Порочный роман

Стекло запотело, когда Гермиона задумчиво выдохнула, видя перед глазами неподвижное тело Альфарда, лежащего на полу в Тайной Комнате. Её пальцы сжались на оконной раме, а живот скрутило. Альфард может быть мертв? Возможно ли это? Она думала, что он достаточно умен, чтобы не позволить себя так словить, но опять же, кто бы мог предвидеть, что его когда-то лучший друг заманит его на такую ужасную смерть? Даже если у Альфарда и было представление о более глубокой настоящей природе Тома, она сомневалась, что он мог узнать, кем Том является на самом деле: психопатом-убийцей. Она хотела пойти в тайную комнату и увидеть, что там, но она не была готова к встречи с Василиском, её бы никто не спас. «Это то, что сделал бы Гарри», виновато подумала она, обхватив себя руками, Гермиона шла по коридору. Но Гарри часто полагался на других, пока осознавал какую глупую вещь он совершил. Она знала, что Гарри был виноват в том, что позволил Темному Лорду заманить себя в отдел тайн, и из-за этого Сириус погиб, и если бы он остался жив, он был бы с ним рядом столько, сколько позволило бы ему отведенное время. Возможно, Гарри извлек из этого урок, и для Гермионы это также было свидетельством того, что такие глупые действия ни к чему хорошему не приводят. Глупо отправляться в комнату на поиски Альфарда. Решение проблемы пришло к ней быстро и ясно: легилименция была самым верным способом выяснить, имеет ли Том какое-то отношение к исчезновению Альфарда. Но как ей это сделать? Как застать его врасплох? Том, казалось, всегда был наготове… Ярким примером является его страх смерти, достаточно заметный уже в шестнадцать лет, заставивший его создавать крестражи. Ей нужно придумать ситуацию, в которой Том будет достаточно безоружен, чтобы она смогла заглянуть в его голову… И ей нужно это сделать в ближайшее время. Последний раз она заглянула в карту Мародеров, и её сердце упало, поскольку точки с именем Альфард не появилось. Когда она заметила на карте Джеффри и Руперта, она ахнула, и спрятав карту обратно в сумку, побежала в башню гриффиндора. Она не хотела опаздывать на встречу с ними в Хогсмиде; Руперт, вероятно, сейчас на грани безумия из-за своих нервов по поводу предложения. — Вот ты где. Во имя Мерлина, где ты была? — требовательно спросил Джеффри, когда Гермиона пролезла через портретный проход. — В библиотеке, — ответила она рассеяно. Руперт сидел в кресле согнувшись, зажав голову между колен. — Разберись с ним, сделай что-нибудь. Ты же девушка; ты знаешь, как справляться с такими вещами, — приказным тоном, сердито ответил Джеффри, его забота о лучшем друге умиляла, и Гермиона нежно улыбнулась ему, прежде чем присесть на стул рядом с Рупертом. — Все будет хорошо, — тихо сказала она, положив руку на спину Руперта. Он слегка приподнялся, его лицо было зеленоватого оттенка. Как ни странно, в этот момент он походил на Рона больше, чем когда-либо. — Пожалуйста, пойдем с нами, — хрипло прошептал он. Дрожащими руками он сжимал маленькую бархатную коробочку, — Джефф просто заставляет меня нервничать, — признался он. Гермиона подняла голову и увидела, как Джеффри вышагивает перед камином, хмурясь. — Я волнуюсь, вдруг Амелия скажет «нет», это поразит её или что-то в этом роде, — добавил Уизли. Гермиона усмехнулась и хмыкнула, представляя, как после такого Джеффри выгоняет Амелию из Хогсмида, слишком грозно размахивая своей палочкой. — Все пройдет прекрасно, — заверяла она его, — вставай, ты же не хочешь опоздать, не так ли? Трио покинуло башню, после того, как Гермиона оставила свою сумку у себя в сундуке, и встретили Амелию по пути в Хогсмид, стоящую под сумрачным небом. Амелия гуляла с другими девушками с Пуффендуя, видимо она ничего не подозревала. Гермиона и Джеффри хорошо позабавились, когда Амелия подошла, чтобы поцеловать Руперта, а он отступил, прижимая руку ко рту, будто его сейчас стошнит слизняками. Они приняли общее