Все ради любви

Санса

Столик был завален ворохом свитков. Склонившись к свече, Санса в который раз перечитывала ответ из Королевской Гавани: «Его Величество, Король Шести Королевств Бран Первый, поздравляет Королеву Севера с наступающим бракосочетанием и желает всего самого наилучшего. В связи с королевскими делами Король Бран не сможет присутствовать на столь знаменательном событии». Письмо было написано даже не его рукой, не рукой Брана Старка. Она отбросила свиток в сторону и, допив последние капли вина, откинулась на подушки на кресле. Ее брат не приедет, точно так же, как и Тирион, и Бриенна. Дядя Эдмар тоже не сможет — его жена вот-вот должна разродиться вторым отпрыском. Робин Аррен даже не удосужился написать в ответ. Джон… Она отправила ворона на стену, но ответ еще не пришел. И на ее свадьбе будут присутствовать только местные лорды. Это в какой-то степени разочаровало Сансу, присутствие Короля Шести Королевств придало бы вес ее бракосочетанию. «Но зато теперь можно устроить более скромный пир, — успокаивала она себя. — И затрат будет меньше». О своей сестре, Арье, она даже боялась думать. Мысли об этом рано или поздно подводили ее к вопросу — а жива ли она вообще? Если бы Арья была в Вестеросе или даже в Эссосе, там, где есть хотя бы намек на цивилизацию, то она непременно нашла способ отправить весть о себе. Но этого до сих пор не было. «Арья, Арья, моя маленькая упрямая сестра…» Иногда ей казалось, что она потеряла ее давно, не тогда, когда она решила отправиться в путешествие на Запад, а еще раньше, раньше… В Королевской Гавани, когда ее лютоволчица покусала Джоффри. Потом они расстались, и она не видела ее несколько лет, каждый пошел своей дорогой. Арья стала Безликой, так она себя называла. Это страшило Сансу, но в какой-то момент она поняла, что Арья никогда не причинит вреда своей семье. Чтобы не случилось. Она доказала это убийством Бейлиша. Наедине с собой, Санса признавала, что она скучает по Арье и Джону, и Брану, какими бы странными они не были. «Но кто-то должен же нести знамя Старков. Может, я тоже хотела бы быть женой прекрасного принца в далекой теплой стране, но я должна быть здесь, на Севере, раз никого больше не осталось», — говорила она сама себе, и ей тут же отчего-то становилось стыдно. Мэриан на какое-то время покинул ее, отправившись в Барроухоул. Немного поторговавшись, Санса договорилась с Барбри, что бóльшую часть расходов возьмет на себя дом Дастинов. Она, Королева, и так дала им слишком много: признала бастарда, да еще и собралась за него замуж. И вот теперь Мэриан трясется где-то по размытым дорогам, доставляя в Винтерфелл обоз мяса, муки и овощей. Она просила его приехать побыстрее: хотела сама лично заняться его костюмом, но Мэриан как обычно спокойно улыбнулся ей и, прикоснувшись к виску губами, сказал, что он сам в состоянии одеть себя на собственную свадьбу. «Конечно сам. Барбри оденет его, как малыша, обрядит во все черное, словно у меня не свадьба, а похороны». Ее наряд был примерен сегодня в последний раз. Лучшая портниха Севера битый час ходила вокруг Сансы, подщипывая и прикалывая ткань, чтобы платье Королевы сидело идеально. Санса устала стоять, не шелохнувшись, и вместе с неприятными ощущениями в спине нарастала раздраженность всем, что сейчас происходит. А уж когда портниха кольнула ее булавкой в бок, глупо вскрикнув в унисон с Сансой, королева чуть не ударила ее. Нескладная, угловатая, с крупными руками, она зашипела, извиняясь, и испуганно закивала головой, пряча взгляд. «Все хорошо. Ничего страшного», — королева должна держать себя в руках. После примерки она отправилась на кухню, почти тайком, и делая вид, что не замечает шуршащего с тряпкой поваренка, молча достала из шкафа кувшин с ежевичным вином. Она чувствовала на своей спине его испуганный взгляд, но, так же, не обращая внимания и глядя поверх его маленького роста, степенно вышла из кухни. Там уже, в темном коридоре, крепче прижала к себе глиняный кувшин и, покинув кухонный домик, стремглав пересекла двор с дерущимися мальчишками, кусты орешника, навесной проход и наконец почти ворвалась в свои покои, громко захлопнув дверь. Кувшин был тяжелым и прохладно приятным, она медленно налила полбокала. Осторожно поставила тяжелый сосуд на столик и почти залпом выпила сладкое, густое вино. «Я нервничаю. Отчего я так нервничаю? Просто я выхожу замуж», — сама себе ответила она.  — Я выхожу замуж. За Мэриана, — сказала она трепещущим голосом вслух, вглядываясь в горевший камин. — Он красив, воспитан, благороден и добр. И все будет хорошо. Она села на белую шкуру медведя, лежащую у камина, и отпила из вновь налитого бокала. Щеки горели, то ли от вина, то ли от жара огня, и Санса устало провела прохладной рукой по лицу. Серый атлас платья задрался, когда она села, и Санса разгладила смявшийся подол, прикрыв ноги в черных чулках. Все произошло слишком быстро, понимала она: признание Мэриана, ее инициатива с замужеством, а ведь она провела с ним так мало времени. Но почему-то Санса была уверена, что ее выбор не был ошибкой, что так и должно было быть, где-то внутри себя она просто это чувствовала. Будучи уже два раза замужем не по своей воле, а по воле врагов, она была уверена, что в этот раз все будет не так. Мэриан никогда не причинит ей вреда, ведь он поцеловать ее даже боится. Санса прикоснулась пальцами к своим губам, осторожно ощупывая их. «Каково это, когда тебя целует человек, который нравится? Которого ты желаешь…» Осталось совсем недолго ждать. Когда они окажутся наедине, когда его благородство не позволит ему отказаться от близости, так желанной ими обоими. Щеки снова загорели. Она никогда не думала о том, любит ли она Мэриана, просто знала, что ей нестерпимо хочется, чтобы он всегда был рядом. «Может, это и есть любовь?»  — Ох! — Санса вскрикнула, когда Тристи с силой потянула за тесемки корсета. И вздохнув уже не могла выдохнуть. — Тристи! Я задохнусь. Одри, тряся кудряшками, захихикала в кулачок и быстро смутилась, стоило только Королеве взглянуть.  — Зато у вас теперь такая тонкая талия, что не сыщется и во всем Вестеросе! Тристи опустилась перед ней на колени, поправляя чулки и завязки.  — Так, теперь платье. Двое служанок, держа платье с обеих сторон, поднесли его к Королеве. Пышная белая юбка блестела, обшитая листьями из серебра, лиф сверкал камнями, а длинные рукава, словно бахромой, были увенчаны тончайшим кружевом. Такое же кружево прикрывало грудь, доходя до горла и заканчивалось вышитым серебром и украшенным камнями ошейником. Санса осторожно залезла в платье, и служанки принялись застегивать на ее спине многочисленные застежки. Ей показалось, что утянутая корсетом она стала уже, и платье свободно свисает с ее спины.  — Может, ослабить? — обратилась она к Тристи, водя рукой по спине.  — Все хорошо, Санса, — Тристи сложа руки на животе, с улыбкой разглядывала ее. Глаза блестели на смуглом лице. — Ты чудесна.  — Мне так жаль, Тристи, что не ты поведешь меня к чардреву, — пожалуй из всех присутствовавших в замке, Санса доверяла ей больше всего. — Жаль, что наши обычаи подразумевают только посаженного отца, а не мать.  — Лорд мейстер Уолкан хороший человек.  — Просто мейстер Уолкан, Тристи. Так надо говорить, — поправила ее Санса, придирчиво разглядывая себя в большое зеркало. Нед Старк был давно мертв, а роли отцов на ее свадьбах кто только не выполнял: и Джоффри, которого она безмерно боялась, и Теон, которого она презирала в ту пору. Уолкан казался ей преданным, добрым стариком, и его старческие прикосновения не вызывали в ней того отвращения, что ее бывшие посаженные отцы. В конце концов, это не важно, кто поведет ее к алтарю — сколько-нибудь близкие люди находятся за тысячи лиг от нее, люди, участие которых в церемонии имело какой-либо смысл и значение. «Они не захотели прибыть на мою свадьбу, на мою единственную настоящую свадьбу, даже не подумали об этом… Что рядом со мной никого нет». Но сейчас было не время обижаться и грустить, и на голову Сансы, на гладко зачесанные блестящие волосы, опустилась корона. Серый плащ лег на ее хрупкие плечи, опускаясь до самого пола. Тяжелый, подбитый мехом, вышитый по краям серебряной ниткой. Она не видела сейчас в зеркале, но знала, что на спине вышит такой же серебряный лютоволк. Уолкан приоделся к свадьбе Королевы, сменив свои обычные серые широкие одежды на серый камзол, перетянутый широкими ремнями и бриджи. На плечи его был накинут черный короткий плащ, сцепленный спереди круглым железным медальоном.  — Королева, — он склонил голову и протянул ей свою морщинистую руку. Санса подставила локоть, неловко отодвинув тяжелый плащ, позволяя ему взять себя под руку, и, улыбнувшись друг другу, они пошли в богорощу. Вдоль дорожки уже собрались все гости — нарядно одетые, с серьёзными, подобающими случаю, лицами. Только леди Флинт простодушно улыбалась, словно увидела чудо, расширив свои болезненные красные глаза. За спинами лордов и леди, Санса краем глаза увидела Тристи с Одри, что крались ближе к чардреву, поглядывая из-за плеч людей на нее. Не успев внутренне возмутиться их наглости, впереди она увидела желтый плащ Мэриана, ее жениха, и служанки тут же исчезли из ее головы. Вся богороща была наполнена шорохом листьев — чардрев, и редких дубов с березами; главное Сердце-древо краснело впереди своей огромной кроной, словно большое красное облако, острыми ладошками шелестящее на ветру. Каждый кровавый листик звал ее, приглашая быстрее соединиться с Мэрианом. Нежаркое солнце озаряло его, да и он сам был как солнечный луч, в своем ярко-желтом плаще с темным гербом на спине. Издалека она увидела, что под плащом он одет в серебристо-серое, а черный ремень перетягивал его стройное тело. Скорбный лик чардрева смотрел на нее из-за Мэриана своими пустыми глазами, жадно раскрыв свой черный рот. Вырезанное сотни лет назад, оно видело множество свадеб, множество Королей Зимы молились ему, рассказывая свои радости и печали. Теперь и она, Санса, оставит в его памяти один из своих лучших дней. Ведь худшее уже навсегда было запечатлено в его взоре. Воспоминания о Рамси Болтоне невольно снова всплыли в ее памяти. «К черту его, к черту…» — усилием воли она старалась не думать, сосредоточившись на всё приближающемся образе своего жениха, на его красивом сером камзоле, отороченным черными вставками, на его серых, красивых глазах, не сводящих с нее взгляда. Она медленно, с достоинством, подошла к Мэриану и остановилась на расстоянии вытянутой руки. Его посаженный отец, лорд Родрик Рисвелл, старый сгорбленный болезнью старик, сощурив глаза удовлетворительно качал головой, разглядывая Сансу. Она предпочла бы, чтобы этого человека не было здесь, но Барбри жарко отстаивала именно его кандидатуру, ведь, кроме того, что дом Рисвеллов предал Старков, он был еще и ее отец. В конце концов, Королева сдалась: свадьба так или иначе должна была состояться, а Рисвеллы просто пытались выжить, как и сама Санса, ставшая женой Рамси. Его сыновья были на ее свадьбе, видели ее позор, так пусть теперь он сам навсегда запомнит, что она Королева Севера, и ей решать, кого называть своим мужем. «К черту Рисвеллов!»  — Кто идет предстать перед божьим ликом? — прозвучал голос Мэриана и от Сансы не ускользнуло его волнение. Они не сводили друг с друга глаз, пытаясь найти поддержку в окружении этих таких чужих сейчас для них людей. Мейстер Уолкан отпустил локоть Сансы и, присобравшись, хрипло ответил натренированную накануне речь:  — Санса, из рода Старков, пришла, чтобы выйти замуж. Взрослая и расцветшая женщина, законнорожденная и благородная, она явилась просить благословления богов, — он тяжело вздохнул и продолжил: — Кто пришел, чтобы взять ее в жены?  — Мэриан, из дома Дастинов, — имя своего дома он сказал совсем тихо. — Наследник Барроутона, благородный и … законнорожденный. Кто ее выдает?  — Мейстер Уолкан, из дома Уолканов, верный слуга дома Старков, — он повернулся к Сансе. — Санса Старк, согласны ли вы взять в мужья Мэриана Дастина? Она осторожно шагнула по утоптанной тропинке навстречу Мэриану, так близко, что их плащи соприкоснулись, и ей казалось, что он слышит стук ее сердца.  — Я согласна. Они опустились к корням чардрева, встав перед ликом на белом стволе на колени. Санса нащупала его руку и сплела пальцы. Украдкой взглянув на Мэриана, она опустила голову, как и он. Теперь полагалось молча молиться, Санса давно этого не делала, с детства, когда просила у богов новое платье, или чтобы Джон исчез. Но теперь это казалось важным, и все надо было сделать так, как положено, соблюсти все ритуалы, доказать богам и себе, что она сделала правильный выбор. «Пусть наша жизнь будет долгой и счастливой, а любовь и верность не покидают нас до самой нашей смерти. Пусть родятся наши дети и, как и все Старки, справедливо правят Севером и помнят нас…» Она обернулась вглубь себя и, казалось, ничего не слышала, только успокаивающий шорох листьев чардрева, голоса Старых Богов, что соглашались с ней.  — Санса!.. — тихий голос Мэриана выдернул ее из единения с богами, он сжимал ее руку, пытаясь привлечь внимание и глазами показал, что им пора подниматься. Она посмотрела на дерево. Вечное, незыблемое, оно возвышалось над ними своей кровавой кроной, застилая прозрачные голубые небеса. Подул легкий ветерок, и влажные, лесистые ароматы богорощи, кисловатые запахи земли и коры смешались с изысканными запахами ее цветочного садика. Один красный лист, медленно кружась, опустился к ее ногам. Санса взяла его за жесткий черенок, провела нежными пальцами по гладкой, кожистой поверхности и посмотрела на Мэриана. Спокойствие и уверенность заполнили душу Сансы — она ответила на его улыбку своей и, опираясь на его руку, встала. Мэриан аккуратно застегнул на ее груди пряжку в виде короны, и Санса запахнула на себе его желтый легкий плащ. Теперь они муж и жена. Навеки. Он легко сжал ее руки выше локтей и притянул к себе, прижавшись к ее губам своими, и она едва ощутила его горячий язык на своих губах, как он сразу же отстранился, опустив взгляд.  — Санса Старк и Мэриан Дастин, — донесся издалека торжественный голос старого Родрика Риссвела, — отныне и навеки муж и жена. По велению Королевы Севера, они сохраняют за собой имена своего родового дома, а их дети будут носить имя дома Старков. Гости вокруг словно расслабились, зашумели, одобрительно закивали головами, переговариваясь друг с другом. Теперь всех ждал праздничный обед, музыканты, а новоявленных мужа и жену — подарки. Держась за руки, в окружении красивых гостей они направились в Большой Чертог, где уже прямо на улице должны были быть расставлены шатры и столы. Издалека доносилось нежное звучание флейты и нестройный стук барабана. Мэриан прижал ее за плечо к себе и прикоснулся к голове губами, при этом он дернулся и поцеловал ее в самую макушку.  — Твоя корона! Она колется, — он засмеялся низким, отрывистым смехом. Санса засмеялась в ответ. Пожалуй, сейчас она была счастлива.  — Прости… муж. Но я же еще Королева. Вся процессия остановилась, когда со стороны Восточных ворот донесся шум и грохот. Сквозь кусты Санса увидела въехавшую в ворота карету, раскрашенную в голубой и золотой цвета. Несколько всадников сопровождали повозку. За каретой въехала так же телега, доверху набитая чем-то и кем-то. Едва она полностью втиснулась в и так забитый двор, раздался такой лязг и звон, что Санса на миг сжала голову в плечи. Нежные звуки флейты перебил громкий визг скрипок и труб, раздался протяжный вой волынки и какой-то вой, издаваемый человеческим голосом. «Кто-то решил подарить мне целый оркестр». И она уже понимала, кто это. Отпустив Мэриана, Санса поспешила во двор, на ходу придерживая свое длинное платье.  — Робин… — на голубой карете реяли черные соколы. — Робин! Робин Аррен, ее кузен, выскочил из кареты; одна его нога, обтянутая в черный блестящий сапог, осталась стоять на подножке, а руки уперлись в бока, сминая и так помятую серую длинную тунику. Он словно показывал себя Сансе, предлагая получше рассмотреть и удивиться. Робин стал совсем высоким, и даже, с умилением подумала Санса, немного располнел, несмотря на свой юный возраст. Впавшие еще недавно щеки округлились, а стройная талия немного раздалась, что было заметно из—за тонкого, кожаного, рыжего пояса. Плотная серая вышивка на его камзоле прикрывалась частыми складками ниспадающего до пояса плаща. Он откинул назад длинную черную челку и свысока, широко улыбаясь пухлыми губами, обнял Сансу за плечи, бесцеремонно прижав к себе.  — Сестренка! Я так рад тебя видеть! Надеюсь, я не опоздал? — он отстранился от нее и посмотрел ей в глаза своими беспокойными карими. Сильный гудок оглушил Сансу — это один из музыкантов, маленький, в разноцветных шелковых одеяниях, прогудел рожком в их сторону.  — Эй! Ты! — прикрикнул на него Робин, и его голос скатился до высоких нот. — Заткнись, а то твоя голова окажется на этих воротах!  — Робин! Но ты даже не ответил на мое письмо! — сказала она с укором. Он довольно покачал головой.  — Хотел сделать сюрприз! Сюрпри-из! — развел он руками, чтобы было лучше понятно. — Я привез тебе пару бочек вина и там, еще… — он щелкнул пальцами, забыв. — Эм-м… В общем, Эмма сама этим занималась. Уж прости, Санса, понятия не имею, что дарить королевам!  — Эмма? — «Уж не женился ли он?»  — Да, Эмма… — он посмотрел на свою свиту. Кроме веселых музыкантов, бог весть, где подцепленных Робином, с ним в Винтерфелл прибыло несколько лордов, как могла судить Санса по приличным одеждам, и рыцарей.  — Это Филл и Билл Белморы, Джаспин Уэйнвуд, Сандор Илшем… — он называл ей своих спутников, а они кланялись ей самым благородным образом. — Надеюсь Ваше Высочество, — перешел он на деланно официальный тон, — не против, что я притащил сюда почти всю Долину?  — Перестань, Робин, все в порядке, — она снова прижалась к его мягкому телу. — Я рада, что ты здесь, — она отстранилась. — Хотя и злюсь немного. Именно ты бы мог отвести меня к Сердцу-древу. Он, словно не понимая, рассеянно улыбался ей. «Уж не болен ли Робин? Эта опухлость, круги под глазами…» — Лорд Аррен и в самом деле выглядел неважно. Но то, что ее кузен все же не забыл ее (хоть кто-то из ее семьи не забыл), этот факт не мог не радовать Сансу. Их связывало общее прошлое, неприятное: те дни, когда она с Петиром Бейлишем жила в Орлином Гнезде, прячась от врагов, под неусыпным взором еще одного. Робин, маленький нервный мальчик, был единственной ее отдушиной; благодаря заботе о нем, Санса помнила, что она все еще Старк, что у них общая кровь и она обязана заботиться о своем младшем брате. Он рушил ее снежные замки, капризничал, просил ее грудь, а она снова и снова пыталась быть его старшей сестрой, пыталась быть ему другом, понимая, что и он, и она находится в смертельной опасности, пока рядом Бейлиш, и никого кроме друг друга у них нет. Робин конечно помнил о том, как умерла его мать, но они никогда не говорили об этом после. Он понимал, думала Санса, понимал потом, когда вырос, что она была просто ребенком, таким же как и он, испуганным и одиноким. А теперь он стоит перед ней, красивый и взрослый, и смутная тень прошлого почти не заметна в его темных глазах. «Теперь мы не дети. Мы должны понимать это». В сопровождении новых гостей, под громкие звуки музыки, они отправились к месту пира. Санса устала, спина болела, а по левой ноге уже побежали противные мурашки, и даже снятая украдкой туфля не помогала прекратить неприятные ощущения. Она уже долго сидела за главным столом, а теперь еще и оказалась одна, и все, что ей оставалось, это разглядывать веселую публику и улыбаться каждому, кто остановит на ней свой взгляд. Съеденное яблоко было лишним, и она мечтала только о том, чтобы скорее стянуть с себя этот жесткий корсет. Разудалые вскрики скрипки, едва заметные нудные звуки лютни, барабаны и флейты — все казалось слишком громким даже для нее, сидящей поодаль от всех. «Как они разговаривают друг с другом в таком шуме?» Гости уже достаточно вкусили со столов и еды, и вина: леди Флинт, поправляя сетку на своих черных волосах, склонилась над круглым столиком, не сгибая спину, словно надломленная береза, водя тонким пальцем над блюдом, не зная какую из сладостей выбрать; Мандерли увлеченно беседовал с Клеем и размахивая большой кружкой пива, заставлял случайно появившихся рядом с ним проворно увертываться от брызг и его тяжелой руки. Гости заполонили весь двор, мельтеша яркими пятнами атласа и парчи, сверкая доспехами, и Санса, натыкаясь на очередного приверженца северной скромности в серо-черном, была даже довольна — в этот миг ее глаза отдыхали. Люди смеялись, ели и пили под вздрагивающие звуки музыки, и, казалось, совсем перестали обращать внимание на свою Королеву. Подарки были подарены и теперь лежали на отдельном столе многочисленными шкатулками и свертками, прятавшими скромные украшения, меха, серебро и рулон зеленой парчи, подаренный практичной леди Молли. Сверху стояла клетка с двумя соколами; они жались друг к другу, потерянные в шуме и музыке, дергая кончиками острых длинных крыльев при каждом громком звуке. «Почему никто не позаботился о птицах?» — небольшое раздражение проникло в нее. Санса, оперевшись о стол, встала и, найдя глазами своего советника — не крупного и аккуратного мужчину, — дала знак одному из гвардейцев привести его к королеве.  — Ваше Величество.  — Лорд Молли, надо бы заняться птицами. Бедолагам не место в этом шуме, — он было направился решать эту проблему, но Санса остановила его и добавила тише: — А мужа моего вы не видели? Молли, кивнув и почтительно улыбнувшись, указал взглядом в сторону беседки за раскидистыми кустами и, раскланявшись, удалился. За розовыми лютиками, густой зеленью и рейками летней террасы, увитой плющом, Санса и в самом деле рассмотрела серый костюм Мэриана; там же, не переставая жестикулировать руками, был Робин и один из его друзей. Она прошла вглубь сада, стараясь не обращать ни на кого внимания, иначе дежурные поздравления и пожелания останавливали бы ее каждое мгновенье. Свернула между кустами и, подойдя со стороны терновника, густо усыпанными серо-синими ягодами, осторожно отодвинув тяжелую, колючую ветку, остановилась. Мэриан стоял боком и что-то говорил. Она не слышала, что, — видела только его прямой нос и острые тонкие брови, двигающиеся в такт словам. Его песочные волосы упрямо торчали челкой надо лбом, а вихр сбоку, несмотря на то, что Санса настояла на использовании специального средства, все так же топорщился в разные стороны и делал его похожим на мальчишку. Внутри нее разлилась теплота, и мысли о больной спине и общем неудобстве сразу рассеялись. «Это не было ошибкой. Наша встреча и свадьба». Она ясно поняла, что в нем есть что-то, чего ей всегда не хватало — уверенность: не его, но, когда он был рядом, все ее сомнения сразу рассеивались. Все казалось правильным, таким, каким должно быть. Мэриан приосанился, расправив плечи, и Санса не без удовольствия в очередной раз отметила, какое у него стройное тело. Она взволнованно вдохнула полной грудью. «Только никаких провожаний. Никаких провожаний», — отдала она ранее распоряжение. Санса шагнула ближе.  — …но вам повезло, земли Долины совсем не затронули последние войны, Робин, — голос Мэриана стал громче.  — Так в том-то и дело, брат! — Робин нарочито выделил сказал последнее слово. — А это все мудрая политика моей матушки! Пусть боги даруют ей покой. Это мы, мы, люди долин, чуть ли единственные, кто смогли сохранить мир на наших землях! Почему теперь мы должны оплачивать чужие ошибки?  — Так независимость Севера не дает тебе покоя? — сквозь прутья и листья плюща она увидела руку Мэриана на плече ее кузена.  — Но Санса же смогла. Понятно, Бран ее брат, а Север его родина, но и моя мать была сестрой его матери. А возможностей, честно говоря, у Долины Арренов всегда было больше. Тебе не понять этого, не понять, — Робин сцепил свои руки на затылке и покрутился, разминая спину. «Глупый Робин. Или не такой уж и глупый?»  — Приезжайте к нам с Сансой. Скоро в Орлином Гнезде соберутся очень интересные люди. Много знающие, многое видавшие в своей жизни. Будет интересно. И, самое главное, весело! Робин продолжал вертеться на месте и, в какой-то момент, посмотрел прямо на куст терновника. Санса едва успела присесть, а ее юбки слишком громко, со шлепком, опустились в траву. Скользнув взглядом над ее головой, Робин отвернулся и, склонившись к Мэриану, что-то сказал ему. Ее муж едва взглянул в сторону Сансы и странно, пряча улыбку в кулак, засмеялся, словно не хотел, чтобы его слышали. «Он заметил меня? Неужели Мэриан смеется надо мной?» Ее щеки загорелись от возмущения. Шум, раздавшийся позади, заставил ее обернуться. Большинство гостей пришли в движение, что-то явно происходило и Санса, вспомнив, что она Королева, поспешила назад. Навстречу ей, загребая руками и вытаращив глаза, спешил мейстер Уолкан.  — Королева! Королева! — повторял он, глотая воздух и показывая рукой назад на столпившихся людей. Музыка стихла, только подвывание одинокой струны смешивалось с притихшим людским шепотом. Толпа расступалась перед Королевой, пропуская ее к центру. Внутри оборвалось и снова подпрыгнуло, болью стуча в висках.  — Джон? Огромный, белый лютоволк, низко опустив голову, сверкал красными глазами исподлобья. Поводив носом по воздуху, он медленно развернулся и обогнув своего хозяина, тяжело сев рядом. Ее брат, сводный брат Джон Сноу, стоял посреди двора. Его черные одежды, как и раньше, выделяли его на фоне других ярких, серых, коричневых; рука сжимала рукоятку меча, а взгляд исподлобья казался суровым и мрачным. Санса вздрогнула, она почти испугалась. Но тут же взяла себя в руки, глубоко вздохнула и провела руками по гладкому шелку платья. Рядом загромыхали ее гвардейцы, и она услышала скрежет ножен и мечей. Грозный Виман Мандерли, шевеля губами и бородой, встал впереди Джона и угрожающе приподнял меч из ножен.  — Санса! — с предупреждающей решительностью назвал он ее по имени. — Королева! Не надо. Чуть мотнув головой в сторону, ее королевское величие успокоило охрану. Мандерли тоже отступил.  — Джон, что ты здесь делаешь? Ты должен быть на Стене! — она выпалила первое, что пришло в ее полный смятения разум.  — Так ты встречаешь брата? — от нее не ускользнуло, что Джону с трудом даются слова. Но все же теперь он прямо смотрел на нее. — Решила выйти замуж и даже не пригласила на свадьбу?  — Я послала известие вороном, — глаза уже защипало от приближающихся слез. Он молча закачал головой, и сделал шаг вперед. «Надо уйти отсюда. Обсудить все наедине». Она решительно пошла к Джону и, схватив его за руку, почти потащила прочь. Санса почувствовала боль в запястье, когда с силой толкнула массивную дверь в Великий Чертог. Когда они оказались внутри, в высоких темных стенах, увешанных знаменами домов Севера, только тогда она отпустила руку Джона. Она взглянула на длинные столы, уставленные приготовленными к основному пиру блюдами, на снующих вокруг слуг, занятых последними приготовлениями, на так рано зажжённые свечи.  — Все прочь! — крикнула она и снова обернулась к Джону. «Теперь он еще и улыбается!» — Что, что ты делаешь в Винтерфелле? — ее голос снова вот-вот был готов сорваться на крик.  — Санса! — вместо ответа Джон просто крепко прижал ее к себе, и ее слезы крупными каплями закапали на его плащ. — Санса… Она перестала всхлипывать, и он отстранил ее от себя. Взгляд Джона, темный и заботливый, успокоил ее окончательно.  — Джон, — устало сказала она. — Что мне с тобой делать? Ты же знаешь, так нельзя.  — Все будет хорошо Санса, — его голос стал грубей за эти годы. — Никто не посмеет перечить Королеве. Те, кто не любит тебя — те боятся, — он усмехнулся. — Ты ведь не станешь казнить меня?  — Конечно нет. Они присели на лавку, и Санса налила им в бокалы вина. Почти залпом она выпила свое и с шумом выдохнула.  — Что, что привело тебя сюда? Ведь не свадьба же.  — Лучше скажи мне — ты счастлива? — он сжал ее руку. — Этот брак по любви или ради чего-то другого? Слезы снова подступили к глазам.  — Да, Джон. Я счастлива. И я рада, что ты здесь, но это очень меня беспокоит. Здесь Робин Аррен, и несколько его людей, а они подданные Брана, — только сейчас она вспомнила о том разговоре в беседке между Робином и Мэрианом. Это можно было как-то использовать, но все могло обернуться и против. — Мы все любим и переживали за тебя, и я, и Бран, и Арья… Арья. Но у Брана Шесть Королевств, и огромный долг, и обязанности перед своими людьми.  — А где Арья? Он нахмурился, узнав, что около трех лет от Арьи не было ни одной вести. Санса знала: он понимал, что шансы дождаться ее живой почти минимальны. Джон потер лицо, оперев локти о стол и с грохотом сдвинув выставленную посуду. Пригладив быстро свои свободно свисающие на плечи волосы, он прикрыл глаза и выдохнул.  — Но я надеюсь. Я надеюсь, Джон, что с ней все в порядке. Ты тоже должен в это верить.  — Да, — коротко согласился он и, словно тут же забыв про Арью, снова широко улыбнулся. — Я не буду заставлять тебя знакомить меня с твоим мужем. Но я не прочь посмотреть, за кого моя сестра вышла замуж.  — Он чудесный человек и понравится тебе.  — Знаешь Санса, я, конечно, не просто так появился здесь, — он внимательно посмотрел на нее, и Санса заметила пару серебряных нитей в его волосах. — Но сегодня у тебя свадьба, и я не хочу загружать тебе голову еще и моими проблемами. Все в порядке! Не надо смотреть так. Просто поговорим завтра. Я могу пока остаться здесь? — он встал.  — Конечно, Джон. Этот дом и твой тоже. Он направился к выходу и на пол пути обернулся.  — И, да, со мной пара людей из Вольного народа. «Одичалые? Он все-таки сбежал? Но Тирион еще совсем недавно видел его на стене…» Оставшись одна, Санса налила себе еще полбокала, и придвинула ближе оплавленную свечу, стоявшую к ней ближе остальных. От ее дыхания огонек трепыхнулся, но продолжил гореть. Она дунула, что есть сил, оставив только вьющийся дымный шнурок, который через мгновенье растворился в воздухе. «Робин, теперь Джон — какой сюрприз еще принесет мне судьба в день моей свадьбы?» Ей захотелось срочно увидеть Мэриана, обнять его, все рассказать. Небо подернулось серой тяжелой дымкой, пахло дождем и жареным мясом, громко играла разудалая мелодия звуками волынки и скрипки. Санса приподняла подол своего пышного платья, чтобы спуститься по ступенькам Чертога, и едва удержалась на ногах. «Третий бокал был лишним…» Посреди лужайки, под разудалые звуки волынки и скрипки, кружились в танце, сцепившись локтями, Тристи и незнакомый Сансе мужчина. Груди ее служанки прыгали под платьем, лишенным корсета, а голубой подол взвился в танце, обнажая ноги. Кавалер Тристи был совсем не похож на всех прочих. Потертые сапоги и кожаный, состоящий из кусочков, жилет на простой рубахе; на груди переплетение тесемок с металлическими монетами; длинные, ниже плеч рыжеватые волосы и косматая борода — одичалый, догадалась Санса. Громкий смех, перебивающий музыку, привлек ее внимание. Поодаль, у кустов, закутанный в голубой плащ, ползал мужчина. Он был явно пьян и тянул свои руки к подолам заливисто смеющихся кумушек. Когда же его пятерня схватила голубой подол платья одной из леди Сервин, он потянул к ней свое пьяное, расплывшееся, красное лицо с явным намерением соединить свои губы и ее обнаженную ножку. Девушка громко взвизгнула и отпрыгнула прочь. Лютоволк Джона мирно спал под ореховым кустом, только рядом вертелись двое мальчишек, один из которых несмело тыкал в зверя прутиком. Лютоволк поднял голову и развалился, а мальчишки стремглав побежали прочь. Наконец она увидела Мэриана: он стоял рядом с Джоном и Робином. Ее сводный брат что-то объяснял им двоим, при этом его обнаженный меч был в руках. В груди Сансы сжалось, когда Джон взмахнул им и ловко прокрутил клинком прямо под носом Робина, а тот восхищенно хлопнул в ладоши, отпрянув назад. «Глупые. Глупые мальчишки». Она помнила, что кузен так и не научился владеть мечом или луком: слишком долго он пробыл под опекой своей матери, слишком долго сосал ее грудь. Не без удовольствия отметив, что Мэриан выше Джона почти на целую голову, Санса медленно направилась к ним. Заметив ее приближение, Джон улыбнулся, а Робин приветственно замахал рукой и толкнул Мэриана в ее сторону. И новоиспеченный муж соизволил наконец подойти к жене на собственной свадьбе. Когда он поцеловал ее, Санса заметила, что его прикосновения стали более смелыми, а поймав его взгляд прищуренных блестящих глаз, внутри нее все так и забурлило, заволновалось, и ее братья ушли на второй план. Она решит завтра, что с ними делать, а сегодня ее самый счастливый день. Таким он должен быть и таким должен остаться в ее памяти.  — Проводим молодых! — раздался чей-то крик. «Да, да! Пора провожать!» — подхватили гости. Королева нашла в толпе Молли и вопросительно пожала плечами: он должен был устроить все так, чтобы никакая дикая традиция не нарушила задуманный ею ход свадьбы. Молли, несчастно скривив губы, дал понять, что он сделал все, что смог. Не успела она подумать о том, что никто и пальцем не сможет притронуться к Королеве, как была подхвачена множеством рук, и перед ее глазами было только серое небо. Санса едва успела придержать корону, соскользнувшую с ее головы.  — Санса! — смеясь, Мэриан пытался ухватить ее за руку. Его самого тоже уже несли, пытаясь сорвать одежду. Под общий гогот, свист и смех их пронесли сквозь кусты, мимо ворот, мимо нависшей арки и занесли в Главный Замок.  — Туда! Там опочивальня! — подсказывал кто-то. Под взором хихикающей прислуги, Санса почувствовала, что кто-то пытается расстегнуть крючки на спине и протестующе заерзала, рискуя упасть. «Лучше остаться с синяками, чем голой перед всеми». Ее юбки задрали и ноги остались без туфель; снять чулки она не позволила, замахав ногами.  — Невеста все-таки Королева! — Молли пытался вразумить подвыпившую толпу. — Аккуратнее! Не уроните свою Королеву! Наконец они остались одни. Мэриан выглядел несколько растерянным, его пуговицы на груди были совсем расстегнуты, рубашка вытащена из штанов и не хватало одного сапога. Она отделалась только туфлями. Санса хихикнула, решив смириться с тем, что уже случилось.  — Прости. Таковы традиции. Она посмотрела на закрытую дверь, на вырезанных на ней черных лютоволков и, приблизившись к Мэриану, заговорщицки прошептала:  — Они могут еще и подслушивать. Руки мужа обняли ее за талию и притянули ближе. В сумерках комнаты она видела только блеск его глаз, а когда он поцеловал ее, то все вокруг совсем исчезло, и осталось только это сладостное, тягучее ощущение на ее губах. Языки сплелись, горячо борясь друг с другом, и ее уже расстегнутое платье упало к ногам. Его руки одновременно ласкали и раздевали Сансу: теплые и шершавые, они путешествовали по ее телу, оставляя приятные следы. Его рубашка тоже полетела на пушистый ковер, а Санса вдруг ощутила спиной прохладный шелк кровати. Ничего не происходило. Она открыла глаза — Мэриан склонился над ней, его грудь тяжело вздымалась, но он просто смотрел, смотрел на ее растерзанное тело. Рука невольно прикрыла грудь.  — Я же говорила, — тихо сказала она. — бывший муж… Эти шрамы от него… Он осторожно отнял ее руку, прикрывающую грудь, и прикоснулся к ее коже. Осторожно, нежно, его пальцы касались каждого шрама, поглаживая их. Руки прошлись по ключицам, ниже между грудей, обрисовали ребра, снова вернулись к груди. Его глаза были широко открыты, тени блуждали на коже темными росчерками, а руки осторожно ласкали ее соски. У Сансы перехватило дыхание, и она едва сдержалась чтобы не застонать. Приятное ощущение от его слабых щипков и поглаживаний спустилось ниже, к животу, прошло слабой волной ниже пупка, и, повинуясь неясному еще желанию, она раздвинула ноги. Санса была абсолютно голой, но сейчас ей было все равно, никакого стеснения не было, а то, что на Мэриане до сих пор были штаны, казалось крайне неправильным. «Наверное, я сама должна расстегнуть их», — что она и сделала. Сдернув его бриджи, доля смущения все же заставила ее щеки гореть: его член был довольно большим, гладким и красивым, и от вида его утолщенного кончика, внутри, между ног, зажгло и заныло. Она случайно прикоснулась к нему, и Мэриан вздрогнул, издав тихий стон. Он все еще гладил ее, но ей хотелось большего. Она потянула его за плечи, а когда ощутила касание его органа к своему бедру, то изогнулась навстречу. Болтон делал с ней все, что пожелает, заставлял делать самые отвратительные вещи, но сейчас, по доброй воле, Санса казалась самой себе неопытной и слишком смущенной. Наконец их тела и губы соприкоснулись, но Мэриан все еще не был внутри нее. Он дразнил ее, все больше распаляя огонь желания, и Санса решила действовать. Закинув ноги на талию, она притянула его бедра ближе, уже в полной мере ощущая, как его член скользит меж ее складок, по ее сладострастному бугорку, заставляя ее стонать. Мэриан прижал ее своим тяжелым телом, замер и дернулся, разорвав поцелуй, и она ощутила, как горячее и жидкое течет по ее животу. Он уткнулся ей в шею, тяжело дыша и перестав двигаться и ласкать. Санса была в смятении. Дрожь и возбуждение еще не покинули ее тело, а у Мэриана что-то пошло не так.  — Санса… — его горячие слова звучали прямо ей в ухо. — Прости… Он отстранился от нее и откинулся рядом на подушки. Какое-то время они молчали, думая каждый о своем. «Я должна что-то сказать». Прижавшись к нему, Санса осторожно поцеловала его грудь, потом щеку и едва коснулась губ, и прижавшись к плечу, обняла.  — Ничего страшного. Так бывает. Говорят.  — Просто… — он повернулся головой в ее сторону, и его лицо выглядело расстроенным. — Просто, я должен был тебе, наверное, это сказать… — было явно тяжело говорить. — У меня никогда никого не было… Женщины не было… Прости.  — Что? — «Этого не может быть». — Но… Я не думала… Она отпрянула от него и молча улеглась на свои подушки, прикрывшись одеялом по самую грудь. «Поэтому он боялся даже поцеловать меня. Но с этим придется что-то делать». Санса снова повернулась к нему и оперевшись на локоть, растрепав рукой свои волосы, решила, что молчать сейчас — не самое верное. — Знаешь, Мэриан, это не важно, — она пыталась говорить легко. — Мы попробуем позже. Когда ты будешь готов.  — Я мужчина. И не должен быть…таким, — сказал он глухо.  — Будешь жалеть себя? Я тебя не буду жалеть, — она чеканила каждое слово. — Я знаю, что у нас все будет хорошо. Верю в это. И ты не посмеешь перечить своей королеве. Мэриан резко взглянул на нее, очевидно удивленный ее напору. Ее победная улыбка произвели на него должное впечатление, и Мэриан наконец расслабился и улыбнулся.  — Прости меня, — он потянулся к ней руками, обнял и прижался лицом к груди. — Все будет так, как ты захочешь, Санса. Королева. Теплые объятия и легкие поцелуи — этого Сансе было теперь достаточно. Просто быть рядом, чувствовать его тело и запах, смотреть в глаза. Дождь умиротворяюще стучал по стеклу, и издалека доносились слабые раскаты грома.  — Все, наверное, перебрались в Великий Чертог.  — Да, — он обнял ее крепче и потерся лицом о волосы. Сансе внезапно захотелось рассказать мужу о том, что ее волнует.  — Завтра у меня будет серьезный разговор с братом.  — Скажи мне Санса, он сбежал со Стены? У тебя могут быть проблемы?  — Не думаю. Бран остается нашим братом. Думаю, он все уладит. Просто… Джон же не на мою свадьбу приехал, он даже не получил письмо. Его привело что-то другое… Он сказал о какой-то проблеме. О завтрашнем разговоре. Он что-то попросит у меня, — ясно осознала Санса.  — А ты не можешь отказать ему? Ты королева, а он беглец. Она встала с кровати, оставив Мэриана. Отразившись в зеркале в углу и замерев на мгновенье, Санса позволила мужу полюбоваться на себя со спины: его дрожащий глубокий вздох сказал ей, что обнаженное молодое тело с этого ракурса произвело на него впечатление. Накинув теплый халат, отороченный горностаевым мехом и налив себе лимонной воды, Санса присела в кресло рядом с камином. Огонь, тихо потрескивая, все еще продолжал слабо гореть.  — Я должна Джону. Если бы не он, то и меня бы не было. И Винтерфелла, и Севера. Не было бы ни-че-го… — задумчиво сказала она. — Она хотела убить меня, убить нас всех, натравив своего дракона.  — Да, я знаю, Дейнерис Таргариен сошла с ума, как и ее отец.  — Да. Сошла с ума, — Санса испытала облегчение, что Мэриан сам сделал выводы. — И Джон убил ее. Предал свою королеву.  — Говорят, у них были личные отношения?  — Да. Это правда. Быть может, он даже любил ее. По крайне мере сначала.  — Печальная история.  — Ты ее не знал! Она была жестока, самовлюбленна и опасна. Ее драконы… Они не должны существовать, — она обернулась к мужу. — Только не вздумай сказать это Джону.  — Так что же ему все-таки надо? — спросил он словно сам себя. — Может, хочет, чтобы ты признала его Старком? Может, узнал про меня и подумал, что это странно, что сестра, которая должна брату, отказывает ему в законности. А ты не хочешь этого, ведь тогда прав у него на престол Севера будет больше, чем у тебя. «Ты ничего не знаешь, ничего не знаешь, мой милый муж. И не узнаешь». Она встала и, скинув халат, обнаженная, медленно направилась в его сторону.  — Может ты и прав, мой Мэриан, может, мой братец хочет стать Старком. Но в этом случае я скажу ему отказаться от прав и присягнуть мне прилюдно. Она запрыгнула на кровать и села рядом с мужем, даже не думая скрывать свою наготу. Но он словно не замечал ее, а смотрел в балки, крепящие балдахин над кроватью, и продолжал рассуждать:  — Один человек, далеко отсюда, сошел с ума, когда его молодая жена умерла. Может, и у Дейнерис была причина? Санса разочарованно плюхнулась рядом и закрыла глаза.  — Да кто ж их знает, Таргариенов, — нарочито лениво сказало она. — Они через одного были сумасшедшими. Считали, что раз у них драконы, то им все можно. Но причина была, ты прав. Ее друг погиб здесь, в Винтерфелле. Ее служанку и одного дракона убила Серсея. Уж не знаю, чем так дороги были ей тот человек и служанка. Возможно, они были любовниками, всякое говорят… Возможно, ей этого было достаточно, чтобы сойти с ума… Но… Но я тоже теряла… Тоже… — сейчас она совсем не желала вспоминать, как чуть не потеряла себя и, придав голосу уверенность, поставила точку: — И я не сошла с ума. Она почувствовала, как Мэриан обнял ее со спины, и придвинулась ближе. Осторожно развернувшись в кольце его нежных рук, она легко поцеловала его в нос, а затем в теплые губы и, глядя в темные в сумраке глаза, прошептала:  — Мэриан, никогда не лги мне. Обещай, — ее рука легла на его щеку, упираясь острыми коготками в кожу. — Обещай, что никогда не предашь меня, не солжешь. — Обещаю. На следующий день Хозер Молли получил выволочку за нарушенный приказ обойтись без провожаний. Мейстер Уолкан что-то пытался сказать в защиту оного, но Королева пресекла его нудные речи взмахом руки. С высоты помоста трона королевы, Молли казался еще мельче, а его коричневый кожаный дуплет словно стал большим и пошел складками, когда он сжался от слов Сансы: «Я дала вам приказ, разве это было так трудно — обсудить с лордами протокол поведения их вассалов?» Ее звонкие слова разнеслись эхом по пустому залу и потонули в шуме нарастающего дождя. Тихие слова оправдания были совсем не интересны Сансе, и она раздраженно сказала, что не желает видеть пока своего советника. Тот поспешно удалился, скрывшись за дверью в пелене дождя.  — Что еще? — хрипло спросила она у Уолкера.  — Лорд Флинт желает с вами встретиться.  — Что у него?  — Пропала жена. Вивьен Флинт. Ко всему прочему оказалось, что Вивьен никуда не пропадала, а просто уехала к матери, не желая наблюдать пьяное скотское поведение своего мужа. Уолкан знал об этом, но промолчал, думая, что известие из уст Королевы как-то положительно повлияет на все стороны. Кроме того, гости вытоптали две клумбы, одна из кухарок оказалась изнасилована, и устроена одна драка вассалов Риссвелов и Хонвурдов, с выбитыми зубами и сломанной рукой. Но Санса не желала опускаться сегодня до таких мелочей и собралась уже было устроить отповедь мейстеру, снова грозно встав и поправив черное с красными вставками платье, как дверь со скрипом открылась и из глубины темного зала, пройдя между ярко горящими жаровнями, появился Джон. С ним было двое мужчин, судя по виду, одичалых, решила Санса. Один, тот рыжий, что плясал с Тристи на свадьбе, и второй, незнакомый, крупный и в короткой кольчуге, с маленькими черными глазками и квадратным лицом. Крупный держал в руках мешок, на дне которого что-то было, и, остановившись, осторожно поставил его, тяжело стукнув об пол. Снимая перчатки Джон, подошел ближе и только сейчас Санса заметила, что его плащ тяжело свисает, промокший от дождя, а влажные волосы непослушно завиваются упругими кольцами. Тревога тронула сердце Сансы: мрачный взгляд Джона, этот странный мешок и даже эта чертова погода говорили, что время для серьезного разговора пришло.  — Мы можем поговорить наедине? — с ходу начал ее брат. Уолкан бросил взгляд на Королеву и встал, намереваясь выйти.  — Мейстер Уолкан, вам незачем уходить! — Джон, смахнув каплю дождя с носа, посмотрел на Сансу. — Та комната еще существует? Он говорил про тайную комнату, в которую вела почти незаметная маленькая дверь в стене. Она сгорела, как и весь замок, но Санса восстановила и ее. Без окон, темная, пропахшая деревом, старыми амбарными книгами и мышами, от которых все никак не могли избавиться. Уолкан уже любезно подал ей фонарь со свечей. И такой же Джону.  — Там очень темно. Поднявшись по скрипучим темным лестницам, они наконец оказались вдвоем. Санса присела за стол, заваленный книгами, и теперь только он разделял ее и Джона.  — Ты приехал без предупреждения, — начала она. — Боялся, что я могу быть против?  — Нет, Санса, так получилось. Вообще-то, я собирался в другое место, — он помолчал. — Но потом передумал.  — Я рада видеть тебя, я уже говорила это. И знай, я больше никогда не предам тебя. Что бы не случилось, — она должна была это сказать.  — Я надеялся на это, — его улыбка немного рассеяла напряжение. — Но давай договоримся, Санса, больше никогда не говорить о прошлом. Не надо. Он все еще продолжал улыбаться, но Санса заметила, как вздрогнула мышца на его щеке. «Он не простил меня. Нет. Никогда».  — Не буду мучить тебя, Санса, я сказал, что без подарка, но это не совсем правда, — сказал он слишком громко и, склонившись, сидя на стуле, достал что-то из мешка и положил на стол. Санса взяла в руки большой желтый камень. Неровный, с маленькими выпуклостями, довольно тяжелый.  — Золото. Это золото. Но откуда? Ты нашел жилу… — она задумчиво отложила камень на стол.  — Вообще-то, это подарок, и у меня целый мешок. Могла бы и спасибо сказать, — его смех заставил и ее засмеяться. — И ты можешь решить часть проблем с банком. «А он времени зря не терял. Мой братец. Сначала сказал, что без подарка, теперь притащил мешок золота, и еще у него будет какая-то просьба. И я не должна отказать. Ведь я и так виновата, а теперь ты мне еще и помог… И когда ты стал таким, Джон?»  — И чем же я могу тебе помочь за такую щедрость? Ты хочешь, чтобы я признала тебя Старком? Этого ты хочешь? — «Ведь это всегда было так важно для тебя». Он странно посмотрел на нее и перестал улыбаться.  — Но я не Старк. И ты прекрасно это знаешь. Больше, чем кто-либо другой.  — Прости. Прости, — Санса поняла, что опять сказала лишнее. — Просто это все так неожиданно. Твой приезд. Свадьба. Все навалилось так сразу… Прости меня.  — Знаешь, Санса, Север твой, и мне он не нужен, запомни это. Винтерфелл был моим домом, но теперь у меня новый дом. Там, за стеной, и я не желаю другого, — он говорил довольно убедительно, так, что хотелось верить. — Все, чего я хочу, — чтобы Вольный народ стал по настоящему вольным, чтобы его земля принадлежала только ему. Для этого я здесь. Это и будет моя просьба. Признай земли за Стеной землей Вольного народа. Только его.  — А тебя — их Королем? Так ты хочешь быть Королем-за-Стеной?  — Я не хочу быть королем, — запротестовал Джон. — Я что-то вроде их представителя. И это не важно сейчас, Санса. Нам нужна только земля.  — А земля вам нужна, — Санса взяла в руки золотой слиток, начиная кое-что понимать, — так как там есть вот это. И, видимо, там этого много, раз ты, рискуя жизнью, пришел ко мне за поддержкой.  — Не только. Жизнь за Стеной и так нелегка, Санса. Золото и полная независимость могут помочь Вольному народу. Сейчас же, когда считается, что земля принадлежит всему Вестеросу, вы вырубаете наши леса, отстреливаете наших зверей, без суда казните наших людей за малейшую провинность. Пришло лето, льды тают, что не случалось уже сотни лет, и недавно к самому северному берегу причалил корабль. С не самыми плохими людьми, но с оружием, которого нет у Вольного народа. Мы должны обезопасить себя от других. Стать по-настоящему хозяевами своей судьбы. Самим решать, что нам можно, а что нельзя, — Санса редко слышала от Джона такие речи, но раз уж он говорил их, то только от чистого сердца. По крайне мере, так было раньше.  — Ты говоришь «наша земля», но разве ты не должен быть на Стене? Что Лорд-Командующий думает о всем этом? Так она узнала, что Джон почти все эти годы провел с одичалыми, а не Стене знать не знают о его афере. И что она получит еще золото и алмазы, если примет его предложение.  — Но что будет дальше, Джон? Как же Шесть Королевств? Что скажет Бран?  — Брану тоже придется принять это. У него не будет выбора. «Как, очевидно, нет его и у меня…» Джон изменился, теперь Санса осознала это в полной мере. Несмотря на свое настоящее происхождение, он так и не стал Таргариеном, и это спасло им всем жизни, но и Старком он теперь не был. Даже его волк, что неотступно следовал за ним, отличался от прочих. Так же, как и те дикие люди, что были теперь ему семьей. Что будет, если она откажет ему? Она только что пообещала никогда не предавать его больше, но не предаст ли она Брана, признав земли за Стеной независимым государством?  — Ты королева, Королева Севера. И можешь сама принимать любые решения. Тирион рассказывал, что когда-то Бран отдал тебе эти земли, даже не посоветовавшись с остальными, — спокойно сказал он как бы между прочим. «И кто просил не говорить о прошлом?» Санса, хмыкнув, покачала головой.  — А ты стал хитрецом, Джон.  — Ну, так жизнь научила, — он довольно откинулся на стул. — Мы не так уж и отличаемся друг от друга, Санса. Он протянул к ней руку, раскинув пальцы пятерней.  — Так что, Королева Севера Санса Старк, по рукам?  — По рукам, Джон Сноу, — она крепко пожала ему руку, думая, не совершает ли большую ошибку. Когда Санса покинула Большой чертог, дождь уже прекратился, кусты и тонкие ветви деревьев тяжело повисли под тяжестью воды, почти все цветы спрятались, и двор стал казаться каким-то холодным и пустым. Земля размокла, и ее замшевые сапоги по щиколотку извозились в черной вязкой жиже, прежде чем она дошла до замка, в котором располагались покои. Джон просил ее пока ничего не говорить Брану, уверяя ее, что сам позаботиться об этом, а если тот в будущем будет высказывать недовольство этим фактом, то посоветовал сказать, что она посылала ворона, но «птицы такие ненадежные, особенно сейчас». Этой возможной ложью он неприятно удивил Сансу, ведь теперь, когда Джон был способен на такое, она совсем не знала, чего от него ожидать. Но золото, которое он ей отдал, очень поможет Северу, а это главное, что должно иметь значение. Золото поможет избавиться от долгов Железному Банку, а, значит, и от его влияния, от необходимости заключать невыгодные торговые контракты и от притворной любезности с этим мерзким представителем банка. А Бран… Что Бран — у него свое королевство, и он даже не поздравил ее как брат. Она подпрыгнула на ступеньках, придерживая корону, стряхивая с сапог грязь, обернулась, беспокоясь, не заметил ли ее кто за этим не королевским занятием, и, не увидев никого, кроме ее охраны и спешащего по направлению к кухне человека, Санса поспешила домой, к Мэриану. Но он даже не заметил, когда Санса вошла. Сидя в кресле у камина, Мэриан был погружен в чтение книги. На его красивом, гордом профиле блуждали отблески огня, и он чуть поворачивал головой вслед за строчками. Свободная рубашка спереди была расстегнута, обнажая крепкую грудь, а на шее висел медальон, поблескивая начищенным серебром. Стараясь не испачкаться, она сняла сапоги и тихонько, совсем бесшумно, пошла по ковру.  — Я вижу тебя, — неожиданно, не глядя на нее, послышался голос мужа. — Ты очень красива в отражении этого кувшина. Теперь она сама увидела. Свое отражение в пузатой посудине, красные размытые пятна платья и слишком большая голова. Санса подошла к нему, взяла книгу и, захлопнув, отложила на столик. Она потянула его за руку, побуждая встать.  — А ты так прекрасен с книгой в руках…  — Зачем же ты забрала ее? — он, повинуясь, встал и приобнял ее, потянувшись к губам.  — Она будет мешать нам. Санса стянула с него рубашку и, приблизив к нему свое лицо, вдохнула его запах — мыло и дерево, ей нравилось. Медленно провела рукой по груди, слыша, как его дыхание становится более шумным, видя, как меняется выражение его лица. Ей нравился еле заметный румянец на щеках и чуть приоткрытый рот, к которому хотелось прикоснуться своими губами и языком. Но она медлила, оттягивая этот момент, сама не зная зачем. Она надавила ему на плечи, и Мэриан опустился на колени.  — Санса! — выдохнул он и прижался к ее животу. Она почувствовала, как под юбкой, его горячие руки поднимаются по ее замерзшим ногам, по коленям и выше.  — Мэриан! — приказала она. Она толкнула его на медвежью шкуру, и он, чуть не упав, повиновался. Санса смотрела на Мэриана сверху, на его темные соски, на мышцы на его руках, и во всем ее теле, под кожей, словно поднималось волнение, что-то неведомое раньше, доходящее до самого нутра. Она задрала юбки и уселась на него сверху, чувствуя сквозь тонкие панталоны грубые швы его штанов. Они казались лишними, и тут же были расстегнуты и спущены ниже — теперь ее тело между ног снова чувствовало его член, как вчера, когда они так и не довели начатое до конца. Мэриан лежал, прикрыв глаза, и даже не прикасался к ней, но ей было все равно, ей нравилось так двигаться на нем, все больше и больше возбуждаясь. Корсет сдавил ей грудь, не хватало воздуха, тело покрылось потом, а между ног словно жгло блаженством, разливаясь горячим и вязким. Руки Мэриана оказались на бедрах, и ткань, что отделяла их, была разорвана. Она поднялась и, направляемая его руками, приняла в себя весь его член. Прыгая и извиваясь на нем, ощущая в себе его твердость и жар, с каждым толчком ей хотелось все больше и больше, а когда ткань ее платья так же треснула, и ее грудь оказалась в его руках, она вскрикнула и подалась ему навстречу, желая, чтобы он смял ее, сжал, как можно сильнее, оставил на ней метки своей любви. Наконец не только тела, но и их губы соединились, и жадно, торопливо поглощая друг друга, стукаясь зубами, толкаясь влажными, горячими языками, они полностью стали принадлежать друг другу, стали истинными мужем и женой. Санса застонала с криком сквозь поцелуй, когда внутри словно что-то лопнуло, перевернув все вокруг, стерев все, что ее окружало, оставив только дикое, сладострастное ощущение между ног. Она снова с силой прижалась к нему, и снова, и снова…