Словно не было войны

Настоящий запах намного приятнее той приторной дряни, что шатен выливал на себя все это время. Он позволяет легкому аромату Накахары окутать себя. С трепетным счастьем погружается в него, желая, чтобы он заполнил абсолютно все. Так спокойно. Неужели, слышать чужое сердцебиение может быть настолько… приятно. Несмотря на слезы, что щедро сыпались из глаз крупными гроздьями, Дазай думает, что еще никогда не был так счастлив. Никогда, как сейчас, стоя в вечерней прохладе и обнимая давно потерянную любовь. Больше ничего не нужно. Только Чуя. Чуя и их сын. Осаму готов сейчас же забрать их домой. Как бы неправильно это не было. Чуя не мог понять, почему это так приятно? Почему это кажется таким правильным? Почему, стоя и обнимая едва знакомого человека из прошлого, чувствуешь себя … спокойно? Странная смесь ощущений. С одной стороны хотелось рвать и метать, разнести урну и высказать абсолютно все наглому человеку, что зарылся рукой в кудрявые волосы, недоверчиво фыркнуть и уйти восвояси. Но с другой стороны, хотелось остаться так. Просто стоять и ощущать это тепло, отдаваясь, то моменту, то неприятным образам в памяти, что давали о себе знать. Неприятно. Больно. Противно. Рыжий делает себе пометку выпить таблетку для головы, а то настойчивые образы немного омрачают происходящее. Если на него вообще можно позитивно смотреть. Накахара опускает руки, пытаясь разорвать затянувшееся объятие, человек рядом делает это с явным нежеланием, продолжая держать за плечи. Словно если он его отпустит, то Чуя просто исчезнет, растворится дымкой, как будто его никогда и не было, или убежит без оглядки, сторонясь, как чумы. Тут же прижимает обратно, словно посчитал в своей голове до десяти и решил, что расстояние между ними слишком большое.  — Да, прости, — извиняется Дазай, вновь отпуская Чую, ощущая руки, что упираются в грудь, прося освободить.  — Ничего страшного, — Чуя не знает, что говорить человеку пахнущему черным кофе и какими-то детскими духами. — Дазай Осаму. Имя кажется таким знакомым. Желанным. Словно ждал очень долго. Оно как-то странно звучит. Кажется, эта та самая вариация «Озай Дасу», которую он назвал несколько лет назад, когда у него спросили, помнит ли он кого-нибудь. Интересно, с чего он решил, что там есть место слогу «-оза-». Этот Дазай Осаму вновь сверкнул ручьями слез после обращения. Странный человек. И кажется это точно он. Тот самый расплывчатый образ, что ходил за ним по пятам; расплывчатый образ, из-за которого он писал все эти песни, выплескивая тоску, грусть, обиду и некую панику; расплывчатый образ, что он настойчиво скрывает во время вопросов сына.  — Чуя… Вибрация в кармане джинс заставляет уделить ей внимание.  — Чуя, вы сегодня будете? — взволнованно спросила пожилая дама в трубку аппарата.  — Да, конечно, — потерял счет времени. — Я немного опоздаю.  — Ой, ничего страшного, — женщина отмахнулась, хоть этого и не было видно. — тогда ждем вас. Тихие гудки взамен прощания и отчего-то взволнованный шатен рядом.  — Извините, — мило улыбнулся, стараясь передать свое сожаление перед, на данный момент, незнакомым человеком. Сейчас Чуя не знает его и дня, потому и решил придерживаться официального тона. — мне нужно идти. Но так не хочется.  — Да, конечно…., — замялся шатен, ощущая себя школьником на чувство которого ответила милая девочка-тихоня. И он стоит и боится сделать неверный жест, дабы не спугнуть свое счастье. — мы сможем посидеть и поговорить после? Человек был близко и преданно смотрел в глаза, готовый принять любое решение. Это даже пугало. Его руку трепетно поглаживают и прижимают к сердцу. Вытягивать ладонь обратно Накахара не спешил. Сам не понимал почему. Возможно из-за внезапности и банального незнания, что делать. Кивнул головой на вопрос. Глупая и счастливая улыбка расползлась по лицу Дазая.  — Чуя, — обращение так приятно. — я могу, — я не могу тебя отпустить. — тебя проводить? Чуя сам не понимал почему позволял обнимать себя всю дорогу. Позволял сжимать свою немного шершавую руку или прижиматься. Но запах кофе успокаивает. Может все дело в нем? Чертова сущность омеги не даёт логично мыслить и стремится к истинной паре? Это явно проблема. Истинная не истинная, но отношение человека к тебе не всегда зависит от этого. Вон Лили с Колей не истинные, но хорошая пара. Накахара о многом хотел спросить, но отчего-то тишина такая приятная. Правильная. «Он не исчезнет. Он не исчезнет. Он не исчезнет.» Успокаивал себя Дазай, когда рука Чуи выскользнула из его собственных. Немного помявшись и проговорив «до встречи» исчез за дверью многоэтажки. Исчез за дверью. Вдох. Выдох. Он существует. Пришлось приложить огромные усилия дабы не сорваться с места и не побежать следом. Убедиться, что он живой. Настоящий.  — Вы его видели? — серьезно спросил у подчиненных, что следовали за ним. Руки едва заметно трясутся, а телефон сжимается с новой силой. Это же не могла быть галлюцинация? Пожалуйста, пусть это будет не галлюцинация.  — Рыжеволосого мужчину рядом с вами? — получив сухое согласие от начальства. — Да. Вздох облегчения и счастья покинул грудную клетку. * * * Музыкант извинился за опоздание и не спеша прошел в одну из комнат в сопровождении милой старушки. Она что-то лепетала со скоростью явно не свойственной возрасту. Чуя брал репетиторство уже третий год как. Как только смог спокойно оставлять Фамию с другими, так сразу и стал ходить по домам. Учил чему мог. Например, игре на гитаре. Услуга расходилась «на ура», учитывая, что группа имела известность, так еще и повстречал много новых и интересных людей благодаря урокам. Обычно за подобное репетиторство неплохо доплачивали. Что расходилось не так хорошо так это языки. Как ни крути — он никто. Омега с ребенком и без памяти какое образование получил. Спасибо хоть с гражданством — смогли выбить, выдумав какую-то слезливую историю с помощью связей в их старом городке. Рыжий не знает почему обладает знаниями японского на уровне носителя и неплохого французского. Но обучать других это не мешало. Вон Федя с Колей тоже хороши в них. Несмотря на то, что сами без понятия откуда. Так еще и русским прекрасно владеют. Когда Чуя кивнул головой на «поговорить после», то думал, что «после» это как минимум завтра. Но не ожидал увидеть в окне на улице ожидавшего альфу. Кому: Федя «Я немного задержусь. Ужинайте без меня» На него сразу налетели, останавливаясь чертовски близко. Хотели, но боялись обнять. Казалось, что Дазаю физически больно от подобного.  — Не ожидал, что вы будете ждать меня два часа, Дазай Осаму, — пожал рыжий плечами, сжимая ремень сумки.  — Чуя, — человек все же обнял его. — пожалуйста на «ты».  — Хорошо, Дазай, — отчего-то было ощущение, что это все же правильно обращение. Объятия усилились. — Ты хотел поговорить? — все же рыжему интересен ответ на вопрос «а что же дальше?» Произнеся «не здесь», словно кто-то за ними мог наблюдать, Дазай предложил поговорить в номере отеля, который он снимает. Омега отказался. И сесть в машину, и ехать куда-либо с незнакомым человеком. Как бы сильно не трепетала сущность, а мозг понимает опасность ситуации. Еще не хватало что бы Фамия остался без отца. Да, Чуя смотрел слишком много триллеров, да и Федор неплохо так просит быть настороже.       