согласие, что на улице слишком холодно, чтобы гулять и отправились в сторону «Трех Метел», немного подождав, они заняли свой любимый столик в самом конце. Внезапно Гермиона вспомнила свое «свидание» с Томом за тем же столиком, после неудачной свадьбы Минервы. Зловещее предзнаменование, подумала она содрогнувшись. Воспоминание о глазах полных слез Минервы, гладких губах Тома, искривившихся в ухмылке, и красной двери на фоне снега, сошлись у неё в голове и она еще раз вздрогнула, садясь рядом с Джеффри. — Я не могу поверить, что через несколько месяцев мы все закончим Хогвартс, — вздохнула Амелия после того, как Руперт вернулся с напитками, — я уже по этому скучаю. Хотелось бы, чтобы ты раньше приехала в Хогвартс, Гермиона. Я чувствую, что нам не хватит времени, чтобы побыть вместе! Гермиона открыла было рот, чтобы ответить, но Джеффри перебил её, с ухмылкой на губах: — О, я уверен, что мы четверо будем очень часто собираться так, — загадочно сказал он, приподнимая брови и глядя на Руперта, его тошнота видимо вернулась с еще большим рвением, он робко оттолкнул от себя стакан сливочного пива. Амелия не была идиоткой; она напряглась и вперила выжидающий взгляд на Руперта. — Хорошо, остановимся на этом. Что, во имя Мерлина, происходит? — требовательно спросила она своего парня, поднимая руки в воздух, — ты всю неделю ведешь себя просто смешно, и с меня хватит! Просто, черт возьми, скажи мне, что я сделала! Взрывные волны исходящие от веселой, тихой Амелии, казалось, шокировали всех, и Руперт открыл рот, чтобы что-то сказать, но не издал ни звука. Глаза Амелии сузились, превращаясь в щели. — Ну? — она наклонилась вперед, ткнув Руперта в грудь… Прямо над карманом его рубашки, где он держал коробочку с кольцом, — Ой! Что это было? — Амелия ткнула еще раз пальцем в коробочку. — Гермиона, у меня появилось внезапное желание воспользоваться туалетом и думаю, что у тебя тоже. Посмотри сколько ты выпила сливочного пива, — внезапно сказал Джеффри, указывая на нетронутый Гермионин стакан. Тем не менее, Гермиона быстро поднялась, и они оставили Амелию, которая выглядела смущенной, и Руперта, который посылал им умоляющие, гневные взгляды. Джеффри потянул Гермиону за руку, отводя их от пары. Проходя через переполненный паб, Гермиона заметила некого красивого Темного Лорда, со своими последователями… конечно же, без Альфарда Блэка. Ее живот скрутило, когда её глаза встретили глаза Тома, внутри груди появился трепет, вызывая дрожь по спине. Он будто раздевал её глазами? Это было чертовски неуместно, правда. Она прочитала по его губам свое имя, перед тем, как кто-то встал перед ней. Через мгновение они уже вышли из паба и оказались на холодноё январской улице. — Черт, все идет не так, как планировалось, — вздохнул Джеффри, запуская пятерню в свои слишком коротко постриженные волосы. Очевидно, что у миссис Поттер были те же методы стрижки, что и у миссис Уизли. Гермиона вспомнила, как миссис Уизли хотела остричь Чарли, и улыбнулась от воспоминания. — Как только Амелия увидит кольцо, она все поймет, — утешительно сказала она. Какое-то время они просто задумчиво смотрели в сторону паба, словно они могли повлиять как-то на то, чтобы Амелия приняла предложение Руперта. Затем дверь открылась. В дверях стоял Том, силуэт которого освещался золотым светом из паба. — Черт возьми, ты когда-нибудь оставляешь её одну? — нахмурившись спросил Джеффри. Раздался музыкальный смех Тома, он закрыл за собой дверь и золотой свет исчез. Сумрак поглотил их и снег казался бледно-голубым в этом освещении. — Она неотразима, Поттер, — мягко ответил он. Джеффри закатил глаза, а Гермиона обнаружила, что краснеет. — Что ж, если я останусь здесь еще ненадолго, могу тоже заразиться любовью, так что я лучше пойду, — сказал он коротко, изображая рвотные позывы, чтобы Гермиона увидела, прежде чем отправиться обратно в Хогвартс. Гермиона хотела попросить его остаться, но