Арья
Арья еле удерживала астролябию за кольцо. Тяжелый диск покачивался, а солнце слепило и все никак не вставало так, как надо. — Миледи, позвольте помочь. Такая тяжесть не для ваших женских ручек, — учтивый, как всегда, помощник капитана осторожно взял прибор из ее слабеющих рук. Арья наконец опустила голову и растерла затекшую ноющую шею, а перед глазами маячило теперь не яркое солнце, а только его широко расставленные ноги и коричневые штаны, полощущиеся на ветру. Наконец, крепко зафиксировав диск и направив его на солнце, Дикси смог настроить прибор. Арье оставалось только снять показания, на которые указывала вращающаяся планка. Она быстро записала на бумаге цифры и убрала в карман своего бархатного жакета. — Благодарю, Дикси. Она была довольна. Пару недель назад, когда они отошли от западного побережья Севера, поначалу холодные ветра и то и дело встречающиеся скалы вселяли смутную тревогу, что путешествие Арьи не будет таким уж приятным, как она себе представляла. Но затем течение сменилось, и ветер перестал быть холодным и колючим, а солнце, как и положено, стало теплым. В тот день оно слепило особенно сильно, заливая золотом весь яркий голубой небосвод. Маленькие волны, так и не набрав высоту, падали и разбивались о борт «Нимерии», оставляя после себя быстро исчезающую пену в темно-синих водах. А если смотреть только вперед, то морская синева, ломаясь в ряби волн, все больше заливалась золотом и где-то вдалеке резко обрывалась горизонтом. Редкая птица пролетала теперь над ее кораблем, разбавляя звуки плеска волн звонким треском своего крика. Арья повернулась в сторону палубы и облокотилась на борт. Она до сих пор не могла запомнить названия и назначения всех этих тросов, цепей, частей рей и мачт, мостиков, множества крюков и рычагов, переплетение канатов и узлов. У каждого свое назначение и способ управления, и все это приводилось в слаженное движение по одной команде капитана ее корабля «Нимерия». На черных мачтах, устремленных ввысь, легко колыхались надутые паруса с лютоволками; ее матросы сновали вдоль палубы, занятый каждый своим важным делом: кто-то сидел на рее, растягивая канаты, а двое в залатанных кожаных плащах (судя по виду, с Железных островов), сидя на сундуках, играли в карты. Ее команда состояла из северян, железнорожденных и нескольких моряков, ходивших раньше по Узкому морю, происхождение которых менялось каждый раз, как кто-то из них рассказывал про себя очередную историю, полную подозрительно неправдоподобных приключений. — Барри, что сегодня? Опять горох? — Арья окрикнула ковыляющего мимо хромого кока: у него была такая походка и он так загребал при ходьбе руками, словно когда-то все его конечности были сломаны и неправильно срослись. — Я распорядился, чтобы вам в каюту доставили фрукты из запасов, миледи. Там еще осталось немного яблок и груш, — постоянно кланяясь редкой серой шевелюрой, торчащей в разные стороны из-под платка, так же ломано произнес Барри. Арья посмотрела в синее небо. Прячась в парусах, белым пером медленно плыло облако. Вымпел, узкая красно-синяя полоска ткани, мягко колыхался в слабом потоке воздуха. Облако миновало грот-мачту, фок-мачту, медленно проплыло над кливером. Вымпел дернулся и опал. Снова чуть дернулся, подпрыгнув и безжизненно обвис вдоль мачты. Лучи солнца прошивали золотыми мечами повисшие хлопающие полотнищами паруса. Арья прикрыла один глаз, прищурив другой, улыбаясь этой безмятежной красоте. Голоса команды корабля словно доносились откуда-то издалека. Наступила тишина и спокойствие. Она любила стоять на палубе и смотреть вдаль. Наблюдать как садится солнце, кутаясь в серебряной дымке или вспыхивая кроваво-красным закатом, как сияют звезды в бескрайнем черном море в ночных небесах. Слушать крики чаек и такие разные, как теперь она знала, всплески волн. В своей личной каюте Арья старалась быть как можно реже. Маленькая деревянная комната, почерневшая от времени, пахла плесенью и потом, и от этого запаха было не избавиться, сколько бы она не жгла ароматных свечей. А здесь, наверху, хоть и ограниченная палубой корабля, Арья чувствовала себя свободной, и все, что случилось с ней в прошлом, все, что она видела, казалось таким далеким и уже ненастоящим. Звук отделяющейся от тела головы отца, вскрик Сансы: «Ты можешь идти?» и бульканье крови из горла, бесконечные изматывающие тренировки в Браавосе, жгучий холод, исходящий от Короля Ночи, и огонь Безумной королевы. И везде мертвые тела, везде на ее пути — зарубленные, замерзшие, сожженные. Неважно, кто прав, а кто виноват, неважно, кто они были — невинные жертвы или убийцы, достойные самого жестокого наказания — на одну Арью их было довольно. Она переполнена смертью этого мира и просто хотела оставить его позади. — Куда мы плывем, миледи Старк? — На запад, через все Закатное море. Друг Джона, Сэм, говорил, что мир, в котором они живут — круглый, как шар. А значит, обогнув его, она должна была оказаться где-то рядом с Эссосом. С ним согласился и мейстер Уолкан, служивший теперь в Винтерфелле. Очень давно путешественница Элисса Фарман из дома Фарманов отправилась в Закатное море. И где-то там, в бескрайнем море, должны быть открытые ей острова — Эйгон, Висенья и Рейнис. Так говорили люди, которые вернулись, так и не решившись плыть с Элиссой дальше. Через много лет корабль Элиссы Фармен, по слухам, пришвартовался рядом с Асшаем. Арью не интересовала родословная членов ее команды, их прошлое или даже совершенные ранее преступления. Все, что она требовала — это опыт и смелость идти за ней без лишних вопросов. Тем, кто одинок, была обещана большая плата по возвращении домой. А семьи тех, кто отправился с ней, получили щедрое вознаграждение. Окончательно рассчитаться с командой было обещано в Эссосе, но при единственном условии: Арья Старк должна быть доставлена туда целой и невредимой. Ветер взлохматил волосы Арьи, охладив вспотевшую на солнце шею, и паруса, хлопнув от порыва воздуха, снова надулись. Она открыла глаза — лучи солнца исчезли. Обернувшись к морю снова, Арья увидела, что серые тяжелые тучи с рваными краями зависли перед горизонтом, простираясь к «Нимерии» белыми плотными щупальцами. По воде пошли волны, одна за другой, гулко разбиваясь о борт. Воздух похолодел, и она почувствовала, как тяжелая крупная капля стукнула ее по щеке, а затем еще одна по лбу. Арья стерла холодную воду с потного лица, огляделась — все словно замерли: юнги, растирающие палубу щетками, железнорожденные, застывшие на сундуках с картами в руках, рулевой крутанул руль и, наклонившись вбок, словно остолбенел, боясь пошевелиться. Капитан Альти Флинн на палубе юта, лысый, с раздвоенной, почти седой бородой обхватил двумя руками подзорную трубу на штативе, и Арье казалось, что она даже не замечает, как он поворачивается. Но почему-то через каждое мгновение капитан смотрел немного левей. Оглушающая тишина и звон в ушах — все, что ощущала сейчас Арья, и это казалось и странно, и восхитительно одновременно, трепетом отдаваясь в груди предвестником грядущих приключений. Пузатые паруса, вытянувшийся струной в одну сторону вымпел. Сильный толчок, и она полетела на дощатые полы палубы. Тут же все завыло, загудело, и дождь обрушился на нее, словно водопад. — На марсы! Стравить паруса! — громким эхом разнесся по всей палубе крик капитана. — Тянуть шкоты! — Второй на фал! — Закрепить груз и задраить люки! — Тяни! Слева и справа кричали команды, и все бегали, лазали и тянули. Арья, потирая ушибленный бок, встала и тут же снова чуть не упала: корабль заметно качало, а волны бились так высоко, что заплескивались на палубу. Стало совсем темно. Гудение мачт и рей смешивалось со свистом ветра, который, казалось, бил с разных сторон. Кто-то схватил ее под руку. Дикси. — Вам надо спуститься в каюту. Тут небезопасно, — и он, почти волоча ее, спотыкающуюся от качки, повел силком к люку, стащил по лесенкам и, бросив на ходу: «Закройте окно», с грохотом захлопнул ее дверь и исчез. Только в своей каюте Арья поняла, что до нитки промокла. Она села на свою койку и тотчас схватилась за ее края: корабль, скрипя всеми стенами, накренился, и ей пришлось упереться ногами в пол, чтобы снова не упасть. Воздух еще больше пропитался влагой и вонью, и вся постель промокла, особенно волчья шкура, накинутая сверху. Слишком промокла. Ее рука совсем погрузилась в воду, и только сейчас Арья заметила, что маленькое окно за ее лежанкой открыто, и с него струйками стекает вода. Она встала — качка почти прекратилась; выглянула в окошко — стало совсем темно, а черные, словно наполненные сажей тучи подсвечивались по краям светом луны, которой не было видно. «А может это была не луна», — подумала Арья, когда извилистая молния, расправляя десятки ветвей, словно река жидкой стали, мгновенно застывшей в изломанном русле, озарила небо. Свиста ветра она не чувствовала и не слышала, только барабанящий густой дождь. В серебристом свете, исходящем из-за туч, она видела, как высокие сверкающие волны, набегая, беспрерывно поглощали друг друга и разбрызгивались пеной; те, что добегали до корабля, разбиваясь, словно ползли по борту, тянулись брызгами и струйками к ее окну. Арья захлопнула ставни, скользя руками по мокрому полированному дереву, закрывая непослушные шпингалеты. В грудине клокотало, сердце билось. Страха не было, и Арье казалось, что сейчас она может свернуть горы. Нервно перебирая пальцы на руках, она ходила взад-вперед по каюте, уже уверенно держа равновесие, когда от очередного набега