Беги

      Муза иногда посматривала на него, держа книгу у самого носа. И он иногда, ощущая её взгляд, всё же обращал на неё внимание, чтобы она тут же отвела глаза, делая вид, что читает.       И тогда он довольно ухмылялся.       Они молчали. После того, как они вернулись назад, они сохраняли тишину, и был слышен лишь шелест перелистывания страниц двух книг. Они оба понятия не имели, о чём они, потому что не прочли и строчки, но это был лишь повод сделать вид, что они вовсе не замечают присутствие друг друга.       Но они ощущали. Кожей чувствовали на друг друге эти косые взгляды.       И тогда она снова сдалась первой.       — Как ты это сделал?       Ривен оторвался от разглядывания пожелтевших страниц и в который раз, но теперь прямо, посмотрел на неё.       — О чём ты?       Девушка отложила фолиант на диван.       — Сэм, — сказала она, и он напрягся. — Ты оттолкнул его не физически, я видела…       — Тебе показалось, — грубо отрезал специалист и снова "углубился в чтение", как бы пресекая их дальнейший диалог.       Муза разочарованно вздохнула и опустила взгляд, рассматривая серую ткань своей одежды.       — Ты — не фей, но владеешь магией. Как такое возможно? — она вновь посмотрела на него.       — Я не владею магией, — он продолжал изучать строчки в книге. — Прекрати мучить своё воображение.       Девушка скривилась, словно его ответ был чем-то отвратительным, и этот мерзкий вкус чувствовался всеми рецепторами её языка.       — Но я же видела! — Муза соскочила с дивана. Ривен, почти неосознанно, скорее рефлекторно, удивившись её резкости, последовал её примеру.       — Тебе померещилось, ясно?! — прорычал он, сверля её взглядом. — Совсем уже с ума сошла! Оно и не удивительно: ты же фея разума, — брезгливо выплюнул.       И обернулся, отмахнувшись от неё рукой, как от назойливой мухи.       Муза вскипела. Да как он только смеет говорить, что она свихнулась?! Она! Это он сбрендил! Давно с катушек слетел... Чёртов убийца! Чертов насильник и маньяк!       «Ненавижу!»       — Я не сошла с ума! — прошипела она и подошла к нему ближе, схватив за предплечье, вынуждая его развернуться к ней лицом. — Сам ты сумасшедший!       — Так… — он дёрнул рукой, и она отпустила его. — Ещё одно слово, и…       — И? — протянула Муза и с вызовом посмотрела ему в глаза.       «Да плевать! — пролетело у неё в голове. — Плевать, пусть хоть убьёт меня за эту дерзость, но это того стоило. Я не позволю ему унижать себя! Больше не позволю, и если он выкинет что-нибудь подобное, как в ту ночь, на следующий же день я собственнолично придушу его подушкой и сбегу из этого ада на Земле.»       Ривен сверкнул глазами. Сжал ладони в кулаки, справляясь с нахлынувшими эмоциями.       — И узнаешь, что будет, — и процедил сквозь плотно сжатые зубы.       Она усмехнулась, сложив руки на груди, и прищурилась, выплёвывая:       — Изображаешь из себя добренького, да?       Ривен нахмурился. В глазах застыла смесь удивления и раздражения. И непонимания, почему он вообще позволяет ей говорить с ним. Почему сам отвечает ей.       — Что ты несёшь? — плевок в ответ.       Муза пожала плечами, словно не понять того, о чём она говорила, было невозможно.       — Тот Ривен, который пытался изнасиловать меня, уже бы кричал о том, какая я «мерзкая дрянь», и давно бы ударил, — пояснила.       Её губы исказились в усмешке. А он напрягся всем телом и отвернулся от неё вновь, прошептав:       — Заткнись…       — Хочешь, чтобы я умолкла, потому что знаешь, что это правда?! — сорвалась она, всплеснув руками.       — Я никогда бы не ударил тебя! — крик, будто звон разбитого стекла.       И их игра в молчанку продолжилась.

* * *

      Аиша открыла рот в немом крике, когда её тела коснулся очередной удар. Надзиратель, что стоял в шаге от неё, хлестал её плетью за то, что она попыталась ударить его, когда тот вошёл в камеру, и сбежать.       Призрачная возможность оказаться на свободе рассеялась.       — Дрянь! Какая же ты дрянь!       Удар. Ещё удар. Она почти не чувствовала боли, когда на коже появлялся новый кровавый след, и просто тихо плакала, позволяя себе побыть слабой.       Всего какое-то крохотное мгновение перед тем, как снова стать сильной.       И вдруг резко всё закончилось. Из открытых ран сочилась алая кровь, окропляя собой пол тёмной и бездушной камеры, и она всхлипнула, когда увидела перед собой лицо надзирателя, что склонился к ней.       — Это тебе урок, девочка, — выплюнул он. — В следующий раз будешь думать, прежде чем сделать. Никто не будет церемониться с тобой так, как с той… — надзиратель не договорил, осёкся, будто испугавшись неозвученного слова.       " — …думаю, остальные не побрезгуют, если учитывать тот факт, что от первой для нас никакого толку."       Аиша собрала все последние силы, чтобы всё же выдавить. Она должна была спросить. Просто обязана. Потому что это может быть её подруга, которую они так и не нашли после той бойни.       — Г-где она? — голос дрожал и был до жути хриплым. — Т-та, о которой г-говорят.       — Где она? — усмехнувшись, повторил он её вопрос. Помедлил секунду, словно раздумывал, отвечать, или не стоит. — У Высшего, — и, наконец, с воодушевлением ответил, и его глаза заблестели.       И тогда послышался звук расстегивающейся ширинки.

