***
Костя устал. Его принизили, убрали с должности, но оставили во фракции, будто ничего не произошло. Демастер учтиво промолчал, соглашаясь помочь с частью работы. Казалось, что это даже хорошо. Его не лишили жизни и даже сохранили какую-то часть авторитета. Рома был неопытен в управлении большим количеством людей. На мелкие ошибки в документации или поведении попросту закрывали глаза, так как его поставил на эту должность Шавель. А он же не мог ошибиться, верно? Так, ни у кого не было возражений по поводу его кандидатуры. Леханов не в первый раз задумался: а нужно ли ему было всё это? Власть убила в нём амбициозного мальчишку. Того самого, который мечтал о справедливости и представлял себя на месте капитана. Костя сплотил огромное количество людей вместе, провёл кучу операций по завоеванию хотя бы одной из ветвей. Алая фракция была почти что случайной. Просто тут ему и вправду повезло. Он увидел экономическую жилу на этой территории, безработицу и таких талантливых людей, как Роман Фильченков. За красивыми голубыми глазами скрывался талант и такая же мотивация сделать этот мир лучше. Только потом, читая недавно выпущенные статьи философов и историков, он поймёт, на чём строилось мнение нынешнего поколения. Высказывания оставались в голове намертво. Единственное, чего не делал Демастер, так это не говорил о них вслух. Легко стало проводить аналогии между абсолютно разными людьми, вести свои дела и развивать экономику. «Политика выражается в сражении. Не может быть политики без смертей». И каждый поймёт это по-своему. Леханов, в начале своей карьеры, интерпретировал это как жизнь врагов, Андрей поставил на кон своих подчинённых. Некоторые проигнорируют это или заявят по-другому. Потому что всё в их представлении должно решаться мирно. За это выступал Роман Фильченков от начала и до конца, но почему-то не смел ослушаться Кости и бездействовал. «Такими были революционеры в то время — бесхарактерными». — Сказал бы очередной философ лет так через сто. Несмотря на всю жестокость, Синяя и Лиловая фракция были самыми демократичными и если и хотели разборок, то делали это тихо, не привлекали мирных граждан и не лезли в дела соседей. Раньше. Да, раньше так и было. Костя с улыбкой вспоминает, как легко было с ними работать на договорах и в чёткие сроки, но не надеялся, что у Ромы сработает также. С одной стороны, в Алой фракции находятся богатые, преуспевшие люди, которые ищут только выгоду, а с другой — Чёрная. В ней были жестокие, знающие дело войны́ члены ветви. То, что между ними возник мир — абсолютное чудо. И это не понравилось другим сторонам.Всё что осталось от ранее дружественных к другим Синей и Лиловой фракций — тихая зачистка свидетелей. Всё что осталось от ранее воюющих Красной и Чёрной ветвей — прежний состав управления. Всё что осталось общего между четырьмя фракциями — их создание основателями КосКарта.
Время никого не щадит. И политику это не обходит стороной. Раньше, до потопа, всё решалось силой. Мало кто шёл путём переговоров. Они были лишь фоном, прикрытием жестоких действий. И сейчас Рома хочет всё это исправить. А Костя ему поможет. Поэтому он не собирается отставать от Фильченкова. Откладывает очередную кипу подписанных документов и берёт в руки телефон. Мерные гудки глухо разносились по помещению непродолжительное время. — Алло? — Миша, будь добр, зайди ко мне в кабинет, если ты не занят.***
Вся эта ситуация с исчезновением Колбая Рому не на шутку взбесила и расстроила одновременно. Большую часть вины Фильченков брал на себя, думая, что именно из-за него похитили Флэка. Он не предпринял нужных действий, не уследил, не доглядел, был занят своими делами. Его успокаивали лишь слова Андрея, ибо глава Чёрной ветви был уверен, что разрешит эту ситуацию. Шавель часто отправляет ему письма с расследованием пропажи. Нет, не он занимается этим делом. Косухин и Картер занялись этим «без его ведома». Лаггер легко внедрил к ним парочку шпионов и получает от этих людей отчёты, держа всё под своим чётким руководством. Все бумаги попадали в виде копии Роману. Связь между фракциями укрепились намного сильнее, чем раньше. Общие цели, почти