волны судно немного кренилось. Склонилась над картой на столе, вспомнив, что так и не отметила сегодняшнюю зафиксированную прибором точку. Повертела в руках песочные часы. Только сейчас заметила, что тарелка с яблоками лежит разбитая на полу, а сами фрукты раскатились в разные стороны. Подняв одно, чуть сморщенное, желтое, Арья с удовольствием откусила. Вкус ей не понравился — яблоко начало бродить. Ей снова захотелось увидеть шторм воочию. Пройдя по узкому коридору с лужами в свете дергающихся фонарей, она поднялась по скользким, постоянно смачивающимся текущей по ним водой ступеням. Ей понадобилось напрячь все силы, чтобы открыть тяжелый люк, и, высунув голову, Арья попала во тьму. Не было видно ни черта, только в свете открывшегося проема надорванными нитями полоскал дождь. На борту никого не должно быть, знала Арья — корабль поставили в дрейф, и теперь он безвольной щепкой отдался на милость бури, а все, что оставалось экипажу — только запереться в своих каютах и молиться о милосердии своих Богов. Кое-как, спотыкаясь, стараясь удержать равновесие в еще не прекратившейся качке, почти на ощупь, она двигалась к борту. Рядом что-то с грохотом прогремело, чуть коснувшись ее штанины, и звук затих во тьме. Бочка, решила она. Казалось, небо лежало на море: клубы черные, серые, озарявшиеся теперь розоватыми молниями, под звуки далекого грома, звучавшего словно музыка, качались на волнах. Эта небесная твердь обступила весь корабль, обмотала его коконом, словно ребенка в чреве матери. Под порывы зудящего ветра, щурясь от бившего в лицо дождя, крепко держась за борт и широко расставив ноги, Арья смотрела в небо, и сердце замирало от этой красоты и величия. Вдруг она потеряла опору под ногами, тело понесло куда-то назад, и она жестко упала на спину. Раздался рев, и все вокруг затрещало ломающимся деревом, загудело, пройдя вибрацией по палубе. В свете молний над ее носом пронеслась какая-то балка, снося все на своем пути. Арья почувствовала, как дождь заливает ей рот и нос, а тело сползает назад, словно по горке. Нащупав рукой какие-то снасти, она крепко вцепилась в них и, не успев развернуться, увидела перед своим взором огромную волну. Она лишь на мгновенье зависла над всем кораблем и обрушилась на него. Арью словно придавило плитой, расплющило кости и мышцы, она уже не чувствовала свои руки и ноги, не понимала, держится ли она за что-то или уже тонет в холодном море. Соленая вода заполнила ей рот, проникла в легкие, а у нее не было сил даже закашляться. Удары о палубу спиной, головой, носом перемежались с вспышками молний, и в какой-то момент ей показалось, что она летит прямо в черную бездну небес. — Миледи… — смешиваясь с ревом и боем воды, донесся до нее слабый человеческий голос. И тут же пропал. Ей показалось? — Руку… Распластанная на палубе, она с усилием обернулась назад. Сквозь дождь к ней тянулась тонкая белая рука. Не думая, Арья выкинула руку назад и схватилась за неё. Пальцы скользили, но жажда жизни была в ней всегда сильней. Цепляясь второй рукой за рукав спасителя, она подтянулась и, уцепившись за узкие мальчишеские плечи, лихорадочно стала оглядываться, пытаясь понять, где выход. Кто это был, она не видела: быть может, матрос, который с утра драил палубу и распевал залихватские морские песни. Про ром и пиратов, про прекрасную девушку, ожидавшую его на берегу. Но обо всем этом она подумает после — теперь же их уже вместе толкнуло ударившейся о борт волной в другую сторону. Вместе они покатились, почти обнявшись, не расцепляя рук. Резкий толчок — Арья впечаталась в его костлявое тело. Рука ее спасителя обмякла, но она продолжала все так же крепко держаться за нее. Он словно стал меньше, слишком легко соскользнул с препятствия, и она почувствовала, что его тело тяжелеет, а ее рука неестественно и больно изогнулась. Мальчишка мешком висел за бортом, удерживаемый только ею. Она так и не смогла тогда понять, кто это был. Перед ее глазами были только его промокшие насквозь волосы, облепившие черным блестящим шлемом его лицо и шею. В этом густом блеске ей почудилось красное, что-то иное, чем вода. Каждый вздох приносил боль, садня горло, взрываясь в груди, сил уже не было, и его рука просто выскользнула. Тело скрылось в бурлящей пене. «Я не хочу так, не хочу», — пронеслось у нее в голове. Черной стеной набегал новый вал. «Сейчас или никогда», — решила она. Надо держаться как можно крепче, вода схлынет, корабль опять качнется и застынет ровно на пару мгновений, этого должно хватить чтобы добраться до люка. Вода снова обрушилась, истязая ее маленькое тело… Арья смутно помнила, как она добралась до каюты, как упала в промокшей одежде на кровать и, должно быть, дальше просто отключилась.***
Утром она очнулась от голосов, звучащих, как из колодца, и, тяжело приоткрыв глаза, словно в пелене рассмотрела судового лекаря с капитаном. — …живого места нет — вся в ссадинах и синяках… но меня больше беспокоит жар… Ощутив собственное тело, Арья поняла, что дело плохо. Она горела изнутри, а тело било холодной дрожью. Ее закрыли толстым тяжелым одеялом, а пошевелившись, она поняла, что почти раздета — голые прохладные ноги и рубашка. Каждое движение причиняло боль, но оно и неудивительно, после вчерашнего кувыркания по палубе. Деревянные балки на низком потолке закачались и поплыли в сторону, как и постель под ней, Арью мутило и все кружилось в голове. Оставалось только закрыть глаза и лежать, не шевелясь — это все, что ей сейчас было необходимо. Во рту стало солоно. «Я плачу? Этого не может быть». Ее словно что-то обняло, мягкое и приятное, ласково поглаживая словно набегающей теплой волной. По рукам, ногам, по лицу. Она перестала чувствовать кровать под собой, тяжелое давление одеяла, боль… «Словно в теплом пруду Винтерфелла… Мне снится сон про Винтерфелл…». Ей нестерпимо захотелось увидеть свой дом. Арья открыла глаза. Странно, но вместо неба было море — переливающейся рябью, подсвеченное изнутри, оно искрилось и кривилось над ее головой, а вокруг тоже была вода, пронизанная бледными лучами солнца. Огромное днище корабля черным пятном плыло над ней, затмевая просачивающееся сквозь толщу воды солнце. Оно удалялось, и вокруг делалось темней. Страха не было. «Я тону». Она распластала руки и ноги, и, покачиваясь, опускалась все ниже и ниже, полностью отдав себя на волю моря, отбросив всякие мысли. Серебристой лентой над ней пронеслась стая маленьких рыбок. Вода вокруг нее стала холодней. Арья легко развернулась и посмотрела на дно. В самой глубине мрака что-то было. «Свет». Загребая руками плотную воду и отталкиваясь от нее ногами, Арья поплыла, просто зная, что должна достигнуть этого манящего, мягкого, лазурного света. Очертания стали четче — округлые высокие пузатые башни, с боку сад, а посредине ярким красным пятном, с трепыхающимися в воде листьями — чардрево. «Мой дом». Внутри приятно заныло. Чем ниже она спускалась, тем холоднее становилась вода, а шевелить руками становилось все трудней, словно эта самая вода стала плотнее. Ладонь пронзила боль. Зависнув на месте, Арья поднесла руку к глазам — красными лентами из середины ладошки расплывалась, растворяясь в воде, кровь. «Ой!» — плечо тоже кольнуло. Мимо медленно проплыл острый полупрозрачный предмет. «Это лед». И он был везде. Голубые куски льдин, покачиваясь и переворачиваясь, хаотично двигались в разные стороны. Не обращая внимания на режущую боль от царапающих ее льдин, Арья быстро заработала руками и ногами, желая как можно быстрее добраться до дома. Чем ниже она опускалась, тем больше было льда, а холод уже пробирал почти до костей. В какой-то момент она просто не смогла двигаться. Руки и ноги словно сковало. Льдинки перестали двигаться, замерев на месте. Арья смотрела на свет внизу, на желанный Винтерфелл, спрятанный на дне моря, хотела моргнуть, но не смогла. Захотелось вдохнуть, но ни одна мышца была неподвластна ей. От невозможности двигаться нарастала паника: казалось, если она не сдвинется хоть на чуть-чуть, не шевельнет пальцем, не вздохнет или не сместит взор в другую сторону, ее разорвет изнутри, она просто умрет и исчезнет. Хотелось по-настоящему плакать от бессилия, но и этого теперь она не могла. «Я должна собраться. Я никогда не сдаюсь». Собрав последние силы внутри себя, запретив себе думать о невозможном, Арья глубоко вдохнула…***
С хрипом ворвавшийся в легкие воздух резал грудь. Арья широко раскрыла глаза на вздохе и хотела сесть, но что-то опять не дало ей пошевелиться. — Опять кошмар? — сказал мужской голос, смахнув с сознания последние остатки сна. Мужская сильная рука обнимала ее, не давая встать. Тот шторм, в самом начале ее пути, все никак не давал ей покоя. Арья часто вспоминала те огромные волны и тело, летящее в пенную бездну, и весь этот кошмар незаметно превращался в так мучивший ее не раз сон. Казалось, что это забывать нельзя, но по прошествии времени она уже не могла точно сказать, было ли все то, что она вспоминала, взаправду, и что исказила, выпятила или стерла в воспоминаниях ее память. — Матис… Ты теплый, — повернувшись на бок, она обняла мужчину, прижавшись щекой к его гладкой груди, приникнув к нему всем своим обнаженным телом. Неприятное ощущение от сна почти растаяло, испарилось. Никогда Арья не думала, что так все сложится. Что после многих месяцев, проведенных в море, после всех неудач, потерь и разочарований она встретит его. Что появится человек, который докажет ей, что не обязательно быть одной в этом мире. И можно просто стать на время почти счастливой, без клятв и обещаний, без условностей и планов на будущее. Скоро они должны будут расстаться и каждый пойдет своей дорогой, оставив внутри себя лишь память об этих днях. Мужские руки, оживившись, прошлись по ее спине, спустились на бедра, почти полностью покрыв их своими широкими ладонями. Арья закинула ноги ему на бедро и, послушно изогнувшись, прижалась плотнее. Тихая радость от пробуждения в его руках сменилась возбуждением, она чувствовала биение своего ускоряющегося пульса, разгоняющего кровь и его горячее дыхание. Но все это было намного позже. И их встреча никак не предвещала их пусть и короткого, но совместного будущего.***
