Ромашки цветут в январе

      За окном поезда со скоростью света пролетали верхушки деревьев, кое-где изредка проглядывала голубая лента реки, а светло-синее небо кишело облаками, которые, словно сладкая сладкая вата на палочке, висели в небе своими пушистыми или кучерявыми барашками. Казалось, вот-вот они оживут и запрыгают по небу с веселым блеянием! Апрельские деньки так чудесны и теплы, а солнце так нежно и заботливо огревает проросшие после холодной зимы лютики, васильки и ромашки, пока те с радостью тянутся к свету.       Лёгкий ветерок из приоткрытого окна развевает бело-розоватые волосы юноши, тот с улыбкой прикрывает глаза чёрными ресницами, охлаждая сине- фиолетовые веки от вечного напряжения.       —Вам принести чего-нибудь?-спрашивает приятная женщина, проводница поезда.       —Чаю, если можно.—с улыбкой отвечает юноша. Девушка кивает головой и уходит.       Внезапно на телефон Нагито приходит сообщение. Тот без замедлений открывает и читает его.       Х:,, Привет, Нагито! Как ты там едешь? Хорошо добраться! Мы с Чиаки уже скучаем, приезжай быстрее.,,       Улыбка невольно озаряет лицо юноши, и он спешит набрать ответное сообщение.       Н:,,Спасибо, Хината-кун! Я обязательно скоро вернусь, удачи вам в школе!,,       После чего прячет телефон в карман и вновь устремляет взор на пейзаж за окном.       Куда же едет Нагито, спросите вы? Недавно он думал насчёт своей болезни, насчёт того, кто же мог ему помочь. Родственников почти не осталось, а друзьям Комаэда о своей проблеме рассказать просто не мог. Оставался только один вариант. Бабушка. Юри Комаэда, Комаэда-сан или просто Бабушка Юри, как любил назвать ее беловолосый. Та, с кем он провёл большую часть своей жизни после гибели родителей, была всего в какой-то сотне километров. Ещё часок, и она выйдет из своего деревянного домика с распростертыми объятиями, напоит чаем и выслушает. Как же соскучился сероглазый по этим душевным посиделкам за древним деревянным столом под пение птиц!       Музыка в наушниках создавала свою определенную атмосферу. Оперевшись на стенку, Нагито задремал. В голове мелькали разные воспоминания из жизни, а беловолосый улыбался им. Вскоре приехали и на нужную станцию. Собрав небольшой чемоданчик, юноша с глубоким вздохом вышел из поезда. К нему навстречу уже шла женщина преклонного возраста, но при этом сохранившая свой шарм и изысканность.       Ее русые волосы с проседью ложились толстой косой на цветастый платок, невесомо лёгший на широкие плечи дамы. На ней было надето длинное синее платье до пят, подоткнутое к талии поясом оттенком темнее. Её тонкие черты лица были прорезаны морщинами, а улыбка бледно-розовых губ на такой же бледной коже медленно расцветала до самых ушей. Она была похожа на добрую старушку-волшебницу из какого-то фэнтези фильма.       —Мальчик мой! Сколько лет, сколько зим.       —Я тоже очень соскучился, ба.       —Пойдём быстрее домой, ты наверняка уже проголодался!       В такой домашней обстановке Нагито почувствовал себя нужным и любимым. Его бабушка старалась дать внуку как можно больше любви и заботы, как родители в своё время. Частенько они вспоминали их вместе, часто разговаривали обо всем на свете. Нагито старался приезжать как можно чаще, на каникулах или просто так. Сейчас он понял, что без неё он никак не обойдётся. Бабушка Юри была словно глотком свежего воздуха- в любой момент она мыслила позитивно и, казалось, могла найти выход даже из самой плачевной ситуации. А она сейчас, можно сказать, была такая. В школе Комаэда отпросился на недельку под предлогом того, что ему надо проведать бабулю ( что и являлось правдой), и его, как успешного ученика, отпустили и пожелали хорошего пути. Все таки, есть плюсы в том, чтобы быть отличником.       —Небось, опять сядешь вечерком за стол.-с хитрой улыбкой спросила Юри.       —Конечно. И открою старые записи.       —Я помню, как ты ещё вот такой маленький сидел и сочинял свой первый стих...До сих пор наизусть помню.       Девушка прочистила горло и изрекла:

Солнце светит- ах, ура!