одинаковая идеология, выгода с обеих сторон, а теперь ещё и противостояние. Гражданские начали эвакуироваться в более безопасное место, однако ветви всё ещё были оживлены. Некоторые люди попросту не имели таких средств, чтобы переехать в центр на какое-то время. Казалось, жизнь начинала застывать. Все ждали бури, которая скоро обрушится на КосКарт. Разведка успешно докладывала о действиях соперника. По слухам, наступление противника начнётся в конце недели. Учитывая, что сейчас понедельник, это очень даже обнадёживало. Все успеют подготовиться, собраться. Может быть союз Чёрной и Алой фракции ударит раньше. Но даже этими новостями нельзя было заполнить странную пустоту внутри. Фильченков определённо скучал. Из-за такого непонятного состояния он постоянно отвлекался на разные шорохи и мог долго сидеть, уставившись в одну точку. Лошка слишком сильно волнуется за жизнь Колбая. Это переходит любые рамки, но Рома ничего не мог поделать с этим и становился всё более раздражительным. С каждой секундой в нём будто бы с громким скрежетом распрямлялась какая-то пружина, отвечающая за его эмоции. Такое происходило чаще всего, когда новостей долго не было. Напряжение осязаемо накапливалось в помещении, и мало кто хотел проходить мимо кабинета. Поэтому стук в дверь Лололошка сначала даже не услышал. Повезло, что человек был решительным и являлся членом Чёрной фракции. Впрочем, Андрей не стал бы отправлять плохих сотрудников в содружественную ветвь, Роман в этом не сомневался. Девушка по внешности была знакомой для Лошки. Глава Алой фракции сразу же встал со своего места и нервно поправил концы белой рубашки, принимая из её рук папку с документами и письма. — Благодарю за работу, я… — Прошу простить за мою бестактность, но капитан просил передать вам ещё кое-что. Абсолютно засекреченная информация. Прошу вас сначала прочесть её. — Фильченков закивал, забирая кусочек бумаги отдельно и запрятывая его в свой карман, передал ей некоторые документы о мобилизации и разрешения. — Да… Благодарю. Да. Можешь идти. Передай это Ан-… Лаггеру, пожалуйста. — Хорошего дня. Девушка, казалось, ничему не удивилась. Взяв бумаги, она также быстро вышла, как и пришла, скрываясь за дверью и закрывая её за собой. Рома мысленно дал себе пощёчину и заперся на ключ, решая прочитать всё в одиночестве. Первое, что его интересовало — отчёты шпионов о расследовании дела Джонни, а только потом эта закрытая информация. Вся посылка сама по себе была секретной, так что лучше было перестраховаться. От переизбытка волнения кожа покрылась мурашками. На секунду Фильченкову показалось, что в кабинете стало как-то слишком холодно. Он быстро закрыл форточку и завесил единственное окно плотными шторами, включив светильник на столе и доставая из кармана личное письмо от Шавеля. За время прочтения Лошка немного удивился. В нём чётко видно какую-то несвойственность для Лаггера. Это письмо являлось доказательством присутствия у Андрея совести. Глупо перебирая слова, тот спрашивает совета и просит не уточнять никаких подробностей. И дело было в их с Косухиным взаимоотношениях. Даже Рома знал, как всё это время поступал с ним Шавель, игнорируя беспокойство и заботу в свою сторону. Лаггер, несмотря на свою гордость, измученный, хочет хоть как-то извиниться и разъяснить ситуацию. «То есть — признаться в вечной любви?» — Спрашивает сам себя Фильченков и усмехается, думая, что ему самому нужны советы в этой области. И, честно, лучше бы Андрей спросил об этом Картер. Спесь ожидания сбилась, но всё равно это послание было очень странным. Ответ он оставит на потом. Дальше, отложив сообщение, Рома быстро принялся распечатывать и доставать отчёты из защитной деревянной коробки. Бумага приятно шелестела в руках. Расследование продолжалось уже около недели, но Косухин, видимо, очень часто пользовался своими особенностями и связями. Дело продвигалось быстро. Уже были установлены личности, какие-то мелкие детали и причастность к этому Александра Киселёва. Подчёркивалось это фактами свидетельства некоторых людей, записями дальних камер. Некоторые были вырублены, но похитители не учли мощности аппаратуры и