«Нимерия», стоявшая на якоре, скрылась за скалами, в изобилии возвышающимися черными опасными препятствиями ближе к берегу, словно стены разрушенного замка. Арья, стоя на носу их шлюпки, с опаской смотрела на берег. В борт стукнуло. — Осторожней, Джек! — тихо крикнула она тяжело работающему на веслах мужчине. — Тут везде корни, Арья, — рыжий Олдри, заросший бородой, сделал очевидное открытие. — Вижу, — пробурчала она. Весь берег, начиная от самой воды, был усыпан растительностью. Собственно, берег в большинстве своем и был сплетением из корней и стволов, и только в вышине зеленел листвой. Корни змеями уходили прямо в мутную воду, покрытую островками рясы и тины. — Тут воняет, Арья. Арья резко обернулась на Олдри. «Как же все они исхудали». И Олдри, и Джек, и вся остальная команда, оставшаяся на корабле, представляла собой жалкое зрелище. Оборванные, голодные, изможденные. Нормальная еда давно закончилась, а от первоначальных запасов остались лишь каменные галеты, которые не размокали даже в горячей воде, а жевать их было проблематично: все, как один страдали болезнью, от которой кровоточили десна и шатались зубы. Спасали только редкие уловы рыбы, да крысы — в совсем трудные времена. Проблемы с водой доставали не меньше, и хоть Арья не желала снова переживать ещё хоть один шторм, в былые дни штиля она почти умоляла Богов ниспослать на них хоть небольшую тучку. Воздух в море, пропитанный морской солью, разъел их одежды, и Арья давно уже не носила красивые вещи, кричащие, что она принадлежит к знатному роду. Штаны с заплатами, полощущиеся на ветру, да рубаха с широкими рукавами — вот и все, что было на ней надето. Меч Игла и кинжал из валирийской стали, впрочем, всегда были при ней. Волосы она давно коротко обрезала, и теперь они торчали в разные стороны неровными пучками. Вши и блохи искусали ее кожу, солнце сожгло, а та же соль сделала ее шершавой и жесткой. Никто уже не называл ее «леди» или «миледи», просто «Арья», которую хоть и слушаются, но которая наравне со всеми (но капитан был до последнего против) ставит паруса, освежевывает крыс и ухаживает за больными. Хотя ей было очень противно выносить горшки и прикасаться к липким стонущим телам, но она была уверена, что должна это делать. В конце концов, именно по ее желанию они отправились в это путешествие, и, хотя Арья всегда считала себя одиночкой, но в море одному не выжить — они ее команда, а значит она должна заботиться о них. Последние месяцы выдались тяжелыми. По пути им встретился только один остров, на котором почти ничего не было. Отчаяние сменилось надеждой, когда вдалеке показался зеленый берег, обещавший живность, воду и, быть может, даже фрукты. И вот теперь Арья испытывала сильную тревогу и предчувствие чего-то, когда вглядывалась в этот неприветливый мрачный лес, наполненный странными шорохами и смрадом. Наконец, деревья стали реже, между ними стало больше света и другой причудливой зелени, вода чище и вдоль берега обнажилась тонкая полоска песка. Подул легкий свежий ветер, унося прочь гниющий запах странного леса. Песчаный берег оканчивался обрывом в половину человеческого роста, над которым простиралось поле, покрытое волнующейся на ветру травой и редкими шапками кустов. Джек, запрыгнув на обрыв, сразу пропал, нырнув в траву. У Арьи подпрыгнуло сердце от его неожиданного маневра. Она бросилась под крутой склон, прижалась к красному, рассыпающемуся на ее плечи дерну, сжала рукоятку Иглы и выставила вперед кинжал. Олдри вдруг не к месту растянулся в улыбке. Рядом спрыгнул с пригорка Джек, держа за лапы ярко-красную птицу с болтающимся на свернутой шее длинным изогнутым клювом. — По крайне мере, тут есть чем поживиться! — весело крикнул он, и с этим Арье трудно было не согласиться. С удовольствием съев поджаренную на костре птицу, которая оказалась хоть и жестковата, но недурна на вкус, было решено обследовать местность и, если в ближайшей лиге от них нет ничего опасного, вернуться на корабль за остальной командой. Арья отпила из меха. Смесь тухлой воды и рома уже порядком ей надоела. Но пить одну воду — значит рано или поздно слечь с кровавым поносом, а от рома у нее к вечеру кружилась голова. — Сперва надо найти воду, — решительно произнесла она. Пройдя некоторое время вглубь по высокой траве, они увидели небольшую, почти пересохшую, судя по полоске илистого потрескавшегося берега реку. На всем пространстве, которое охватывал взгляд, признаков присутствия людей не было. Только жесткая трава, редкие деревья вдалеке с раскидистой кроной, да низкое голубое небо с редкими облаками. Еще на корабле они решили, что огромные земли, раскинувшиеся перед ними, скорее всего Ультос. Таинственный континент, где нет ничего, кроме леса. Теперь, чтобы попасть в Эссос, проще всего плыть вдоль берега на восток, в Шафрановый пролив. И теперь у них будет в достатке и пищи, и чистой воды, с облегчением подумала Арья, глядя на противоположный берег реки, где высокие, белые, с редкими вкраплениями черных перьев птицы с сине-черным хохолком что-то выискивали, резко опуская в реку длинную шею, словно клюя воду. «Но тут могут быть не только птицы…». — Надо быть осторожнее! Здесь наверняка есть и змеи, и свои волки. Судя по типу растительности, здесь могут быть и речные драконы. Так назвала их Арья: больших, даже огромных ящериц, буро-зеленых, с грубой, словно чешуйчатой кожей и огромными острыми зубами. Они были быстры и незаметны, словно змеи извилисто перемещаясь по траве или под водой, изгибая за собой бугристый толстый хвост. И Арья видела, насколько сильны могут быть челюсти этого животного, запросто перекусывающего руку или ногу. — Арья… — напряженным голосом тихо позвал ее Джек. Обернувшись, она увидела их. Дюжина человек. Почти голых, с темной кожей, разрисованной белыми и красными полосами и точками. Широкие носы и губы, волосы, собранные на макушке в белесые шары. Игла и кинжал сразу оказались в обоих руках. Она попробует справиться с ними. Но Джек с Олдри могут погибнуть, о чем говорили длинные копья местных людей. Они держали их наперевес, но не бросали. Сначала рухнул Олдри, потом Джек. Арья встала в стойку. — Стой, женщина! Твои люди живы! — донесся голос до ее ушей. Стать наложницей этих дикарей вовсе не входило в ее планы, но из дюжины копий какое-то вполне могло достигнуть своей цели. И этот голос — это Общий язык. Даже в Эссосе, на одном континенте говорят на разных языках, а в Вестеросе всегда можно отличить северный говор от южного. — Мои люди лежат на земле и не двигаются! Откуда мне знать, что они живы? — решила ответить она человеку в центре. «Главный». Послышался стон, Арья краем глаза заметила, что Олдри шевелится. Копья в нем не было, а значит его сразило что-то другое. «Стрела, дротик с отравой?» Она расставила пошире ноги, прикидывая, в кого лучше запустить кинжал, а кто умрет от Иглы. Главный отделился от остальных, двинувшись вперед. Он подошел к Арье, почти на расстояние вытянутой Иглы и, вытянув в сторону руку с копьем, украшенным на конце цветными перьями, отбросил его в траву. — Я безоружен и не хочу причинить вам ни смерти, ни боли. Как и вашим друзьям. Только сейчас она заметила, что этот человек отличается от других дикарей. Кожа его была светлее, а черты лица заметно тоньше. И глаза. Синие глаза с необычным оттенком. Если бы ее хотели убить, то это бы уже произошло. Если бы они хотели забрать их как рабов, то не стали бы церемониться: в конце концов Арья в сознании, а не лежит, как ее спутники в траве. Может и правда его намерения добры? «Даже если меня возьмут в рабство, то, при существующем раскладе, шансов спастись будет больше, чем в бою». Решив так, Арья опустила меч. — Кто вы такие? — решительно спросила она. Незнакомец беззвучно засмеялся. — Кто мы такие? Я думал, представляться должны гости! Или вы считаете, что пришли к себе домой? Арья оглянулась вокруг. — Нет, это не мой дом. Но и вы родились не здесь. Я знаю, — она сразу решила поставить себя перед ним в нужном свете. — Леди, может продолжим разговор в более приятной обстановке? — Будь по-вашему. Но что с моими друзьями? Незнакомец махнул рукой своим раскрашенным спутникам, один бросился к Джеку, другой к Олдри, а их вожак что-то им сказал, и это звучало как: «Кхр-хур-кхр» по мнению Арьи. Она напряглась, но после того, как дикари что-то положили им в рот, Олдри с Джеком застонали сильнее, а потом сели, потирая лицо и головы. Выглядели они вполне живыми, хоть и помятыми. Действие снадобья, видимо, все еще действовало, и они восприняли предложение дикарей пройти до деревни как должное. Арья с незнакомцем шагали впереди, сзади плелись Олдри с Джеком, остальные дикари исчезли где-то в траве. — Вы откуда-то из Вестероса, — предположил новый знакомый Арьи. — Возможно. А вы из Эссоса. Вольные города, — сказала она уверенно. Цвет его волос под