Все ради любви

Санса

Леди Дастин уже четыре дня ежедневно наведывалась к королеве, чтобы высказать ей свое почтение. Ее кружевной черный веер все быстрей трепыхался в руках, поднимая выбившиеся черно-седые волоски из прически, а уголки дряблых тонких губ уже не изображали улыбку, а были все чаще опущены вниз, что делало леди Барбри совсем старухой. Они вышли на задний двор, где было выделено место для тренировок воинов Севера и придворовых мальчишек, которые мечтали стать оными. Племянник Дастин, Мэриан, вскользь упомянул, что его всегда привлекали бои на мечах, и Санса услужливо предложила понаблюдать за ними. Треск деревянных тренировочных мечей мальчишек и лязг настоящих, стальных, вперемешку с охами и выкриками заполняли двор. Здесь было тускло и скучно, как считала Санса, лишь камни, земля и серая сталь. А в сухой день пыль стояла до зубцов стен. Она с досадой обратила внимание, что в углу, рядом с корытом, наполненным водой для лошадей, вовсю разрослась крапива, а защитные доспехи ее солдат совсем обтрепались и подпрыгивали вместе с бьющимися кожаными жесткими лоскутами.  — Чем это пахнет? — Леди Дастин поджала свой тонкий длинный нос. После наполненного запахами цветов главного двора вокруг действительно кружили не совсем приятные ароматы: навоз и цветущая в избытке за каменными стенами замка пижма наполнили воздух густым и неприятным запахом после дождя.  — Разве в Барроухолле нет конюшен? — резонно заметила Санса. — Или навоз ваших лошадей пахнет как-то иначе? Барбри хмыкнула и щелкнула веером.  — Когда запах навоза слишком старательно пытаются заглушить цветами… В итоге отвратительны становятся даже их ароматы. Она явно не одобряла стремления королевы сделать мир вокруг хоть чуточку лучше.  — Моя нянька рассказывала занятную сказку, — Сансе непременно захотелось поделиться. — В Барроутоне, говорила старая Нэн, в городе лордов Курганов так сладко пахнет, что замечают все люди, кто проезжает мимо тех мест… Так сладко… — Санса глубоко вздохнула и тошнота подкатила к горлу.  — Это всего лишь сказка. Там ничем не пахнет.  — Так приятно… — продолжила Санса. — Если не знать, что город стоит на могиле великана, и что его огромное раздувшееся тело гниет о сих пор. Лицо Барбри дернулось, словно она хотела что-то сказать, но промолчала. «И правильно, старая стерва, молчи. Я ведь могу и передумать насчет твоего племянника». Резкий вскрик заставил их прекратить обмен колкостями. В центре двора на земле лежал мальчишка: прижав руку к плечу, он катался по земле и почти выл от боли. Мэриан опустился рядом с ним на колени, не боясь запачкать в сырой земле свои слишком чистые и светлые одежды. Он осторожно поднял мальчика и взял его больную руку в свою, поглаживая по локтю и что-то говоря. Неожиданно, он резко отвел руку в сторону и дернул. Парень вскрикнул и снова упал на землю.  — Все будет хорошо, Кэльвин, — донеслось до Сансы. — Я просто вправил тебе руку. Только теперь никаких драк и несколько дней покоя. Спешащий к ним мейстер Уолкан, махая своими широкими серыми рукавами и мелко перебирая ногами, наконец доковылял до поверженного мальчишки и, склонившись к Мэриану, выслушал его объяснения и одобрительно похлопал того по плечу. Хнычущего Кэльвина снова подняли и отвели с глаз долой. И двор снова стал наполнятся мужчинами и мальчиками, изображающих из себя рыцарей.  — Не знаю даже, в кого он такой, — со вздохом сожаления, как показалось Сансе, произнесла Барбри. — Его отец не был так добр. Мэриан тем временем направлялся к ним, а на лице его сияла мальчишеская улыбка. На его штанах темнели пятна от сырой земли, и Сансе показалось это неправильным. Она посмотрела на свои руки, облаченные в тонкие кожаные серые перчатки, потом на рукава своего густо-зеленого шёлкового платья, по всей длине которых шла золотая шнуровка, и заметив торчащую нитку, осторожно потянула за нее. Нитка, к ее досаде, бесконечно тянулась, оставляя после себя заметную полосу и выдернулась только где-то выше локтя.  — Ваше Величество.  — Мэриан, а вы не зря учились у того мейстера, — похвалила его Санса, стараясь не глядеть ему в глаза. Он этого взгляда она словно проваливалась куда-то и переставала замечать все вокруг. — Королева! — знакомый голос отвлек ее от бастарда Дастинов, и обернувшись, Санса увидела своего советника, лорда Молли. — Прибыл представитель Железного Банка и кузен лорда Мандерли — лорд Марлон Мандерли. — Они прибыли вместе? — Санса не понимала к чему это. — Они сказали: «Мы хотим видеть Королеву», — Молли, вспоминая, прикоснулся к блестящей лысине на своей голове. И, глядя снизу-вверх, уверенно сказал. — Так что выходит да, вместе. Пьедестал в главной зале возвышался над вошедшими. Санса встретила прибывших, сидя на своем скромном троне — из дубового дерева, черненого и покрытого лаком, с вырезанными по возвышающейся над ее головой спинке, оскаленными головами грозных лютоволков с белыми лунными камнями в глазах. Такими же головами, только меньше, заканчивались подлокотники, обтянутые мягкой черной кожей. Тусклый свет проникал сквозь прозрачные стеклянные красные листья чардрева в окне и разрезал пространство красноватыми прозрачными полосами, вперемежку с просто серыми пыльными лучами света. Тонкая длинная светлая бородка лентой свешивалась вдоль багрового дуплета, оканчиваясь на переплетении кожаных и замшевых поясов человека из Железного Банка. Он казался слишком мелким на фоне крупного, ненамного худее своего кузена, Марлона Мандерли, облаченного в серую кольчугу. Серая густая борода и серо-синие надменные глаза делали его еще больше похожим на брата. «Можно даже спутать», — подумала она.  — Рад встрече, прекрасная Королева Севера! — склонился в поклоне человек из банка. — Позвольте представиться — Мебиус Фойт.  — Рада видеть вас, лорд Мебиус Фойт, — старательно произнесла имя Санса. — Не часто столь занятые почтенные люди навещают наш скромный суровый край. «Теперь еще этому лей мед в уши». Север должен был приличную сумму Банку, но то, что он явился сюда явно по какому-то общему делу с Мандерли, а лорд Мандерли в последнюю встречу явно дал понять, что он настроен серьезно, требуя определенной свободы, внушали Сансе определенное беспокойство. Она не сможет противостоять Железному Банку, если те вознамерятся поддержать Мандерли — оставалось только надеяться, что Банку важней традиции, «добрые традиции и уверенность друг в друге, проверенная многими годами», так она скажет, а не смутные надежды на возможную выгоду. Мандерли неспокойно стоял на месте, и Сансе казалось, что она даже слышала, как тот фыркает, словно лошадь, готовясь к прыжку.  — Лорд Мандерли, совсем недавно ваш лорд и кузен посещали Винтерфелл. И мы занятно побеседовали с ним. Отчего же он сам не смог нынче приехать? — «Может, все-таки свалился с лошади?»  — У Вимана много дел в Белой Гавани, — прогремел Марлон и взглянул на Фойта.  — Позвольте, Ваше Величество, я объясню. Объясню, что заставило нас так спешно желать встречи с вами, — и, дождавшись благословения Королевы, он продолжил. — Совсем недавно произошло пренеприятнейшее событие: в порту Белой Гавани сгорел корабль с товарами одного честнейшего торговца Браавоса. Этим праведным человеком, — продолжал елейно петь браавосиец, — в свое время был заключен дружеский договор с нами, с Железным Банком, по которому мы клялись защищать и поддерживать друг друга.  — Получая с него свою выгоду, как понимаю, — Железный Банк никогда ничего не делал без выгоды — это Санса знала. «Странно, что не было ворона… Чем занимались мои люди?» — внезапно поняла она.  — Это неважно. Но товар и деньги пропали, — в голосе явственно блеснул металл. — Как и хороший, крепкий корабль. «Железная волна» был настоящей красавицей. А мы так надеялись, что ваш порт будет надежным пристанищем для наших кораблей. Как это и было много лет до этого, — вздохнул Фойт. Королеве было все ясно. Банк лишился своей прибыли, а Белая Гавань не хочет единолично отвечать за это. А если добавить сюда попытки Банка сыграть на якобы снизившейся надежности порта, на исчезнувшем доверии и, как следствие, снижения платы за швартовку в порту…  — Лорд Фойт, позвольте мне поговорить со своим вассалом наедине. А я уверяю вас, что наши порты будут надежны для вас, как никогда, и все ваши убытки будут возмещены.  — На другое мы не смели и надеяться, Королева, — Фойт откланялся и стремительно вышел.  — И чем же я могу вам помочь? — Санса попыталась донести голосом всю неизбежность своего превосходства. — Лорд Мандерли, давеча как на днях ваш кузен уверял меня, что ваш Дом вполне самостоятельно может справиться с различными неприятностями.  — Виман просил передать, что его слова были ошибкой, — речь явно далась ему с трудом. — Он не смог сам приехать, так как лично занят проблемой. Кроме «Железной волны» пострадали еще два корабля: один наш и один из Королевской Гавани. Погибли люди, на браавосийском — все, — хмуро сказал Мандерли. — Разрушена часть порта и рынок.  — Очень жаль, — Сансе уже совсем не хотелось уничижать его. Она не представляла масштабов потерь. — Но почему не было ворона? Почему я узнаю об этом только сейчас?  — Ворон был послан. И нами, и вашими людьми. А я с Фойлом выехал сразу же. «Вороны быстрее людей». Санса чувствовала себя усталой.  — Хорошо, лорд Мандерли. Мы восстановим порт. В помощь вам я распоряжусь отослать людей в Белую Гавань. За большую часть потерь Брааваса расплатится Винтерфелл, как ваша милостивая Королева. Но и от вас я желаю видеть только преданность. Марлон Мандерли медленно достал свой большой меч и тяжело опустился на колени, уперев остриё клинка в пол. Когда скрежет его кольчуги затих, слова громом раздались в пустой зале:  — Клянусь… Мятеж Белой Гавани затих, так и не начавшись. Правда за это пришлось заплатить приличную цену, что очень расстраивало Королеву. Но от Дастинов, как от союзников, решила Санса, не стоило отказываться, ведь это может пригодиться ей в будущем. Она еще раз посмотрела на свой указ, написанный лично ею красивым, с завитками, почерком. «Лорд Мэриан Дастин. Красиво звучит». Мейстер Уолкер уже сделал соответствующую запись в своей книге и отправил воронов для донесения до ушей лордов Севера указа Королевы. И сегодня ей предстояло выслушать еще одну клятву. Санса встала с кресла, обложенного цветными подушками, и, взяв одну, желтую с бахромой, взбила и аккуратно положила на место. Множество свечей горело в ее комнате — Сансе нравилось, когда светло. Но узкие окна сегодня были плотно закрыты, и тяжелые темно-багровые шторы скрывали ее комнату. Платье, которое она сегодня надела, было одним из самых любимых — серое, почти серебряное, с широкими рукавами, украшенными красными листьями чардрева, и редкими вкраплениями рубинов. Такая же вышивка и камни, только в бóльшем количестве, присутствовали на груди. Красная бархатная повязка на горле и цепь с кольцом дополняли ее наряд. «Черные или серые?» — взяла она перчатки в руки. И решив, что обойдется без них, бросила на стол с толстой деревянной столешницей. Серебряное кольцо с темным агатом хорошо оттеняло ее тонкие белые пальцы. Спустившись по каменным лестницам вниз, на террасу, Санса с сожалением посмотрела в двор. «Надо было устроить все здесь». Солнце ласково грело все вокруг: разноцветные цветники, кусты; ленивого рыжего кота, развалившегося на каменной лавке, «Откуда он вообще взялся?»; ее фонтанчик, выплескивающий слабые струйки голубой на солнце воды. Она, щурясь, взглянула за стены замка, где темнел зеленью лес и волновалась в солнечном свете листва широколиста, серебрясь от его лучей.  — Пора, — Санса одернула платье и выпрямила спину. Полотнище с гербом Дастинов — скрещенные топоры и корона над ними — переместили ближе к тронному месту. А в залу, по приказу Королевы, втащили две кадки с саженцами чардрева. Ее гвардейцы раскрыли перед ней тяжелые двери, обитые железом, и Санса, стуча туфлями, прошла мимо гостей, которые должны были служить сегодня свидетелями. Тут были Клей Сервин, молодой с редкой короткой бородой и некрасивым носом, как у утки; Рисли Флинт, кряжистый, в землистого цвета кафтане, почти полностью прикрытый серым плащом; его жена, худая и такая же землистая, как и его кафтан; Марлин Дормунд, высокий и светлый, в неизменных кожаных доспехах и обе руки его, как всегда, лежали на выступающей рукоятке меча. Марлон Мандерли также остался по просьбе Сансы — чем больше народу, тем лучше, решила она. Вся в черном, как всегда, леди Дастин победно улыбалась, оглядывая других лордов, а ее племянник, стоящий под всеобщим обозрением в центре, явно нервничал. На плечах его был желтый плащ, украшенный на груди гербом дома Дастинов. Под плащом серебрился доспех, а его руки, облаченные в краги, казались нелепо большими. На широком поясе висел меч в искусно украшенных ножнах: мелкий плетеный узор, Сансе даже почудились цветы, шел по всей длине. Хозер Молли и Уолкер сидели на своих местах. Санса кивнула им приветливо, и даже не дождавшись, когда они встанут, приветствуя свою Королеву, быстро прошла на помост и села на свое законное место.  — Приступим, — тихо сказала она сама себе и, посмотрев на присутствующих, продолжила громче. — Лорды, леди. Причина сегодняшней нашей встречи, как это ни странно, приятная. Все вы знаете леди Курганов Барбри Дастин. Сегодня здесь присутствует ее племянник, бастард всеми уважаемого, безвременно покинувшего нас, брата мужа леди Дастин. Мэриан Сноу. Небольшая толпа людей зашуршала и вздохнула.  — И в этом нет его вины. Пообщавшись с леди Дастин и ее племянником, я увидела благородного и верного своему дому юношу, — «Но я совсем не знаю его на самом деле». — И приняла решение. Санса встала.  — Я, Санса Старк из дома Старков, Королева Севера и Королева Зимы, — она говорила громко и торжественно, — рожденная от крови первых людей и андалов, принявшая свое имя и давшая клятвы Северу в богороще пред ликами старых богов и получившая их благословение, повелеваю: бастард Мэриан Сноу, рожденный своим отцом из дома Дастинов и матерью, нарекается с этого дня королевским указом Мэрианом Дастином, законным наследником леди Дастин, и лордом Барроухолла. Всю ее торжественную речь новоявленный лорд Дастин стоял на подкашивающихся ногах, как виделось Сансе сверху ее помоста, и, казалось, в любой момент готов был рухнуть перед ней на колени. Сейчас же, когда это и нужно было сделать, он так же стоял, покачиваясь и смотрел на нее своими хрустальными глазами из-под красиво изогнутых бровей.  — Преклоните колено, Мэриан, — одними губами прошептала Санса. Она вздрогнула, когда меч звоном прикоснулся к каменному полу. Мэриан стоял на одном колене, склонив низко светлую голову, его руки в черных перчатках крепко сжимали яблоко рукоятки. Клинок впереди словно разрезал пополам его тело, разделяя своей блестящей сталью. У Сансы бешено застучало сердце, и кровь прилила к щекам. «Клянись мне, клянись…»  — Я, Мэриан Дастин, лорд Барроухолла, клянусь! — чеканил он слова. — Клянусь в верности и преданности Вам, Сансе Старк, Королеве Севера, клянусь защищать с мечом в руках, если потребуется, вашу жизнь и земли, по первому вашему слову, клянусь хранить ваши тайны и умереть, если Вы этого захотите! Клянусь старыми богами и новыми! Он три раза ударил острием меча о пол и встал, глядя ей прямо в глаза. Она кивнула ему слегка, не в силах отвести взгляда. На его лице словно ожила улыбка, и напряжение внутри Сансы спало.  — А я клянусь, что у тебя всегда будет место у моего очага, и мясо, и мед за моим столом, — продолжала она сама, не узнавая своего мягкого голоса. — И обещаю не требовать от тебя службы, которая может запятнать твою честь. Клянусь перед старыми богами и новыми! Санса распорядилась, чтобы на улице накрыли столы с закусками и вином. Лорд Сервин с Дормундом, как истинные северные мужи, отправились выяснить на мечах, кто из них лучший боец; Флинт, под косыми взглядами его молчаливой жены попивал вино и, как только она отворачивалась, доливал свою чашу. У Мандерли в руках всегда был кусок пирога, и как только Санса смотрела на него, он непременно засовывал его в рот и откусывал половину. Когда он не жевал, он что-то говорил своему спутнику, прибывшему вместе с ним. «Кажется, это его троюродный брат». Мило поулыбавшись всем, Санса поднялась на балкон террасы и собиралась пойти в свои покои.  — Ваше Величество! Мэриан, уже без доспехов, меча и плаща, предстал перед нею.  — Что ж вы оставили меч, лорд Дастин. Он вам идет.  — Я не самый лучший мечник, Королева. Поэтому не вижу смысла таскать с собой такую тяжесть, — Мэриан старался не смеяться, покачивая головой. Сансе тоже стало смешно.  — Действительно. Смысла нет. Но как же вы собираетесь защищать мою жизнь и земли? Вы произнесли клятвы, лорд Дастин.  — Я… Вы меня поймали. Теперь, очевидно, мне отрубят голову? — он уперся в перила своими ладонями и посмотрел на нее сверху вниз. Санса отступила на шаг назад.  — Сегодня я не в том настроении, чтобы казнить. Так что пользуйтесь случаем, лорд Дастин. Обманывайте свою королеву, — «Что я несу?» Он будто растерянно заморгал глазами и перестал улыбаться. Но тут же взял себя в руки, и выражение его красивого лица снова приняло уверенный, немного наглый вид.  — Но я не хочу обманывать вас, Королева, — серьезно сказал Мэриан. — Я хочу попросить вас о милости.  — Просите, — быстро. Слишком быстро сказала Королева.  — Я слышал, что у вас в Винтерфелле есть хорошее собрание книг. «Что?»  — Библиотечная башня сгорела. Уже очень давно, лорд Дастин, — Санса не знала, огорчаться ей или радоваться. Интерес Мэриана к книгам удручал. — Но кое-что осталось. Я попрошу мейстера Уолкана помочь вам, сейчас он правда занят — завтра. Башня была рядом с псарнями, как и мейстерская башенка, но этот участок был полностью сожжен и разрушен во время осады Винтерфелла Королем Ночи, и до сих пор не был восстановлен. Псарни Санса велела вынести за стены: она не любила собак, а остальные строения у Западных ворот так и остались на уровне планов.  — Тут многое было разрушено, — она унеслась мыслями в прошлое и сейчас говорила, словно сама с собой. — И я почти все восстановила.  — Тетя Барбри рассказывала мне это.  — Там, — Санса махнула рукой. — За рядом с тренировочным двором начали было разбирать старые камни, но пришлось отправить почти всех толковых строителей в Белую Гавань. Вы слышали, я думаю, об этом прискорбном происшествии. Мэриан кивал головой, подтверждая, а Санса направилась через пустырь, изъеденный сапогами и подковами, вдоль конюшни, в сторону разрушенных строений, что спрятались в разросшемся орешнике, оплетенным вместе с пустыми каменными стенами диким вьюном и крапивой. Санса не любила даже смотреть в эту сторону: разруха словно выбивала у нее землю из-под ног, а в голове ее, сливающимися голосами, звенел собачий лай, и сразу казалось, что не хватает воздуха. А где-то там, уже опутанные корнями и погребенные под золой сожженной псарни, гниют кости Рамси Болтона. «Знает ли Мэриан о том, что я скормила собакам своего мужа? Мир полон слухами, а Барбри бы не преминула бы сказать обо мне что-то плохое». Они уже дошли до разрушенных стен, когда оглушающе грянул гром и потоки тяжелым дождем упали с неба. Санса, охнув, бросилась к башне, в узкий проход трещиной от выпавших камней. Она вжалась спиной в неровные жесткие камни, и дрожь от воспоминаний и холодного, мигом промокшего платья пробралась до самого ее сжавшегося сердца.  — Вы дрожите, Королева, — Мэриан взял ее замерзшую руку в свою.  — Дождь, от него я всегда мерзну, — сказала она медленно дрожащими губами. А от него шел жар, и Санса это чувствовала. Она сжала его руку в ответ. Казалось, так важно, чтобы он не отпускал ее, словно от этого что-то зависело. Она потянула его на себя, на шаг, на полшага ближе, и его дыхание в ее волосах, на ее висках, горячей дорожкой по щеке… Шум дождя смолк, жесткие, холодные камни вокруг исчезли. Санса прикрыла глаза и, словно в каком-то забытье, потянулась к источнику тепла губами, запрокинув голову. Холодное дыхание воздуха пронеслось по ее начинающей гореть изнутри коже. Санса открыла глаза, а Мэриан казался так далеко, хотя стоял всего лишь на расстоянии вытянутой руки. Руки, которой он больше не держал ее пальцы. Стыд нахлынул румянцем на щеки Сансы, а Мэриан словно боялся смотреть на нее. «Простите, Ваше Высочество…» — прошептал он. «Ничего…» — так же тихо, боясь спугнуть нечто, ответила она. Дождь стих так же быстро, как и начался, и Санса как ни в чем не бывало, как ей казалось, спрыгнула с лежащего на земле куска каменной башни, держась, ничуть не смущаясь, за руку лорда Дастина. Она быстро пошла обратно в Большой Чертог, потирая обожженную о крапиву руку, не обращая внимания на Мэриана, но он догнал ее.  — Ваше Величество, Королева, — «Голос у него совершенно обычный. Он даже боится меня — вон, как волнуется». — Позвольте мне исправить это недоразумение!  — Недоразумение?! — она резко остановилась, и Мэриан чуть не столкнулся с ней, выставив вперед руку и, едва прикоснувшись, тут же отдернул ее. — Какое недоразумение вы имеете в виду?  — Э-э-м-м… Никакое, Ваше Величество, — быстро поправился Мэриан. «Вот и правильно. Соображаешь». Он обернулся на развалины и, посмотрев снова на Королеву, неуверенно указал в их сторону рукой. — Это недоразумение. Я могу помочь восстановить все. Было время, ваш слуга успешно участвовал в строительстве замка в Вольных Городах.  — Приступите завтра! — приказала Королева тоном, не терпящим возражения. — Жить будете в гостевом доме. «Ничего, ничего, ничего не произошло. Но почему он не поцеловал меня? — успокоившись и оставшись одна в своих покоях, гадала Санса. — Я ему не нравлюсь? Боится? Или и то, и другое?» Мысли беспорядочным ворохом крутились у нее в голове, противореча друг другу. О его красивых губах, гладких и чувственных; о холодном дожде; о кривой ухмылке Барбри и Вимане Мандерли; о том, что от библиотеки осталось очень мало книг; об окровавленном, истерзанном теле Болтона и шрамах, оставленным им на ее теле; о руках Мэриана на этих шрамах, как это могло бы быть, и его отвращении после к ее телу; о том, что все ее женихи и мужья были уродами; о голубых, прозрачных глазах Мэриана с синими крапинками в глубине; о том, что она Королева Севера, Королева Зимы, от крови первых людей и андалов, а не шлюха городка за стенами Винтерфелла; о его крепких плечах и сильных руках; о том, что Мэриану теперь придется долго жить здесь, раз он взялся восстанавливать башни, и о том, почему он явно хочет быть здесь; о его доброте (он помог мальчишке), и снова о губах и глазах, и аромате дерева от его кожи… Санса упала на золотой стеганый шелк, покрывающий ее ложе, откинув назад влажные распущенные волосы. Она провела по шее прохладными пальцами, чуть задев острыми коготками, опустилась ниже, трогая выступающую тонкую ключицу, завела рукой под халат пройдясь подушечками пальцев по груди, едва задела сосок, сухой и горячий, чувствуя под руками гулкое биение своего сердца и, глупо испугавшись, что за ней кто-то может подглядывать, с силой обмоталась посильней своим платьем с запахом, прижала к груди сложенные крест на крест руки. «Я Королева, Королева, Королева… И надо прекратить это». Вызванная служанка позвала Хозера Молли. Королева уже привела себя в порядок, надела строгое платье — черное, с черной опушкой, корону и капнула на запястье розовой воды.  — Лорд Молли, вы знаете, я только что признала Мэриана Дастина законным сыном своего отца, — советник внимательно слушал, а Королева пыталась вложить всю искренность, что должна была быть в ее словах. — Леди Барбри Дастин так боялась, что ее земли и замки достанутся людям, в которых едва ли течет десятая часть крови ее любимого мужа. А сегодня лорд Дастин любезно согласился взять на себя бремя довести восстановление Винтерфелла до конца. Быть может, я поспешила? — задала она вопрос словно сама себе. — Но дело уже сделано, я могу лишь удостовериться в правильности своего решения или признать ошибку. И для этого мне нужна ваша помощь, лорд Молли. Мэриан Дастин остановился в гостинице Зимнего городка, а с завтрашнего дня будет жить в гостевом домике Винтерфелла, — лицо советника едва заметно изменилось. — Вам надо узнать, чем он был занят, с кем общается, какие