было слишком поздно. И вот она опять наедине с Томом. — Ты так и не показалась прошлой ночью. Я ранен до глубины души, — сказал Том после минуты молчания. Гермиона поджала губы. Ей хотелось, чтобы у неё было больше времени подумать, чтобы выработать стратегию; её следующий шаг должен быть удачным, чтобы она смогла узнать об Альфарде. — Я вижу, — с сарказмом ответила она. Он подошел ближе, удивив её своим следующим замечанием. — Если ты предпочитаешь Поттера, просто скажи это, — сказал он хрипло. Гермиона подозревала, что это была очередная игра, но не смогла сдержать всплеск удовольствия: Том ревновал? И если так, как она могла бы использовать это в своих интересах? Если он хочет поиграть в эту игру, то она с удовольствием в нее поиграет. — Возможно, что так и есть, — парировала она, упирая руки в бедра. Глаза Тома сузились. — Ты лжешь. Ты никогда не краснеешь рядом с ним, — сказал он проницательно, — ты просто пытаешься меня задеть? На самом деле Гермионе даже в голову не приходило, что ее времяпрепровождение с Джеффри, может рассматриваться, как романтическое. Тем не менее, Том был прав: Джеффри не заставлял её краснеть. Она также очень сомневалась, что Джеффри когда-нибудь заинтересуется ею. Воображая об этом, она ухмыльнулась Тому. Он выглядел глубоко обиженным от её веселья. — Конечно нет, — ответила она невинно, — я думала, что то, что произошло между нами было чем-то разовым. Я не помню, чтобы ты когда-то заявлял, что владеешь мной или говорил что-то подобное. По крайней мере, Джеффри держит меня за руку, и он заботится о своих друзьях. Я нахожу это привлекательным в мужчине. — Знает ли Поттер об очень простом способе заставить тебя кричать во время секса, просто переместив твою ногу с бедра на плечо? — Леди не распространяются о своей личной жизни, Том, — холодно ответила она, прежде чем развернуться на каблуках. Его чертов язык заставил её краснеть, и она не хотела, чтобы он это видел, — и твои познания меня не впечатляют. — Тогда что тебя впечатляет? Ужасная игра в квиддич? Идиотская стрижка? Дружба с такими бездарными идиотами, как Боунс? — голос Тома стал грубым; она услышала как он снова приблизился к ней, снег под его ногами хрустел. — На самом деле, да, — холодно ответила она, — если бы Руперт просто исчез, Джеффри был бы проклят, прежде чем его поймали бы блуждающего в Хогсмиде, вместо того, чтобы он занимался поисками лучшего друга. Смех Тома был ледяным. — Ты думаешь, что я не знаю куда ушел Блэк? Глупая маленькая девчонка, — прошипел он ей на ухо. Его дыхание было теплым; его губы едва касались её уха. Сердце Гермионы стало бешено биться в груди; она не могла прогнать из головы образ Альфарда, безжизненно лежавшего на мокром, холодном камне, — возможно, если бы мы встретились прошлой ночью, я бы рассказал тебе. Но так как ты была занята тем, что позволяла Поттеру тереться возле тебя, ты никогда не получишь эту возможность узнать. — Я думала, что ты сказал, что я лгу, — неуверенно ответила она, когда он обошел её, чтобы стать перед ней, — я думала, что ты не веришь, что Джеффри и я… — Я не знаю во что верить, Гермиона, — прямо сказал Том, — ты говоришь мне, что у тебя сложилось впечатление, что то, что случилось между нами было на одну ночь. Но при этом я уверен, что ты кричала мое имя в гостиничном номере. То, что обычно «на одну ночь» не влечет за собой такого поведения. Она хотела застать его врасплох; его ревность удивила её, но как она могла удивить его в ответ? — Докажи, что это не был роман на одну ночь, — сказала она наконец. Пот скользил по её ладоням, от взгляда Тома на неё. Его губы изогнулись в полуулыбке. — С удовольствием, — ответил он, многозначительно изогнув брови. Он крепко сжал её запястье, заставив её вскрикнуть от неожиданности, — Тогда пошли. Он стал грубо тащить её за собой обратно в сторону замка. Гермиона даже не пыталась остановить его; если он ведет её в Тайную комнату, она