белой краской трудно было разобрать, но эти характерные валирийские глаза… Их ни с чем не спутать. Почти как у Драконьей королевы, только темнее. — Меня зовут Матис. — А меня… Элли, — Арья была уверена, что его имя вымышленное, так же, как и ее. Она решила рассказать что-нибудь о себе, чтобы он больше не задавал вопросов. — Я путешественница, мой корабль унесло штормом, и мы заблудились в море. — Долго же вы блуждали по морю, — он оглядел ее с ног до головы. — Да, долго, — и она жадно откусила от ножки птицы, а затем тут же впилась зудящими зубами в мягкий сладкий неизвестный ей плод. Они сидели в доме, больше похожем на шатер, стены были из бревен, а крышу покрывало множество длинной сухой травы и веток, словно большая волосатая шапка. Обстановка была более чем скромная: топчан в углу, грубо сделанный столик посередине и бревна вместо стульев. — Пираты взяли меня в рабство, но, к счастью или к несчастью, — он оглядел стены своей хижины, — их корабль разбился о скалы, а я выжил. Это было три года назад. Думаю, что прошло три года… Здесь сложно следить за временем. — И вас не пытались убить или съесть? — Местные люди не знают, что такое вражда и ненависть. Мне кажется, жажды крови просто нет у них в крови, — его голос показался ей наполненным печалью. — А как же власть? Разве у них нет короля? — Здесь нет ни королей, ни правителей. Главное — семья. Они приняли меня, и теперь я чей-то названый сын, отец, брат. Каждый выполняет свою работу — кто-то охотится, кто-то ловит рыбу, охраняет деревню, ткет или строит новые дома. Семья, в которой я живу, очень большая. Я и не знаю всех. — А другие семьи? — Мы редко пересекаемся. Земли много, и места хватает для всех. — Семья — это главное, — согласилась Арья, еле проглотив большой кусок. Свою она не видела очень давно. Санса, Джон, Бран… Все были так далеко друг от друга, когда она покинула Вестерос. Увидит ли она еще их когда-нибудь? За все это время многое могло измениться. Санса могла выйти замуж и, возможно, у Арьи уже есть племянник или племянница. Маленькие принцы Севера. Бран совсем уже взрослый, может отрастил усы или бороду. Правит Шестью Королевствами. Справляется ли он? Не всем людям, которые остались с Браном, Арья доверяла. Сэм, Бриенна, Давос, в них она была почти уверена. Почти уверена, что они не способны предать или продать. Но Бронн и Тирион — этих людей Арья совсем не знала. Тирион был десницей Дейенерис, и Бран захотел, чтобы он снова служил королевству. Интересно, почему? Санса, конечно, называла его умным, но если он такой умный — почему служил Драконьей королеве? Серсея тоже не была глупа, но она заслуживала смерти. Но, видимо, Брану видней. Он же Трехглазый ворон. Их мать была бы рада, узнай она, что ее дети теперь короли. А отец? Что бы сказал он? Если бы отец был жив, Санса бы не была королевой. И он бы ни за что не позволил отправить Джона на Стену. Арья не знала как, но была уверена, что отец нашел бы выход. Что бы они сказали ей сейчас? Мать и Санса ужаснулись бы, увидев ее в таком виде, услышав ее истории, это точно. Бран просто бы улыбнулся, принимая все, как должное. Джон бы крепко ее обнял, и Арья бы почувствовала, насколько близко он принимает к сердцу ее историю. Что каждое ее слово для него не пустой звук, и он все-все понимает. Отец посмотрел бы сердито, молча слушал бы. Оставив ее, он долго бы сидел в Богороще. А потом, резко развернувшись, нашел бы Арью, и тоже крепко обнял, сказав, что все в прошлом. — У меня есть два брата и сестра, — она сказала это неожиданно для самой себя. — А у меня никого нет, — сказал Матис. — Но ты же сам сказал, что это, — Арья обвела хижину рукой, — и есть твоя семья. — Но она ненастоящая. Послушай, Элли, — он склонился к ней ближе и быстро заговорил: — вы должны взять меня с собой. Я помогу вам с провизией, с охотой. Я знаю места, как и где лучше охотиться. Здесь растет много фруктов, которые можно есть. Но есть и такие, от которых можно умереть. Но если она возьмет его с собой, то придется рассказать, кто она есть на самом деле. Он выглядел искренним, его история частично, конечно, лжива, но он явно не врал, когда говорил, что провел здесь несколько лет. И неважно, кто он на самом деле: перед ней сидел человек, который просто хотел попасть домой. — Я должна кое-что сказать тебе, Матис. Я не Элли. Я Арья Старк из Винтерфелла. Ты ведь знаешь, где это? — Арья Старк, — он в задумчивости смотрел на нее. — Да, знаю. Винтерфелл, что на Севере. Ты дочь Неда Старка. Как ты здесь оказалась? — Я же сказала. Я путешествовала. Проплыла через все Закатное море, — с гордостью сказала она, — нашла три острова Элиссы Фарман и еще другие, а среди них один — очень большой. И это не ложь. — Да уж, вижу, что правда. Как еще дочь северного лорда окажется на другой стороне мира, голодная и оборванная, если не по собственному желанию, — в его словах Арье почудилась издевка. — Ты думаешь, если я девушка, то должна сидеть дома, выйти замуж и нарожать детей? Думаешь, девушкам запрещено даже думать о приключениях и открытиях? — Ты не просто девушка, ты дочь знатного лорда. Как он разрешил тебе? «Он ничего не знает. Ну конечно. Провел несколько лет с дикарями, не видя и не слыша ни одного человека из других земель». — Мой отец умер, — еле выдавила эти слова Арья. — Мне жаль. Прости. — Я возьму тебя с собой на мой корабль. А теперь скажи мне, где тут можно поспать? Уже на корабле Арья удостоверилась, что внешность у Матиса стандартно-валирийская — серебряные волосы и красивые черты лица. Несмотря на то, что он не ходил в море уже давно, сноровки ему было не занимать — он ловко лазал по мачтам и реям, и чаще всего его можно было увидеть на самом верху, на марсовой площадке, чем на палубе. «Нимерия» шла вдоль извилистого берега Ультоса, вдоль его лесов, равнин и песчаных пляжей. Ее команда, начав хорошо питаться, быстро пошла на поправку, все оживились и смех стал звучать все чаще, а люди были в предвкушении скорого возвращения домой. Каждые несколько дней они сходили на берег с Матисом, где он помогал охотиться. Больше всего Арье понравилось мясо большой, с толстую ногу толщиной, желтой змеи. Нежное и жирное, оно словно таяло во рту. А еще мохнатые красные ягоды, растущие гроздьями на высоких пальмах, внутри состоящие из маленьких шариков, которые лопаются во рту сладким густым соком. Они сидели на бочках на палубе, под самой грот-мачтой и ели руками запечённую в листьях рыбу. Арья подогнула ногу в драной штанине и болтала босой ногой. Матису нашли штаны и куртку с оторванными рукавами. И теперь, с серебряными гладкими волосами до плеч, развевающимися на ветру и прижатыми сверху красной банданой, с серьгой в виде кольца в одном ухе он стал похож на пирата. — После Томмена королевой стала сама Серсея, — просвещала Арья Матиса в историю недавно минувших дней. — Но Дейенерис Таргариен свергла ее, — она замолчала, думая, как дальше продолжить и стоит ли говорить, от чьей руки умерла Драконья королева. — Но сейчас король — твой брат. Так ты говорила. — Да, король — Бран. Дейенерис совсем недолго была королевой. Она… она так хотела стать королевой, что сожгла целый город. Всю Королевскую Гавань. Вместе почти со всеми людьми. И не собиралась останавливаться на этом. И один человек убил ее за это. — Может, она была сумасшедшей? Как ее отец, — действительно, сложно представить, что человек в своем уме решится на такое. — В начале мне она показалось вполне нормальной. А ее драконы… Мир не видел зверей чуднее. — Ты была с ней знакома, Арья? — он явно проявлял интерес к мертвой королеве. — Тебе-то что! — Арья демонстративно встала и пошла от него прочь. У нее и так много дел, чтобы болтать с пиратом-неудачником о том, что для него не имеет никакого значения. — Расскажи про драконов! — донеслось ей вслед. Арья не знала, отчего Дейенерис сожгла всех тех людей — в этом не было никакого смысла. Только ненависть способна толкнуть на такое, но за что ей ненавидеть целый город? Она назвала ее убийцей, когда разговаривала с Джоном, но до атаки на Королевскую Гавань Арья не видела в ней таковую. И Джон, ее милый добрый брат, не смог бы любить женщину, в которой не было достаточно добра и милосердия. Наверное, она сошла с ума, сошла с ума от горя, решила Арья. После смерти дракона и своей темнокожей подруги. А может, еще и из-за чего, почем ей знать? Ей было знакомо это чувство ненависти, когда отбирают самое ценное. И кто-то из этих сожженных людей наверняка тоже кричал и радовался, когда голова слетела с плеч ее отца. Но Арья не желала им смерти, она винила только Ланнистеров. А люди, что люди? Они слабы и глупы в толпе. И все мы глухи к чужой боли, когда это не касается лично нас. Но для Арьи важен был Джон, а для него важна была его королева. Поэтому иногда она думала обо всем этом. Арья хотела помочь Джону бежать из-под стражи Безупречных, начала разрабатывать план побега, но Санса долго ходила за ней по пятам, отговаривая это делать. Она сказала, что тогда начнется война, а раз он еще жив, то есть вероятность, что все решится миром. Войны Арья не хотела, если прольются реки крови, то тогда убийство Дейенерис было напрасным. И Джон подставился зря. Сейчас же Арья была почти уверена, что ее брат не сидит на Стене, он ушел за нее дальше на Север, скорее всего, со своим рыжим другом. Или уже вернулся в Винтерфелл. В нем всегда было то чувство внутренней свободы, что и в Арье, а если это есть внутри, то никакие запреты и правила не остановят человека. Таков был