* * *

      — Что будет с Сэмом? Он в порядке?       Муза нарушила молчание первой. Снова.       — Ривен. Ты слышишь меня?       — Есть хочешь? — вдруг спросил он, не отрываясь от "увлекательного" сюжета книги в кожаном переплёте.       Муза сделала вид, что не услышала его вопроса.       — Сэм в порядке? — с нажимом повторила она.       Ривен последовал её примеру, не обратив на её слова внимания, и задал тот же вопрос ещё раз:       — Есть хочешь?       И в её голове вдруг промелькнула мысль. Идиотская идея. Самая настоящая ошибка. И шанс. Единственный шанс на спасение, которого, возможно, больше никогда не представится.       — Я хочу шоколад, — наконец соскользнуло с её губ.       — Шоколад? — он перевёл на неё взгляд, в котором зажёгся смех. — Будешь поднимать себе настроение гормоном счастья?       — Да.       И её подтверждение добило его окончательно, и он рассмеялся. Специалист ожидал услышать, что угодно, но не это. Сейчас, смотря на неё, она казалась ему маленьким ребёнком, и это чувство вдохновляло его на то, чтобы дать ей то, чего она хочет.       И эта обстановка, этот диалог навевал какую-то непосредственность, уют, и он вдруг поймал себя на мысли, что забыл о том, что происходит совсем рядом. О всей это чёртовой войне, которая нахер ему не сдалась.       А потом ещё на одной: она была первой, с кем он забыл о ней дольше, чем на секунду.       — Что ты смеёшься? — недовольно буркнула девушка. — Я просто хочу шоколад. Ты спросил — я ответила.       — Хорошо, — Ривен выставил руки ладонями к ней, словно сдаваясь, и попытался оборвать свой смех, словно его и не было. — Будет тебе шоколад.       — Серьёзно? — удивилась Муза.       — Какой любишь?       Она задумалась на секунду, пока он с интересом наблюдал за ней.       — Молочный… — неуверенно протянула.       Он неосознанно улыбнулся. Слишком ласково, чтобы это было правдой.       — Я запомню.

* * *

      Муза выскользнула из комнаты тихо, почти на цыпочках, до этого хорошенько так растормошив дверной замок, который — о чудо! — был не зачарован.       В коридоре было пусто. Ни единой души, словно вымерли все, кто только мог. Тишина, гробовая тишина, холодила кожу, медленно просачивалась в кровь. Отравляла воздух, от чего лёгкие больно сжимались после каждого выдоха.       Но страх, подобно яду, всё же отравлял её гораздо быстрее, и она вздрогнула, когда уха коснулся шёпот, убивая тишину.       — Решила проверить, нашёл я шоколадку или нет?       Муза резко обернулась, оступилась, едва не упав, и сглотнула ком, что вновь образовался в глотке. Неужели ей никогда не удастся спастись, сбежать из этого кошмара?       — Я нашёл. Пойдем обратно. Тебе здесь делать нечего, — не дожидаясь ответа, бросил он и сделал шаг к ней, но девушка лишь покачала головой и отступила снова. Он усмехнулся её наивности. — Всё ещё надеешься, что сможешь сбежать? Какая же ты глупая и наивная, фея разума.       Она посмотрела прямо в его глаза, словно пыталась залезть к нему в голову.       — Лучше с Сожжёнными, чем с тобой.       В её словах не было ничего, кроме убивающего душу отчаяния, и Ривен почти вздрогнул от её тона. Она произнесла это так, словно это была данность. Словно это простая суть, истина, которая не нуждается в доказательствах или опровержениях.       Она просто существует, и её не изменить.       — Зачем я тебе? Зачем я тебе нужна? — голос дрожал, когда Муза пожала плечами. — Я ведь тебе ни к чему. Ты просто играешься со мной.       — Ошибаешься, — протянул он в ответ.       Она усмехнулась сквозь слёзы.       — И в чём же?       Ривен помолчал мгновение, словно размышлял над ответом, который всё же имел значение. Который должен был иметь значение. Для них обоих.       И он, наконец, прозвучал:       — В том, что, по всей видимости, это ты играешься со мной, — шёпот, который больно резал её слух. — А я отвечаю тебе тем же.