узнает, по крайней мере, есть ли там Альфард или нет. К счастью её палочка была спрятана в одежде, поэтому отчасти она была готова. Том казался немного сбитым с толку из-за её необычайной покорности и молчания. Он продолжал оглядываться на неё через плечо, в полном замешательстве. — Неужели нет протестов? Никаких аргументов? Я начинаю волноваться, — признался он, когда они прошли мимо пустого Большого зала. — Я сказала тебе доказать мне, — спокойно напомнила она ему, стараясь не обращать внимание на боль в запястье от его хватки. С дьявольской ухмылкой, он продолжил идти молча. Гермиона ожидала, что он поведет её по знакомому коридору, где находился туалет для девочек; она была права. Она задалась вопросом, как она будет реагировать на дальнейшее развитие событий. — Туалет? Извините, это не в моих предпочтениях, — поддразнила она, когда он открыл дверь, запирая её за ними с помощью палочки. Она боялась, что они столкнуться с Плаксой Миртл, но в ванной комнате не было мрачного призрака. — Я считаю, что это самое уединенное для нас место, учитывая то, что мой камин подключен к каминной сети, — объяснил Том с притворным извинением в голосе, повернувшись к ней лицом. Теперь лунный свет проникал в ванную через одно из высоких окон. Забавно, сколько воспоминаний у Гермионы с этим местом. Она пыталась не смотреть на раковины в самом центре, — если тебе нравится, когда за тобой наблюдают, просто дай мне знать, и я с радостью отведу тебя к себе, — добавил он запоздало. — Это немного разочаровывает, — призналась она, презрительно оглядывая помещение, — Джеффри, по крайней мере, нашел бы более удобное уеденное место на территории, — фыркнув, добавила она. Ноздри Тома раздулись, когда он сердито выдохнул через них. — Поттеру не хватает креативности. Я уверен, что он хочет делать это каждый раз только в постели, — ответил он скучающим голосом, быстро приближаясь к ней, — но, честно говоря, это не конечный пункт нашего назначения. Ты в самом деле думаешь, что Поттер знает какой-то ценный секрет об этом замке? Подумай ещё раз, Гермиона. Смотри внимательно. В этот момент он схватил её за волосы; Гермиона была поражена тому, насколько сильна его ревность, пусть и гипотетическая, но она работает. — Как правило, ты не согласна со мной, но я думаю, что ты можешь согласиться с тем, что Салазар Слизерин был самым скрытным и интригующим из четырех основателей Хогвартса, — начал он, будто ведя лекцию, притягивая её в сторону кранов, один из которых она хорошо знала, — и, так как ты знаешь очень многое, я предполагаю, что ты знаешь, что он построил секретную комнату перед тем, как покинуть школу. Оставленную для своего наследника. — Тайная комната. Которую по твоему мнению обнаружил Хагрид, — напомнила ему Гермиона. Том снова рассмеялся; это был высокий, холодный смех. — Ах да, Рубеус Хагрид: очень грубая ошибка. Забавно думать, что он, возможно, мог быть истинным наследником великого Салазара Слизерина. Нет, Гермиона: используй свою симпатичную головку по назначению. Салазар Слизерин: один из величайших волшебников в истории. Известный своей хитростью, изворотливостью и обаянием. У него был прекрасный вкус на женщин, и он мог выбрать только самую достойную, чистокровную ведьму в качестве партнера на всю жизнь. Эта философия, конечно же, сохранилась и у его потомков. Ты никогда не встречала Харгрида, поэтому ты не можешь оценить весь юмор этой ситуации, но люди в самом деле поверили, что потомком Слизерина может быть полукровка великан, да еще и дурак! Удивительно, правда. Гермиона стала чувствовать себя плохо, хватка Тома на её волосах была болезненной. Она прищурилась глядя на него. Она знала, что настало время закончить это. Она не планировала это таким образом, просто ярость и ненависть к нему разразились, подавляя все желание к нему. Слушая, как он оскорбляет Хагрида, он задел старые раны. Она больше не может оставаться в