Беги

      — Отпусти меня, — полушёпот Музы отчего-то больно резал слух.       Ривен скривился, нервно дёрнул головой в сторону и выпустил её ладонь из своей. Ладонь, сука! Какого хера он взял её за руку, а не запястье, предплечье или плечо, как обычно?!       — Не смей указывать мне! — прорычал он в ответ, когда снова встретился с ней взглядом. Когда она убила его своим.       Чёрт! Её взгляд был подобен самой настоящей, жгучей и смертельной, молнии, что убивала сразу, мгновенно и без промедлений. В её глазах было столько презрения и ненависти, что он почти почувствовал угрызения совести из-за убийства Джея.       Всего на секунду. А потом ему в очередной раз практически стало плевать.       — Как ты мог?! — после затянувшегося молчания, снова подала голос она.       — Мог что?       И вновь игра. Игра, в которой тот, кто отведёт взгляд первым, проиграет. Бежать нет смысла. Одна секунда… Две… Пять… Она может лишь сдаться, потому что он не поднимет белый флаг, объявив о своём поражении. Но…       …у неё тоже не было белой ткани.       — Как ты можешь быть таким?..       — Таким настоящим? — усмехнувшись, перебил он.       В её глазах застыла прозрачная пелена.       — Таким монстром.       У него появилась эта ткань — ткань поражения. И он уже готов был отвести взгляд, но она нарушила зрительный контакт первой. В который раз проигрывая. В который раз позволяя ему победить.       Но сейчас, отчего-то, он не чувствовал чего-то такого, что кричало бы о победе. Потому что оно не кричало. Даже не говорило. Даже не шептало.       Его окружала гробовая тишина. И эта тишина медленно убивала изнутри. Поэтому ему нужно прекратить это.       — Хорошо, — он вдруг снова заговорил. Кивнул. — В следующий раз я не откажу никому, кто позариться на тебя. Пусть делают, что хотят. Трахают тебя во все дыры, если ты такая шлюха, готовая лечь под каждого ублюдка, которому плевать на тебя и на то, что ты будешь чувствовать.       Ривен не успел понять, как это произошло. Как он позволил этому произойти. Муза вдруг стремительно обернулась, замахнулась и… И ударила его! Эта мерзавка ударила его, оставив красноватый след на его коже.       Щека мгновенно отразилась болью. Неожиданность поступка заставила впасть в секундный шок.       Но секунда слишком быстро закончилась: она не могла длиться вечность.       И он почувствовал, как внутри него разливается лавой злость.       Да как она только посмела?! Он защитил её, перед этим притащив её с собой в тот чёртов зал, лишь бы она не покончила с собой в его отсутствие — Лили, что обычно приносила ей еду, он не мог заставить сидеть с ней постоянно; да и девушка стала смотреть на него с осуждением, поэтому он больше не мог ей доверять —, а эта паршивка ударила его!       Ривен не мог поверить. С тех пор, как он стал одним из главных приспешников Розалинды, никто к нему и пальцем не прикасался. Никогда. А эта… эта сучка ударила его!       Ударила, мать вашу, его!       Ривен закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Он должен сдержаться. Просто обязан. Если он ещё и ударит её, чувство вины сожрёт его со всеми потрохами и косточек не оставит.       А пока он пытался совладать с эмоциями, борясь с самим собой, Муза сделала шаг назад и упёрлась ногами в стол. Она была практически уверена, что когда он обернётся, пощёчина прилетит ей в ответ. Он же монстр, она сама его так назвала. Она видела это. Видела, как он, не сожалея ни о чём, жестоко расправляется с теми, кто идёт против него. И прекрасно запомнила, как ему было безразлично на то, что он сделал. Помнила, как он смотрел на тело — как звали того парня? — специалиста, и как ему было всё равно. Словно это не труп у его ног. Словно этот человек никогда не ходил по земле и не вдыхал кислород.       Но когда Ривен обернулся, она вдруг поняла, что он не просто ударит её в ответ. Он убьёт её. Прямо сейчас. На этом самом чёртовом месте. Убьёт и ни разу не раскается.       — Вон, — вопреки всем ожиданием, вдруг сорвалось с его губ, когда он указал на дверь.       — Я…       И на мгновение ей показалось, что его глаза блеснули огнём.       — Пошла вон! — его крик эхом отбился от стен, и она сорвалась с места, за пару секунд выскочила за дверь, пробежала несколько метров и остановилась. Огляделась. Всё было слишком знакомо и чуждо одновременно, и это ощущение убивало, сковывая тело. И вместе с этим вынуждая бежать дальше.       Поворот. Ещё один поворот. И чья-то грудь, в которую она врезалась носом.       — Девушка, можно поаккур… атнее.       Глаза засветились ярко-фиолетовым. Знакомый до мурашек запах проник в лёгкие, вскружив голову.       — Сэм?