Джон, такова была сама Арья, и она чувствовала, что такой же и ее новый знакомый Матис. В очередной раз высадившись на берег, Арья нашла озеро в лесу. Этот лес был не такой как тот, что они впервые увидели. Деревья были реже, а землю устилала мягкая трава, а не корни. Озеро было почти незаметно, спрятано в кустах, прикрытое длинными веерообразными листьями. Матис уверил ее, что тут можно искупаться, что ядовитых змей нет, а в самом озерце водятся лишь маленькие рыбки, которые будут щекотать ей пятки, легко присасываясь к ее коже. И они после этого снова станут гладкими, как в то время, когда она была ребенком. Местные женщины часто принимают такие ванны — так сказал Матис, и Арья ему поверила. Высокие густые кроны защищали ее от палящего солнца, а вода была прохладно-приятной. Арья откинула голову на край и закрыла глаза. Длинная трава в воде ласкала ее кожу, а пятки и правда кто-то пощипывал. Сначала она испугалась и задергала ногами, но потом решила, что это просто смешно, она не должна бояться каких-то там рыбок, и расслабилась, отдавшись на волю воды. Звуки этих лесов были не такие, как в Вестеросе. Красивого пения птиц слышно не было, только резкие перекликающиеся крики, кваканье, да странный, непрекращающийся стрекот. Запахи прелой травы смешивались с ароматами здешних ярких причудливых цветов. Она нырнула с головой под воду, желая смыть с себя многодневную грязь. Растерла в руках пригоршню маленьких белых цветов, собранных по дороге сюда — Матис рассказал их секрет: если растереть, получается душистое мыло. Она втирала эту мыльную кашицу себе в голову и скребла кожу импровизированной мочалкой из пучка травы. Вода в озере покрылась пеной и лепестками. Арья снова нырнула, смывая с себя последнюю грязь. Вынырнув, она увидела, что в озере стоит Матис и ехидно улыбается ей. Со злости она плеснула на него водой. Лепестки вместе с пеной поползли по его голой груди, по гибкому телу. «Почему он здесь?» Мысль о том, что она единственная и первая белая женщина, которую он видит впервые за несколько лет заставила ее уши гореть. «Я же голая…». Прохладная вода стала казаться теплой. — Так что там с драконами? — неожиданно серьезно спросил он. — Что? Ты залез ко мне сюда, чтобы поговорить о драконах? — злость и смущение странным образом клокотали в ней. — Ладно, слушай. Она шагнула к нему ближе. Вода была выше ее груди, и это придавало какую-то уверенность. — Драконы огромны. Их тело покрыто чешуей, блестящей, как начищенный меч. Они горячие. Опасные. Смертоносные, — она подошла еще ближе. — От его пламени плавится камень, а если он дыхнет слишком близко, то всё вокруг просто взрывается, и все умирает вокруг. Они очень много едят, а когда едят — растут. И если бы мир населяли драконы, в конце концов им пришлось бы пожирать самих себя. Они не знают жалости, не знают сострадания… — Но как Дейенерис справлялась с тремя взрослыми драконами? — казалось, он не обращает внимания на ее наготу, на то, что она совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. «Может, он евнух?» Арья покосилась вглубь воды. Но она была слишком мутная, чтобы рассмотреть, что скрывается в глубине. Она снова отошла назад, уперлась спиной в мокрую траву и сосредоточенно стала рассматривать свои ногти, выковыривая из них уже смытую грязь. — Я не знаю. Правда не знаю. Но пока они были у нас в Винтерфелле, ни один дракон не сделал ничего плохого. Наверное, они просто послушные. И умные, — «Пора заканчивать этот разговор». — Я больше ничего не знаю о драконах. Уходи. Он шагнул к ней и взял ее маленькую руку в свою. — Арья… Арья посмотрела на него. В его темные, почти фиолетовые глаза — и не смогла отвести взгляда. «Что вообще происходит?» Арья чувствовала, как внутри словно разливается приятная волна, от кончиков пальцев на ногах к самой ее макушке. Тело словно само решало, что ей делать. Ноги шагнули ближе, и, оттолкнувшись от мягкого дна, она ухватилась ему за плечи и обвила талию ногами. Она провела рукой по его покрытому капельками загорелому лицу. Провела покалывающими изнутри пальцами по идеально изломанной брови, впалой скуле, слегка коснулась красивых губ. Их лица были близко, почти касаясь носами, и Арья чувствовала его возбужденное дыхание. И еще кое-что горячее упиралось ей между ног, и там же сосредоточилось все ее сознание и чувство горячего томления, нарастающего с каждым мгновением. Она спустилась ниже, и, чувствуя, как его член входит в нее, застонала ему в губы, не в силах сдержать удовольствие. Через миг его язык уже оказался у нее во рту, спиной она уже упиралась в траву, пригвожденная Матисом и его членом. Он яростно двигался в ней, и каждое его движение словно обрушивало на нее горячую волну удовольствия, заставляя стонать и шире раздвигать ноги навстречу его напору. Но все это было намного позже — Ультос, их встреча и то озерцо, наполненное до краев страстью.***
В тот день все началось с того, что Кэльвин подрался с Уотсом. Они катались по палубе, гремя своими костлявыми телами, кряхтя, слабо замахиваясь и нанося удары друг другу. Такую картину застала Арья, выйдя на шум. Кто-то из них громко вскрикнул. — Он укусил меня! — крикнул Кэльвин. Арья поискала взглядом Дикси, который сейчас исполнял обязанности капитана. Не найдя его среди других, присутствовавших на палубе, она обвела взглядом людей — они подозрительно разделились на две группы: одна поменьше, другая больше, человек восемь. — Что происходит? — Люди молчали, и только один из большой группы явно хотел что-то сказать, подавшись вперед. Но тут же был остановлен Олдри, схватившим его за руку и отрицательно покачавшим головой. — Все хорошо, Арья, мы сами разберемся! Мужские дела, — Олдри беззубо улыбнулся. Уотсу удалось оседлать Кэльвина, и он с силой ударил его головой. И еще раз. Со стороны казалось, что в его планы явно не входило оставлять противника в живых. — Уотс! Хватит! Ты же убьешь его! — Когда миледи узнает, что он задумал, — Уотс сплюнул кровью, — она сама прикажет выбросить его за борт. — Да-а… — слабо зашелестела толпа. — Что? Да говорите же! — Кэльвин решил стать капитаном! — крикнул кто-то из толпы. — Он связал и закрыл в каюте Дикси. — Он говорит, что мы должны начать есть друг друга, чтобы выжить! — Кэльвин прав! — Женщина на корабле — не к добру. — Арья Старк принесла нам одни несчастья! — Заткнись, Дик! — Бабу надо использовать по назначению! — Еще слово — и я вырву тебе язык! — Кто тут собрался есть друг друга? И использовать меня? — Арья вытащила свою Иглу и постукивала ей по плечу, ступая вдоль ряда из пяти человек, которые были явно за Кэльвина. — Ты не знаешь, куда мы плывем! И сможем ли вообще вернуться домой. А в море нет золота, чтобы расплатиться с нами! — Дик, с черными свалявшимися патлами и лысиной на макушке выступил вперед и пытался смотреть смело. Он дернулся назад, когда кончик Иглы неожиданно оказался у его дергающегося кадыка. — Ты самый смелый? — Арья испытывала лишь отвращение. — Ну, что ж, мне даже не жаль тебя. Скосив маленькие глазки, он все еще смотрел на клинок Иглы, а кинжал Арьи был уже в его сердце. Она выдернула кинжал, и горячая кровь брызнула на ее руку. Тело Дика рухнуло, заливая палубу кровью. — Теперь у вас есть мясо, — она громко обратилась к оставшимся четырем людям. — Вы можете съесть его и умереть. Но нас осталось очень мало, и вы нужны мне. Мы можем просто сделать вид, что ничего не было. Четверо человек, не сговариваясь, подхватили тело Дика и выбросили за борт. — Этого тоже, — указала она на стонущего Кэльвина. Черные мешки под глазами, впалые щеки, потрескавшиеся губы — такой видела себя Арья в мутном осколке зеркала. Уже три месяца им не встречалось ни одного острова, а редкий дождь прошел всего пару раз. Вся команда была ослаблена и больна. У некоторых на коже появились темные пятна, как синяки, проступающие изнутри, суставы разбухли и болели. Судовой лекарь, Энтони Рум, уже давно предупреждал, что с такими запасами провизии морская болезнь рано или поздно начнется, и что это все от отсутствия овощей в рационе. Он слег одним из первых, очевидно, в виду своего преклонного возраста, и тихо умер однажды ночью. — Земля! — донесся крик. Выбежав на палубу, Арья увидела вдалеке, в прозрачной дымке, черный выступ. Это мог быть всего лишь один из безжизненных островов, которые периодически встречались им. Но даже на них, скалистых, с редкой растительностью, можно было наловить птиц, а если очень повезет, даже набрать яиц из их гнезд или набрать воды из редких, слабых ручейков. Они ловили рыбу, но скудного улова едва хватало, чтобы не начать падать в голодный обморок. Изредка им встречались морские черепахи, с нежным белым мясом. Поймав первый раз одну большую, с облепленным ракушками скользким панцирем, команда устроила настоящий пир. Позже они ловили черепах про запас и те медленно ползали в темноте трюма, в стоялой воде, всегда тонким слоем находившейся там, вытягивая свои грубые, словно каменистые морды и щелкая пастью, как клювом. Но теперь в море они отчего-то больше не встречались. «Птицы там точно есть», — Арья увидела одну, парящую высоко в небе, а когда они подошли еще ближе, чаек уже стало больше. Резко падая в потоке воздуха, они взмывали снова ввысь и кричали, словно новорожденные щенки. Здесь, в море, этот крик теперь навсегда впечатался в ее сердце, как предвестник надежды. Еще на подходе они заметили странный черный камень, выступающий из воды у самого берега. Он отличался от остальных серых камней. Что-то было в нем