стороне, зная, что Том сделал и сделает в будущем, зная всех людей, которые умрут или пострадают из-за него. — Том, ты довольно плохо разбираешься в людях, так как я подозревала тебя в смерти этой девушки, все это время. Ты не такой скрытный или хитрый, как думаешь, — сказала она откровенно. Темные глаза Тома вспыхнули и расширились, вздохнув, Гермиона погрузилась в его сознание, ища Альфарда. Это отличалось от того, что как она проникала в сознание Дамблдора. Гермионе напомнило её первый сон о Томе. Она как будто ползет по влажному, темному лесу, призрачные образы мелькают мимо неё. Часто она видела себя, и было почти невозможно удержать себя вдалеке от этих его мыслей и воспоминаний. Мимо проплыло лицо Тома, его голубые глаза были пустыми. Внезапно она почувствовала, что Том пытается закрыть свой разум, но она прорывалась дальше, пока не заметила Альфарда. Он вообще не находился в Тайной комнате. Его тонкий силуэт был пятном в ночи, схватившись рукой за метлу, и левитируя за собой чемодан, он бежал по тропинке к Хогсмиду. Именно в этот момент Тому удалось захлопнуть свое сознание. Сила его магии отбросила её назад, и вдруг Гермиона снова стоит в туалете для девочек, задыхаясь, чувствуя выступивший пот, она споткнулась назад, пытаясь удержать равновесие. Боль пронзила запястья, когда она пыталась смягчить падения, откинув руки назад. Палочка Тома была поднята вверх, его глаза были темными и холодными, он совершенно не был похож сейчас на отца, нависая над ней. Она готова умереть? Если раньше вероятность умереть была высока, то сейчас она была выше, чем когда-либо. Его длинные бледные пальцы, почти любовно обхватывали тисовую палочку, когда он стал приближаться. Восторг от того, что у нее получилось, заставил Гермиону почувствовать свой внутренний гриффиндорский дух, возможно больше, чем когда-либо до этого. — Никогда не пробовал изучать окклюменцию, я так понимаю? — она насмехалась над ним. Глаза Тома вспыхнули. Он уставился на дрожащую маленькую фигурку гриффиндорки. Она дрожала, но даже под его взглядом, не сжималась. — Глупо, — прошептал он, снова подходя к ней. Единственными звуками были шелест его мантии, стук его туфлей о кафель, неровное дыхание Гермионы и капающая из крана мутная вода, — Глупая, глупая девчонка. По иронии судьбы, она никогда не казалась ему более красивой, чем в этот момент. Её глаза были широко распахнуты, и насмешливыми, её волосы были дикими, как грива льва, её одежда распласталась на полу вокруг неё, когда она упала. Его взгляд упал на её запястье. Он презирал страсть, которая кипела в нём. Почему даже сейчас он желает её? Как она узнала его секрет? Она действительно зажигала его как спичку, это было противно, но и интригующе. — Нет, это ты глупец, Том, — парировала она, пытаясь встать. Взмахнув палочкой, Том прижал её к побитой влажной плитке, и теперь двигаться могли только её глаза. Она смотрела на него, ожидая его следующего шага. — Полагаю, что ты считаешь, что у тебя теперь есть что-то на меня, — холодно сказал он, стоя между её раздвинутыми ногами. Её голые колени были бледными, как лунный свет. Его рот исходил слюной при виде её обнаженной, гладкой плоти, — но я не верю ни на секунду, что ты получила этот забавный маленький шрам от последователей Гриндевальда, дорогая Гермиона. А теперь я собираюсь получить то, что принадлежит мне: правду… и тебя. Он опустился к ней, Гермиона ненавидела себя за то, как она растворяется в этом поцелуе. Шаркающие звуки отскакивали от кафельных стен. После такого поворотного момента между ними, она не была готова просто сдаться, и все же, разве это не то, чего она хотела всю неделю? Она думала, что у нее был Том. Она подумала, что время, проведенное ими в этом отеле, было образцовым примером напряженности между ними. Очевидно, она ошибалась. Он тяжело навалился на нее, его губы нашли ее в грубом, обжигающем поцелуе, который закончился укусом. Когда Гермиона