***
Бальмаш сидел на коленях в большом, вычурно украшенном зале, пристыженный и напуганный, и смиренно дожидался своей участи. Как он только мог поверить в эту восторженную чушь о сердце Космоса! Как только поверил, что человеческая душа может существовать где-то кроме человеческого тела! Все его убеждения перевернусь с ног на голову, и в один момент стало настолько ничего не стоящим, что Бальмаш чувствовал, будто его подвесили в воздух вверх ногами. Ему сказали, что сейчас будет серьёзная беседа, но атмосфера вокруг больше напоминала суд. Причём тот, который вершился на небесах самой Фортуной. — Бальмаш, — позвал старческий голос. Юноша, обладая крайне тонким слухом, даже не заметил, как рядом с ним оказался мастер Лукас. — Я виноват! — Бальмаш вскочил на ноги и страдальческим взглядом уставился на ректора. Даже в моменты проявления самых искренне мрачных эмоций он выглядел странно, комично и неестественно, точно кукла чревовещателя, а не живой человек. — В чём вы виноваты? — спокойно спросил мастер Лукас, будто бы ему и не сказали, что натворил этот будущий студент. — По моей вине погиб человек. — Это поступок, заслуживающий строгого наказания, — мастер Лукас сам не знал, как относиться к этой ситуации. Он заметил Бальмаша ещё в письме, когда тот предложил самое оригинальное из всех решение физической задачи, а потому и судить его было крайне сложно. Академии нужны были гениальные умы, но какой ценой? В молчании прошло десять тревожных минут. Мастер Лукас думал, как лучше поступить, чтобы не вызвать недовольство среди преподавателей и студентов, Бальмаш молился. Юноша первый решился нарушить тишину. — Я понимаю, что вы меня отчисляете, но только прошу… — Нет, — быстро перебил мастер Лукас, — Я даю вам второй шанс, юноша, — произнёс ректор, — только из-за вашей одарённости в науках. Другого у вас не будет. Бальмаш едва не расплакался.Орион
10 апреля 2021 г. в 20:45
Вечер. В день великого затмения, как повелось десятки лет назад, перед главными дверьми учебного корпуса стояло около сотни кандидатов в ученики.
— Здравствуйте, студенты. Добро пожаловать в стены нашей Академии. Для тех, чья воля будет крепка, а идеалы непоколебимы, она станет домом на ближайшие десять лет. Меня зовут Энцо, и сегодня я буду вашим проводником. В день Великого Затмения Космос приоткрывает двери своим земным детям, давая прочувствовать тьму и по достоинству оценить свет Его далёких звёзд. Именно в этот день уже три четверти века Академия принимает новых студентов подобно тому, как земля принимает падающие искры Космоса во время звездопада. Добро пожаловать. друзья! Если у вас есть какие-то вопросы — можете обращаться ко мне, — выглядело всё вокруг, мягко говоря, довольно странно. Всё, начиная от формы студентов, встречавших новоприбывших, до стен Академии было расписано звёздами, точно одна навязчивая безумная идея занимала умы всех здесь присутствующих. Впрочем, так оно и было.
— Подождите! Не уходите! — где-то позади толпы раздался громкий торопливый топот. Только бы успеть, только бы успеть! Энцо напрягся, услышав отдающие сильным акцентом вскрики и поднял руку, обращая на себя внимание толпы, чтобы те не отвлекались на что попало. А чем попало, кажется, был ещё один новоприбывший, который опоздал к началу. Обвешанный, точно новогодняя ёлка, своими вещами, тощий высокий юноша подбежал к толпе и протиснулся куда-то в середину, чтобы не быть замеченным; впрочем, это ему уже не удалось, потому как к нему был прикован взгляд двух сотен любопытных глаз. Переглянувшись с соседом слева, молодой человек лучезарно улыбнулся и подал ему руку.
— Бальмаш, — представился юноша, и замер, точно ожидая, пока внимание остальных было занято проводником.
— Дерек, — чуть замешкавшись ответил новый знакомый Бальмаша и пожал протянутую ему руку.
— Приятно познакомиться! — Юноша оскалился в улыбке, пожимая руку новому знакомому. Живой, смешливый и неугомонный, ему всегда удавалось легко найти себе если не друзей, то хотя бы знакомых, а иногда даже и врагов: Бальмаш не раз платился синяками и ушибами за особенно длинный язык.
Толпа вокруг же производила впечатление приятной компании: все, такие же как он — юные, окрылённые и полные надежд. Разве что, едва ли кому-то было известно, что случится, если дать волю каждому из них: среди будущих студентов были как скромные и разумные в своих мечтаниях, так и сумасшедшие, готовые идти по головам. Бальмаш относился к числу последних. Дерек надеялся, что не разделяет такую позицию.