Шатен на удивление грустно, но согласился. Стоять на улице не комильфо, и альфа предложил взять номер в ближайшей гостинице — при Накахаре или на него. Рыжий кивнул головой. Больше просто некуда, а разобраться нужно здесь и сейчас.       Стоял и немного неловко мялся пока Дазай оплатил номер и записал его на Чую. Он же в этот момент печатал Федору сообщение об своем местоположении. На всякий случай.       Неуверенно сел на диван, прижав к себе сумку. Делает ли он правильно?       — Может чаю?! — горел Дазай, хлопая дверцами шкафа. — Или кофе?! Можем заказать что-нибудь. Хочешь?!       Рыжий помотал головой на такого взволнованного шатена, что опустился рядом. Все же он отказался от ресторана, в первую очередь, из-за опасения отвлечься на что-то иное, потому даже чай представлял опасность. Это, не говоря уже о том, что мир повидал слишком много случаев отравления с последующими неприятными сценами. Накахара смотрит слишком много криминальных хроник, иначе гиперосторожность объяснить не может. Осаму вёл себя, словно сидит с диким котом, что чудом спустился к человеку и тот боится спугнуть такую удачу, как погладить и приласкать настороженное создание. Омега произвольно чуть упирается в подлокотник роскошного дивана.       — Чуя, — Дазай пользовался любой возможностью произнести это родное имя. — что ты помнишь?       — Немного, — честно признался, замечая, что Осаму придвинулся, опуская свою руку рядом, желая, но боясь прикоснуться. — помню твое имя, — непонятную боль в сердце и ощущение предательства. — и чувства, что к тебе испытывал. Скажи. Мы правда были знакомы?       Чуя уже давно перестал жить своим пустым прошлым, отпуская его. Вот только по сей день находятся люди, что узнав о потере памяти, начинают утверждать, что знали его. Рассказывают выдуманные факты и слезливые истории, а потом просят занять денег и больше никогда не возвращаются.       — Чуя Накахара, — Дазай позволил себе положить ладонь на немного сжатый кулак.       — Накахара, значит, — немного усмехнулся рыжий. Чуя Накахара. А его полное имя звучит интересно. Осаму подсел ближе.       — Ты не знал про Накахару? — неужели все настолько плохо? Или … хорошо? Нет, нельзя так думать. — Какую фамилию тогда носит Фамия?       — Фамия, — упоминание ребенка заставило встрепенуться и насторожиться. — Мы смогли пропустить этот пункт. — пока кто-то не вспомнит или не создаст новую жизнь с другим полноценным человеком. Выдумывать фамилии дело не благородное, но отчаянные времена.       — Мы? — Чуя же не имеет в виду…       — Николай и Федор, ты тоже их знал? — как же хорошо, если да. Ведь, тогда Осаму сможет заполнить и их пробелы.       — Да, — настолько темное и агрессивное «да» рыжий еще не слышал. Если Дазай их знал, то расстался с этими людьми не очень хорошо, раз так отреагировал на упоминание о них. — Чуя, они что-то тебе сделали? — вопрос взволнованный и серьезный, руки расположились на плечи, чуть сжимая. Но не больно, а словно желая защитить и забрать от непонятной угрозы. — Причинили боль? Вредили?!       — Нет, что ты говори….       — Чуя, эти люди опасны, — давил на свое шатен, смотря прямо в ничего не понимающие глаза цвета моря. — Очень опасны, вам с Фамией нельзя с ними оставаться! Нужно, как можно скорее забрать мальчика и …       — Это уже мне решать, — грубо оттолкнул руки Чуя. Как он вообще может говорить подобное?! Решать за него с кем ему быть! Да еще и за его сына! Когда сам шатался не пойми где!       — Чуя, ты не понимаешь…       — Так объясни мне, — огрызнулся рыжий, непроизвольно поднимаясь с дивана.       Дазай открыл было рот и тут же закрыл. Что он скажет? Что Достоевский и Гоголь убийцы? Что они виновны в его исчезновении? Что он считал его мертвым? Чуя не поверит сейчас. Возможно, он чувствует что-то на подсознательном уровне, но судя по тому, что увидел Осаму, лучше тихо отгородить рыжего от этих людей, не бросаясь громкими словами.       — Так я и думал, — плохая была идея приходить сюда. Если этот человек смеет лезть в его жизнь и оскорбляет его друзей, то лучше уйти. Накахаре это просто не сдалось. К тому же, не факт, что этот поехавший действительно его знал. По крайней мере в хорошем смысле.       Ковер приглушал шаги кроссовок, пока рыжий шел до двери игнорируя альфу, что подскочил следом.       — Чуя, извини меня, давай поговорим о другом, хорошо? — сразу же сменился тон, звуча так успокаивающе и мягко. Шатен осторожно касается спины, подходя ближе. Запах кофе успокаивает. Запах альфы. — Пойдем посидим, ладно? Поговорим, только не уходи. Я правда знал тебя!       Дазай легко и осторожно обнял, замечая, как рыжий незаметно вдохнул аромат, останавливаясь у самой двери. Осаму старался сделать его сильнее, насыщеннее, раз рыжий тоже хочет в него погрузиться, несмотря на агрессию.       Нужно что-то делать. Может показать фотографию? Не только ту, что спрятана у сердца, но и, например, те, что хранятся на карте памяти телефона. Там и совместные есть. Только вот, как Чуя на них отреагирует? Дазай не знает точного диагноза и боится навредить нервной системе. Нужно что-то другое. Что-то безобидное.       — «Смутная печаль».       — Что? — немного выпал Чуя, замечая, что остановился на полпути.       — Твоя способность — гравитация, — начал пояснять шатен. — Ты способен манипулировать предметами, их весом и нахождением в пространстве. Твое тело не исключение.       Верно. Это действительно так. Конечно про название Чуя не знал, вернее не помнил, но все же. Никогда не забудет, как паниковал, когда обнаружил это в себе. Дазай точно знает о даре. Он ведь помогал ему с контролем…       Помогал?       Странно. Туманно. Некое предобморочное состояние. Чуя не заметил, как оказался на диване, позволяя обнимать и прижимать себя. Шатен незаметно провел носом и щекой по волосам, вдыхая аромат персиков.       — У Николая — «Шинель» его плащ, кхм, кофта работает подобно телепорту, — Осаму не нравились говорить о них сейчас, но, если это убедит рыжего. — Федор «Преступление и наказание».       Они не распространяются о том, что могут подобное. Это прихоть Феди и Чуя его понимает. С такой-то пугающей силой сам бы желал подобного. Хоть и не понимает, как работает сила друга, но отчего-то боится ее. Это что-то разрушительное. Убийственное. Страшное. Опасное. «Преступление и наказание». Быть может тот мужчина, которого альфа по неосторожности убил, был в чем-то виновен? Может, он и сам был убийцей?       Голова болит.       Дазай продолжил парад вопросов, стараясь уйти от больной темы подальше.       — Чуя, — начал задавать вопросы самым нежным тоном. — откуда на тебе эти бинты?       Небольшой участок шеи, как и плечи были покрыты полосами марли. Несмотря на комичность ситуации со своим, как раньше говорил Чуя, мумифицированным телом, это не было забавно. Смотреть на подобное у мужчины ужасно страшно.       — У нас, — Накахара почувствовал настороженность человека на косвенное упоминании двоих. — есть небольшие шрамы. Ожоги в основном. Нашли уже с этими повреждениями, так что я без понятия откуда.       — Нашли? — Осаму осторожно погладил костяшки пальцев, переплетая их. Правильный вопрос пришел сразу. — Чуя, что первое ты помнишь?       — Больницу, — рыжий провел руками по лбу, словно пытаясь вспомнить. — Небольшой городок вблизи Реддинга, скорее деревня. — Чуя глубоко вздохнул. — По словам врачей мы лежали в пятидесяти метрах от здания без сознания и в не лучшем виде. — руки прижали сильнее, словно давая опору и защищая. — Нас откачали и продержали там какое-то время. * * *       — Солнце лучистое, что-нибудь помнишь? — первое, что сказал длинноволосый блондин с надеждой в глазах, когда рыжий обнаружил себя на потертой кушетке. — Хоть что-нибудь?       — Ты, блять, кто?..       — Вот и я о том же, — расстроенно пожал плечами. Последняя надежда — беременный омежка - и то без понятия. — Коля вроде. Но вопрос спорный. — он немного небрежно указал рукой на кровать в углу, где забравшись с ногами на постель, в больничной одежде, сидел безэмоциональный человек, пялясь куда-то в стену. — А тот угрюмый в углу — Федор.       Парень плюхнулся на кровать, немного по-детски барабаня пятками по полу. Рыжий нахмурился. Странное ощущение. Какое-то неправильное. Что-то не так. Только что?       — Может бухали? — предложил Коля. Кажется, он единственный, кто все еще надеется на что-то. Хотя бы на банально «попиздеть о жизни» — Хотя какое бухали! — врачи бы пояснили это. — Как звать то тебя рыжий, знаешь?       А и вправду. Как? Рыжий окинул себя взглядом. Такое же одеяние, как и у двоих, бинты немного натирают, а живот почему-то тянет.       — Значит будем звать тебя рыжий, — пожал плечами длинноволосый. * * *       — Меня продержали дольше всех из-за Фамии, — пояснил Чуя.       — Ты давно живёшь во Фресно? — Дазай незаметно и очень осторожно прикоснулся губами к рыжей макушки, пока обладатель был сосредоточен.       — Около трёх лет, — переезд был очень трудным, а первые месяцы чертовски тяжёлыми. — Мы много переезжали после того, как доктор меня отпустил. * * *       — Что?! Почему?!       — Ваше состояние не стабильно, — пояснял мужчина в белом халате. — Мы не имеем права отпустить вас с ребенком.       — С ребенком от какого-то ублюдка?! Да, я даже, блять, не знаю, кто меня поимел! Он мне к черту не сдался…       — Мы не сможем вмешаться в процесс беременности и сделать аборт. Риски слишком велики. Это уже обсуждалось. — у них просто нет стоящего оборудования и специалиста. — Дождись ответа из полиции. Вас наверняка кто-то разыскивает.       — Какой к черту ответ?! Уже, блять, два месяца от них ничего!       — Чуя, успокойся, — на плечо опустилась рука, немного его сжимая. — Тебе нельзя волноваться.       — Я спокоен! — Чуя откинул руку Федора, злобно сверкнув. — Ты вообще не лезь!       Федор проигнорировал резкий жест, приблизился и обнял человека, который почему-то стал родным. Хотя почему «почему-то». Несчастье способно сблизить людей намного сильнее, чем прожитая рука об руку целая жизнь.       — Тебе страшно, — Федор всегда говорил уверенно, но тихо. Мужчина вообще сам по себе был тихим, можно даже сказать, скрытным. — Ты имеешь право злиться, Чуя. Как и мы. — почувствовав, что из объятий перестали активно вырываться и даже как-то по-родному ударились лбом об грудь, продолжил. — Но все хорошо, мы, мы ведь вместе, правда? Кто-нибудь обязательно нас ищет, вот увидишь.       — Ты же сам понимаешь, что нас тупо кинули? — если и были люди, которым они были дороги, то их бы нашли в какой-то глуши с ожогами и парочкой внутренних повреждений. Их бы нашли. Искали и нашли бы! Очевидно, от них избавились.       — Я бы никогда не оставил такого омегу, как ты. — не унимался собеседник. — Тебя бы не оставил.       — Может ты уже кого-то кинул, придурок, — недовольно буркнули где-то снизу в грудь.       — Может быть, — рыжий прав. Кто знает, может у него была семья, которую он просто не помнит. — Но мы ведь здесь. И мы живы.       — Он, он мне не нужен…       — Он мне нужен, — попытался успокоить своего друга. Чуя ведь может пожалеть об этом. — Вырастим как-нибудь. Мальчик ведь не виноват, верно? Это же мальчик?       Получив два кивка: от врача и Чуи, продолжил:       — Ну вот. Пацан ведь, это здорово? — успокаивающе поглаживал по немного сгорбленной спине. — Я тебе мороженого принесу. У нас как раз сегодня получка, хорошо? * * *       Вопрос о дате рождения Фамии с таким почти что точным обозначением месяца стал очередным маленьким фактом в подтверждении, что альфа действительно знал о нем что-то. Ну или был хорош в логике. Это немного насторожило. Не исключено, что этот тип самостоятельно выкинул их, а теперь явился. Вполне возможно.       — Чуя, а, — шатен немного стушевался. Всё-таки Накахара осторожен в теме ребенка, и он сейчас не имеет особого доступа в этой беседе. Нужно немного подождать. Потерпеть. Отыскать доверие. — а как ты начал играть на гитаре?       — Значит, я раньше не умел? — это даже немного льстит. — Это хороший способ выплеснуть мысли и эмоции. Да и в больнице нечего было делать… * * *       — Что это? — сурово спросил Чуя, когда Федор пришёл навестить его с небольшим презентом       — Гитара, — мужчина посмотрел на предмет, что держал в своих руках, удостоверившись в правдивости своих слов.       — Я, блять, вижу, — не унимался. — нахуя ты её сюда притащил?       — Тебе нужно отвлечься, — нельзя зацикливаться на минувших годах и потере памяти. Жизнь то идёт дальше.       — Убери это убожество….       — Она совсем новая! — почти. Федор присел рядом, беря её так, как показывал старик. — Я её в карты у Монти выиграл. Там ещё была труба и саксофон. Вот, смотри, как-то так.       Длинные пальцы зажали струны и очень осторожно ударили по ним. Звук вышел корявый.       — Поздравляю, ты — бездарность, — констатировал факт Чуя.       — Это был мой первый раз, — оправдывался альфа, вновь ударяя по струнам. — О, на этот раз лучше?       — Ужасно, — красноречиво отвернулся. — Не насилуй мне уши и струны инструмента. Он, в отличие от меня, в суд может подать.       — Попробуешь?       — Ещё чего!..       — Я её тебе вообще-то принес.       — Как принёс, — не видел проблемы. — так и выкинь!       — Но что так сразу? — для тебя ведь старался. — Даже не попробуешь? Это легко… или ты просто боишься?       — Что?       — Хм, ну это очень сложно. — мужчина сделал умный и снисходительный вид. — Ты прав, не думаю, что у тебя получится.       — В этом нет ничего сложного! Даже у тебя вышло!       В минуту, Федор поправлял пальцы, чтобы они находились между лад под ворчание омеги.       Федя так и не забрал этот, как выразился Чуя, «хлам» из палаты. Вскоре пришли другие обитатели и при виде инструмента загорелись. Гитара! В больнице! Это ведь можно петь песни и действовать на нервы врачам! И тоску разгонять и веселиться! Там уж мальчишки из другого отделения прибежали, бренчали, а потом с воодушевлением обучили немного потеплевшего будущего папашу паре трюков.       