попыталась пнуть его ногой, Том рассеянно взмахнул палочкой, и она застыла, почувствовав, как кто-то торопливо стаскивает с нее мантию. — Это твой последний шанс. Ты можешь либо сказать мне, либо я могу заставить тебя, — предупредил том свистящим шипением, его губы двигались напротив ее. Никогда еще Гермиона так страстно не желала, чтобы к ней заглянула стонущая Миртл. Это было бы унизительно, но, по крайней мере, Гермиона не будет страдать от своего желания во второй раз. — Я знала, что ты любишь рабство, — уклончиво ответила она, борясь с невидимыми узами. — Не очень-то тонко, а? Она ожидала, что Тома рассердит ее безжалостное поддразнивание, но Том молчал, нависая над ее телом и оценивающе глядя на нее. — И ты думаешь, что ты… разве это тонко? Подумай еще раз, дорогая, — легко ответил он, ухмыляясь ей. Его внезапная перемена настроения была тревожной. — Для девушки, которая может понять мое истинное происхождение, лучшее, что ты можешь придумать, — это стриптиз? Как неловко. При этих словах он снял невидимые путы и дернул ее запястье вверх, неловко скрутив ее тело. Он стоял на коленях между ее ног, проводя зубами по ее руке, закрыв глаза, когда его губы нашли ее шрам. Она вздрогнула, забыв отодвинуться, когда знакомый жар ударил в стык ее бедер, превращая ноги в желе и посылая трепет через грудь и дрожь вниз по позвоночнику. Она потянулась, чтобы поцеловать его, но Том внезапно грубо оттолкнул ее, бросив в темницу и связал ей руки над головой. Гермиона знала, что ей следовало бы волноваться больше, но все, что она могла чувствовать, это чистое возбуждение от полуулыбки на его губах, когда он расставил ее ноги шире. У нее перехватило дыхание: неужели он собирается сделать то, что сделал в прошлый раз? Он удивил ее, продолжая смотреть ей в глаза, его лицо находилось в нескольких дюймах от ее живота, когда он провел кончиком пальца по ее центру, едва касаясь через хлопок ее нижнего белья. Ее бедра дернулись против ее команды; он почти проник в ее сознание, но она заблокировала его в последнюю секунду. Однако он не выглядел обескураженным. Было неловко, насколько очевидным было ее возбуждение, когда он зацепил пальцем промежность ее нижнего белья и отодвинул его в сторону, его глаза потемнели от чего-то немного за пределами похоти. В этот момент он имел полную власть над ней. Она была совершенно беззащитна. — Тонко сказано, верно? — он дразнил ее шепотом, пока кончик его пальца медленно пробегал по ее центру, дразня ее. — Я едва могу сказать, что ты хочешь меня, Гермиона. Правда, в следующий раз сделай это чуть более очевидным. Ее лицо горело; она сопротивлялась, но это было половинчато, потому что она знала, что он может сделать с ней. И она хотела, чтобы он делал все это, очень, очень сильно. Когда он повторил это движение, она ахнула, и он восхитился ее реакцией. — Скажи, что хочешь меня, — уговаривал он, просовывая в нее палец. Это застало ее врасплох, и она невольно вскрикнула. — Признай это. Умоляй об этом. Умоляй.. — Н-нет, — выдохнула она, извиваясь под его умелой рукой. Ей казалось, что она падает; комната кружилась, уплывала. — Нет? — тихо спросил он. Она ненавидела себя за то, как расстроилась, когда он убрал руку и попятился от ее распростертого тела. — Ты не хочешь, чтобы я тебя трахнул? — она не могла ответить. — Это очень плохо, — вздохнул он и внезапно схватил ее за бедра, перевернув на живот. — Потому что я все равно это сделаю. Страх и возбуждение сжались в самой глубине ее живота; она услышала шелест ткани, металлический звон пряжки ремня. Она приподнялась на локтях, пытаясь снять напряжение с тонких веревок на запястьях. Но это было бесполезно, они были до боли тугими. Когда она оглянулась через плечо, Том схватил ее за подбородок и прижался губами к ее губам, прежде чем сдернуть с нее мантию и оттолкнуть ее в сторону. Внезапно она поняла, что он задумал, и попыталась вырваться. Одной рукой