неправильное. При ближайшем рассмотрении это оказалось большое морское животное — мертвый кит. Волны с шумом бились о блестящее черное тело, покрывая его лопающейся грязной пеной. Большая пасть была приоткрыта, обнажая частые закругленные зубы, посиневший огромный рыхлый язык вывалился на песок. Чайки клевали его толстую кожу, местами успешно — из маленьких разрывов торчало белое, вымоченное морской водой мясо. Они видели других китов в море. Больших и маленьких. Слышали их пронзительный жалобный крик. Даже пытались безуспешно проткнуть одного гарпуном. Рот Арьи наполнился слюной — столько мяса им хватит надолго. Но причалив на шлюпке к каменистому берегу, им пришлось распрощаться с мечтой о сытной еде. Кит давно уже тут лежал — его туша жутко воняла тухлятиной. Арья взбежала по камням выше, зацепилась за выступ и подтянулась на небольшое плато. Вырвала колосок из торчащего бледного пучка жухлой травы и, ободрав семена, закинула их в рот. Они были жесткие, мучнистые и безвкусные, но это было растение, а значит, даже такая пища поможет справиться с болезнью. Обдирая коленки, она забралась еще выше. Вытянулась в полный рост под порывами ветра, и сердце наполнилось отчаяньем. Верхушка острова заканчивалась обрывом, уходящим прямо в бурлящую пену. А за ним — только море и море. Темное, бесконечное, сверкая своей качающейся чешуей на бледном солнце. И это тоже было лишь эпизодом ее странствия, и не самым худшим…***
Арья, вздохнув, откусила последний кусок сыра, пропахший плесенью и зачерпнула полную ложку вареных бобов. Кур и свиней они давно уже съели. Фрукты и свежие овощи закончились в первый же месяц. Она была готова к лишениям, прекрасно понимая, на что идет. Знала, что придет время и придется экономить на еде, воде. Что море опасно штормами и пиратами. И там, в глубине, водятся опасные чудовища, огромные кальмары, которым достаточно использовать лишь кончики своих щупалец с присосками размером с дракона, чтобы обнять корабль и раздавить его в щепки. Но «Нимерия» летела на парусах только вперед, обдуваемая ветрами, разрезая волны, оставив Вестерос далеко позади. Шторм и болезнь нисколько не испугали Арью, не стерли ее жажду путешествий и веры в себя. Даже к качке она почти привыкла. Арья повязала яркую косынку на голову на пиратский манер, чтобы солнце не пекло так сильно голову, достала из своего сундука белую широкую рубаху с прихваченными на запястьях рукавами и шнуровкой у горловины. Плотные штаны с широким поясом и мягкие полусапожки, украшенные выдавленными на коже головами лютоволков. Оскаленный лютоволк же находился под торчащей на носу наклонной мачтой, чтобы все видели, кому принадлежит этот корабль. Закончив с трапезой, Арья легко взбежала на бак и, ухватившись за гудящий канат, покачиваясь вместе с ним, смотрела вдаль. Медленные волны нежно набегали на белый песчаный берег, растворяя следы и оставляя после себя лишь исчезающую тут же пену. Арья обернулась в сторону моря — солнце было почти в зените и, словно огромная звезда, простирало свои горящие стрелы в разные стороны. Море искрилось, дрожа на ветру золоченой чешуей. «Нимерия» была надежно спрятана в бухте за скалами. Густой лес впереди возвышался над ними, справа были уходящие вдаль зеленые холмы. «Новая земля». Неожиданно для себя Арья поняла, что она растеряна. Так долго стремилась найти новые земли, много раз представляла, как они будут выглядеть, кто и что встретится на ее пути. А теперь эта буйная зелень впереди таила в себе столько неизвестности. Арья залезла на большой серый валун и обратилась к своей команде, состоящей из дюжины моряков: — Нам надо взобраться повыше, сначала оглядеться. Потом решим, куда двигаться! Холм зарос зеленью: раскидистые папоротники в полный рост, потрескавшиеся серые стволы, уходящие высоко в небо, так высоко, что и не разглядеть, где заканчиваются их кроны. С переплетенных между собой ветвей свешивались корни, поросшие мхом и лишайником и лианы с причудливыми листьями. Лес был наполнен звуками — писком, стрекотом и доносящимся издалека ревом. Эта какофония звуков говорила Арье, что если там есть животные, то и люди тоже могут быть. Это заставляло сердце биться чаще, наполняло его одновременно возбуждением и беспокойством. — Ай! — вскрикнул Бэрри. — Эта мошкара сожрет нас! Или кто похуже, — уже тихо добавил он. Люди остановились и стали испуганно озираться, когда в густой зелени, издав рычащий звук, словно медвежий рык, пробежала какая-то тень, мелькнула черным пятном и исчезла. Мечи и ножи придавали уверенность, но лес казался таким огромным, а их было так мало. — Обезьяны! — с лающими тонкими криками, с ветки на ветку над головами запрыгали обезьяны. Арья никогда их не видела, только слышала, что они существуют на свете, такие маленькие дикие карлики, с умом младенца и покрытые шерстью. Поднимаясь по холму, по мягкой траве, по облепленным мхом валунам, им оставалось только растерянно озираться вокруг, рассматривая невиданные раньше растения, ярких птиц и бабочек и надеяться, что в густоте леса не спряталось нечто, что может погубить их всех. От влажности рубашка Арьи прилипла к телу, а воздух был густой и насыщен лесными запахами, все было здесь чужое и странное, и отличалось не только от Севера, но даже от южного Вестероса. С высоты пригорка взору предстало зеленое море — холмистая местность, покрытая курчавым лесом, слегка волнующимся на ветру. У подножья горы, на которую взобралась Арья, извивалась небольшая речушка, каменистая по берегам. Вдалеке сизым столбиком поднимался дым. — Там кто-то есть. Подул ветер, небольшие деревца на самом верху и кусты зашевелились, послышался свист, словно кто-то свистит в манок. Арья резко обернулась. Ее люди непонимающе озирались вокруг. Вглядевшись в плотную зелень, сначала она увидела глаза — черные и маслянистые. «Зверь?» — Там! — крикнула она своим, указывая Иглой на кусты. Очертания владельца глаз стали более четкими — это оказался человек. Маленький человек с черной блестящей кожей. В руке его было маленькое копье. Не обращая внимания на выставленные мечи, существо вышло, глядя прямо Арье в глаза. В Королевской Гавани она встречала похожих людей — темная кожа, широкий нос. Только этот был маленький, даже по сравнению с самой Арьей. На голове его было нагромождение из листьев и травы, похожее на большой венок, с торчащей в разные стороны зеленью. Он был без одежды, только пучок травы прикрывал его между ног, а на груди висели какие-то камушки. — Эго-эдо-ния-эба-хи… — донесся из его рта булькающий звук, похожий на речь. Маленький человек, сильно качнув головой, вдруг пал ниц с вытянутыми руками и все продолжал бормотать на непонятном языке. Кто-то из ее людей грубо засмеялся. — Перестаньте! — приказала она. — Встань! Встань, маленький человек! — Арья осторожно прикоснулась к черному плечу, жирному на ощупь. Человечек издал писк, словно от испуга от ее прикосновения, и попятился по-пластунски назад. Но все же осторожно поднялся и что-то снова затараторил на своем непонятном языке, уже не смотря ей при этом в глаза. Он пошел вперед, оборачиваясь на Арью и опуская глаза в землю, махая рукой, словно предлагая им последовать за ним. — А вдруг это ловушка? — Все может быть, Бэрри, — задумчиво произнесла Арья, следуя за черным человечком, — но у нас есть это! Оружие! Так что держи его наготове. Они спустились ниже по едва заметной тропинке. На небольшой поляне, скрытой в зарослях, было что-то типа деревни, только вместо домов шалаши, состоящие из прутьев и сложенных на них листвы и травы. Потухший костер, валяющиеся рядом деревянные чашки. Торчащий столб из утрамбованной желтой земли, разукрашенный черной и красной краской. Из лачуг показались такие же маленькие черные люди. Голые, с едва прикрытыми листвой причинными местами. Женщины были с голой обвисшей грудью, а их дети с тонкими ручками и ножками и торчащими животами. Черный карлик что-то сказал им и люди сразу заулыбались, при этом отводя от новоприбывших глаза. Они подходили друг к другу, что-то шептали на ухо, кивая головами. Поведение их было странным и настораживало Арью, но ведь это дикари, и они видят друг друга в первый раз. Их недоверие взаимно, ведь она сама приказала своим людям держать оружие наготове. Позади нее что-то стукнуло — это рыжий Олдри пнул сложенную стопкой посуду. Маленькие люди осмелели и уже без страха подходили к ним, трогали их за одежду, осторожно прикасались к мечам, тут же отдергивая руки и иногда отбегая. Металл им был незнаком, сделала выводы Арья — вокруг них были только дерево и камень. Впрочем, местные оказались гостеприимны: откуда-то притащили две тушки оленей — только маленьких, размером с собаку, с тонкими длинными ножками. И теперь они аппетитно жарились на костре. Арье понравились желтые продолговатые плоды в толстой кожице, под которыми была сладковатая мякоть, похожая на разваренную репу. Отпив воду из круглого твердого бурдюка, бывшего когда-то кожурой неизвестного плода, как решила Арья, оглядевшись по сторонам, она подумала: «Есть ли здесь король?» Может вон тот, старый сморщенный человечек, волосы которого были уже белые, как снег? Или вон тот, с виду молодой и сильный, развалившийся у их тотемного столба, с чашкой, из которой он ел какую-то разваливающуюся кашицу прямо руками. Но похоже, что у этих примитивных людей нет ни короля, ни слуг. Все их существование было направлено на одно — найти и съесть. Рядом была река и, позвав с собой Хоупа, осторожного и сильного, она решила