Чуя подолгу сидел на кровати, держать гитару с животом не удобно, но это помогает. Помогает отвлечься. Направить свой разум в другое русло было действительно хорошей идеей. * * *       Чуя жив и здоров. Пускай его судьба переплелась с «крысами» это не омрачает радость от объятий любимого человека, что еще не до конца все осознает. Дазай исправит. Все исправит. Фамия и Чуя вернутся с ним домой. И они создадут семью.       — Я все исправлю, Чуя, — для себя вслух произнес Дазай по завершению истории. — Исправлю свои ошибки.       — Ошибки? — свёл рыжие брови Накахара. Они как-то плохо расстались? Дазай действительно виновен в травмах или памяти? — Не помню, что ты…       — Тебе не нужно ничего вспоминать! Теперь все будет хорошо, я обещаю! — поделился Дазай, обнимая Чую и прижимаясь всем телом. — Чуя, твоя амнезия — благословение. И…       — Благословение, говоришь? — почти что мертвенным голосом проговорил Чуя, смотря на человека ненавидящим взглядом. — Благословение?! Жить, не имея представления «кто ты», ты называешь благословением?! Ты, блять, представляешь каково это ничего не помнить?! Даже чёртового имени! Очнуться в больнице с ребенком в брюхе, не зная ничего! Абсолютно!       — Чуя…       — Заткнись! — Чуя оттолкнул от себя мужчину. — Я, блять, до сих пор вижу кошмары и даже не могу сказать, что стало их источником! А представь, каково сыну каждый раз слышать, что его папа понятия не имеет, где шатается его второй родитель, и что сам папа его лица даже не помнит!       — Чуя!       Омега уже без зазрения совести разгневанно вышел в коридор. Дазай бесит.       Может Накахара и ведёт себя по-детски, но вмешиваться и решать за него Осаму не имеет права. Он ведь даже понятия не имеет, что им троим пришлось пережить! Начать новую жизнь, не имея старта или отправной точки с такими же дефектными и с ребенком, за которого ты в ответе — это не пирог испечь!       Не слушал отчаянный голос альфы, что доносился из-за спины. Все так же быстро перебирал ногами, спускаясь по лестнице и выбегая из душного помещения в вечернюю прохладу.       — Чуя, — Дазай бежал за низким мужчиной, больше не имея права коснуться. — Чуя, подожди! Пожалуйста, прости я ошибся! Я неправильно выразился!       Гром опасно рассёк небо, давая волю малым каплям дождя.       — Чуя, пожалуйста, давай вернёмся в гостиницу! — схватил за руку, которая моментально, грубо выскользнула.       — Я никуда с тобой не пойду! — Накахара не может сказать, когда в последний раз кричал на человека.       — Хорошо, — нельзя испортить все еще сильнее. Катастрофически опасно, нужно следить за языком и за действиями дабы не потерять его снова. Снова по своей вине. — я подвезу тебя до дома.       — Нет, уж, спасибо, обойдусь, — руки в карманы и вперед по улице в сторону дома. Звонить Федору и просить забрать — желания нет, да и оставлять Фамию одного дома рыжий не любит, а автобус наверняка уже ушел. — Дорогу помню, — злобно усмехнулся. — хотя бы это не греховно?       Дазай не отставал и когда начался дождь. Лишь сильнее зазывал в машину или вернуться, на что Накахара весьма красноречиво и уперто молчал. В какой-то момент замолчал и альфа, идя вровень с ним. А затем просто исчез.       Нагнал спустя минут десять, накрывая Чую зонтом от начавшегося ливня. Мужчина молчал и просто шел рядом. Любые косые взгляды или острые слова вызывали лишь улыбку, словно на ворчание родного и горячо любимого деда, а не на агрессивного омегу. Сил кричать уже не было и Накахара пораженно замолк, позволяя пиявке держать зонт. Может перевозмущался или опять-таки природа истинного из прошлого. Черт их разберёт.       Зонт помогал плохо, но шатен не налегал с машиной или крышей. Если Чуе так спокойнее, в самом странном выражении этого слова — пускай. Главное, что он рядом. Лишь бы только не заболел.       Кварталы меняются плавно, дома уменьшаются, а газоны становятся более обжитыми. Рыжий шел, опустив голову, явно размышляя, как от него избавится.       Накахаре было интересно. Что дальше? Ну, встретились они, поговорили, поругались, но чего теперь от него хотят?       — Долго еще будешь меня преследовать? — буркнул сквозь шум капель, не поднимая глаз. Привязался на его голову. Ей-богу, когда-то рыжий хотел встретится с этим человеком. Сам не знает для чего — понять и простить или ударить. Теперь же думает, что лучше бы им не встречается. Жили бы дальше в своих разных мирах.       — Я больше тебя не потеряю, — рыжий резко поднял голову на серьезное заявление. Пытался разглядеть некую подставу, но лицо человека строгое и уверенное. — Однажды я уже вас потерял и больше подобного не допущу.       Касания через мокрую одежду ощущаются странно, заставляя кучу мурашек пробежать по коже от холода. Зонт тихонько ударился об асфальт, а длинные руки снова сомкнулись на спине, прижимая.       — Слышишь, Чуя? Я не намерен отпускать тебя, — Чуя подозрительно затих, вслушиваясь в уверенный тембр голоса. — Я скучал. Просыпаться в мире, в котором не было тебя и сына было страшно. Каждый раз видя тебя на фотографии, — тиски становились крепче. — или слыша упоминание невыносимо больно. Я жить без тебя не могу. Ты сейчас многого не понимаешь, но я помогу и все будет хорошо. Все будет хорошо.       Дазай чуть отстранился, проводя рукой по мокрой щеке.       — Я отсутствовал слишком долго, Чуя. — дождь стихает. — Я люблю тебя. * * *       Чуя переступил порог небольшого двухэтажного домика в пригороде. Крохотный, но уютный. Он чем-то напомнил их старый домик в деревне только чуть ухоженнее и навороченнее: с проведённым газом, водопроводом и светом. С небольшим задним дворником и передней лужайкой сада с малыми клумбами. После переезда около года прожили в трейлерном городке. Так что в тесноте, да не в обиде — преследует всю жизнь. Ну, жизнь, которую Накахара помнил. Потом конечно Коля перебрался к своей девушке, а через какое-то время, не без помощи Курта, Федор, Фамия и Чуя смогли перебраться сюда.       Чуя облокотился спиной на дверь, позволяя воде стекать лужей на пол.       — Почему ты мне не позвонил? — серьёзно спросил Федор, появляясь бледной тенью в небольшой прихожей с большим полотенцем в руках. — На улице такой ливень.       Чуя молча принял полотенце, сбрасывая насквозь вымокший свитер.       — Я встретил кое-кого, — начал рыжий, немного обтеревшись. — Человека, что знал меня раньше.       По лицу альфы было трудно сказать рад он или нет. Казалось, словно он просто принял какое-то решение в своей голове с каре и решил придерживаться его.       — Фамия уже спит? — миновал собеседника и поднялся наверх с одним полотенцем поверх мокрых волос. Осторожно приоткрыл дверь, очерчивая малую полоску света, что играла с синей тьмой комнаты сына. Мальчик мирно посапывал в своей кровати. Чуя улыбнулся и прикрыл дверь.       — Иди в ванну и согрейся, — на плечо опустилась уверенная рука альфы. — Я заварю чай.       