Все ради любви

Дейнерис

Длинный стол в Великом Чертоге был заставлен изысканными яствами, а гости уж вовсю веселились. Звуки скрипок, арф, лютней и дудок смешались в нескончаемую мелодию, что, казалось, уже никогда не закончится, словно исходит не от старательных музыкантов, а от самих стен, украшенных каменной разноцветной мозаикой, переливающейся в свете множества свечей. Дейнерис сразу настроилась, что вечер будет долгим и трудным, и попросила — даже не попросила, а приказала — Тириону позаботиться о том, чтобы этот стул, резной, красивый, с заканчивающимися миниатюрными башенками Красного Замка спинкой, на котором она должна просидеть большую часть пира, был удобен, и ее зад к концу вечера не вздумал отвалиться. Теперь сидеть на мягкой подушке было, конечно, удобнее, чем на множестве других стульев и лавок, что ей приходилось сидеть в своей жизни, исполняя королевские обязанности, но все эти люди, бесконечный поток лживо улыбающихся лиц, и их бесконечные поздравления, хвальба и подарки утомили ее. Больше всего она хотела сейчас оказаться в своей комнате, одна. Но остаться сегодня одной вряд ли получится, ведь это ее свадьба, а после свадьбы всегда положена брачная ночь. Дейнерис даже не хотела представлять это. Посмотрев на Брана, на его застывшее в улыбке лицо, обрамленное блестящими каштановыми волосами, и неизменный кубок в руке, из которого он так и не выпил ни капли, взгляд скользнул на его ноги. Насколько они были бесчувственны, ей было неизвестно, и Дейнерис глубоко вздохнула, размышляя о том, насколько он может быть мужчиной. Король был моложе ее, но все же к этому возрасту редко кто оставался девственным, хотя, учитывая особенности его тела, может быть… — «Быть может, он не нуждается в женщине?» — на это оставалась только надеяться. Она посмотрела на гостей. «Он так и не пришел», — отголосок обиды кольнул ее внутри. «Почему он не пришел? Ведь это свадьба его брата. Здесь Бран, Санса и Тирион. Разве Джону они теперь безразличны?» Она гнала назойливую мысль, что это из-за нее. Что будь невеста другая, Джон бы непременно был здесь. Дейнерис чуть пригубила вино, сладкое и теплое, которое уже успело нагреться в ее бокале. В пестрой толпе она разглядела знакомое лицо, постоянно исчезающие за чужими плечами. «Арья». С тех пор как они расстались, она почти и не думала о той причине, которая заставила их тогда сбежать, о своем страхе, что Старк захочет убить ее. Теперь же все это казалось сущей глупостью и после суда даже Грибочек была согласна, что тогда в Браавосе они поспешили. «А если нет?» — она снова посмотрела на Арью, почти желая, чтобы та посмотрела ей в ответ. Но судя по всему, до новоявленной жены брата Арье Старк совсем не было дела. Маленькая, одетая в брюки и плотно облегающую ее тело кожаную куртку, она казалась мальчишкой, если бы не довольно выступающая грудь. Плащ, свисающий с ее плеча, был нервно зажат в беспокойных руках, а ее взгляд явно был сосредоточен в другой точке. В этой точке, рядом с торчащей на толстой железной ноге мерно пылающей жаровней, Дейнерис увидела Яру Грейджой, на манер Арьи облаченной в свой обычный мужской костюм. Она была не одна. Залихвацки выпив свой бокал и широко рассмеявшись, откидывая назад свои распущенные блеклые волосы, Грейджой протянула опустевший кубок, и какой-то мужчина наполнил его снова, засмеявшись ей в ответ. Его внешность была довольно редка — очень светлые волосы, почти, как у самой Дейнерис, скрепленные сзади в хвост. Гордый четкий профиль, пристально обращенный к Яре, и уверенные движения выдавали в нем приближенного к Хранительнице Железных Островов человека. «Ее любовник?» Дейнерис снова посмотрела в ту сторону, где была Арья, но теперь так и не нашла ее в толпе.  — Позвольте преподнести вам, Ваше Величество, мой скромный дар, — звучащий рядом голос вернул ее к Брану. Перед ними стоял старик, тот септон, что обвенчал их в септе семерых. Худой и полностью лысый, с покрытой старческими темными пятнами головой. — Наш орден никогда не забудет все, что вы сделали для нашей веры, — он снова низко склонился. Двое мальчиков-прислужников тащили две статуи из янтаря, едва удерживая их в своих тонких руках. Разглядев, что они изображали, Дейнерис стало ясно, что сейчас тут появятся еще пять. Мать и Отец стояли уже у стола, а мальчишки, повинуясь легкому взмаху старческой руки септона, бросились за остальными божками.  — Это моя обязанность. Ведь я Король, — спокойно прошелестел Бран. — Но не короли объединяют людей, а вера. Так что мой долг перед вами больше вашего, — он посмотрел на Дейнрис и снова обратился к старику. — Достроили ли второе крыло?  — О… — септон странно взглянул на Дейнерис слезящимися желто-голубыми глазами. — Почти все готово, Ваше Высочество.  — Что там строят? — заинтересовалась она, одновременно одаривая своей королевской улыбкой старика.  — Богадельню. После твоего исчезновения осталось много искалеченных и раненых, и они до сих пор нуждаются в помощи. Много сирот. Много обезумевших от горя, — он сказал это так просто и спокойно. Но с каждым словом из ее тела словно вырывали кусок мяса, оставляя кровоточащие раны. — Прости, я не должен был этого говорить. — Нет. Говори. Говори, мне это как можно чаще, чтобы я не забывала, — не слыша собственных слов, прошептала она вмиг онемевшими губами. Расплывающаяся перед ее глазами толпа выплюнула еще двух человек. «Санса и ее муж», — она узнала Королеву Севера лишь по качающейся на ее плечах полоске бурого меха. А своими руками в белых прозрачных перчатках она сжимала ворох мехов.  — Ваше Высочество! — Санса учтиво и красиво склонилась. Достаточно, чтобы оказать почтение, но так чтобы сохранить гордость. — Сегодня не просто свадьба Короля, сегодня свадьба моего брата, — она неожиданно мягко улыбнулась, но не ей, а только Брану. — И как бы там ни было, мой милый брат, но я уважаю твой выбор. Королева, — настала очередь Дейнерис принимать поклоны. — В Королевской Гавани вечерами бывает прохладно, я знаю это. Да и лето не вечно. Эту шубу я сшила сама. И вложила в нее всю мою надежду на наши добросердечные отношения.  — Спасибо, Санса. И я надеюсь, что в этот раз все пойдет лучше, — притворяться не было сил и Дейнерис с удивлением обнаружила, что даже ненависти к этой северной королеве в ней не осталось. Санса дернула своими глазами в сторону, и, развернувшись, неожиданно неловко столкнулась со своим мужем, уткнувшись шубой в его синий камзол. «Санса!» — он, сощурив свои добрые глаза и улыбнувшись, забрал подарок из ее неловких рук и передал слуге. А она меж тем уже развернулась и пошла к своему месту, не обращая никакого внимания на своего мужа.  — Это Мэриан Дастин, муж моей сестры, — прошептал Бран.  — Они в ссоре? — «Это все из-за меня. Из-за меня она словно не в своей тарелке». Бран лишь пожал плечами. Следующим подошел, раскланиваясь в разные стороны, худой мужчина в длинном сюртуке. Его широкие рукава на пурпурном платье казались непропорционально большими, а пышный белый воротник почти смешно топорщился вокруг худого лица с прозрачными голубыми глазами.  — Тобис Морти, управляющий Вестероского отделения Железного Банка, — прояснил Бран.  — Ваша Светлость, Король, Королева Дейнериисс… — растягивая слова он дал знать, что испытывает глубочайшее почтения к столь знатным особам. — Железный Банк, свободный народ Браавоса и я, как верный его представитель, с глубочайшим почтением поздравляет Вас с этим знаменательным событием. Уверен, что эти изменения в королевской семье принесут лишь пользу нашим отношениям, а Ваша прекрасная жена, дочь Таргариенов, последний дракон, такой же приверженец свободных людей, как и весь народ славного Браавоса, помнит, что Железный Банк ни словом, ни делом не препятствовал в ее великой и благородной миссии в Эссосе, — он снова отвесил поклон и повернувшись назад махнул рукой. Двое высоких крепких мужчин, воинов судя по их латам и шлемам, с обнаженными мускулистыми руками, внесли что-то похожее на высокий ящик, прикрытый бархатной красной тканью.  — Железный Банк очень доволен нашим взаимодействием, Король, о чем мы вчера с вами подробно поговорили, и те уступки, что банк вам дал, надеюсь с лихвой сойдут за свадебный подарок, — Морти снова кивнул и Бран ответил ему тем же. — А это лишь маленький презент вашей супруге. Он щелкнул пальцами, и стражники сдернули бархат, под которым оказалась золоченая клетка со странным животным внутри. Оно отдаленно было похоже на маленького дракона. Длинное тело, покрытое темно-зеленой чешуей и красный гребень на острой морде с маленькими круглыми глазами, переливающимися всеми цветами радуги. Гребень продолжался на хребте и шел до самого кончика хвоста, состоя из шипов с перепонкой и редких красных торчащих ворсинок, похожих на узкие перья. По бокам узкого тела с широко расставленными лапами топорщились маленькие красные крылья, явно не предназначенные для полета.  — Василиск! Очень редкий экземпляр, — гордо презентовал свой подарок Морти. Всю свадьбу тихо сидевший с края стола, мейстер Альвинг озабоченно запротестовал:  — Но эти животные ядовиты! А их запах…  — Не стоит беспокоиться об этом, Великий мейстер, — Морти победно улыбнулся такими же бледными, как и все лицо губами. — Его клыки с ядом удалены и не вырастут никогда. Удалены также и органы, что источают запах. И когти на лапах тоже! — он снова поклонился Дейнерис. — Что бы василиск не оставил ни царапины на нежной коже Вашего Высочества. Теперь это просто милая игрушка. Василиск словно очнулся и, дергано повертев головой в разные стороны, высовывая и снова заглатывая узкий раздвоенный язык, медленно поднял лапу и зацепился за прут клетки. Вторую лапку он поднял еще выше и попробовал забраться по стенкам клетки, но у него ничего не вышло, взвизгнув и дернувшись, он с громким треском шмякнулся на дно. Красный воротник растопорщился круглым капюшоном, а само несчастное животное громко зашипело. У Дейнерис сжалось сердце от жалких попыток животного взобраться выше. Ей не нужны были никакие заменители драконов, не нужны эти книги с картинками, и эти статуи в золоте и камнях, картины и украшения из драконьей кости, к которым она никогда не прикоснется. Ведь ни один человек не стал бы носить украшения из костей своих детей или любимых. Холодная неизбежность тревожно сдавила грудь и она посмотрела поверх яркой толпы гостей, словно среди всех этих чужих людей могла найти опору.  — И все же я проверю, — Альвинг поспешил к клетке, и теперь уже Королевские гвардейцы потащили ее за мейстером.  — Пусть потом принесет в мою комнату это несчастное животное.  — Хорошо, моя королева, — от слов Брана ее передернуло и под грудью, в том месте, где был шрам, защипало. От шума, гама и обилия съестных запахов и людей ее подташнивало и ныло в затылке.  — Как долго это будет продолжаться? Когда мы уйдем?  — Если желаешь, прямо сейчас, — он легко сжал ее руку. — Я и сам устал от всего этого. Бран дал знак Подрику, и тот выкатил его из-за стола.  — А как же гости, ты не попрощаешься с ними? Но Бран лишь хитро улыбнулся и сжал плечо, заставив и ее хихикнуть над этой шалостью.  — Мы Король и Королева и можем делать все что хотим, Дейнерис. Тем более в день нашей свадьбы. Ей понравился его ответ. Условности она и сама не любила, да и что говорить, терпеть не могла все эти правила, что портят жизнь и вносят никому не нужные препятствия. Они тихо вышли из зала на улицу, не обращая внимания на пытавшихся поздравить или поприветствовать их встретившихся на пути представителей знати, всех этих лордов и леди, что, завидев их, вмиг забывали о том куда шли и застывали в поклоне, рассыпаясь в красивых словах о том, как они счастливы от одного вида Брана и Дейнерис. Двор Красного Замка уже заполонил вечер, тихий и прозрачно-синий и только музыка доносилась из-за закрытых дверей Большого Чертога. Они медленно шли по мощеной дорожке, по длинным теням, и чем ближе приближались к Твердыне, где были их покои, тем волнительней становилось внутри.  — Завтра я хочу навестить ту богадельню, что при септе. Ты не против?  — Конечно нет. Людям это понравится, — тихо и спокойно ответил Бран. Они свернули в богорощу, и влажные, прохладные ароматы вечерних цветов и зелени приятно наполнили легкие. Грибочек старалась вовсю и за те недели, что они провели в Королевской Гавани, чардрево Брана заметно подросло и обзавелось новыми листочками. Но оно все равно было слишком маленьким, чтобы вырезать на нем лик. «На это могут уйти годы», — так сказала Дитя Леса. Стражники открыли ворота в стене, что разделяла богорощу и Твердыню Брана, и дорожка вывела их прямо на мост, поскрипывающий под колесами Брана. Вокруг замка, где он жил, был ров, густо усеянный острыми пиками, так же, как и в старину, когда Вестеросом правили Таргариены. Сейчас, в почти темноте, пик видно не было и казалось, что ров был наполнен мраком и туманом, и Дейнерис была этому рада. Неделю назад она видела там человека, пронзенного насквозь, с уже почерневшей кожей и раем мух над ним. Тирион утверждал, что это чистая случайность, что просто нерасторопный слуга свалился с моста и его оставили, чтобы остальные были внимательней. После этого мертвеца убрали, остались лишь измазанные кровью древка пик. Лифт, чудо мейстерской мысли, довез их до самого верха и дальше Бран с Дейнерис пошли одни. Даже Подрик остался за толстыми, украшенными резными перьями, дверями. В этом крыле сейчас жили только Бран и Дейнерис, да еще слуга Короля, большой Стэн, что помогал ему одеваться и мыться. Его она видела всего один раз, он незаметно обогнал ее, по полу, выложенному плотным, скрадывающем шаги ковром, и, словно только заметив, раскланялся и не поднял головы, пока она не закрыла за собой двери.  — Я помогу тебе, — она сама подтолкнула коляску, видя, как тяжело даются Брану усилия толкать колеса. Она уже заметила, что к вечеру он выглядел и очевидно чувствовал себя не лучшим образом, словно его покидали все силы.  — Вот мы и пришли, — они стояли у дубовых дверей его комнаты. Дейнерис сцепила руки, ожидая, что скажет ее муж.  — Дейнерис. Прости, но я не могу быть тебе настоящим мужем, — неожиданно сказал Бран и посмотрел на свои ноги.  — Я понимаю, — у нее словно камень упал с души, но уйти просто так она не могла, да и не хотела. — Может, я могу просто посидеть с тобой. Мы можем просто поговорить.  — Я не хочу тебя смущать. И ты, верно, хочешь отдохнуть, как и я. Ступай в свою комнату. Ступай, — он вцепился было в свои колеса, но, передумав, снова обратился к ней: — Может, потом, когда ты привыкнешь, мы поговорим. Мы муж и жена, и должны знать друг друга лучше. Дейнерис плотно закрыла дверь и, только когда засов защелкнулся, наконец выдохнул полной грудью. Слуги уже заботливо разожгли огонь в ее комнате, и теперь он освещал все вокруг теплым, желтым светом. Первым делом она сбросила неудобные туфли, а затем расстегнула колье и аккуратно положила его на столик, проведя пальцами по покрытому черной эмалью гладкому крылу. Усевшись за столик с зеркалом проведя по своей уставшей голове, она наткнулась на цветы, что подарил ей Эли. Теперь они завяли, превратившись в скукоженные серые лохмотья. Да и сама она выглядела не лучшим образом, даже не смотря на пудру на ее лице: под глазами отчетливо проступили черные круги усталости, а меж бровей пролегла складка. Смочив салфетку в серебряной чаше с розовой водой и обтерев лицо, Дейнерис подошла к раскрытому окну, из которого открывался вид на весь город. Воздух приятно холодил влажную кожу, а когда она вытащила шпильку из волос, и косы рассыпались, она почувствовала себя так хорошо, как ни разу за этот длинный день. Наверху самого высокого замка совсем не было слышно шума, но веселье продолжалось до сих пор. Яркие огни освещали весь город, чего не было обычно в это время. Она закрыла глаза, отдавшись на волю ветру, и словно услышала этот смех и веселые крики, ощутила запах пота танцующих людей и горький дым горящих факелов. А ей хотелось тишины. Дейнерис закрыла окно и вернулась к зеркалу. В ее комнате не было слышно ничего, кроме трели сверчка. Она долго расчесывала волосы, пытаясь отогнать от себя воспоминания о сегодняшней свадьбе, перебирая лица, что она видела. Тирион, Яра со своим любовником, Джендри со своей беременной женой, Бриенна Тарт, высокая и грозная, мейстер Альвинг, Кворгил со всем своим многочисленным семейством (он сразу ей не понравился), Санса и Арья Старк — там была вся его родня, только его не было… «Быть может, что-то случилось?» — витала назойливая мысль, и тут же она отгоняла ее от себя, пытаясь вызвать сама у себя презрение к собственным мыслям, краснея от собственной глупости. «Сегодня я дала клятву, вышла замуж за Короля, доброго и справедливого. Чего еще желать? Я жива и теперь даже здорова, а завтра будет новый день и я взгляну в глаза всем тем людям, что пострадали из-за меня. Попытаюсь исправить все, что смогу… А ты, Джон, уезжай на свой Север, так далеко, чтобы даже мысли мои не смогли догнать тебя. И никогда не возвращайся. Предатель. Предатель и трус, вот ты кто. Поэтому тебя не было на свадьбе брата». Щетка который раз прошлась по одному и тому же месту, так, что зажгло кожу, и она отбросила ее. Ее кольцо с большим голубым камнем все еще было на пальце. Одно время она все пыталась прочесть, предугадать, что оно подсказывает ей, но потом поняла, что это все ложь, кольцо лгало, даже не лгало, а само не знало, что ждет ее в будущем. Просто камень, что волею природы имел способность менять цвет. Она нервно покрутила кольцо, так что сделалось больно. «Да что же это такое!» Все было позади, но Дейнерис не находила себе места. И даже не удивилась, когда позади нее что-то щелкнуло. Дверь шкафа с треском стукнулась, и Эли, мотая курчавой головой, вывалился сквозь платья.  — Эли! Что ты тут делаешь? — Дейнерис вскочила, запахивая халат. Хорошо, что он появился так поздно, иначе мог наткнуться на слуг, и завтра же, в лучшем случае, пошел бы слух, что в замке завелся призрак.  — То же самое могу спросить у тебя, — он, отряхивая колени, поднялся. — У тебя вроде сейчас должна быть брачная ночь. В самом разгаре, — он глупо улыбнулся.  — Тебя это не касается, — осекла она, — и я в своих покоях. Так что ты тут делаешь? Тише… — за дверью ей послышались шаги. — Там кто-то есть…  — Это не там, это здесь, — Эли открыл вторую дверцу шкафа, и сквозь немногочисленные наряды высунулась белая волчья голова. — Увязался за мной. Видимо, твой Джон считает меня вором. Хотя сказал, что волк для охраны. Дейнерис совершенно ничего не понимала.  — Давай все по порядку, Эли. Призрак меж тем совсем вылез из шкафа и, поведя носом по комнате, уставился на Дейнерис. Он сел и, склонив свою большую лохматую голову, вдруг потупился, опустив нос, словно человек.  — Джон просил передать тебе. Вот, — он что-то достал из своего золотого камзола и хмыкнул. — Я так понимаю, свадебный подарок. На тонкой золотой цепочке болталось миниатюрное яйцо. Яйцо дракона, покрытое чешуей и переливающееся даже в отсутствие солнечного света. Она перекатила кулон на ладони пальцем и ощутила, насколько он горяч.  — Специальная гравировка, сияет даже в полной темноте. Я проверял, — со знанием дела просветил Эли.  — Необычно, — ей непременно захотелось надеть его прямо сейчас, что она и сделала. В тусклом зеркале на ее груди словно сияла маленькая звездочка, а в месте, где он прикасался с кожей, было тепло. Красные глаза, отражаясь горящими угольками, неотрывно следили за ее движениями. Звери так не смотрят. Почти как человек. Догадка заставила ее снять цепочку и, открыв окно, она свесила ее снаружи.  — Может, выкинуть? — Призрак неотрывно следил за ее рукой, переводя взгляд на ее лицо и сияющую во тьме звезду. — Как ты думаешь?  — Что ты делаешь, Дейнерис? — сжал кулаки у груди Эли. Ему было явно жаль золота. — Это же подарок.  — Это всего лишь кусочек золота. Что решил оставить мне на память лорд Сноу.  — Можешь отдать его мне. Если тебе совсем не нужно. Призрак посмотрел на Эли, и Дейнерис была уверена, что он нахмурился. «Предатель и трус. Не хватило смелости прийти самому и проститься».  — Нет, пожалуй, все же оставлю себе, — она снова повесила цепочку на шею. «Но он же звал тебя, предлагал бежать. Чего ты еще хочешь от Джона?» — она не понимала сама себя. — «Это просто жалость. Просто жалость ко мне, к своей жертве». «Он спас тебя не единожды». «Он убил тебя». «Теперь уже поздно что-то менять». «Вот Джон в теле своего зверя. Вот выход к свободе. Мы можем бежать». «Уже нет». «Посмотри в окно. Там огни, что зажгли множество людей. Много людей, и ты им всем должна. Должна себя и свою жизнь». «Ты говоришь сама с собой, ты безумна, должно быть…» «Он дал тебе понять еще тогда, что ничего невозможно. Для него это невозможно, он не дракон, он воспитан в волчьей стае…»  — Дейнерис, принцесса! Что с тобой? Ты уставилась на Призрака, будто он на самом деле… хм… призрак.  — Что? — она очнулась, а Призрак переминаясь лапами, тяжело вздохнул. — Так, задумалась. Спасибо, Эли, что принес это. А теперь позволь мне остаться одной. Эли направился к шкафу и махнул рукой Призраку. Лютоволк встал и, склонив голову, посмотрел на Дейнерис.  — Иди же, Джон, — тихо сказало она. — Уходи.  — Призрак, пошли! — Эли скрылся за ворохом платьев. Его голова снова показалась из-за тряпок. — Пойдем. Волк упрямо уселся у шкафа и прищурил глаза.  — Оставь его, Эли. Я выгоню этого упрямого пса сама, — уши «пса» дернулись, навострившись. — И он сбежит, поджав хвост, — громче добавила она. Когда Эли исчез, и исчез шорох от его шагов, Призрак-Джон подошел ближе к Дейнерис. Его хвост чуть дернулся, и нос потянул воздух, принюхиваясь. Она отвернулась, наблюдая за лютоволком в зеркало. Захватив свои серебряные волосы, перекинула их на грудь и медленно потянула за пояс халата. Он опустил голову смотря из-под белого лба кровавыми глазами. Красный шелк мягко упал к ногам, оставив ее тело совсем обнаженным.  — Ты хорошо видишь меня, Джон? — прошептала Дейнерис. — И тебе не стыдно смотреть на жену брата в день его свадьбы? Не стыдно смотреть на свою тетю? Ее всю трясло, а то, что она говорила и делала, было неправильным. То, что она собиралась сделать, было еще более ужасным. Рука прошлась по груди, зацепив торчащий сосок, и остановилась на животе. Дейнерис склонила голову набок и провела дрожащими пальцами по своей шее.  — Тебе нравится? — кажется, ей удалось смутить его, почти разочарованно подумала она: моргнув, лютоволк отвернулся. — Как легко тебя напугать. Медленно ступая по пушистому ковру, она подошла к кровати и легла на прохладный гладкий шелк. Тени медленно трепыхались на витых срезах деревянного потолка балдахина, и в такт их движениям внутри нее словно шли теплые волны. Золотой кулон сполз на ключицу и теперь ей казалось, что в том месте горит маленький огонь, теплый и приятный. Пальцы вновь сжали сосок, и тело вмиг откликнулось, заставив ее глубоко вздохнуть. Она прикрыла глаза, поглаживая свой живот, грудь и едва задевая маленький пушистый холмик внизу живота. Точно зная, что Джон еще здесь, ощущая на своем теле его огненный взгляд, Дейнерис раздвинула ноги и прикоснулась рукой между ног. Мягкая и влажная кожа покалывала от ее собственных прикосновений, побуждая сильнее давить рукой, проникая пальцами в каждую свою складку.  — Тебе нравится? — почти задыхаясь, снова шептала она, но посмотрев в сторону Призрака и не увидев его там, снова зажмурила глаза, решив, что он сбежал. Руки двигались быстрее, вдавливая нежную плоть, требовавшую разрядки, и обжигающие горло стоны, срываясь сквозь ее прикушенные губы, отдавались гулом в голове. Что-то влажное и теплое прикоснулось к ее руке, а когда она приподняла голову, то сквозь пелену головокружения удовольствия увидела морду лютоволка между своих раскинутых ног. Инстинктивно, она хотела было их сжать, но его язык снова прошелся у нее меж ног, оставив до стона приятный горящий след. Она не успела даже подумать о том, что происходит что-то совершенно недопустимое, когда влажный язык сильней надавил на все ее складки, опалив горячим дыханием, заставив тело прогнуться навстречу и откинуть на подушки голову, полностью стерев всякие мысли о том, что можно, а что нельзя. Широко раскинув колени и сжимая влажный от пота шелк, она принимала его ласки, подставляя горячему языку все самые сокровенные места. Между ног словно вспыхнул костер и рассыпался тысячами пульсирующих искр внизу живота, пронзив все тело, заставив громко застонать сквозь сжатые горящие губы. Тело еще отдавалось на ласки, уже расслабленное и сытое, все еще сбивчивое дыхание обжигающе тревожило грудь, а она уже боялась открыть глаза, страшась встретиться глазами с надвигающейся реальностью. На кровать что-то тяжело опустилось, и она ясно ощутила прикосновение щекочущей шерсти к своим бедрам. Глаза все же пришлось открыть. Он завис над ней расставив широко лапы, пристально глядя прямо в глаза, и она ясно поняла, что он желает сделать. Холодное и липкое всколыхнулось в груди, и Дейнерис толкнула лютоволка в широкую грудь.  — Нет, Джон. Не надо. Он переминался на лапах и, склонив голову к ее груди, издал ворчание похожее на угрозу.  — Нет, — она толкнула сильней. — Нет! Уйди! Быстро поджав ноги и выскользнув из-под его нависшего звериного тела, сжавшись в комочек на подушках, она сгребла покрывало и натянула на себя как можно больше шелковых складок. Лютоволк мотнув головой, тяжело спрыгнул на пол и, даже не взглянув на нее, исчез за створками шкафа. Она зарылась под толстое одеяло, сжимая кулаки и проклиная себя за то, что позволила ему с собой сделать. Он снова унизил ее, сделав слабой, превратил в портовую шлюху, даже хуже — в животное, что не владеет собственным телом. Шелк неприятно скрипел во влажных ладонях, а горячие слезы разъедали до боли глаза и кожу.