Дождик плачет- не беда!

Если есть и то, и то

Надевай скорей пальто!

Выходи на улицу,

Погода ведь не хмурится.

Будет вместе веселей,

Будет радуга ясней!       —Ха-ха, он такой старый...       —Это твой самый первый стих. Я храню и перечитываю каждый из них.       —Скоро твоя коллекция пополнится!       Нагито встал из-за обеденного стола.       —Уверена, он будет так же прекрасен, как и остальные.       В ответ беловолосый улыбнулся и направился в уже знакомую комнату.       Золотая ручка деревянной резной двери медленно повернулась. Юноша зашёл в комнату. Все вокруг пропахло книгами, старыми, уже пожелтевшими от старости листами, ковром на стене, изощрённым причудливыми узорами и уже кое-где прогрызенный молью. Давно засохшие цветы стояли в хрустальной вазе на большом столе, которая от малейшего неверного движения могла упасть и разбиться на сотни мелких осколочков.       Рассматривая все вокруг, как в первый раз, сероглазый зашёл в комнату. Вот на этой он когда-то вместе с бабушкой спал знойными летними ночами, а этот ковёр когда-то украшал пол зала. Как же давно все это было...       Осторожно ступая, юноша сел за стол. В нем было несколько отделений-шкафчиков, в котором хранились всевозможные книжки, блокноты, бумаги и записи. Открыв один из них, Комаэда взял стопку исписанных стихами бумаг, а на самом верху ещё лежал чистый листок. Наверняка бабушка подготовилась к приходу гостя, думал он.       ,, Послание к матери,, , ,,Потерянный рай,, , ,, Река,, , ,, Оконце,, ...Такие знакомые строки, по которым сейчас бегали серо-оливковые глаза юноши, написанные когда-то месяцами, годами ранее. Какие-то из них казались парню глупыми, другие же довольно неплохими, но он хранил все в этом маленьком шкафчике, сколько себя помнит. И каждый год эта обширная коллекция пополнялась. Нигде, кроме этой богом забытой деревеньки юноша не мог написать и строки, именно тут была какая то своя аура, своя атмосфера. Тут он чувствовал, что родители рядом...От этой мысли сладкая истома сжала сердце парня. Посмотрев задумчиво на закатное небо за окном, Нагито взял ручку в руке и начал быстро что-то писать.       —Эй, ба...— Нагито робко подошёл к бабушке и протянул ей листок, когда творение было написано.       —Посмотрим...-натянув очки пониже на нос, она прочла:

Я за себя готов отдать пол жизни,

А за тебя и целую не жаль.

И для меня нет смысла в этой песни,

Коль строки в ней пустее, чем вуаль.

И если в этой песни нет ни слова,

Что вознесут тебя в моих глазах,

Зачем же сердце мне давить истомой,

И душу снова прятать мне за пах?

Зачем в ночи томиться, слезы лить?

И думать, как не повезло?

Ведь я могу тебя вновь воскресить

И полюбить тебя вновь заодно.

Хотя...Зачем сказал я вновь?

Я разве разлюбил тебя когда-то.

Все это-чувство нежное, любовь,

Из-за него летаю я бесплатно.

Пока люблю тебя, мне ничего не страшно.

И пусть в душе моей растут цветы,

Поверь же мне. Ты мой герой отважный.

С тобою все сбываются мечты.       Пару минут бабушка молчала, вчитываясь в строки с особой внимательностью. Потом она широко улыбнулась.       —Это...Просто чудесно.-произнесла она заворожённо-Но...Ты никогда не писал про любовь. Ты влюблён?       Нагито вздрогнул. Казалось, что бабушка говорила это без какой-то злобы или подобного. Все таки он решился.       —Н-ну...Д-да...       —Кто же эта счастливица?       ,,И как мне сказать ей, что это парень..,,—думал Нагито.       —Н-ну...Это парень. —протянул Комаэда-младший, теребя рукава.—И он любит другую...       Бабушка замерла в испуге.       —И...Я болен. Ханахаки.—парень обнажил плечо. Оттуда выглядывала маленькая ромашка.       —Я должна тебе кое-что показать.—бабушка схватила внука за руку и потащила в одну из комнат.