Падение Майрона

Листы бумаги один за одним откладывались в стопку на край стола. Рисунки разного — но все не то. Майрон потерял свое искуство? Или все от того, что мысли его раз за разом отвлекались от работы совсем на на иное? Тихий стук. Не для того, чтобы спросить разрешения войти, а лишь предупредить о визите. — Тебе нельзя тут быть, — в который раз повторил Майрон. — Куда только смотрит охрана, что позволяет ходить везде тому, кому запрещено. — Ты в самом деле думаешь, что я кого-то буду спрашивать? — фыркнул Мелькор. — О да, ты же считаешь себя повелителем этого мира… Вала подхватил из-под носа Майрона листы и уселся прямо на стол. — Я рожден первым. Каждому из айнур открылась лишь часть помыслов Эру, но мне было дано узнать обо всем. И песнь, которой ты, как и прочие, попрекаешь меня, была задумана иной. Илуватар позволил своим детям поиграться, а что в итоге? Весь мир был создан искаженным. Ты уверен, Майрон, что все получилось правильным? Ты бывал в Арде? Согласен ли с тем, что горы стоят на своем месте, а реки текут там, где им положено? Майрон промолчал. Да, он размышлял о несовершенстве созданного мира, об отсутствии симметрии там, где она была бы необходима… Но то был замысел Эру, так ему всегда говорили, и не было причины воспротивиться справедливости этого. Мелькор внутренне ликовал, глядя на сомнения, отражающиеся в глаза майа. — Мир должен быть приведен в порядок, Майрон. Только они не хотят. Им нравится то, что сделано, потому что сделано оно ими. Мне заявляют о непомерной гордыне, вот только валар видят не меня, а зеркало своих страстей. Свою же гордыню видят, и не желают замечать необходимости изменений. А наш дражайший Эру? Он и вовсе удалился, предоставив нам разбираться самим. Если бы все было по его замыслу, стал бы он отходить в сторону от совего детища? Ты легко расстаешься с вещами, что сделал своими руками, Майрон? Не заботишься о том, что они могут быть утеряны или сломаны? Мелькор перебирал листы, рассматривая чертежи возможных изделий. — Неужели не знаешь, что хочешь сделать? Майрон вздрогнул, слишком резко сменил вала тему беседы. — Я… я размышляю, как лучше сделать это, — соврал майа. Почувствовал ложь, Мелькор улыбнулся. — Сотвори что-нибудь… Для меня. Зрачки Майрона расширились. Это запретно. Это невозможно. Это просьба? Майа сглотнул. — Дай мне время. — Я вернусь через два дня, — Мелькор спрыгул со стола и наклонился вперед. Майрон должен отпрянуть, должен отодвинуться… Но словно прирос к своему стулу. Горячий язык коснулся острого уха майа буквально на мгновение, а потом вала резко распрямился и вышел. Металл медленно краснеет и становится мягким. «Зачем он приходит?» Жар в кузнице почти невыносимый, но Майрон не ощущает его, погруженный в свои мысли. «Я должен сообщить Ауле. Уже давно должен был. Почему же не делаю этого?» Металл расплавляется и течет как вода. В голове Майрона звучит голос Мелькора: «Я владею всем миром». — Плоть слабее разума, — могучий вала Ауле собрал своих майар, чтобы учить всем чудесам этого мира. — Дух и вера должны управлять вашими помыслами. Лишь через труд и через созидание можно возвыситься и открыть в себе силу замысла Эру. Воплощая его деяниями своими, вы преумножите красоту этого мира. Майрон, что всегда стоял в первых рядах, внимая каждому слову своего повелителя, теперь не чувствовал в себе силы сосредоточиться. Сомнения, поселившиеся в нем, тяготили разум. И не только слова мятежного вала были тому причиной. Во снах он являлся к нему, холодный и прекрасный, и снова касался длинными тонкими пальцами, заставляя щеки вспыхивать огнем.