Три дня спустя
Она бежала. В лицо ударял лесной воздух, от которого слегка кружилась голова. Сердце стучало так бешено, что едва не пробивало грудную клетку, но останавливалось каждый раз, когда ей казалось, что где-то там, в чаще, она видит тёмный силуэт. И что он тянет к ней свои лапы. И тогда она ускорялась, почти теряя сознание. А тени, что мелькали с разных сторон, становились всё реальнее. Они приобретали очертания, и она понимала, что они более, чем действительны. Они настоящие. И они не плод её воображения. И это было отвратительно. Дыхание резко перехватило. Муза остановилась. Ноги еле выдерживали её, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы не упасть, пока глаза бешено бегали по округе. Пока тени медленно окружали её, больше не прячась. — О, Боже… Теперь она видела их. Так отчётливо, что можно было умереть. Сожжённые были повсюду, и тогда Муза поняла, что её жизнь оборвётся сегодня подобно тонкой натянутой ниточке. А запах смерти медленно проникал в её лёгкие, и она закрыла глаза, наконец рухнув вниз. А в голову резко врезалось осознание, ответ на вопрос, о котором она так быстро забыла: не в её силах пытаться спасти его. Он обречён.* * *
Несколькими часами ранее
Муза перелистнула очередную страницу и вновь заскользила взглядом по строчкам. Сюжет какого-то детектива, что она нашла на полке двумя часами ранее, практически не захватывал, и она почти сразу определила, что убийца — садовник, но заняться чем-то "более интересным" возможности не было. Жизнь шла своим чередом. Она занималась чем попало, Ривен не трогал её, вообще не появлялся в комнате до сумерек, а покидал её периметр до восхода солнца, поэтому она чувствовала себя практическим уютно. А если бы он не приходил вообще… Да и в прочем, Муза уже почти не боялась его, поэтому всё было... в порядке. Она чувствовала на простом человеческом уровне, потому как его сознание было закрыто, и она не могла прочитать его мысли, что он не сделает ей ничего, что могло бы причинить ей боль. Конечно, такое его отношение не вписывалось в реальную картину мира (особенно после его попытки изнасиловать её), но её внутренний голосок всё равно пищал об отсутствии угрозы с его стороны. И она почти верила ему. Шелест ещё одной перевёрнутой страницы совпал с хлопком массивной двери, и Муза вздрогнула, опасливо переведя взгляд ко входу в комнату, и сглотнула, когда на пороге показать знакомая фигура. Нет, не верила. — Ривен? — удивилась она, подскакивая с дивана. — Что-то случилось? — Привет, котёнок, — проигнорировал её вопрос парень, бегло оглядывая комнату взглядом в поисках чего-то. — Ага, вот… — пронёсся мимо неё и стащил со шкафа дорожную сумку, кинув на пол перед ней. — Собирай шмотки. Мы уезжаем на пару дней. Глаза Музы округлились в недоумении. — Куда? Он напрягся. — Это так важно? — недовольство проскользнуло в голосе. — Да, — ответила она, обогнув сумку, подойдя к нему ближе. — Я не вещь, которую можно вот так взять и потащить неизвестно куда. — Правда? — Ривен усмехнулся, поражаясь её наглости. Восхищаясь и раздражаясь одновременно. — Ты, видимо, забылась, милая моя, но здесь твой статус, в действительности, даже ниже, чем у какой-то там вещи. Ты — перебежчица. А перебежчики то же самое, что и рабы. Музу затрясло от моральной боли. На её глазах заблестела пелена от слёз, что мгновенно ударило по нему хлёсткой пощёчиной, но Ривен сделал вид, что не заметил. Создал ощущение вокруг себя, что ему всё ещё плевать на неё и на то, что он чувствует. — Какой же ты урод, — наконец соскользнуло с кончика её языка, словно капля яда. — Это моя работа, — он пожал плечами и нагнулся вперёд, поднимая сумку и бросая её на подлокотник. — Жду тебя у двери. И прошёл мимо, не дожидаясь её ответа; и замирая, когда он всё же врезался ему в спину. — Я никуда не