многим выделялись: габаритами, одеждой и поведением. Слава, наверное, даже не подозревал, что может творить Хелд за его спиной. Также был найден брат-близнец Саши — Павел. Он согласился свидетельствовать против него, в крайнем случае, и сейчас занимал место среди членов Чёрной фракции, чтобы предотвратить возможные покушения. Мелочей о их родственных взаимоотношениях ещё никто не знал, но с этим уже работали специалисты. Всё шло как-то слишком легко. Но этого стоило ожидать от Ярослава, который так упорно шёл к окончанию этого расследования. Джонни был важен ему. Им. Всем троим. Четверым. И пусть Картер знакома с ним в основном только благодаря Мистику, парочке фотографий и множеству рассказов Лаггера и Ромы, она решила не оставаться в стороне. Это было похвально. Однако, несмотря на все хорошие новости, точного места положения Колбая ещё не было известно. У них были лишь предположения, а не точные данные, но на это можно опираться. Лололошку это успокоило. На прочтение писем ушло намного меньше времени. Отвечать на них было необязательно. Именно поэтому он решил разобраться с важным сообщением Шавеля. Я знаком с твоими переживаниями. Абсолютно не понимаю, как будет действовать в дальнейшем Мистик и превратится ли это в что-то неправильное. Но в одном я уверен точно: ты вполне можешь вмешаться и рассказать тридцать первому всё, что думаешь о своих чувствах. Они не вовремя, согласен. Но не помешают. Не считай это слабостью. Я не сомневаюсь в нашем успехе и вкладе Ярослава в расследование. Вот и ты тоже поверь в него. Андрей, честно, прекрати эти игры. Он поймёт тебя. Тебе должно быть плевать на мнение общественности. Яр ведёт без твоего ведома большое количество дел. Поступай, как считаешь нужным и не пользуйся своим мозгом. И ему это порекомендуй, иначе сломается. Можешь в любой момент обратиться ко мне за помощью. Буду ждать дальнейших отчётов. Удачи. По поводу твоего секретного сообщения. Роман Фильченков. Лололошка быстро встал со своего места, запечатал письмо в конверт и открыл двери нараспашку. В главном зале было много людей. Рома не обращал на них внимания. У него было достаточно проблем, помимо лишнего внимания к его персоне. — Позовите ко мне Теросера! Немедленно! Я должен увидеть его в кратчайшие сроки! — Дал резкий приказ Фильченков и вновь скрылся в своём кабинете.***
Андрей был обеспокоенным. Не таким помешанным, как Рома, но вполне себе дёрганым и немного резким. Он понимал, что делает, когда отправлял личное письмо Фильченкову. Но его всё равно почему-то тревожил возможный ответ. Казалось, эти слова могли бы повлиять на него сейчас больше всего на свете. Свою слежку он всё также проводил скрытно, не давая Яру узнать свою причастность к ней. И ему было всё равно! Да! Шавель же ведь капитан фракции! Он вполне может вмешаться в личные дела своего заместителя и аса. Что такого? «Дожить бы ещё до военной операции…» — Думал периодически Лаггер, стараясь отвлечься, постукивая пальцами по столу. На часах уже было девять вечера, когда к нему постучались и сразу же вошли. Это был Михаил Подлёнов. Он являлся асом Алой фракции и бывшим подчинённым Демастера с самого начала переворота. Андрей не ожидал его увидеть, ведь буквально минут десять назад ему уже занесли все нужные документы. Выглядел Миша сонным и усталым, но хорошо держался. — Простите за вторжение. Капитан просил передать вам эту бумажку. Сказал, что она совершенно секретна, и отправил меня доставить её вам сегодня. Да, это именно то, о чём думал долгое время Шавель. Его руки задрожали. Он героическими усилиями не показал своего переживания и улыбнулся ему. — Ты как раз вовремя. Более не задерживаю тебя. Письмо оказалось на его столе. Миша не стал оставаться. Он кивнул на прощание и скрылся за дверью, оставляя главу Чёрной фракции одного. Андрей о своей конфиденциальности не переживал и открыл письмо сразу же, как Подлёнов скрылся в проходе. Усевшись поудобнее в своём кресле, он замер, вчитываясь в мелькающие перед глазами строки. Его реакция была неоднозначной. С одной стороны, после принятия данной информации, Шавель смирился со своими чувствами, а с другой — был