люди его навещали и кто: мужчины, женщины… Все, что сможете. Не привлекая внимания, само собой разумеется. На следующий день, подписав все текущие бумаги и приняв пару просителей, Санса решила разыскать Мэриана. Он должен был приступить к разбору разрушенных строений, и не было лучшего места, чем маленькая смотровая башенка с узким окном, в котором, если смотреть с улицы, ничего не видно, а из башни видно весь тренировочный двор и место будущей стройки. Зарослей уже не было, нанятые работники дружно таскали в беспорядке валяющиеся на земле камни, а из глубины разрушенных стен доносился стук. Мэриан что-то живо обсуждал с одним из оставшихся строителей; они присели на корточки, и он принялся водить по земле небольшой палкой, что-то рисуя. Его простая туника была расшнурована на груди, а рукава закатаны, обнажая сильные руки, сапоги не блестели, а покрылись толстым слоем пыли и грязи, а Санса смотрела и пыталась понять, каков его самый большой недостаток. Он красив, умен, разбирается во многих вещах, учтив, галантен, добр и не боится замарать руки простой работой. «Так в чем твой порок, Мэриан?» Он конечно не давеча, как пару дней назад, был бастардом, но Санса его узаконила, и теперь он совсем не отличался от прочих лордов и леди ее двора. Не сейчас конечно, в этой холщовой рубахе, с мазком грязи на щеке, но Сансе нравилось смотреть на него такого. Молли узнал все, что было можно. Мэриан не врал о своих приключениях в Вестеросе и за Узким морем. По крайне мере то, что он рассказывал ей, то же говорил и другим. Никто не мог сказать о нем ничего плохого, а живя в гостинице, полной шлюх и пьяниц, Мэриан ничем не запятнал свою честь. Никто не навещал его, кроме леди Дастин, но и с ней он, по словам прислуги, не оставался наедине в комнате слишком долго, предпочитая общаться внизу у камина или в небольшом садике. Со всеми он общался на равных, а женщины к нему не ходили. «Женщины, женщины… — думала Санса. — Он не поцеловал меня, он добр и учтив… Может, его больше привлекают мужчины?» От этой мысли внутри Сансы что-то оборвалось. Это казалось невозможным. Она знала в своей жизни подобных мужчин, таких же галантных и красивых, как Мэриан. Она представила его рядом с Лоресом: что-то было в них общее, в манерах, в этой тонкой чувствительности, прятавшейся в их глазах. Сожаление и разочарование стало наполнять Сансу. «Ну и пусть. Мне все равно», — пыталась твердить она себе, но ей было не все равно. Ей было грустно от этой мысли. Но все же, тогда, под дождем, она видела его влечение — ей не могло показаться. Или это просто ее желание? А может, он просто изображал влечение, ведь дальше страстных, как ей опять же могло показаться, взглядов, никуда не зашло. Она стремглав спустилась по узкой каменной лестнице, придерживая подол своего платья. Вниз. Во двор Большого Чертога. Прошла мимо подстриженных кустов, мимо цветущих клумб, мимо чудом уцелевшей маленькой септы ее матери. «Служанка Санни — слишком глупый вид, Уна, с кухни — толстуха, дочь мейстера Этна — проболтается…» — Санса перебирала в уме всех молодых девушек ее замка.  — Тристи! — ее помощница в уходе за оранжереей копалась в маленькой круглой клумбе. — Что ты здесь делаешь? Тристи решила пересадить один цветок, которому было слишком душно в стеклянном доме. Санса внимательно посмотрела на нее. Стройная, с большой грудью. Черные волосы и страстные большие глаза в обрамлении пушистых и таких длинных черных ресниц, что едва ли сыщутся в Винтерфелле. Она, конечно, старше Мэриана на десяток лет, но ее смуглая кожа гладка и упруга на вид, а лицо красиво и необычно для здешних мест. Но ведь и он достаточно лет провел на Востоке, а тамошние женщины, говорят, обладают особым даром в любви. «Может, этого ему недостает в северянках?»  — Тристи, только ты можешь помочь мне. Санса была уверена, что та не проболтается — это было самое главное. У Тристи не было подруг, и мужчины тоже: она целыми днями копалась в теплице, что-то тихо напевая на непонятном языке. Вечерами же Тристи, как случайно узнала Санса, зайдя к той в комнату, молилась своим богам. В ее маленькой каморке вся стена была выставлена свечами и украшена цветами, а на маленькой серебряной тарелочке лежали бирюзовые бусинки, помятое колечко и маленькая самодельная куколка из соломы, обернутая куском тряпки. Это все, что осталось от ее дочери, умершей в детстве. Тристи испугалась тогда — ведь тарелку она стащила на кухне, а кусок тряпицы отрезала от старого платья Сансы. Но королева была добра к ней, простила, улыбаясь, и сказала, что она тоже теряла близких людей, и ей не жалко тарелки и тряпки. И в следующий раз Тристи надо только попросить, если что-то будет нужно. Южанка была ей предана и благодарна — в этом королева была уверена. Тристи сделала все, как наказала королева Санса, когда сумерки легли на замок: она отмыла от земли и пыли свое тело и волосы, облачилась в старое платье матери Сансы (королевские были слишком красивы и длины) и пошла к Мэриану. Что и как она делала — Санса не знала, оставив это на опытность самой Тристи, а сама, ожидая ее, нервно ходила вдоль кустов, теребя руки, поглядывая в сторону Гостевого дома. Тристи быстро вернулась, не прошло и получаса.  — Ничего, — она пожала плечами. — Он не тронул меня.  — А ты хорошо старалась? Может, ты не в его вкусе… — задумчиво прошептала Санса.  — Он хотел, — уверенно сказала Тристи, и румянец на ее щеках был виден даже в темноте. — Хотел. Но не стал. «Значит, все-таки дело не в мужчинах… Может, он любит кого-то. Любит и хранит верность». Это вполне было в духе Мэриана, решила Санса. В его благородном, честном духе. «А может, он влюблен в меня? Влюблен, но не решается, боится, что я посчитаю его слишком наглым…» Санса присела на прохладный камень лавки. Оглянулась — ее гвардейцы всегда были где-то рядом, хотя она и перестала их давно замечать. И сейчас, в темно-синей ночи, она не видела их и не слышала звона их кольчуг. Только ночной шепот и трель сверчков наполняли прохладный воздух. В темноте все же зазвенело. Ее охрана остановила кого-то, в светлых одеждах у проема в небольшой стене ограждающий двор и цветник. «Это он!» Не видя Мэриана в темноте, Санса уже чувствовала, что это именно он.  — Пропустите! Лорд Дастин, широко шагая, подошел к Королеве и, как всегда, склонил голову. Потом молча сел рядом с ней.  — Прекрасный вечер, вы не находите? — Санса решила нарушить тишину. А может, просто хотела заглушить стук своего сердца.  — Вечер хорош, королева, — его глубокий голос проникал ей в уши и, казалось, задевает самые потаенные уголки. — Только вот… Санса наконец взглянула на него.  — Что-то случилось?  — Простите мне мою наглость. Вы мне совсем не доверяете? — наконец и он посмотрел на нее. — Я понимаю, ваши люди должны были узнать обо мне как можно больше, это их обязанность — охранять вашу безопасность, ограждать вас от опасных людей. Но зачем вы подослали ко мне вашу служанку?  — Что? Я не понимаю, о чем вы, — «Ты очень плохо лжешь, Санса».  — Ладно, хорошо, королева, — казалось он устал. — Доброго вечера вам, — Мэриан встал, прощаясь.  — Вы не поцеловали меня! Почему вы не поцеловали меня? — выпалила Санса и тотчас пожалела об этом.  — Я… Вы же королева. Я не имел права… Это неправильно… Я не знаю вас.  — Вы можете жениться на мне, — неожиданно для самой себя, протараторила Санса и вдруг обрела уверенность, ведь бежать теперь, после сказанных слов, не имело смысла. — У королевы должен быть муж и дети. Неожиданно он рухнул перед ней на колени, и его руки прикоснулись к ее ногам. — Королева! Санса! — он уткнулся своим лбом ей в колени. — Мэриан! — она прикоснулась к его непокорной голове с растрепанными волосами и засмеялась — веселье и легкость наполнили ее разум, тяжелые думы рассеялись. Все оказалось так легко. — Встаньте же! Он поднялся и все не решался обнять ее. Санса уверенно взяла его руки в свои и приложила к талии. Встала на цыпочки и приблизилась к его лицу. «Ну же…» — Но сначала мы должны пожениться… — сказал Мэриан дрожащим голосом и прикоснулся своими теплыми упругими губами к ее лбу.