянно желая прямо сейчас закурить. Но он не хотел дымить в доме, а наружу уже не выйти: его личное правило, поскольку в таких экстремальных ситуациях как эта выживать без свода порядков, без того, что можно а что никак нельзя, означало выбрать себе смерть и просто отсрочить её на самую малость. Он погасил верхний свет, ночник тоже выключил, оставшись в полной темноте. Дом, взгляни на него снаружи, с подъездной дорожки или с пролеска, казался призраком без хозяев, только окна мрачно поблёскивали в окружении молчаливых сосен. Сэл разделся, не включая света, быстро умыл лицо в примыкающей к спальне ванной комнате. Вещи свои он оставил рядом на стуле, оба глока заряженными, но на предохранителях, положил рядом с собой, на тумбочку. Отдыхать необходимо... Если он не поспит, им всем придёт конец. Он лёг за спину Регине, отвёл от жаркой шеи её волосы и устроился так, чтобы не бередить прокушенную руку. Только сейчас, вытянувшись под одеялом, он понял, как сильно болит всё тело, от пробитых пулями плеча и бедра до растерзанных предплечья и кисти... В его жизни, конечно, были ранения и покрупнее, но сейчас он почему-то чувствовал себя паршивее чем в те разы. Рука его легла ей на живот, медленно притянула девушку к обнажённой груди. Он был прохладным, влажные после воды шея и лицо приятно холодили прикосновениями, и Регина устало потянулась к нему, хотя, прислонившись лбом к его подбородку, облегчения не нашла. В ночь температура поднялась, чего она, забывшись сном, не заметила. Сэл задумался... Он её совсем не лечит. Что может выплавиться из простой простуды? Что угодно! Та же пневмония, в худшем случае. Да даже жар! Есть ли в этом доме сильные жаропонижающие? У него в личной аптечке были. но здесь - неясно... Фактически, поселившись здесь без любых припасов, он как последний остолоп доверился уже мёртвым хозяевам дома. Сэл положил подбородок на темную макушку Регины, медленно погладил её плечо другой рукой. Надеясь, что она пропотеет и жар спадёт, начал ждать ночь. Сон не шёл. Только мысли, одна тяжелее другой, накатывали, ворочались, перебирали друг друга и тасовали как карты. А если температура под сорок? А если за ночь так и не прекратится? А если он ничего не сможет сделать?... Он лежал и грыз себя, подвергая самой жестокой пытке из всех имеющихся, и когда ночь перевалила едва-едва за три часа, не выдержал и отодвинулся от полыхающей Регины, которая весь день была вроде бы в порядке, и весь вечер тоже. Но у всего в этой жизни наступает черта и предел, и своего предела она, кажется, достигла. Он встал и зашагал по комнате взад и вперед, не в силах больше лежать. В крови кипела жажда деятельности... Он спустился вниз и нашёл тоненький бинт в аптечке, сложил его впятеро и намочил в холодной воде. Компресс опустил девушке на лоб и сел рядом, стал ждать; сменил его снова, как тот, первый, высох, и снова подождал. Так, на часах показалось четыре. Сэл подорвался с места. Возможно, нужны сильнодействующие препараты. Антибиотики. Уколы. Хотя бы одна машина скорой помощи по дороге сюда из Стоунвилля могла бы им очень помочь. Вряд ли такое, как у Регины, лечится обычным аспирином... Он скривился и убрал компресс, наощупь быстро начал одеваться. Военные штаны с камуфляжем, ремень, ботинки, ножная кобура, ремень-поддержка, футболка, перчатки, куртка, маска... Сэл взял с собой оба глока, сунул в ножны на бедре армейский нож. Он пойдёт налегке, потому что не планирует попадать в особенные переделки. У него на это просто нет времени. Имеющихся боезапасов хватит, чтобы убить всех, кто помешает ему и окажется на пути. Вектор рассчитывал вернуться к утру, когда рассветёт. Регина в общем-то даже ничего не узнает о его отлучке - так он думал. Застегнул молнию на куртке, наложил маску-противогаз на лицо и активировал нажатием на височную панель фасетчатые глаза с высокоточной оптикой. Сэл уснул, Вектор вышел на охоту.