поеду. Ривен почти рассмеялся. Он уже в который раз ловил себя на мысли, что ему так чертовски нравилась её стойкость. Желание идти до последнего и сдаваясь только тогда, когда он загонял её в угол. Но всё же сдаваясь с гордо поднятой головой, будто её белый флаг кричал о победе, а не о поражении. И тогда он усмехнулся снова, выдавая, загоняя в угол: — Поедешь, котёнок, потому что у тебя лишь две дороги, одна из которых всё ещё неизменно ведёт в саму Преисподнюю. В подвал, — слегка обернулся, наблюдая за тем, как она натянулась словно струна. Как проиграла снова. И вновь с гордо поднятой головой. Ему нравилось.* * *
Беатрикс в раздражении облизала сухие губы, на ходу поправляя юбку, что слегка съехала в бок. Стёрла смазанную помаду лёгким движением руки с уголков губ и окинула коридор взглядом, встречаясь им с Дэном, что лишь усмехнулся, оценив её внешний вид. — А ты, я смотрю, времени зря не теряешь? — ухмыльнулся он и, не дожидаясь ответа, прошёл дальше по коридору. Девушка сдержала недовольство от его тона внутри себя. — Дэн, где Ривен? — следуя за ним, крикнула она. Он остановился. — Дэйн уже не способен удовлетворить тебя? — Я серьёзно! — прошипела она, и он обернулся, кривя губы. — И я серьёзно, Беатрикс, — рыкнул специалист. — Прекрати преследовать его, или он заставить тебя сделать это. Она вспыхнула словно спичка. — Да как ты смеешь?! — звук пощёчины глухим эхом отбился от стен. Дэн усмехнулся, проводя ладонью по щеке, и медленно вернул взгляд к её лицу, пока она верещала. — Я — Высшая! Не забывайся! Знай своё место! Губы парня искривились в усмешке. Он сделал шаг вперёд, сужая глаза, и ей на секунду показалось, что он убьёт её одним мощным ударом, если не сдержится... ...Но он сдержался. Должен был, потому что она была права. Однако он ни за что это не признает. Поэтому наконец выплёвывает: — Кроме тебя, Беатрикс, так больше никто не считает, — ненависть, словно обжигающая лава, растеклась по её телу, проникла в каждую клеточку. — Докажи это, наконец. Всем. Она кивнула, отступив от него на шаг. — Я докажу, Дэн. И, доказывая, я начну с тебя, — протянула девушка. — Готов? И резко вскинула руку, удерживая его магией. И всё мгновенно смешалось в единый круговорот событий... Его усмешка. Её кривая ухмылка. Хруст сломанных костей. Крик боли. Он* * *
«Почему я не могу прочитать твои мысли?» — спросила бы она, будь на его месте кто-нибудь другой. Ривена она об этом не спросит никогда. Они ехали молча уже около получаса, и Муза была несказанно рада этому, если бы не беспокойство (страх!), которое преследовало её всю дорогу — она понятия не имела, куда они едут и по какой причине. Может, он везёт убивать её? Бред… Он мог сделать это, не выезжая за пределы школы. Хочет изнасиловать? Это тоже можно было бы сотворить с ней там, не покидая здание. Голова медленно взрывалась подобно вулкану. Нескончаемый поток мыслей превращался в нескончаемый поток боли, и, казалось, это не закончится никогда. Но чёрный автомобиль вдруг затормозил, и Ривен, что обернулся на неё с переднего сидения, окинув взглядом, был более, чем уверенный в том, что они приехали, когда сказал: — Вылезай из машины, котёнок. Она практически научилась не замечать это жутко-надоедливое обращение и делать вид, что ей плевать, как он называет её. Но каждый раз, когда он употреблял в своём лексиконе это отвратительное из его уст «котёнок», она чувствовала себя настолько ужасно, насколько это вообще может быть возможно. Он словно выливал на неё всю возможную грязь, а та, в свою очередь, проникала ей под кожу, и это ощущение почти убивало её, но она вовремя брала себя в руки. Иначе бы давно уже выцарапала ему глаза. Какая ирония! Задняя дверь автомобиля захлопнулась. Муза подняла глаза к небу, щурясь от слишком яркого света солнца. А его лучи в ответ лишь всё