абсолютно не готов. Вообще ни к чему. Разве что дать Яру больше свободы действий и… Приготовиться к последним этапам обороны и нападения. Где-то глубоко внутри Лаггер понимал, что эти разборки не решат важных проблем, дальнейших смертей и других вопросов, но ему это было важно. Дать понять, что он доверяет Косухину и Картер, утвердить свой пост капитана. Андрей впервые сомневался в себе с того момента, как он вновь занял нынешний пост. Больше всего его начали напрягать недоговорённости между ним и Яриком, который старался сильно не нагнетать своими лекциями и скрывался от Шавеля, решая дела расследования и фракции. И такой расклад долго устраивал обоих. Но что теперь? Андрею это не нравится и он готов поговорить с ним. Они ведь очень давно дружат. Даже несмотря на то, как поступал в прошлом Лаггер, насколько резко высказывался Мистик, что бы не сотворила Картер, они всё ещё дружат. Немного неправильно, не так, как принято у обычных людей. Но разве можно назвать обычным человеком Шавеля или кого-то ещё из троицы? Они были далеки от принятых обществом отношений и привыкли вести дела самостоятельно, изредка полагаясь друг на друга. Но, опять же, всё изменилось. Лаггер пока, если честно, не знает, в лучшую или худшую сторону. Только недавно они вновь объединились. Не хотелось рушить это шаткое понятие друзей, просто потому что вдруг приспичило. В такие моменты Шавель начинал жёстко затормаживать ход своих мыслей. Ведь он помнит, что для Яра он не безразличен. Не в том плане, который они сохраняют между собой, а в романтическом. Приблизительно. Вика бы просто сказала: «ты ему нравишься». Но на самом деле всё это чертовски сложно. Особенно, когда Яр мог рассчитывать на взаимность, а Андрей просто не знал, как ему об этом рассказать. Капитан Чёрной фракции складывает письмо пополам, разрывает его на пару кусков и зажимает в своей руке, подрывая бумагу и оставляя от неё догорающую горстку пепла. Развеяв улики, выкинув их в окно, Шавель слышит тихий стук в дверь. Один из статистов входит, не поднимая головы, и приносит ему отчёты. И это идеальный момент. Лаггер всё же решается поговорить со своими друзьями как положено. — Позови ко мне Мистика и Картер, пожалуйста, или найди человека, который мог бы их привести. — Парнишка кивает и будто растворяется в темноте коридора. Андрей вновь садится за своё рабочее место и выдыхает, расслабляясь. Шавель растекается в удобном кресле и прикрывает глаза. Сегодня был тяжёлый день. Не в плане подготовки, а эмоционально. И он, видимо, хочет сейчас себя добить. «Если что, во всём будет виноват Рома. Повешу на него все обвинения о своей смерти. Как-нибудь». За самокопанием он даже не заметил, как задремал. Через неопределённое количество времени кто-то вошёл. Лишь внутренне ощущая дискомфорт, что на него кто-то смотрит, Лаггер, наконец, удосуживается сесть нормально и осмотреться. Вика сидела на краю его стола и пилила ногти, пока Косухин внаглую пялился на него. — Чёрт… — Измученно и сонно шипит Андрей. Все мысли из головы сразу вылетели. Он ведь наверняка хотел сказать что-то важное, задвинуть настоящую речь, но в итоге просто проспал. — Мы не решились тебя будить. — «Ага, собрала на меня спящего компромат». — Сидим тут минут пять только. Лаггер устало выдохнул. Конечно, он ей верит. Просто в очередной раз она умалчивает некоторые факты. Шавель уже наизусть знает её уловки, но иногда подыгрывает ей. В такие моменты Андрей жалеет, что у него нет способности, как у Мистика, чтобы за секунды привести мысли в порядок, а не стараться это сделать самому. — Итак, эм… Я позвал вас сюда для разъяснения некоторых обстоятельств? — Спрашивает сам у себя Дюша, кивая на свои слова. — Да. И я бы попросил сначала удалить мои фотки, Вика. Девушка недовольно цокнула, но отложила пилочку и достала свой телефон, удаляя ненужные ей фотографии под пристальным взглядом серых глаз. Яр включил пару ламп для более хорошего освещения и выжидающе смотрел на Андрея, ожидая разговора. Шавель готов поклясться, что на секунду почувствовал что-то знакомое — это Косухин заставляет свою способность мыслить активироваться. Картер показательно