— Какое забавное имя, — заметила невысокая девушка, стоящая рядом с Дереком. Это была его старшая сестра.
— Я не местный, — пожал плечами юноша, подправляя тяжелую сумку с книгами на плече и глядя то на девушку, то на Дерека. Жизнь вдали от полуострова, на котором располагалась Академия, закалила его суровыми зимами и жарким летом, а потому Бальмашу не приходилось жаловаться на физические неудобства. В конце концов, его счастьем было даже уже то, что он будет делить комнату всего с одним соседом, а не с оравой братьев и сестёр. Их у матери было семеро, и Бальмашу повезло быть не самым младшим, но и не старшим.
Энцо нахмурился, чувствуя, что появление новенького внесло в толпу нездоровое оживление — Бальмаш только пришел, а уже был первым кандидатом на отчисление. Энцо ненавидел, когда его не слушали, потому как понятия не имел, что делать в таких ситуациях. Будучи уже двадцати трёх лет отроду, он едва ли обладал теми социальными навыками, которые были присущи людям его лет, живущим вне Академии. Да, он был ещё достаточно хорошо подкован относительно остальных, но изоляция, в которой студенты проводили добрые десять лет, не могла не сказываться.
— Прошу внимания, — громко произнёс молодой человек, маленькими шажками двигаясь в сторону лестницы, — ведите себя тихо и не толкайтесь, когда мы войдём — сейчас идут занятия и мы не должны никому мешать, — Энцо подошёл ближе к толпе и, достав из сумки маленький лист странного металла, протянул стоящим в первых рядах, — подходите и берите. Это — звенящие печати. Механизм их действия вам объяснят на лекциях, а пока что просто постарайтесь не потерять их, иначе вы рискуете пропасть без вести, — по осторожным, выверенным до миллиметра движениям было понятно, что юноша был незрячим, либо нарочно не пользовался зрением, что уже сходу могло насторожить, однако все промолчали, следуя в здание за проводником. Поступающие не знали об Академии практически ничего, довольствуясь слухами, ходившими по всему континенту и ближайшим островам, а потому многие подумывали о том, чтобы бросить эту жуткую затею и вернуться домой, пока не поздно.
Высокие окна были расписаны причудливыми витражами, а белоснежные стены украшены металлическими звёздами — всё вокруг дышало восторженным величием и торжеством света, хоть и то, за чем гнались здешние учёные и студенты, можно было увидеть только во тьме.
— Мы находимся в главном здании Академии, — пояснил Энцо, медленно передвигаясь в сторону широкого светлого коридора и периодически позванивая в колокольчик, — сейчас мы пойдём к первому лекторию — там будут проходить занятия по абстрактным наукам. С преподавателем этого предмета, мастером Доресом, вы познакомитесь уже завтрашним утром, а пока что просто постарайтесь запомнить, что есть что. Уже завтра вам всем придётся лишиться зрения, — Энцо замолчал, ожидая вопросов. А вопросы, судя по вдруг воцарившейся в толпе тишине , были самые тревожные.
Ученики и их проводник медленно шли дальше по коридору, отмечая всё новые и новые детали в окружающей обстановке: гобелены, витражи, картины — зачем всё это нужно было слепым студентам?
— Лишиться зрения? — переспросил кто-то из толпы.
— Вам не сказали? — нахмурился Энцо, — странно, — конечно, ректор был уже человеком пожилым и многое забывал, но почему на отсутствие такой важной детали не обратил внимание переписывающий образец письма вечный студент?
Позвонив в колокольчик и по привычке боязливо оглядевшись по сторонам, молодой человек приподнял железную маску и подмигнул студентам чёрным глазом, доказывая тем самым, что никому здесь не собираются выкалывать глаза — были и куда более гуманные способы избавления от зрительных ощущений.
— Это не навсегда, — заверил Энцо, — просто большую часть дня вы будете проводить в таких вот железных масках. Это нужно для защиты от кошмаров и сторонних мыслей, которые могут отвлекать от учёбы. Каждый, кто становится ближе к самой сути Космоса, рискует очень многим, к примеру, заражением помешательством. Это не передается, как обычный грипп, но дурной пример, как известно, крайне заразителен, — Энцо чему-то усмехнулся, — когда-то давно именно из-за массового сумасшествия Солнце перестало восходить так, как раньше, останавливаясь в вечном рассвете, не достигая зенита. И именно вам предстоит выяснить истинную причину гнева Великой Фортуны.