осмотреться. Стоя по колено в воде, махая длинным хвостом с кисточкой, в воде стояло животное — с виду похожее на худую корову, почти черного цвета, с загнутыми крутыми рогами, почти соединяющимися у самого лба. Оно шумно пило воду, когда что-то плеснулось рядом, корова резко завалилась на бок на подкошенных ногах, а нечто блестяще-зеленое на солнце придавило ее поперек тела. Это была огромная ящерица, но с длинной пастью, полной кривых зубов и с широко расставленными когтистыми лапами, с толстым бугристым хвостом, махая которым, зверь расплескивал вокруг себя мутную и уже кровавую воду. Корова истошно завыла, а водяной дракон, как сразу прозвала ящерицу Арья, уже распорол ей брюхо и продолжал рвать его, обмазываясь кишками и кровью. Наконец животное затихло и перестало дергать ногами. Дракон, схватив корову за тонкую шею, попятился назад в реку, оставляя после себя красную бурлящую воду. — Семеро… — только и смог прошептать Хоуп. Придя в себя, он выскочил вперед Арьи, загородив от нее реку. — Может вернемся на корабль, миледи? — Конечно вернемся, — Арья раздумывала, стоит ли им пытаться пройти глубже в лес. Или может продолжать идти вдоль берега с периодическими остановками? Новые земли и их обитатели манили ее. Но это было слишком опасно, для всей команды. Она чувствовала, что не готова, что надо все хорошенько обдумать. Маленькие люди, казалось бы, встретили их радушно, но тут могли быть и другие опасности. Вдруг раздался крик — посмотрев в его сторону, Арья увидела девушку. Та, прижав руки ко рту, визжа, причитала на таком же непонятном языке. Девушка была нормального роста, тонкая, с коричневой кожей и длинными черными гладкими волосами. Грудь прикрыта серой шкуркой, на бедрах какая-то тряпица. С пестрого пояса свешиваются красные бусы и такие же, в виде браслетов, были на ее руках. Арья не хотела привлекать к себе внимания и, ухватив Хоупа за руку, потащила его за стоящий рядом куст. Но девушка уже заметила их и снова закричала, обращаясь в лес, махая рукой. Оттуда сразу же выскочил мужчина, в руках его было копье. Даже не зная, что это все означает, Арья поняла, что его раскрашенное перекошенное лицо означает нечто воинственное и им стоит как-то незаметно просто исчезнуть. Но было поздно, Хоуп выскочил из укрытия и с криком, с мечом наперевес кинулся на раскрашенного мужчину. Он так и не добежал до него — копью со свистом воткнулось в его грудь и, даже не вскрикнув, он рухнул на землю. Арья сидела не шелохнувшись, пока туземец с интересом разглядывал убитого Хоупа. Он трогал его одежду, а затем попытался поднять тяжелый меч. Девушка же что-то опять затараторила, указывая рукой на кусты. «Она видела меня…». Мужчина встал, уперев ногу в грудь убитого и с чавканьем выдернул копье. Арья сжала Иглу крепче. Ждать, пока ее убьют, не имело смысла. Она бесшумно обогнула кусты и, притворившись невидимкой, подкравшись к туземцу сбоку, просто проткнула ему шею. Кровь брызнула ей на лицо. Девушку убивать не хотелось, но она ее видела, а после всего, что произошло, вряд ли ее соплеменники отнесутся к ним по-доброму. — Я не сделаю тебе ничего плохого, — Арья наступала на девушку. — Я не сделаю тебе больно. Та перестала орать и просто пятилась от Арьи, оборачиваясь в сторону леса. Краем глаза Арья увидела, что лес в той стороне реже и сквозь него проступает какое-то поселение и видны снующие люди. Действовать надо было быстро. Арья спихнула мертвые тела в реку, надеясь, что морской дракон позаботится обо всем остальном. Встала, вытянувшись в полный рост. Теперь он стал выше. Она глянула с камня в реку на свое новое отражение — большие миндалевидные глаза, нос немного крючком, большой рот. Она снова плеснула водой и потерла шкуру на груди. На нее попала кровь и теперь Арья все никак не могла смыть ее. — Кими! — услышала она крик и, не раздумывая, обернулась и помахала рукой. Она не знала как, но поняла, что «Кими» — это ее имя. Худой, но хорошо сложенный юноша в набедренной повязке подошел ближе. На его лице был рисунок из черных точек и полос. Такие же рисунки были на предплечьях и запястьях. Его черные волосы были собраны в хвост, из которого торчали цветные перышки на красных тряпицах. — Кими, где наша корова? И куда подевался Лэнса? — сердито спросил подошедший. Арья удивительным образом стала понимать язык. «Но смогу ли я на нем говорить?» Тут она поняла, что на лице ее приветливая улыбка, а это, учитывая, что корову сожрал водяной дракон, а Лэнса исчез, было, наверное, странным. Она решила, что надо изобразить шок и, не переставая улыбаться, попыталась сказать хоть что-то: — Корову забрал Похититель Солнца, — слова сами лились из ее рта нежным девичьим голоском, и затем пришло понимание того, что водяной дракон это и есть «Похититель Солнца», — Лэнса хотел спасти меня, но тоже был похищен. — Глупый Лэнса, — покачал головой юноша и, внимательно приглядевшись к девушке, беспокойно сказал: — Что с тобой, Кими? Почему ты сияешь, как солнце? Перестань! Он грубо схватил ее за руку и потащил через пролесок к домикам, говоря о том, что теперь у них не будет молока коровы, что ее все же придется выдать за Метерэто, хоть он ей и не нравится, что Кими глупая девчонка, а он, Гээджи, ее брат, единственный, кто заботится о ней. И скоро будет праздник короля. — Короля? — переспросила Арья и перестала улыбаться. Гээджи странно на нее посмотрел. Он провел ее мимо шатров из шкур, некоторые из которых были раскрашены красной, черной или белой краской, мимо полуголых людей с черными волосами, некоторые из которых были в коронах из перьев, другие увешанные бусами или с рисунками на лицах и руках. Небольшое стадо коз жалось в загоне; мужчина, укутанный полностью в шкуры, с огромными белыми перьями на голове медленно постукивал по барабану, лежащему у него в ногах и что-то пел, шепча и периодически завывая. Арья не могла разобрать его слов. Перед ним вился слабый дымок из прогоревшего костра, и он вдруг посмотрел на нее сквозь пелену дыма. — Хор-хор-хор! — крикнул он громко в ее сторону и засмеялся беззубым ртом. Их маленький домик был украшен волнистыми черными линиями, с белыми точками в каждой волне. А внутри крышу подпирали толстые бревна, вокруг были шкуры и нехитрый скарб. Посредине очаг, выложенный камнями. Арья подошла к стене, у которой, как она догадалась, был расположен ткацкий станок. Она провела тонкими пальцами по переплетению нитей, по уже вытканному рисунку — красные ромбы, зеленые полоски и цветы из треугольников. — Займись своим делом, женщина! — недовольно крикнул ей названый брат. — Гээджи! — обернулась она к нему. — Возьмешь меня с собой на праздник? — Конечно ты идешь! Как и все! Да что с тобой? — Он неожиданно подошел к ней ближе, взял за руки. — Кими, я твой брат и не хочу, чтобы тебя выдавали замуж за того, кто тебе не нравится. Но так должно быть. Метерэто стар, но он еще может подарить тебе дитя. И у него большой дом и много коз. И целых три коровы. А у нас теперь ни одной. — Я могу ткать красивые одежды, — Арья говорила, сама не зная зачем, ведь его сестра мертва, ее изуродованное тело лежит на дне реки. Однажды Арья просто исчезнет (она надеялась, что как можно скорей), и он так никогда и не поймет, куда делась Кими. — Буду ткать одежды и менять их на еду. — И много ты выменяла в тот раз? Мизу пообещал тебе муки, но так и не отдал, а когда я пришел требовать ее, сказал, что ничего не брал у тебя. И все ему поверили! Потому что ты такая… Бываешь такая… — Какая? — Ты странная. Ты всегда была странная девочка, — он сказал это, глядя ей в глаза. — Милый брат! — Арья обняла его за шею, и почувствовала, что слезы потекли из ее глаз. Гээджи заботился о Кими всю ее жизнь, после того, как их родители умерли. Как мог, он отказывался от предложений выдать ее замуж. Все ждал, что Кими сама найдет себе жениха. Но она не хотела замуж, она все еще чувствовала себя ребенком, хоть и была уже способна зачать и родить, и хотела оставаться такой навсегда. «Зачем я ее убила?» У Арьи была возможность сбежать, собрать своих людей и уплыть. Все произошло слишком быстро, времени думать не было. Арья представила, что она обнимает Джона. Как давно они не виделись? Целую вечность. Интересно, что бы он сказал, услышав всю ее историю? Понял бы? «Джон никогда бы не отвернулся от меня». Он всегда будет ее любимым братом. Этого не изменить, от прошлого не уйти. Теперь она это знала.***