Горячая вода бьёт по лицу, но она не способна помочь или облегчить. Чуя все ещё чувствует этот запах кофе. Такой родной. К его обладателю хочется прижаться. Вот только вторая половина мозга настойчиво твердит об опасности этой затеи. Толи логика, толи предчувствие. Словно ожог, о существовании, которого он не знал, настойчиво советует не прикасаться к раскаленному металлу, дабы вновь не обжечься.       «Ну, что слизняк, готов?»       Чуя резко схватился за голову, теряя опору и находя вновь в плитке позади себя. Суматошно вдыхая воздух, пытаясь ухватиться за непонятную нить.       «Ты моя псина! Моя Сука!»       — Чуя, все в порядке? — послышался стук в дверь. Видимо Федор что-то услышал или он сидит здесь слишком долго.       «Боже, когда же ты избавишься от этой уродской шляпы?»       — Да, все хорошо, — добавил в свой голос всю уверенность. Ничего. И раньше случалось подобное. — Тебе не о чем беспокоиться.       Согреться не вышло. Видимо ливень все же прошиб до костей, раз они все ещё трясутся от холода. От холода ли?       Пижамные штаны и большеватая футболка.       — Спагетти значит. — Чуя улыбнулся и приземлился на стул.       — Не ходи босиком, — рядом опускается пара шерстяных носков. — а то заболеешь.       Федор сел напротив, пододвигая к себе чай. Они уже поужинали с мальчиком, так что он обойдётся подкрашенной водой. Дождавшись пока порция исчезнет в этом теле, а то заставлять голодного человека поддерживать беседу рядом с едой как-то некрасиво, начал:       — Кого ты встретил? — уже знал ответ на свой вопрос. Когда они покинули парковку, взгляд зацепил в боковом зеркале мужчину, что рванул в сторону рыжего. К тому же он обратил внимание на этого человека ещё в здании. Неприятный тип.       — Кажется это был мой истинный, — едва заметно сжал кулаки на своих коленях. — И еще отец Фамии.       — Человек, знавший тебя в прошлом, — альфа положил голову на переплетенные пальцы. — Надеюсь, что он настроен положительно, — словно пропустил часть про отцовство и истинного. — Что собираешься делать?       — Я? — поднял взгляд голубых глаз и тут же накрыл ладонями. — Я не знаю.       — Он тебе угрожал? — холодный вопрос, при виде омеги, что спрятал лицо в руках. — Что он делал?       — Говорил, что любит меня и жить не сможет без меня, — поделился Чуя. — Мы посидели в номере той гостиницы, а потом он преследовал меня до дома.       — Преследовал?! — прорычал Федор. — Тебе нужно было мне позвонить! — он сделал глубокий вдох и шумно выдохнул весь негатив. — Это похоже на манипуляцию. Жди беды…       — Нет, Федя, он, — замялся Накахара. Он собрался оправдывать Осаму? — Не похоже, чтобы он желал зла. Скорее выглядел тоскливо. Я не знаю, как это объяснить, но когда я был с ним, то не почувствовал угрозы, а даже какую-то радость. Словно все стало на свои места. Словно все правильно…       — Это твоя омежья сущность, Чуя. Не глупи, — устало потер переносицу альфа. — Природа истинных, черт их дери, не даёт тебе здраво мыслить. Помнишь сколько историй, когда истинная пара оказалась той еще гнидой, мы читали? А сколько случаев измен, насилия и даже убийств повидал мир. Мне это не нравится.       Мужчина говорил серьезно, смотря глаза в глаза. Какой-то альфа, выпавший на горизонте спустя столько лет, начал качать права. Тактично промолчал, что ему не нравится перспектива появившего отца Фамии. Да, Чуя его папа, но и Федор не стоял в стороне все это время. Мальчик стал для него сыном, что бы кто не говорили.       — Он ведь пришел с Мистером Воннегутом? Значит человек непростой, — как ни крути, несмотря на все активное жизнелюбие мужчины, он был привязан к криминальному миру. — Чуя, вспомни какими нас нашли. Думаешь человеку, что засел в этой среде сложно провернуть подобное?       — Я не отрицаю тот вариант, что он может иметь к этому отношение, — уверено произнес Чуя, вступая в дискуссию. — Только вот, он удивился, когда я ему об этом сказал.       — Что ты ему еще сказал?       — Немного, — успокоил альфу. — Общедоступные факты….       — А он предоставил какие-либо доказательства, что вы были знакомы? — задал важный вопрос, чуть прищурив глаза.       — Он знает о силе, — кивнул головой Чуя, чуть ерзая на стуле опираясь на стол. — Более того — он знает и о ваших с Колей дарах.       — Что? — это стало нехилым шоком. — Получается, что и мы были с ним знакомы.       — Похоже на то.       — Чуя, не думаю, что это случайность, — сделал вывод мужчина. — Здесь явно что-то не так и я уверен, что и ты это понимаешь. Нельзя спешить. Не подумай, я считаю, что это замечательно, когда двое находят друг друга, но сейчас тебе следует быть с ним осторожнее. Кто знает, что он за человек и на что способен…       — Забавно, — перебил Накахара. — он говорил подобное и о тебе. Уверял, что ты опасен и что мне нельзя с тобой оставаться. Как и Фамии. Насчет Николая та же позиция.       — Если кто и опасен сейчас, то это он, — огрызнулся альфа. Подумать только, какой-то ублюдок выполз из своей норы и заявляет подобное, несмотря на то, сколько они пережили вместе. — Чуя, Фамия должен расти в спокойствии и безопасности. — рыжий это прекрасно осознает и боится не за себя, а за мальчика. — Кстати, как его зовут? — резко ударил вопрос по симпатичной голове. Сидят, обсуждают, а он даже имени не знает.       — Дазай Осаму. — Плохо. Очень плохо. Федор заметно оскалился на это имя. — Ты что-то помнишь?       — Нет, — соврал альфа. Некие смутные отрывки воспоминаний стали пробираться под корку мозга. Но пока лучше об этом умолчать. У Чуи так сейчас много волнений, не хватало еще и паники. — Уже поздно. — он поднялся со стула, открывая дверцу ящика. — Выпей успокоительного, а то не уснешь, слишком много потрясений.       — Ты как всегда прав, — горькие капли исчезли и растворились в теле. Это верно, мысли бегают, как угорелые без возможности собраться воедино. А вставать завтра рано. — Тебе бы тоже.       — Ага, — альфа заботливо потрепал по волосам. — Я немного посижу на кухне и поработаю.       — Хорошо, но не сиди допоздна, — Чуя махнул рукой, удаляясь в тьму коридора. — Доброй ночи.       — Да, доброй ночи, — запоздало донеслось с кухни.       — Федор, — рыжий вернулся и облокотился на дверной косяк. — Я когда-нибудь носил шляпы? Не помнишь, было ли что-то такое при мне?       Мужчина глубоко задумался, а затем смело, как бы правдиво ответил:       — Нет.       — Хорошо, — голубоглазый улыбнулся. — Извини, я забыл, что говорил Оливер на этот счет…       — Может, что и было, — пожал альфа плечами. — Мы переезжали налегке, если что и было, то это в прошлом. К чему сейчас пытаться вспоминать? — Накахара не видел причин сомневается, звучит логично. — Думаю, я бы запомнил что-то такое.       Накахара не спеша поднимался по лестнице, стены были завешаны фотографиями. Небольшие деревянные рамки с запечатленными моментами жизни: день рождения Фамии; поход на пикник; сонные выходные, где они просто валялись и смотрели любимые мультики сына. Фотографии с концертов и фестивалей. Мальчик и его друзья за игрой. Довольный и счастливый. На фотографиях вся семья: он, Фамия и Федор. Бывает просачивается Коля и Лили. Семья. Родные. Забавно, что люди, которых ты совершенно не знаешь, или в данном случае не помнишь, становятся для тебя опорой. Настолько, что вы даже дни рождения отмечаете вместе. Вернее, не день рождения, а день пробуждения, как они его кличут. День, когда проснулись и вступили в новую жизнь без стартового капитала.       