он взял себя в руки; другой рукой он дразнил ее бедра, уговаривая слегка прижаться к нему. Она ненавидела то, как стонала от трения, когда он входил в нее. Она ненавидела то, как встречала его толчок за толчком. Она ненавидела то, что, когда смотрела на него через плечо, вид его приоткрытых от удовольствия губ и растрепанных волос заставлял ее подниматься все выше и выше. Пот стекал с ее виска, и она отвела взгляд, не в силах сформировать связные мысли или слова. Как раз когда она начала привыкать к этому странному новому положению, Том снова перевернул их так, чтобы она сидела на нем сверху, положив связанные руки ему на грудь. Он протянул руку и резко дернул ее за платье и свитер, обнажив плечо. Он притянул ее за волосы и прижался губами к обнаженной ключице, и прежде чем она поняла, что делает, Гермиона провела губами по его уху, закрыв глаза и вдыхая его запах. Его пальцы запутались в ее волосах на затылке, когда он прижал их лбы друг к другу… и с резким толчком внутри нее, он вошел в ее разум и тело. Ей потребовалось больше усилий, чем когда-либо, чтобы применить свои Окклюменционные навыки. Другой рукой он схватил ее за бедро, его пальцы больно впились в ее плоть. Гермиона вскрикнула со смешанным чувством боли, удивления и удовольствия, и Том был доволен этим звуком. — Ты стала лучше сотрудничать, но все еще сопротивляешься, — выдавил он. — Это не в моей крови — сотрудничать, — отрезала она, только сейчас осознав значение этого заявления. Глаза Тома вспыхнули, он замолчал и снова закатил их. Ее голая кожа чувствовала себя неуютно на потрескавшейся влажной плитке. На мгновение он освободил ее от пут и воспользовался моментом, чтобы раздеть еще больше. Ей следовало бы воспользоваться открывшейся дверью и схватить палочку, но Гермиона была слишком поглощена желанием ясно мыслить. Вместо этого она резко дернула его за галстук и сбросила с плеч мантию. Она вздрогнула, когда холодный воздух коснулся ее обнаженной кожи; ее свитер и блузка были отброшены в сторону, а платье и юбка скомканы вокруг талии. Когда она протянула руку, чтобы снять с него свитер, он быстро расстегнул ее лифчик. Вид его без рубашки что-то сделал с ней, и она обнаружила, что забралась на него сверху и, схватив за плечи, прижалась губами к его губам. Она обхватила ногами его бедра, когда он встал и прижал ее к стене, длинные пальцы обхватили ее запястья и прижали его предплечья к ее локтям, когда он снова вошел в нее. Теперь его движения стали еще более неистовыми. Когда она крепче прижалась к нему, он застонал ей в рот, прежде чем смог остановиться. Его ресницы затрепетали рядом с ее. Знакомое извивающееся, поднимающееся ощущение начинало накатывать на нее волнами, пока внезапно они не упали друг на друга и не соскользнули на пол, хватая ртом воздух. Его хватка заставила ее вздрогнуть, и когда их глаза встретились, она почти сдалась. На мгновение он снова проник в ее сознание. Что же он видел? Паника охватила ее в толчке оргазма, когда они смотрели друг на друга, грудь вздымалась, когда они задыхались. Гермиона попыталась снова одеться, хотя Том прижал ее к земле поцелуем более мягким, чем все остальные. Она закуталась в мантию, когда путы на ее запястьях снова затянулись, а Том схватился за свою волшебную палочку. Гермиона попыталась отвлечь его, снова обвив ногой его бедра и притянув его ближе к себе. В один неосторожный момент он забыл о себе. Невидимые магические узы ослабли. Теперь у нее был единственный шанс. Когда Гермиона потянулась за волшебной палочкой, в ней закипел адреналин. — Экспеллиармус! — воскликнула она. Тут ей могло помочь только удивление: Тисовая палочка чуть не вылетела из руки Тома. Воспользовавшись моментом, когда он снова попытался схватить ее, Гермиона крикнула: «Редукто!» — и кусок мрамора из центра ванной ударил Тома в плечо. Теперь она не могла повернуть назад. Она бежала, бежала так быстро, как никогда в жизни.