Это было много месяцев назад. Человек появился неожиданно. Арья уже собиралась отдать команду отчаливать, и еще не видя его, поняла, что он рядом. Холодок пробежал между лопаток, стремглав добравшись до волос на затылке. Она резко обернулась, сжимая в руке рукоятку Иглы. — Якен Хгар. — Девочка помнит имя. — Тебя трудно забыть. — Девочка должна Богу Смерти, — он повернулся к морю. — Я иду на запад и не вернусь обратно. — Вернешься. — Откуда ты знаешь, Якен? Я могу сказать что угодно, пообещать что угодно. И могу соврать. — Твои слова могут быть ложью. Но слова — это ветер. Ты знаешь это. Он склонился к ней, источая сладковатый запах, казалось бы приятный, но Арья знала его слишком хорошо — то был запах Смерти. — Богу Смерти нужен король. Арья сжалась. Она знала только одного короля — Брана. — Нет! — Ты найдешь его на западе. Как видишь, я не заставляю тебя менять свои планы. Ты принесешь лицо короля в Черно-Белый Дом и станешь свободной от всех клятв. Отправившись в путешествие, Арья просто плыла вперед, составляла карту, надеясь, что они встретят интересные берега. Она почти забыла о «короле», который был нужен Многоликому. А если и вспоминала, то надеялась, что он ей не встретится. Может, она найдет прекрасный остров с чудесными городами и останется там навсегда. А сегодня она встретит короля. Наверняка у него свита, его охраняют. Даже дикие люди должны это понимать. Солнце садилось, и темно-синее небо смешалось с кроваво-красным. В деревне разожгли костры, которые взмывали высоко в небо и заполоняли все вокруг себя дымом так, что было трудно дышать. У Арья защипало в глазах и закружилась голова, она странно себя чувствовала, словно выпила слишком много рома. «Может все дело в дыме?» Люди рядом начали больше улыбаться, кто-то стучал в барабаны и издавал протяжный низкий звук, похожий на гудение. Несколько девушек, одев юбки из листьев, танцевали свой странный танец — дергая симметрично руками и задирая высоко колени, они изгибались и медленно кружили вокруг одного из костров. Все, возбужденно переговариваясь, собирались у холма на окраине деревни. Приглядевшись получше, Арья поняла, что холм имеет человеческую природу. Поросший сверху зеленью, он представлял собой сложенную из больших каменных блоков пирамиду, в которой зиял черный проход. По краям этого прохода стояли высокие раскрашенные люди, их убранные большими перьями головы гордо взирали поверх остальных людей. В руках были высокие копья, на лицах — бело-черные маски с оскалами. — Король-Солнце идет! — закричала толпа. Из проема показались люди. Впереди вышагивал мальчик лет десяти. Очень полный, с трясущимся животом и округлыми лоснящимися щеками, он был весь вымазан синей краской, что делало его отличным от других. Короля сопровождала свита — двое жрецов с масками в виде каких-то кровожадных животных, похожих одновременно и на оскаленные пасти волков и на водяного дракона. Жрецы, как назвала их Арья, были перемазаны красной краской. Впрочем, когда они прошли мимо нее, исходящий от них аромат сказал ей, что тут не обошлось без крови. Мальчик-король важно вышагивал мимо подданных, и они склоняли головы, вставали на колени и, не смотря на него, протягивали руки с раскрытыми ладонями в его сторону. Иногда король прикасался к рукам, тогда осчастливленный радостно вскрикивал, а одна лохматая седая женщина зарыдала, прижимая руки к груди и забилась в какой-то истерике, сжавшись в пыли, словно младенец. — Склонись, Кими! — потянул ее за плечо Гээджи. Арья упала на колени и протянула руки. Она поглядывала на короля украдкой и, когда он проходил мимо, она услышала, как он тяжело дышит, как ему трудно ступать своими толстыми ожиревшими ногами, а в его черных блестящих глазах ей почудилась растерянность — растерянность и непонимание всего происходящего. Ее руки коснулись и на ней остался синий след, как от сажи. Убивать ребенка, даже ради Бога, которому когда-то она поклялась служить, Арья вовсе не собиралась и, приняв для себя это решение, она стала раздумывать, как ей покинуть деревню без лишних вопросов. Легче всего было сделать это ночью. Но странно, что ее отряд еще не нагрянул сюда, гремя мечами, ведь прошло уже много часов с тех пор, как она ушла из поселения маленьких людей. Получившие благословение люди вставали с колен и толпой шли за королем. Наконец все остановились, и барабаны смолкли. Король и жрецы стояли рядом с плоским большим камнем. В руках жрецов были пиалы, и, крикнув гортанно какие-то непонятные Арье слова, они вознесли эти чаши к небу и затем попеременно дали выпить мальчику, не переставая при этом бормотать свое заклинание. Люди молчали, казалось, они даже не дышат — так было тихо. Было слышно только доносящийся издалека стрекот леса и хрипящий голос жреца. Вдруг мальчик стал опадать на землю, жрецы подхватили его ослабшее тело и затащили на камень. Его тело безвольно распласталось, раскинув свесившиеся синие руки и ноги. Один из жрецов закинул руку над головой, и Арья увидела, что в ней было что-то похожее на толстый нож. Под вой собственного голоса он вонзил его в грудь ребенка и дернул вниз, к паху, а второй жрец тут же погрузил руки в рану и достал сердце. У Арьи онемело лицо и зашумело в ушах. Сердце, обливаясь кровью, вознесенное жрецом к кровавому небу, сжалось еще пару раз и затихло. Все люди взвыли и, снова опустившись на колени, стали простирать свои руки к небесам. Они молили Богов, солнце, луну и звезды о мире и покое, о здоровых детях и достатке в пище. И благодарили Бога-Солнце, что он дал им возможность прожить все эти годы. Жрецы, подхватив мертвое тело за руки и за ноги, а потом раскачав его пару раз, бросили в траву, и оно исчезло. «Там яма или обрыв», — в какой-то прострации подумала Арья. — Гээджи, они убили ребенка. Арья много раз видела смерть и отлично знала, что мир несправедлив к слабым, но всегда в ней это отзывалось ненавистью к тем, кто способен на такое. — Король — это великая жертва, Кими. А для него это честь. Но ты не волнуйся, сестра, у нас будет новый король! — сказал он с каким-то воодушевлением. — И через год мы сможем все повторить снова! Из толпы вывели маленького худенького голого мальчика, поставили его на окровавленный алтарь и каждый, кто проходил мимо него, целовал его ноги и руки и оставлял подношение. Скоро от земли до верха алтарь был завален фруктами, караваями хлеба, лепешками и другой едой. Мальчик устал стоять и присел на корточки. Жрецы аккуратно подняли его на ноги и что-то сказали. Тот вытянулся по струнке, но через некоторое время снова перекосился и зевнул. Она развернулась и пошла прочь от всех этих безумцев. Почти все столпились у алтаря, в самой же деревне было почти пусто и тихо. Старик, сидящий перед костром, все так же курил трубку, а молодая женщина кормила ребенка грудью прямо у входа в свое жилище. Она прикрыла глаза и, покачивая младенца рукой, беззвучно пела ему колыбельную. Было уже темно, в черном небе ярко светили равнодушные звезды. Арья выждала, когда все вернутся в деревню и разбредутся по своим хижинам. Ее брат тоже вернулся и, завалившись на шкуры, сразу захрапел. Подождав еще немного, она тихо вышла. Нового короля держали в самой большой хижине, украшенной рисунками, перьями и фигурками животных. Она была под охраной, но Арья — Безликая, и ей не составило труда тихо избавиться от обоих. Вытерев о траву горячую кровь, она заглянула внутрь. Жилище освещали два факела, они почти погасли и их слабый свет оставлял на стенах черные большие тени. На высокой большой кровати лежал новый король. Склонившись, Арья поняла, что мальчик не спит. — Пойдем со мной, мальчик, — прошептала она. — Тебе нельзя здесь оставаться. — Мне нельзя, — прошептал он ей в ответ. — Можно. Ты умрешь, если останешься. Ты знаешь это? А у меня есть корабль, большой и красивый, с белыми парусами и волком на носу. Я отвезу тебя за море, и никто ничего тебе не сделает, — она потянула его за руку, пытаясь поднять. Мальчик сел в кровати, почесал свой уже туго набитый живот. — Я узнал тебя, ты Кими, сумасшедшая сестра Гээджи. — Я не Кими — я Арья Старк. Это мое настоящее имя. А как зовут тебя? — Я — король. — Ты не король, ты просто маленький мальчик, и ты погибнешь, если не пойдешь со мной, — она подхватила мальчишку под мышки и встряхнула, поставив на ноги. Тащить ей его было не под силу, а долго уговаривать было опасно. И тут мальчишка странно посмотрел на нее и закричал, громко, пронзительно, и ей не оставалось ничего другого, кроме как заткнуть ему рот рукой. Арья крепко прижала руку к его лицу, он задергал руками и ногами, и они упали на кровать. Она прижала его ногой и второй рукой, пока он не перестал дергаться. Медленно отпустив руку, Арья поняла, что он не шевелится — она просто придушила мальчишку. — Нет, нет… — повторяла она, пытаясь растормошить его и не могла поверить, что это случилось. Она совсем не сильно сжала его рот и совсем не закрывала нос. В глазах защипало от бессилья и своей же собственной глупости. Но корить себя времени не было. «Ладно. Что случилось, то случилось, и я не могу этого исправить. Не могу уже помочь тебе, но могу помочь себе. Якен получит лицо короля, и я навсегда стану свободной». Арья достала нож. Каменный, он плохо срезал, но Арья старалась. «Никто никогда этого не узнает, меня здесь никто не видел, и я не хотела, чтобы это произошло», — говорила она сама себя, быстро делая свою работу. «Тебя бы все равно откормили, как свинью, и зарезали через год», — сказала она, обращаясь к уже изуродованному мальчику. Она бежала через лес, не думая, что за ней может кто-то гнаться — люди или животные. Ей не нужны сейчас никакие мысли в голове, сейчас главное — бежать и спастись. Река, здесь она оставила свою одежду. Дальше, к деревне маленьких людей. Ветки били ее по лицу, кто-то ползал под рубахой, на бегу она стряхивала с себя облепивших ее тело насекомых. Кто-то жалил и царапал ее на бегу. Тяжело дыша, Арья остановилась у маленьких домиков. Они мирно желтели крышами в свете полной луны. Костер все еще дымился, а рядом с ним были воткнуты какие-то палки. Удушающий сладковатый запах стоял вокруг — Арья уже понимала, что это значит, но, не веря сама себе, она приблизилась к костру и посмотрела вверх — на палках, на самом верху были головы, мертвые головы людей из ее команды. Ночные мухи облепили их глаза и приоткрытые рты, а густая кровь чернела в темноте ночи. Бежать сил уже не было, и она, спотыкаясь, медленно брела к месту, где они схоронили шлюпку. Она сказала Джону, что никогда не вернется на Север, но это было до всего случившегося. Теперь Арья возвращалась домой.