За тенью страха

Беллатрикс в замке появляется неожиданно, громко спорит со Снейпом, вернее, скорее декламирует свой монолог, а Снейп холодно смотрит на нее. — Ты ничтожество! Слизняк! — она придвигается к нему вплотную, выплевывает прямо в губы. — Ты думаешь, ты что-то стоишь?! Невилл сжимает кулаки в страхе. То, что Снейп не сорвется, он уверен, но сумасшедшая беснуется так, что вот-вот выхватит палочку. Она все-таки выхватывает палочку. — Не советую, — холодом из голоса Снейпа можно заморозить весь Хогсмид. — Ну тогда, — Беллатрикс оглядывается, замечает Невилла в углу лаборатории и растягивает губы в довольной улыбке. — Лонгботтооом… Ее помада кажется черной. — Что скажешь, Снейп? — кончик палочки сумасшедшей больно упирается в щеку Невилла. — Я вот сейчас ему сделаю больно… — Да ради Слизерина, — Снейп складывает руки на груди. — Я не несу ответственности за остальное. На мгновение лицо Беллатрикс искажается в злобной гримасе, а затем она разворачивается к Невиллу и ощеривается: — Круцио! Ему кажется, что в голову попадает Бомбарда. Зубы вылетают, крошатся, язык разрывает на… Вдох холодит горло. Возвращается слух — Беллатрикс визгливо смеется. На полу никаких ошметков плоти, костей, крови. Невилл медленно проводит языком по нёбу, касается зубов. Поднимает взгляд на нее. — Понравилось?! — она улыбается, и если бы не черная помада, можно было бы принять улыбку за милую. — Твоим родителям тоже нравилось… Круцио! В этот раз ломается грудная клетка, лопаются на вздохе легкие… — Круцио! Желудок выплескивает остатки завтрака, лоскуты мышц, во рту горько и солоно. Смех бесит. Как и свои дрожащие руки. Он находит взглядом черные глаза. Снейп холоден, как клинок перед ударом. Ударит. Насмерть. И тогда ни щиты страха не помогут, ни… ненависть. — Кру… Идея инстинктивна, первична, как страх, и горяча, как ненависть. Он не дает Беллатрикс закончить — выстреливает с пола, с колен, сминает ее у стола, заваливает на спину, перехватывает руки. Целует, впиваясь в черную помаду. Выдыхает рвоту, кровь в рот. Ярость бьет в виски. Страх пульсирует в крови. Ненависть наполняет каждую мышцу силой. — Мис… — Снейп тянет звуки, медленно, словно смакуя, и Невилл торопится — у него есть время лишь до того, как закончит звучать его фамилия. Рывком разворачивает Беллатрикс, задирает ее юбку. — …тер… Отрывает пуговицу с ширинки, сжимает левый кулак на гладких волосах Беллатрикс, так удобно собранных в пучок. — …Лонг… Всаживает, не заботясь о том, туда ли. Ярость шумит в ушах, ненависть не дает сделать глубокий вдох. Толчки такие же рваные, как и дыхание. — …томм… Беллатрикс заходится в пронзительном визге, и Невилл практически ложится на нее, вдалбливаясь и вкрадчиво выдыхая: — Круцио… Круцио… Круцио… Круцио Снейпа напоминает пощечину, но для балансирующего на грани тела оказывается достаточно даже этого. Перед глазами Невилла мелькает сводчатый потолок, и сознание уходит во тьму за ряды Плетеных Людей. Он приходит в себя рывком, тело болит, выкручиваются суставы. Тошнота накатывает волнами, и лишь холод под щекой не дает спазму вытолкнуть желчь горлом. Тихий скрежет пробивается через звон в ушах, и Невилла окатывает огнем — они не одни. Страх заполняет по самую макушку, бодрит не хуже зелья и проясняет сознание. Приподнимается он с видимым трудом, не сдерживает дрожь рук, когда приваливается к стене спиной и проводит по лицу, убирая волосы. Напротив в кресле сидит Беллатрикс. Снейпа не видно, но в глубине сердца уверенность, что он где-то рядом. Не оставил бы одного его. Невилл фокусирует взгляд на женщине, а затем призывает страх. Бояться. Быть слизняком. Мямлей. Убожеством. Беллатрикс рассматривает его со странным выражением на лице, затем на миг бросает взгляд в сторону. — Проговоришься кому-то — убью, — она встает из кресла и, выразительно цокая каблуками, выходит из лаборатории. Кресло медленно превращается в обычный старый стул. Тишина растекается по полу. Невилл прикрывает глаза, ощущая странное облегчение и брезгливость. Надо встать, сходить в душ, смыть с себя все это… Встает, опираясь на стену, кое-как заправляется. Оборачивается. Снейп сидит за последней партой, в тени. И именно тень, причудливо ломаясь на мебели, накладывает на него маску за маской, не давая рассмотреть истинное выражение. Долгую минуту они смотрят друг на друга. — Она могла бы стереть мне память. — Вы ее впечатлили. Невилл начинает дрожать от омерзения. — Ненависть, кстати, очень помогает при Круцио, — непонятно, о чем именно говорит Снейп — о том, кто накладывает второе Непростительное, или о том, как смягчить действие. — Запомню, — на всякий случай Невилл кивает, не рискуя сделать шаг. — Это было глупо, — он не успевает пояснить, как Снейп добавляет, — но правильно. Она многое не простит, но не хороший член. Плечи Невилла передергиваются. — Идите, — Снейп не двигается. — Демонстративно. Невилл доходит до двери, замирает у нее, оглядывается. Веки Снейпа опущены, как и уголки его губ. Пальцы переплетены на парте, и даже в темноте видны их побелевшие суставчики. Страх стягивает горло петлей, душит до темных мушек в глазах. — Директор… — Спасибо. Вдох получается судорожный, беспомощный, и Невилл смотрит, как Снейп поднимается и идет к камину.