так же надоедливо бегали по её лицу, вынуждая отвернуться, чтобы посмотреть на то, как Ривен вытаскивает вещи из багажника. И она вынуждена была подчиниться. — Что мы здесь делаем? Он не ответил, раздражаясь вопросом. Потому что ответа на него не было. Был… Потому что он никогда не произнесёт его вслух. Этот ответ слишком дорого будет ему стоить. — Почему мы уехали? — снова послышался её голос, что привлекал его внимание. — Здесь могут быть Сожжённые! — Поэтому я советую тебе не отходить от меня далеко, — хмыкнул он, даже не взглянув на неё. Муза закатила глаза и сложила руки на груди. — Для борьбы с ними мы оба бесполезны, — сказала она в ответ как данность. Как простой закон, что не требовал его опровержения. — Без магии все бесполезны. Он усмехнулся и, наконец, обернулся, чтобы посмотреть на неё. — Я — Высший, котёнок, — слишком легко произнёс Ривен, и Муза только сейчас подумала о том, что ни разу не спросила у него, что это значит. Что это может значить в этом чёртовом мире. Сейчас. — Как думаешь, этот статус просто так свалился мне на голову с неба за красивые глазки? — Возможно, — она пожала плечами. — Или, может быть, как вариант, Розалинда — придурковатая альтруистка, и просто так статусы раздаёт, — предложила, и он усмехнулся снова. Почему ему вообще нравится, как она откровенно стебается над ним? Потому что это так чертовски увлекательно… Однако нужно брать себя в руки. — На твоём месте я бы держал язык за зубами, — выплюнул он, оказываясь в нескольких сантиметрах от неё. — Но ты не на моём месте, — она сузила глаза, словно этот взгляд мог убить его. Словно она хотела убить его. Возможно. — Как же я ненавижу тебя. — Это взаимно, котёнок, — сладко цокнул языком специалист, продолжая эту борьбу взглядами. И отчего-то она в этот раз явно лидировала. И он знал, что на этот раз она выиграет. Сейчас у неё был козырь в рукаве — она решилась поиграть на его чувствах. Снова. — Посмотри на себя, Ривен. Кем ты стал? Сколько чужой крови на твоих руках… Неужели этот монстр всегда сидел внутри тебя? Скажи мне… Почему ты на её стороне? Почему ты с ней? — Я не на её стороне, глупая фея! Я НЕ С ВАМИ! И это лучшее решение за всю мою жизнь! — рыча, оборвал он её, и прошёл мимо, нарочно задевая её плечом. Игра окончена. Она победила. — Тьма настолько глубоко проникла внутрь тебя, что ты перестал замечать главное?! — крикнула она ему в спину, когда обернулась, сжав ладони в кулачки. — Оглянись, Ривен! Ты один! Ты никому не нужен! Рядом с тобой никого не осталось! Все, кому ты когда-либо был дорог, ушли из твоей жизни, потому что они ненавидят тебя! Ненавидят так же сильно, как и я! Алый блеск отразился в его глазах. Он подошёл ближе. Он убил её взглядом. Он схватил её за запястье и сжал, словно боль от его хватки могла бы заткнуть её рот. Он не хотел слышать это… Не хотел, потому что это была правда. Муза сцепила зубы, поморщившись от боли, но всё же продолжила: — …И ты тоже ненавидишь себя за это, я знаю! Ты... ты погряз в этой нескончаемой боли, Ривен. В этой чёртовой тьме, что поглотила тебя. Всего тебя. А тьма никогда не бывает чем-то, что спасает нас. Она лишь убивает. Она и тебя убьёт, как же ты не поймёшь, наконец… — глаза в глаза. Лёгкое воздействие с её стороны. Попытка проникнуть в его сознание. Провал. — Спаси себя, пока не стало слишком поздно. Дрожащая женская ручка поднялась вверх, чтобы коснуться его лица, но он грубо перехватил её, не позволяя Музе сделать это. Алый блеск в его глазах стал ещё ярче. — Неужели ты так и не поняла, глупая фея разума? — ладони сомкнулись на её запястьях сильнее, резко, неожиданно притягивая к мужскому телу вплотную. — Я и есть Тьма!.. — и разомкнулись, отталкивая. Муза шумно выдохнула, понимая: он не спасёт себя. Уже поздно. Слишком поздно. Должна ли она пытаться спасти его?