Бальмаш же, не отставая от остальных, крутил головой по сторонам, пытаясь всё разглядеть, всё приметить, всё запомнить. Он был крайне любознательным юношей, из-за чего иногда сам же и страдал.
— Анонимность сильно развязывает руки. И язык, — хохотнул Бальмаш, повернувшись к Дереку, явно довольный всем происходящим, — никто никого не знает, никто никого не может осудить. Не красота ли?
— Не думайте об этом как о безнаказанности, — хмуро произнёс Энцо, — в конце концов, как говорит ректор Лукас — мы пришли сюда учиться, а не вздорить.
— Вздорить? Ни разу не пытался, — Бальмаш в очередной раз напрашивался на диалог, который Энцо поддерживать не очень-то и хотел, а потому пришлось обратиться глазами (которые пока ещё у него были!) к Дереку.
— А почему маски железные? Это же неудобно! — произнесла девушка, стоявшая недалеко от Бальмаша, выходя чуть вперёд.
— Это особый металл бордонит, который помогает чувствовать предметы подобно тому, как общаются морские млекопитающие. То есть вибрации, отраженные от предметов и попавшие на маску, а оттуда — в ваш мозг, помогут вам ориентироваться в пространстве.
— Есть глаза, нет глаз — какая разница? — хохотнул Бальмаш, вертя головой по сторонам так, что она, казалось, могла в любой момент оторваться. Он говорил понятно и чётко, но с заметным акцентом, потому как большую часть своей жизни провёл далеко отсюда, но языковой барьер, судя по всему, особой проблемой не был.
— Помолчите, пожалуйста, — раздался звонкий юношеский голос, отдающий раздражением. Бальмаш обернулся и обнаружил перед собой болезненного вида длинноволосого паренька невысокого роста.
— Бальмаш. Приятно познакомиться, — с ехидной улыбкой произнёс юноша, игнорируя ситуацию и протянул руку ещё одному незнакомцу.
— Бросьте паясничать. Я просто попросил был тише, — проворчал он, даже не думая жать руку в знак приветствия. Брезгливый, высокомерный — никто не знал, что на самом деле скрывалось в душе этого молодого человека и через какие невзгоды ему пришлось пройти, чтобы оказаться здесь. Бальмаш, не желая выяснять, только махнул рукой, возвращаясь взглядом к более дружелюбным молодым людям.
— Пока что можете быть свободны, — выдохнул Энцо, — ровно в полночь я жду всех возле дормитория, это к востоку от главного здания — вы сразу узнаете. До скорого, — молодой человек откланялся и ушёл в направлении одного из коридоров, ведущего к библиотеке.
Бальмаш зря времени не терял. В голове роились сотни мыслей, всё вокруг было таким ярким и интересным, а слухи, которые доходили до него, начинали принимать очертания правды.
Оглядевшись пару раз, чтобы убедиться, что кроме других кандидатов в студенты рядом никого не было, юноша принялся искать себе компанию для… Некоторых авантюр, от изложения которых у ректора последние волосы встали бы дыбом.
— Пойдём найдём старую лабораторию. Я много о ней слышал! — Бальмаш дружески пихнул Дерека локтём, и в целом создавалось впечатление, что они знакомы уже целую вечность, — милая дама с нами? — обратился он к девушке рядом, как-то неестественно улыбаясь.
— Да, — Дерек посмотрел на свою сестру, затем на Бальмаша. Его приглашение звучало безумно, но именно за этим они и пришли в Академию. Девушка тоже кивнула, выражая согласие.
— А вы часто занимаетесь подобными авантюрами? — хохотнул юноша, поглядывая то на испугавшуюся девушку, то на её решительного спутника. Эти двое прекрасно смотрелись вместе и хорошо дополняли друг друга. Бальмаш пригладил растрепанные русые волосы и дёрнул первую попавшуюся дверь. Закрыто. Обидно, но, скорее всего, это всё равно не была заветная лаборатория; впрочем, найти её они ещё успеют — впереди целых десять лет, если за которые никого из них не отчислят, они смогу разгадать вообще все тайны бытия, мыслимые и немыслимые.
— Все лаборатории раньше располагались в подвалах, потому что, — Бальмаш запнулся, но тут же нашёлся и заулыбался, — не знаю, почему, но наверное, чтобы обезопасить окружающих, — он вел себя так, будто учился здесь уже очень давно и сейчас вместо Энцо проводил экскурсию новоприбывшим. Впрочем, на его родине тоже был дом учёных, подозрительно похожий на здание Академии. Разве что, без звёзд и витражей.