* * *

      — Отвечай мне, щенок!       Ривен вошёл в камеру бесшумно. На коленях, прикованный цепями, сидел какой-то незнакомый ему парень. Плевать. Всё его тело было в кровавых полосах, повсюду прослеживался аромат крови, что въедался в нос сразу, стоило зайти в подвал.       — Я ничего не знаю! — вдруг крикнул пленник.       В ответ ему, будто вместо слов, прилетел удар плетью.       — Ааа!       Отчаянный крик больно ударил по перепонкам, и Ривен скривился. А щека его снова отчего-то заныла.       Прошло около получаса после… после того, как она ушла. Как он прогнал её. Ривен и понятия не имел, где она сейчас, и старался не думать об этом. Поймал кто-то из его подчинённых? Плевать. Привязал к кровати и раздвинул ноги? Плевать. Трахнул против воли? Плевать. Он больше не собирается спасать её, если ей это не нужно.       — Ааа… Между скал… Между скал лагерь! — в отчаянии всё же сорвалось с губ.       — Мы уже были там, сука! — возразил мучитель. — Куда они ещё могли уйти?! Куда?!       По щекам парня потекли слёзы, смешиваясь с потом, грязью и кровью.       — Я не знаю...       — Знаешь!       Его груди снова коснулась плеть в убийственном ударе. А потом последовало множество других кулаками. Истязатель бил его остервенело, почти фанатично. Казалось, он получал удовольствие от процесса, будто ему было абсолютно всё равно на возможное получение информации. Это лишь предлог. Ему нужна кровь. И боль. И крики своей жертвы.       И этого было достаточно, чтобы быть счастливым.       — Прекратить! — крикнул вдруг Ривен, поднимая ладонь вверх, призывая остановиться.       Специалист, что бил парня, мгновенно замер и отошёл в сторону, позволяя ему подойти к пленнику ближе.       Ривен сделал шаг, оказываясь рядом с ним, и схватил того за подбородок, вынуждая его смотреть прямо на него. В его глаза. В его отвратительный глаза.       Глаза убийцы.       — Он ведь ещё долго так может, — спокойно начал он, поражая парня подобным тоном. — А если и не он, придут другие. Каждый день — сплошная боль. Ты этого хочешь?       Пленник отрицательно замотал головой, и его подбородок почти соскользнул с пальцев специалиста. Тогда Ривен сильнее схватил его за него и нагнулся. Совсем близко, обдавая того своим дыханием.       — Тогда расскажи мне всё.       И он снова замотал головой.       — Не могу. Я не могу!       Лицо Ривена исказилось в злобе и отвращении. Он с презрением отбросил от себя его и выпрямился всем телом, обернувшись и направившись к выходу.       — Простите… — голос подчинённого нагнал его уже у железной двери, что обычно закрывалась со скрипом. — Что прикажете делать с ним дальше?       Специалист усмехнулся.       — Что прикажу с ним делать дальше? — риторический вопрос, и он слегка обернулся, взглянув на спросившего. — Продолжайте пытать, пока не сознается. Теперь мы убеждены, что он всё знает, но просто не может сознаться, — взгляд встретился со взглядом пленного. — Ещё немного, и он сможет, правда? Обязательно сможет.       Скрип двери.       — Нет! Лучше убейте меня!       И новый отчаянный крик. По телу разлилось что-то опьяняющее, и он в блаженстве прикрыл глаза. И вдруг поймал себя на мысли: Муза была права, когда назвала его монстром. Потому что он становился им. Потому что в подобной обстановке не мог не стать им.       Либо ты, либо тебя. Он выбрал себя. И он всегда будет выбирать себя. И это правильно. И ему почти стало легче.       А в соседней камере, словно чтобы отрезвить его, воззвать к совести и состраданию, кто-то протяжно застонал. Он понял. Тряхнул головой и прошёл дальше, покидая подвал.       Это просто пытки. И это просто не его дело. Он не хочет вмешиваться в это, не хочет марать руки вновь после смерти Джея, потому что иначе должен будет признать, что он такой же. Что он становится таким же не вынужденно. И что Муза была права.       Только сейчас он осознал это.       — Ривен? — его плеча неожиданно коснулась чья-то рука, прерывая ход его мыслей. Не позволяя впасть в пучину отчаяния. — Что ты здесь гуляешь?       Он медленно обернулся.       — Нельзя? — выгнул бровь, скрестив руки на груди. Дэн усмехнулся.       — Тебе и нельзя? Как можно так думать? — парень в притворном ужасе ахнул. — Что ты? Всемогущему приспешнику Розалинды, Ривену, можно всё!       Специалист скривился от подобного заявления.       — Говори, что надо, или проваливай, — прошипел он.       Дэн закатил глаза.       — Как грубо.       — Так, всё…       Ривен развернулся на пятках, желая уйти, но не смог сделать и шага, когда до развитого слуха долетело:       — А ты знаешь, что твоя девчонка гуляет с сыном Харви?       Вопрос специалиста со всей дури врезался ему в голову.       Он снова обернулся на друга, с изумлением смотря на него.       — Ты их схватил?       Дэн прыснул со смеху.       — Кто? Я? — смеялся он. — Эта твоя перебежчица. Она под твоей опекой, — пожал плечами. — Лови её сам, пока она усиленно пытается сбежать от тебя, что даже не брезгует гулять с фееми, у которых есть член, — подошёл ближе и похлопал его по плечу. — Ловите, Ваше Высочество, ловите, — и прошёл вперёд, скрываясь за поворотом.       А когда его смех стал практически не слышен, Ривен прокрутил их диалог в голове ещё раз. Вот же сучка!