Было больно.       Страшно.       Но они справились. И Чуя им искренне благодарен, особенно за то, что ему не позволили совершить одну ужаснейшую ошибку. * * *       Чуя ненавидел своего сына. Он ему был просто не нужен, о чем он с пеной у рта доказывал каждой встречной псине. Бог знает от кого, и бог знает зачем. Но аборт не позволили сделать какие-то там осложнения, в кои омега не вникал. По правде, думал отдать сына сразу же в детский дом или этому Федору, раз он так рьяно отговаривал курить. Вот только, когда эти 3,4 килограммчика попали на руки что-то переменилось. Это сын. Его, блять, сын! Кровь плоть и душа. Это. Это его. Ребёнок единственное, что было приветом из прошлого, но подарил море радости в настоящем.       — Фамия, — имя пришло, само собой. Он не отдаст его. Костьми ляжет, но воспитает сам. И пускай тот альфа подавится. Может материнский инстинкт заиграл или ещё чего, но при виде этого чуда Чуя понял, что не представляет, как может его отдать. — Ты моё солнышко. Папа за тебя любого порвет.       — Ну, Чу-у-у-у-у-уя, — ныл Коля, держа коробку небольшого тортика. — Ну, да-а-а-а-ай мне его подержать! Ну, папка, дай ляльку дяде! * * *       Чуя прошел в комнату, что была напротив Фамии. Она была немного больше: с двумя кроватями и несколькими шкафами. Множество полок, таких же рамок и один письменный стол. Делить с кем-то жилплощадь рыжий давно привык. Да и спокойнее, когда кто-то рядом, а если это друг, которому ты веришь больше, чем себе — подавно.       Накахара не запарился о том, чтобы расправить кровать, вымотано падая на нее. Все потом. Потом. Сейчас телу нужен отдых. «Так, Фамия, все оставляем за дверью! Время для сна!» — как он раньше говорил сыну.       Альфа устало упал на стул рядом с включенным ноутбуком. Рано или поздно это могло произойти, и он честно рад за Чую, если все действительно окажется, как в розовой сказке. Если Дазай Осаму окажется порядочным человеком, что действительно любит и рыжего и Фамию. Вот только в это слабо верилось. Чуя и так достаточно настрадался, чтобы терпеть еще одного урода. Они прекрасно справятся и без этого биологического второго отца. Как ни крути, они с омегой больше тянут на родителей, коим себя считает альфа. Несмотря на неприятности прошлого и моментов, когда он чуть не свихнулся от своих же темных желаний. * * *       Федор стоял рядом с маленькой колыбелькой, держа в руках подушку. Он не мог понять почему. Почему ему так сильно хочется его убить?!       Эти мысли не давали покоя. Он ведь был так счастлив за Чую, за своего друга, рождение сына — такое событие.       Он поклялся помогать рыжему в воспитании ребёнка, но…       Чем мальчик становился старше, тем сильнее его лицо напоминало кого-то другого. Не Чую. Да у него были его глаза, нос и этот волшебный смех. Хотя может все дети так смеются. Вот только эти каштановые кудряшки, эта улыбка — бесит. Федор любил его, как сына. Был счастлив жить, вот так просто, рядом с Чуей и его сыном, с Колей. Но пальцы на подушке дрожат. Всего-то накрыть сверху и эта маленькая грудь перестанет подниматься и опускаться. Это ненормально. Это неправильно. Но так тянет.       — Федь, — Чуя потёр глаза, тихо приподнимаясь с разложенного дивана. — что такое?       — Просто Фамия, — он кинул взгляд на такого заспанного омегу и на его сына. — снова выкинул подушку, и она приземлилась прямо на моё лицо!       Театрально развёл руками, демонстрируя подушку двухгодовалого сына. Чуя лишь захихикал, похлопав по месту рядом с собой.       — Оставь её и иди спать, — он сладко зевнул, придвигаясь к стене. Они пока снимают комнату в доме одной старушки. Посмотрел на Колю, что весьма неэстетично развалился на кресле в обнимку с единственным ноутбуком. Снова допоздна с кем-то переписывался. Вновь взглянул на Федора. — Тебе завтра рано на работу.       Он кивнул, напоследок посмотрев на мальчика, что нежился в своей отдельной кроватке. Положил подушку на тумбочку и лег на разложенный диван. Рыжий по-родному накинул на него часть большого одеяла и что-то пробурчал, мгновенно вырубаясь.       Чуть позже Федор понял. Он хотел убить не мальчика, он ненавидел человека, что его породил. * * *       Спать без задних ног — одно удовольствие, если конечно подразумевать просто выражение, а не отсутствие конечностей. Лишь темнота и отдых. Еще бы чадо не трясло за плечо было бы вообще чудесно.       — Папа! Ну, папа! — Фамия старался как мог заставить глаза отца открыться. — Папа! Вставай!       — Отвянь, — Чуя демонстративно отвернулся, пытаясь ухватиться за нить беспамятства. — Иди вон, — он махнул рукой в сторону соседней кровати. — с дядей Федей поиграй.       — Не слушай папу, он хочет поиграть, но стесняется в этом признаться, — донеслось так же сонливо из-под одеяла соседней кровати.       — Папа, вставай! — настаивал на своем мальчик. — Дядя Федя! Про-сни-тесь!       — Я разрешаю тебе посмотреть телевизор, — буркнул рыжий. — Только дай поспать до будильника.       — Но он уже трижды звенел!       — Что?       — Чуя, мы проспали! — альфа сообразил раньше, заглядывая в телефон. Быстро подорвался с кровати, выбегая из комнаты.       — Фамия, с этого нужно было начать! — рыжий быстро подхватил сына подмышку и выбежал следом, закидывая ребенка в ванну. Федор всучил мальчику зубную щетку, а со свой во рту побежал обратно, доставать одежду.       Мальчик немного лениво водил предметом по зубам, а затем более бодро переоделся, когда заметил бегающих взрослых по дому. Казалось, что случилась мировая трагедия, а не успокоительное подействовало слишком хорошо.       — Фамия, резче ложкой орудуй! — получил мальчик нагоняй при своем поедании утренней каши. На тарелке оставалось совсем немного. — Так, все, время вышло! — Накахара подхватил сына и побежал к двери, давая ребенку тост с арахисовой пастой. — Федя, открой машину!       Донеслось запоздалое — уже.       — Папа! Папа! Ботинок! — пока Чуя бежал с ребенком до транспорта, чадо умудрилось потерять кроссовок. Еще бы, он даже застегнуть липучки не успел!       — Федя! Федя! Ботинок! — они уже слишком далеко, для того чтобы возвращаться. Пускай альфа по пути захватит. — Ну-ка, дай откусить, — Маленькие ручки подняли жаренный хлеб, от которого оттяпали кусок. — Ноги вверх!       Чуя без труда усадил сына в машину, пока тот был занят поеданием тоста.       — Чуя! Чуя! Ботинок! — передразнил рыжего Федор, посылая предмет одним точным движением, на что лицезрел высунутый язык, за взрослым тут же повторил мальчик. — Фамия, негоже взрослым языки показывать, — загрузил вещи на заднее сиденье и одернул омегу, что уже пристегивался на переднем сидении. — как и самим взрослым.       — Дядя Федя, — язвительно отозвался рыжий. — сядьте за руль и исполните свой долг законного владельца прав.       