— Этот наш проводник… Он так странно выглядел, — начал разговор Дерек нарушая тишину сырых подвалов, — и ещё и слепой. Похоже, здесь что-то нечисто.
— Мне кажется, это какая-то секта, — отметила девушка.
— Маски, похоже, как раз и нужны, чтобы мы не стали психами, — Бальмаш из-за неестественной пластичности и нездорово горящих глаз сам порою производил впечатление сумасшедшего, но на деле обладал холодно-расчётливым разумом, не раз выручавшим его из всякого рода неприятностей.
Бальмаш снова дернул дверную ручку. Надо же — открылась!
— Прошу, — он сделал иронично-галантный жест рукой, пропуская вперёд своих новых товарищей, и чиркнул спичкой, поджигая канделябр на стене. Похоже, этот молодой человек чувствовал себя как дома даже в такой гнетущей пугающей обстановке.
— Время познавать мир, — Бальмаш ехидно хохотнул, будто обращаясь сам к себе, а сам тем временем следил за своими спутниками. Нет, он вполне доверял им и сам не задумывал ничего дурного, но наблюдать за людьми было до того интересно! Дерек, как и его новый знакомый, был пластичен и точен в движениях, а оттого интересно делалось, как он танцует (возможность проверить он точно не упустит!), а вот его сестра была похожа больше на крадущуюся мышь, или еще какого маленького зверька.
— Ты так уверенно разгуливаешь по этим жутким подвалам… Ты что, бывал тут раньше? — резонно заметила сестра Дерека.
— Нет, я здесь впервые, — непринужденно кивнул Бальмаш, заглядывая на каждую полку в помещении, благо рост позволял, — но, по слухам, здесь скрывается один из самых могущественных артефактов, когда-либо найденных человечеством. Если, конечно, это то самое помещение, в чём я сомневаюсь.
А сомневался юноша не зря. Дверь была не заперта не потому, что её забыли запереть или по традиции оставляли открытой, а потому, что они здесь были не одни.
— Вы ещё кто?! А ну быстро пошли отсюда! — прямо перед горе-исследователями вырос высокий женский силуэт. Студентка третьего курса и смотрительница общежития по совместительству, она была слепа, но крайне внимательна — и муха не пролетит. В её руке был странный фонарь, напоминавший Бальмашу те, которые использовали на его земле в погребальных ритуалах, и, в прочем, был не так уж и далёк от истины — этими фонарями прогоняли призраков.
Юноша не хотел вступать в дискуссию, а потому, оглядевшись по сторонам, схватил своих спутников за руки и бросился на выход.
Бежать — это Бальмаш умел, не раз приходилось улепётывать от недоброжелателей на своей родной земле. Перед разветвлением коридора студенты бросились врассыпную.
Бальмаш петлял по поворотам на удачу — авось, куда и выведет — и вдруг столкнулся с кем-то в густой темноте. Забег был окончен, но юноша сдаваться был не намерен. Схватив подсвечник, будущий студент отчаянно замахал им, отползая назад.
— Не бей! Это я! — воскликнул Дерек, поднимаясь на ноги и боязливо поглядывая в темноту.
— Правда? — юноша в мгновение успокоился, отпустил оружие и поднялся на ноги, — я очень рад.
Ощупывая стены, молодые люди пытались найти хоть какую-то незапертую комнату. Наконец у Дерека получилось.
— А где твоя девочка? — спросил Бальмаш, пытаясь отдышаться, когда будущие студенты, почему-то не в полном составе, оказались за одной из дверей коридоров.
— Её, кажется, поймала эта смотрительница… Либо плутает по коридорам. Надо её найти, — тревожно пробормотал Дерек и направился было к двери, как вдруг его схватили за запястье и потянули назад.
— Ты что! — Бальмаш сделал страшные глаза, — надо отсидеться! Лучше подождать вдвоём, чем потом втроём получать по шее! Мы вытащим её, но чуть позже!
— Ладно. Не нравится мне конечно это затея, но раз ты так уверен… — хмыкнул Дерек и поджёг свечу на стене. Перед глазами юношей тут же заплясали тени от колб и всевозможных инструментов для тонкой работы, а шкаф в зловещем свете свечи казался просто огромным.
Бальмаш, недолго думая, достал с полки толстую книгу, старую, всю в пыли, ещё написанную обыкновенными чернилами, а не бордонитовыми. Юноша просто обожал такие книги, не читал их, но мельком просматривал и выхватывал хаотичными отрывками новую информацию. Сперва могло показаться, что у него в голове сплошная каша, но в каше этой юноша ориентировался так, что позавидовал бы человек с самым рациональном складом ума на свете.
