Аэлла

Мир после долгих войн казался хрупким и нуждался в дополнительных гарантиях. Сложно было добиться этого равновесия, куда сложнее его удержать. Казалось, одно неосторожное решение могло привести к новой катастрофе. Объединение против общего врага — воодушевляющее событие, но что делать, когда он уничтожен, кто займёт его место? Как разделить власть, на которую всегда находились желающие? Не имея прочных связей, вчерашние союзники могли обернуться противниками, чтобы вновь вспыхнуло кровавое пламя войны. Король. Как много смысла люди вкладывают в это слово… Его армия прошла от запада до севера, и теперь все народы этих территорий принадлежат ему. Нельзя сказать, что он не испытывал удовлетворения, наконец поставив точку в этом направлении. Хотя последнее поселение сдалось почти без боя и это был не совсем тот финал, которого все ожидали, впереди уже отчетливо замаячил новый поход, а значит и новая война. Но что-то ему мешало расслабиться и насладиться победой сполна. Сопротивление было сломлено за считанные минуты. Вопреки ожиданиям, лес не горел. Полыхало только само поселение, но пламя грозило перекинуться и на деревья. Армия Варлаама находилась рядом. Часть его людей скрывал лес и трудно было оценить, насколько она многочисленна. Но и тех, кто был на виду, хватило, чтобы понять — у деревни не было ни единого шанса. Король выделялся среди своих людей. Дело было ни в одежде, и даже ни в физическом преимущества. Взгляд Варлаама Бамандура пронизывал холодным ужасом до самого нутра. Казалось черные глаза не имели дна. Взор глаз осколки которого впиваются в кожу, оставляя кровавые дорожки. Мужчина, с длинными черными волосами, широкоплечий, высокий, лениво подошел к пленникам, в ужасе шарахнувшимся от него. Даже наемники немного попятились, стараясь держаться подальше, и уж тем более не оказаться на его пути. Он медленно, будто у него болела шея, крутил головой, осматривая поверженных людей. Варлаам по-хозяйски окинул их взглядом, ни на ком конкретно не останавливаясь. Ему не нужны были их лица. Он чувствовал их страх и это пьянило его не хуже перебродившего вина. — Великий клан Гхай… Не буду лгать, я ожидал большего от людей, о силе которых слагали легенды, — сказал Варлаам. Могущественный, непоколебимый клан Гхай… Всех тех, кто знал об этих людях, не осталось на этом свете. Единственное, что дошло до наших времен, были записи на старых папирусах. На смятой, и выцветшей бумаге запечатлели всю силу, и нерушимый авторитет Гхайцев. Никто из живых не знал, их происхождения, но те, до кого доходила молва, знали что эти люди несут великую ношу… Право, о неприкосновенности было всегда, во все времена их существования. Ходили разговоры, что тот, кто накликает на себя гнев Гхайца, будет порабощен тьмой, и не найдет его душа покоя нигде. За всю историю письма, со времен рождения первых королей, не было зафиксировано ни единого нападения на этот народ. Хранители великих тайн… прошлого-настоящего-будущего… И даже сейчас, когда группа из сухих стариков, едва расправляющих горбатую спину, склоняют головы. В их движениях нет парализующего ужаса. Шестеро из них… единственных из могущественного клана, без крупицы страха заглядывают в глаза завоевателя. И в этом взгляде нет вызова, или высокомерия… Уверенность… откуда столько уверенности, в этих глазах?! В одну секунду тело пронзает ядовитая игла, а внутри живота очень медленно, тягуче и ноюще закручивается нервное напряжение. Все что имеет какое-либо сопротивление… подчинять. Всякое поведение, связанное с нарушением дисциплины… пресекать. Лица позволяющие себе скрытое, открытое неповиновение… уничтожать. — Владыка, силы давно покинули это старое, беспомощное тело… возможно еще, до вашего появление на этот свет. Мы не представляем угрозы. Старик, что казался древнее всех остальных, покорно склонил голову в повторном жесте. Он будто чувствовал, как густеет воздух вокруг молодого человека, а без того черные, как смоль глаза, темнеют затягивая в свою воронку… не предвещая ничего хорошего. — Я лишь прошу аудиенции, я и только вы. Уверяю, вам не стоит беспокоиться, о моих намерениях, ведь вы будите в выигрыше. К тому же, я ждал этого разговора более десяти лет. Не думал что все так затянется, — строгие, плотно сжатые губы и выделяющиеся скулы, явно находящиеся под давлением челюсти. — К чему разговоры, когда вы сдали город без сопротивления. И теперь все то, что находится в поле моего зрение, отныне принадлежит мне? — напряжение витавшее в воздухе, раздражение и злость во взгляде Варлаама лишь усиливаются, усугубляя положение жителей деревни. — То, зачем вы пришли мой господин, изначально принадлежало вам, и только вам. Гхайцы никогда не вступают в войны, и всегда придерживаются нейтралитета, — старец неторопливо, зашагал в сторону шатра, смутно напоминающей шалаш собраный из подручных вещей. — Прошу, пожалуйста не сочтите за оскорбление, но я хотел бы поговорить с вами глазу на глаз, — не дожидаясь ответа, Гхайяц скрылся за занавесом, отдаленно напоминающим дверь. Что мог предложить старик, едва перебиравший конечностями, но имевший нерушимый авторитет у народа, которым Варлаам правил. Высокий мужчина, как самый настоящий хозяин положения, шёл покачивая широкими плечами. Когда Варлаам вошел, в помещение показалось, что он заполнил собой всю комнату целиком, и даже стало тяжело дышать. Внутри хотка казалась более устойчивее, чем она выглядела снаружи. Он тут же приземлился в подушки, хаотично раскиданных по всей территории. Мощный торс мужчины грозно вздымался. Даже при тусклом свете было видно, как эмфатично его красивое лицо. — Я здесь не для того, чтобы выслушивать сказки о вашем племени, и нечто подобном. Я не стану марать свой меч, когда в этом нет нужды. Но, терпеть своеволие не стану, — настроение мужчины передавали прямые выразительные брови, сейчас в напряжении сведённые к центру. — Я хочу мира между землями севера и юга, — Варлаам не оправдывался, а констатировал факт, — Но кто-то готов пренебречь им ради собственных интересов. Тот, кто никогда не был на передовой и не знает вкуса крови. Именно союзники могут быть куда опаснее врагов. Старец, в знак согласия с вышеперечисленным молча кивнул, задумчиво поглаживая лохматую бороду. — И я помогу вам… Варлаам Бомандур. Настало время вернуть то, что принадлежит вам по праву, ибо «дитя подобно лику моему», уже рождено на свет, и кровавая клятва данная много лет назад, должна исполнится…