Дазай следовал на машине на достаточном расстоянии. Поставить наблюдение за домом, уже не говоря о том, чтобы самому караулить всю ночь в машине, было не так трудно, как звучит. Усталости нет, ее заменило что-то среднее между ревностью и завистью. Он должен быть на месте этой дрянной крысы. Со стороны их действительно можно было принять за семью. Это выводило из себя.       Накахара беспечен. Его можно понять и Осаму не сердится или что-то в этом роде. Он вообще не может испытывать негативные эмоции по отношению к рыжему. Но они втроем выглядели неправильно. Шатен сжал руль. Последние часы влил в себя много кофеина, хоть это было не обязательно. Сон уходил мгновенно, стоило вспомнить за кем он наблюдает.       Уже отправил своих людей искать информацию о «докторе», что должен пролить больше света на происходящее.       Машина затормозила спустя несколько поворотов. Тихо и осторожно остановилась у такого же небольшого дома с милой лужайкой. Чуя выпрыгнул из машины, подхватывая с заднего сидения коробку и сына. Тот преданно шёл следом, держа взрослого за руку. Во второй Осаму заметил фигурку какого-то мультипликационного героя.       — Я уже хотела тебе звонить, — мило прокомментировала леди открывая дверь. — Фамия, проходи, — она ласково улыбнулась, пропуская ребенка внутрь. — Вымой руки и садись к остальным.       — Пока, пап, — мальчик обнял своего отца, получив взъерошенные волосы в ответ и бегом пустился вглубь дома, что-то выкрикивая его обитателям.       — Роза, сегодня у Джини праздник? Это от нас, — рыжий протянул коробку, которую с благодарностью приняли.       Чуя иногда оставлял Фамию с Розой. Мальчику нужно социализироваться и больше общаться со сверстниками. Все же через полгода ему в школу. А женщина собирала соседский детей и приглядывала за ними. Считала, что современное образование для дошкольников и школьников лишено лагерного очарования. Сама она по молодости держала отряд скаутов и видимо прошлое оставило на ней сильный отпечаток. Накахара и сам часто ходил с ними в походы, как и многие другие взрослые. Сыну нравилось.       — Это не обязательно, но очень мило, Чуя, — леди улыбнулась, немного перевела взгляд, обращая внимание на альфу в машине. Приветливо помахала. — Твой альфа, как всегда не в духе.       — Роза, он не мой альфа, — Чуя устал повторять это каждому. С Федором они друзья по несчастью. — Мы просто друзья.       — Да-да-да, — подняла она руки вверх, словно бы сдавалась или пыталась успокоить. — На свадьбу «просто друзей» позвать только не забудь.       — Роза, — протянул рыжий. Федор напомнил об их опоздании весьма красноречивым гудком. — Я заберу его в четыре.       — Хоть всех забирай, — хихикнула женщина, но мужчина явно не оценил её юмор. — Шучу-шучу, езжай давай. А то твой Федя…       — Он не…       Договорить Накахаре не дал очередной гудок, от чего он мило попрощался и вернулся к машине.       — И нафига так сигналить? — напал рыжий, когда пристегивал ремень.       — Ты его словно из дома выселял, — попытался пошутить мужчина. Но с его постной миной почти что 24/7 это звучало как констатация факта, а не замечание, к тому, как они смотрелись со скудно оформленный коробкой. Немного посмеялся в своей голове на причёску рыжего. Только сейчас обратил внимание на её неряшливость. — Почаще делай такую прическу.       — Ой, заткнись, — отмахнулся Чуя.       Дазай не мог разорваться. Проводил взглядом омегу к дому и обратно к машине, не мог решить, что делать дальше. Остаться с сыном или ехать за рыжим? Быстро набрав сообщение и приказав тщательно, но скрытно наблюдать за территорией, вдавил педаль газа в пол, направляясь дальше.       — Сони! — Чуя даже не поморщился на кричащее оскорбление. Что верно то верно. Они проспали. — Ни о чем попросить нельзя! — ворчала девушка в милой форме официанта. — Давайте-давайте пошустрее. Иначе мне голову откусят.       — Почему ты все ещё здесь?! — задал очевидный вопрос Чуя.       — Да, я так просто кину свою смену, спасибо, Чуя, что думаешь обо мне в таком очаровательном ключе.       — Не кипишуй, — совершенно не беспокоясь о происходящем, отмахнулся Федор.       Когда-то они работали в этом кафе. Ещё в самом начале, когда только-только переехали и отчаянно искали работу. Сейчас стоят у персонала, как резерв, с возможностью вызовов в тяжёлые смены. Некая подушка безопасности. Проще говоря подработка. Все же Фамии расти и расти, а дети удовольствие не из дешёвых. Он ещё не пошёл в школу, но знаменательная дата все ближе. Потом хорошо было бы отдать его в хороший колледж… Планы. Мечты. А ценники за обучение кусаются.       Потому, лучше начать копить заранее. Обеспечить своему чаду лучшее будущее.       — Я сегодня до четырёх, — напомнил рыжий, переоблачаясь в рабочую рубашку. ***       Дазай стоял перед стеклянными дверьми некоего кафе на рабочей парковке, возле которого была припаркована потёртая машина Накахары. Небольшое кафе с не самым радужным видом и репутацией. Не атмосферное, но по-своему милое. Колокольчик раздался над тёмными кудряшками. Плана не было.       К нему тут же подскочила девушка, лепеча стандартные реплики. Дазай перевёл взгляд на подсобное помещение, из которого выскочил Чуя, туго затягивая уже уложенный хвост.       — Меня может обслужить он? — проигнорировал Осаму. Вопреки ожиданиям, девушка не стала принимать подобное на свой счёт и просто выдохнула, разворачивать на пятках.       Остановила омегу на полпути, кивая головой. Шатен видел, как Чуя кивнул в ответ, а потом повернулся в его сторону. Было трудно сказать, что он испытывал, но Дазай постарался выглядеть максимально невинно и миролюбиво.       Почему-то рыжий не удивился, словно это было само собой разумеющееся. Даже отчего-то приятно и спокойно видеть Осаму здесь.       — Что ты здесь делаешь? — максимально недружелюбно поинтересовался Чуя, готовый к исполнению своих обязанностей. — Добиваешься запрета на приближение?       — Можешь присесть? — попросил Осаму, поднимая омуты на рыжего — Нам нужно поговорить.       — Тц, — омега окинул взглядом помещение, прикидывая объем работы, который был небольшой. — Не положено.       — Пожалуйста.       Дазай был похож на щенка, вымаливающего ласку. От подобного сравнения стало как-то забавно.       — Ладно, только недолго, — рыжий осторожно присел на диван рядом. — Чего тебе?       — Я скучал…       — Ты меня преследовал? — не стал романтизировать поведение, а в лоб поинтересовался рыжий.       — Да, — так же не стал скрывать Осаму. — Чуя, пойми, — Дазай смотрел трепетно, преданно и немного боязливо. — мне страшно.       Это было совсем не то, что ожидал услышать рыжий от такого человека, как Дазай Осаму. Почему-то казалось, что подобное в его лексиконе встречается редко.       — Я не могу представить каково тебе, — в это время мужчина продолжил. — Свалится тебе вот так на голову не лучшая идея, но Чуя. Если бы я знал…       — Что? — рыжий не знает, может и вправду переборщил и не стоит рубить сгоряча.       — Что ты жив, — честно сознался Осаму. На то, чтобы решиться произнести это, ушла целая ночь. Но лучше сразу сказать правду, не обманывать, хотя бы в этом.       — Погоди, ты считал, что я мертв? — переспросил Накахара. Нет. Это глупо. Это неправда. Что могло такого произойти? Нет, Чуя смотрел фильмы и видел похожие концепции, но слышать это в свой адрес. — Ерунда какая-то, — от всего этого голова раскалывалась, рыжий потер виски и прикрыл глаза.       Хотя отрицать не может — подобное возможно. Да, в его случае, блять, все возможно! Дазай заботливо налил воды.       — Как это могло произойти? — потребовал объяснений рыжий.       — Чуя, ты уверен? — это было совсем не то, что Осаму хотел бы рассказывать. — Это был, — мужчина прикусил губу. — обвал здания. Мощный взрыв, а впоследствии разруха.       — Звучит так, словно никто не мог выжить, — чем больше рыжий раскапывал, тем тяжелее становилось.       «В этом-то и дело» — прозвучало под толщей воды. Что-то подобное было. Что-то оглушительное и мощное. Неожиданное.       «Твою мать, нужно об этом доложить!»       — Чуя, — Накахара отмер только тогда, когда его потрясли за плечо.       — Давай не будем об этом, — попросил рыжий. Голова раскалывается. Тяжело. — Потом. Расскажи мне больше, но потом…       — Я понял тебя, — мужчина улыбнулся и от его улыбки сердце омеги немного затрепетало. — Тогда, скажи: почему в ваших десертах так много вишни? Тебя это не настораживает, м? И само оформление меню! У твоего начальства явные проблемы, Чуя! * * *       Федор отложил телефон, как только Курт повесил трубку. Не так давно он все же согласился работать на него официально, а не выполнять мелкие поручения, как фрилансер. Все же портить отношения с ним опасно, а мальчика хочется отправить в хороший колледж и лишнюю шоколадку купить.       Выходить сюда любил лишь омега. Федор не понимал, почему раз за разом соглашается помогать здесь. Наверное, из-за Чуи. Он уже давно не вникает. Взгляд зацепился за пару, сидящую у окна, которая что-то оживленно обсуждая.       — Чуя, — Дазай заметно сжал кулаки , прожигая мужчину взглядом. Эта «крыса» по-родному положила руку на плечо, привлекая внимание Накахары. — тебя начальство вызывает.       — Что случилось? — он же не лишится оклада за разговор с посетителем?       — Не знаю, — пожал он плечами так, как если бы это была правда.       — Хорошо, сейчас подойду, — вопреки ожиданиям, альфа так и остался стоять рядом, рискуя получить чем-нибудь тяжёлым по лицу. — Дазай, — кажется, он все же не хочет уходить.       Рыжий прикусил губу, раздумывая, когда шатен радостно кивнул головой. Ему не нужны слова, дабы все понять.       Сердце Осаму затрепетало с новой силой, разбивая грудную клетку. Забыл, как дышать. Чуя спокойно поднялся с места, даже не представляя, что простым взглядом смог подарить такое счастье. Взглядом, говорящим больше, чем все просьбы встретиться еще. Просто своим присутствием. Даже эта «крыса» не омрачает происходящее.       — Дазай Осаму, — кажется Дазай ошибся, ибо эта тварь отодвинула стул напротив и уселась. Полностью довольный своим положением. Осаму старается не поддаваться порыву застрелить его здесь и сейчас. Их отношения с рыжим идут хорошо, чертовски опасно трогать этот хрустальный мост. И эта «крыса» это чует — приятно познакомиться. Не против, если я присяду?       Словно ответ «против» мог его остановить.       — Что тебе нужно, крыса? — ненавистно прошипел, стараясь не смотреть на соблазнительную вилку, что лежит рядом.       — Почему же сразу «крыса»? — наиграно обиженно поинтересовался Федор, положив голову на сложенные руки. — Разве можно так с человеком, что в хороших отношениях с ним?       — Тварь, — было чертовски тяжело сохранять самообладание. — Что ты с ним сделал?       — Я? — удивлённо открыл глаза мужчина, отрывая голову от сложенных рук. — Помогал ему? — попытался предположить собеседник, прекрасно понимая, о чем говорит мужчина.       — Ублюдок…       — Тише, не ругайся, мы ведь в культурном месте находимся и здесь есть дети. — попросил собеседник, выдерживая взгляд почти что красных глаз. — Тебе не кажется, что это я должен быть тем, кто сквернословит?       — Что…       — Давай-ка подумаем, — Федор откинулся на спинку стула. — К моему омеге и сыну лезет какая-то сомнительная личность…       — Они не твои…       — Разве? — приподнял бровь Федор. — Скажи мне, Дазай Осаму, — имя вызывает такое раздражение. Хочется его уничтожить. — Где ты был? — старался вынести из всего происходящего максимальную выгоду, от чего-то наслаждаясь процессом. — Например, когда Фамия родился? Или, когда у него начали резаться зубки? Когда он пошёл? — ему нравилось смотреть, как эти вопросы причиняют боль слушателю. — Когда Фамия заболел в прошлом году? Знаешь, Чуечка тогда очень волновался и переживал. Всё время не отходил от него и конечно же потом и сам заразился. — все же Осаму пропустил слишком много и карты не на его стороне. — Так скажи мне, Дазай Осаму, кто из нас имеет право называется родителем?       — Ты отнял их у меня…       — Разве не ты их потерял? — парировал Федор наобум. — Или ты надеешься на свою сущность альфы? Думаешь, раз истиный, то не о чем беспокоится? — шатен молчит, явно пытаясь успокоится. Прекрасно. Несдержанный. — Это тоже можно исправить. Например, иметь иного партнёра.       Эта фраза эхом отдавалась, заставляя шатена ощутить звенящую тишину.       — А что ты думал? — продолжал собеседник. — Омега без метки, кольца и памяти о прошлом. И альфа, которой готов помочь, — врал, смотря, как Осаму неверяще и немного испуганно слушает.       — Мразь, ты не…       — Отдаю тебе должное, — ядовитая ухмылка предвкушала победу — стонет он, как настоящая суч…       Федор нарочно приложился головой об плитку, позволяя стулу громко упасть, привлекая внимание.       — Что вы творите?! — не соизволил подняться с пола, зажимая нос, из которого пошла кровь. Всё же у шатена рука тяжёлая и удар пришёлся сильный.       На крик и грохот обратили внимание почти все посетители и персонал. Кто-то уже донимал с расспросами об охране. «Пострадавший» воспользовался тишиной и немного болезненно шикнул, не поднимаясь с пола. Победа любой ценой.       — Федя! — Накахара стремительно подскочил к другу, аккуратно разворачивая голову с каре к себе, дабы узреть последствия удара. — У тебя кровь. Подожди.       Чуя панически вытащил салфетки, кои были распиханы по карманам формы, зажимая ранение другу.       — Что на вас нашло? — Федор жалобно обратился к Дазаю, привлекая внимание публики к его персоне.       Рыжий тоже поднял взгляд, не мешая другим людям все же отыскать засидевшуюся в подсобке охрану.       Злило. Хотелось самому вдарить за товарища, но рыжий держался. Охрана со всем справится, а он не имеет права так себя вести на замещённой должности, да еще и при детях. Хотя, наверное, им подобный пример не помешает.       «Нет, Чуя. Не смотри так… разочарованно.»       — Извините, — строго обратился мужчина к шатену, который ничего не мог сделать в этой ситуации. — вам придется покинуть наше заведение или мне придется вызвать полицию.       Федор позволил себе острый, насмешливый взгляд. Эта крыса его спровоцировала!