отложила гаджет и поморщилась. — А теперь к делу. Для начала, чтобы вы не делали, я узнаю об этом. Как бы вы не скрывали свои мотивы, я пойму, что вы замышляете. Это было делом времени, — Издалека начинает Лаггер, пока его не перебивают. — Ты же разрешишь нам и дальше продолжать расследование? — Спрашивает Мистик, наклоняя голову вбок. — Да. Просто вы должны понять, что для меня это тоже очень-очень важно. Пропажа Колбая была недопустимой. Я надеюсь, что вы разберётесь с этим. С этого момента, если будут какие-то продвижения, то докладывайте мне об этом в отчётах. Если вам нужно будет что-то — обращайтесь. — Это всё? — Нерешительно спрашивает Вика и слезает со стола, забирая пилочку и телефон в карман. — Нет. Ты можешь идти, а с Яром я бы хотел кое-что ещё обсудить. Не по этой теме. Картер не задаёт лишних вопросов Лаггеру, за что он ей был очень признателен. Видимо, она сама всё поняла. Вика выходит из помещения, напоследок хлопая Мистика по плечу. Дверь с глухим стуком закрывается, и Андрей напрягается. Все мысли вновь вылетели из головы. Он не знал с чего начать и старался не поддаваться панике. Никогда его так не пугал обычный разговор. А ведь он через многое прошёл и думал, что готов к этому. Сжимая кулаки под столом, нервно кусая губы, Шавель будто застыл. От ощущения сонливости не осталось и следа. Зря, наверное, он начал это. Но отступать уже было нельзя. Да и не его это стиль — сбегать с поля боя. Только это не поле, и боя тут особо не видно. Разве что Лаггер борется со своей нерешительностью. Но это можно максимум назвать его личным сумасшествием. Уже где-то минуты две Андрей пытался начать и сказать что-то внятное. Всё это время Косухин пытался его понять, всматриваясь в мимику своего близкого друга. Однако его мыслительный процесс сам задавался вопросами по поводу поведения Шавеля. Тот, видимо, наконец-то отошёл от своего странного состояния и решительно, отчаянно посмотрел прямо в глаза тридцать первому. — Прости меня. Прости меня за то, как я обходился с тобой и твоими чувствами. Это было неправильно с моей стороны — поступать так. Я был не прав. И я сожалею. Ты не обязан прощать меня… — Что?.. — Непонятливо отозвался Яр. По Мистику было видно, как быстро тот старается мыслить, понять, найти выход из этого положения. Ярослав выглядел непривычно озадаченным этой ситуацией. Он определённо понял, о чём речь, но так и не ухватил самой сути. «Походу, я его сломал… — Подумал Шавель. — Рома был прав». Взяв себя в руки, он, стараясь выражаться не так хаотично, медленно проговорил свои мысли ещё раз. — Ты всегда старался сделать как лучше, помогал мне. Я знал, что не безразличен тебе… В романтическом плане. И всё равно поступал как последний эгоист. Извини. В кабинете повисла давящая тишина. Косухин понял. Он осознал ситуацию и медленно её анализировал. Но уже без своей способности, сам. Видно, что Яр не знал, как ответить ему, и старался подобрать хоть какие-то слова. Оправдываться уже было бессмысленно и глупо. Они сами подписали себе такой приговор и вот к чему их это привело. К этой неловкой и отвратительной ситуации. — Ну, зато ты избавил меня от признания. — Нервно усмехнулся Ярослав и замер, уставившись в пол. — Прости меня, пожалуйста. Я… Андрей хотел бы продолжить, но не смог даже пошевелиться. Лаггер чувствовал на себе этот грустный, пронзительный взгляд. Мистик простил его после стольких отказов, ухода из фракции, но сможет ли простить его ещё раз? Через силу Андрей вновь посмотрел на него, такого уставшего и родного для него человека. Они оба устали от всего этого абсурда, и пора было прекратить его. Дюша ведь планировал извиниться, чтобы оба они пришли к какому-то компромиссу, верно? Сейчас это будет лучшим для них шансом. Шавель резко встал и быстрым шагом подошёл к нему, заключая в объятья. Стало немного легче. Сердце больше не бьётся так же сильно, как раньше, дыхание медленно восстанавливалось. А ведь он даже не признался ему в ответ. Что же будет дальше? Сейчас не хотелось об этом думать, когда его так нежно обнимают в ответ. Андрей просто уткнулся носом в его плечо и прикрыл глаза, забывая про все отложенные дела.