— Что это? — спросил Дерек, не понимая вообще, где он оказался, куда делась его сестра и каковы были цели его из ниоткуда появившегося спутника.
— Книга с алхимическими рецептами.
— Нам же велели ничего здесь не трогать!
— Мы одни, и вдобавок ко всему никто ничего не узнает, — хихикнул юноша, раскрывая книгу на случайной странице. Случай решил поиграть с ним и показал недописанный рецепт.
— А тут что? — тонкий длинный палец указал на последнюю строку формулы, — Вот проклятье, чернила размазались. «Эн»…
— Это «хэ», — поправил Дерек.
— Сам ты «хэ»! Я видел, как писали в учебниках, и это было «эн».
— Издержки перевода, — пожал плечами юноша, — но ты же не собираешься.?
— Как раз собираюсь, — Бальмаш оскалился в улыбке и подошёл к рабочему столу, — дают — бери, бьют — беги. Нехитрая схема, я не прав? Раз шанс выпал, — Бальмаш уже что-то переливал туда-сюда, — значит нужно им воспользоваться!
— Может всё-таки не надо? — Дерек был по природе своей осторожен и расчётлив, и уж точно не готов был к таким спонтанным экспериментам, какие проводил прямо сейчас Бальмаш. Следовало, наверное, вообще уйти прочь и уж лучше попасться в руки смотрительницы, чем участвовать в этом безумии. А в том, что этот кандидат в студенты был сумасшедшим, Дерек даже не сомневался.
— Ты разделяешь теории неорганики? — спросил Бальмаш, с прищуром поглядывая на Дерека, но не выпуская из виду происходящее на столе. Тот нахмурился, кажется, вообще не понимая, о чём говорит его новый знакомый, — Не нужно бояться экспериментов на живую, потому как при смерти человека его душа перейдёт из органической оболочки в неорганическую, поэтому теория так и называется. Осталось понять, что это за «эн». Может, водород? — юноша потёр себе виски и прикрыл глаза, — думай-думай!
— Водород, говоришь? А не бахнет?
— Не должно, — Бальмаш игриво пошевелил пальцами и схватил две колбы, дабы перелить их содержимое в уже почти готовое творение науки химии. Пара виртуозных движений — и смесь зашипела, густея и окрашиваясь в синеватый цвет.
— И что теперь? — спросил Дерек, заглядывая Бальмашу через плечо.
— Теперь — ждём полчаса и можно пить. Жидкое сердце Космоса, только представь!
— Я агностик, — предупредил Дерек. Он не любил фанатичные проповеди и безумную преданность абстрактным сущностями, будь то правоверцы, приверженцы старой церкви или альтернативно верующие.
— Агностик? Это как астигматик, только не видишь внутренним зрением, а не внешним? — засмеялся Бальмаш, не воспринимая заявления Дерека всерьёз. У него были планы куда грандиознее.
Около десяти минут юноши просто молчали, не находя себе места.
— Слушай, мне тут надо отлучиться, — вдруг нарушил тишину Бальмаш, — я скоро вернусь, последишь за смесью?
— Конечно, — безлико кивнул Дерек, беспокоясь за свою сестру. Что, если она заблудилась? Что, если её прямо сейчас отправляли прочь из Академии?
Бальмаш тихо прикрыл дверь и вышел. Приятно было размяться после того, как поймал за хвост удачу, разве что, оставалась самая важная завершающая часть — эксперимент на живом человеке. В воображении уже мелькали самые невероятные образы, которые могло открыть то самое жидкое сердце Космоса, и даже перспектива быть пойманным не останавливала.
Однако не успел юноша отойти далеко, как раздался оглушительный грохот, а с потолка посыпались мелкие камни. Очевидно было, что это был взрыв в лаборатории. Очевидно, что с летальным исходом.
Сердце Бальмаша билось быстро-быстро. Это он. Это из-за него погиб Дерек. Это он сделал этот чёртов препарат! Когда раздался взрыв, Бальмаш со всех ног бросился в сторону выхода. Нужно было рассказать старшим, нужно было…
Второй раз за день юноша с кем-то столкнулся. Это был мастер Йозеф, услышавший взрыв, оказавшись в ненужное время в ненужном месте.
— Мастер, простите, мы… Он…
— Отойдите! — раздраженно-напугано выкрикнул мастер Йозеф, пробегая мимо Бальмаша. Он быстро нашёл нужную дверь, уже шестым чувством ощущая, что в стены Академии пришла смерть, и мысленно проклиная Карстена, взявшего сегодня выходной, зажег от свечи на стене неодеритовый фонарь. Никаких призраков в округе не было, было только… Бездыханное обожженное тело в куче осколков.