«…и пошел к родителям ребенка, прикинулся таким ласковым, таким добрым и говорит: — Вы люди бедные, отдайте мне вашего ребенка, уж я о нем позабочусь». Братья Гримм, «Черт с тремя золотыми волосами»
Адалинда оставила машину на желто-серой дороге, почти сливающейся с остальной пустыней, и пошла вперед, чувствуя, как песок засыпается в кроссовки. Дом, возле которого Келли играла с ее дочерью, стоял на отшибе, сам по себе, отделяясь от всего мира полосой беспокойного песка. Адалинда не могла понять, какое назначение имела эта постройка, расположенная в отдалении от основного поселения — крохотного городишки из полусотни домов, выглядевшего, как декорации к постапокалиптическому фильму. Подойдя к сетке, огораживавшей участок, она прижалась к этой преграде, вцепившись в переплетение проволочных нитей. Диана была совсем недалеко, Адалинда отчетливо слышала ее смех — заливистый, чуть визгливый, бездумный смех безмятежно счастливого существа. Она не помнила, чтобы дочь раньше так смеялась, не помнила такой улыбки, манеры наклонять голову, блеска глаз. Она пропустила несколько бесценных недель. Их украли у нее, подло и жестоко. Сетчатая преграда задрожала под ее руками, и Келли подняла голову. Казалось, она ничуть не удивилась визиту. Адалинда была уверена, что Келли не в курсе последних событий, что она не связывалась с Портлендом, не разговаривала с сыном. Насколько Адалинда знала, это было вполне в духе миссис Беркхардт. Впрочем, даже если та слышала о Ренарде и Гримме, ничего страшного — ведь все уже исправлено, Ренард выжил, Ник по-прежнему Гримм, и оба они по-прежнему виноваты перед Адалиндой. «Это не имеет значения», — напомнила она себе. Адалинда собиралась действовать вовсе не уговорами. Ей нужно было лишь немного растопить сердце Келли, и в ход могло пойти все — раскаяние, давление на жалость, признание любой своей вины, игра на материнских чувствах. Адалинда никогда не стеснялась в выборе средств для достижения цели и меньше всего была склонна к этому теперь. Келли чуть заметно качнула головой, указывая в сторону. Адалинда направилась туда, утопая в песке, наметенном вдоль ограды. Калитку она угадала только потому, что в этом месте песок был расчищен, и виднелась твердая, высушенная земля с чахлыми остатками каких-то растений. — Входи, — сказала Келли. Диана у нее на руках безразлично уставилась на гостью. Адалинда шагнула вперед, еле передвигая отяжелевшие, будто каменные ноги. — Какими судьбами? — Келли заперла калитку. Адалинда заметила, что в ограде нет никаких ловушек. Хотя на ночь, скорее всего, по сетке пропускают электрический ток. Это было бы похоже на Келли. — Сопротивление помогло, — сказала она. — Я разыскала их человека в Вене и потребовала вернуть ребенка. Они заинтересованы в Диане и постарались разубедить меня в своей причастности к похищению. Общими усилиями мы вышли на тебя. — Семьи тоже приложили руку к этим усилиям? — спросила Келли. Адалинда со слабой улыбкой развела руками. — Я должна была использовать все ресурсы. Против меня играли достаточно грязно. Твой сын и Ренард… никогда не прощу их. — Они искали лучший выход. — Они не имели права забирать моего ребенка! Диана агукнула и потянулась к блестящей пластиковой стрекозе, кружившейся в воздухе без всякой видимой поддержки. — Со мной Диана в безопасности. — Темные глаза Келли смотрели спокойно. Она не собиралась ни объясняться, ни оправдываться. — Так и есть, — согласилась Адалинда. — Поэтому я не пытаюсь убить тебя. Келли рассмеялась. Когда она смеялась, то была очень похожа на Ника. Адалинда подумала, что когда-нибудь и Диана станет похожа на мать. Женщины в их роду были красивыми. — Я хотела отнять дочь у тебя, — сказала она. — Но пока ехала сюда, с каждой милей понимала, что не смогу обеспечить ей такую же безопасную жизнь. Обычная ведьма, оказавшаяся между семьями и Сопротивлением… И все равно я хотела забрать дочь. Я хочу видеть, как она растет, как учится говорить, ходить, как улыбается, как смотрит. Келли слушала молча. — А потом я думаю о том, что меня легко могут выследить. Я не училась скрываться, не владею навыками Гримма, не смогу защитить ее, если нас найдут. Меня разрывают надвое любовь к дочери и тревога за нее. Я хочу быть с ней — но я для нее ненадежная защита. Я не знаю, что мне делать. На глазах Адалинды блеснули слезы, губы некрасиво скривились. — Наверное, я должна уехать… если смогу. Так будет лучше, верно? — Но зачем-то же ты приехала? — сухо возразила Келли. Адалинда всхлипнула. — Я хотела увидеть ее… взять на руки… вспомнить ее запах. — И только? Адалинда мысленно выругалась. Подозрительность и полное отсутствие сентиментальности делали Келли Беркхардт… идеальным Гриммом, если честно. И очень достойным противником. — Конечно, нет. Я хотела забрать Диану. Я и сейчас больше всего на свете хочу ее забрать. Но куда я с ней денусь? Нас найдут в тот же день. Ты ведь сообщишь Ренарду? — Разумеется. — Может быть, я могла бы поселиться поблизости и навещать вас? — предложила Адалинда, умоляюще глядя в непроницаемые темные глаза. — Если бы за тобой не присматривали, то конечно. Но не уверяй меня, что семьи забудут о твоем существовании и даже не поинтересуются, куда же пропала мать чудо-ребенка, которого они ищут, как рыцари — святой Грааль. — Черт! — Адалинда схлынула, в бессилии ударив рукой по воздуху. Фонтанчик песка взвился и осыпался раскаленными искрами. — За что это мне, почему? Почему? — Успокойся, ведьма. — Келли не двинулась с места. — Так и быть, подержи свою дочь. И уезжай. — Спасибо, — сквозь слезы пробормотала Адалинда, принимая ребенка. Лицо Дианы расплывалось перед ее глазами. Нужно было собраться, сосредоточиться, взять себя в руки. У нее еще будет время для слез. Она прижала Диану к груди. Раскаленные песчинки позади Келли кружились, слипались в неопрятный комок. Адалинда лепетала что-то дочери, слезы текли по ее щекам. Диана радостно угукнула, глядя на песчаный торнадо. Адалинда сделала шажок назад, отвлекая дочь словами и поцелуями, но Диане понравилось новая игрушка, и она упорно тянула к ней руки. Адалинда почувствовала, что не может сделать ни шагу. Келли, заметив, куда тянется Диана, обернулась, и в этот момент комок песчинок достиг критической массы. Адалинда уже не успевала уйти от взрыва, она смогла лишь повернуться к нему спиной, закрывая дочь. А потом ее сильно толкнуло сзади, в глазах потемнело, и песок закружился перед ней, сливаясь с небом в единое целое. Она очнулась от детского плача, приподнялась, опираясь на локоть. Спину прострелило острой болью. Диана лежала у нее на руке, целая и невредимая. Келли отбросило в сторону. Адалинда не видела ее лица, только спутанные волосы и раскинувшиеся, словно в объятии, руки. Со стоном Адалинда встала на четвереньки, потом поднялась на трясущиеся ноги, взяла Диану на руки и, согнувшись, шатаясь, как пьяная, открыла калитку. Цепляясь за проволочную сетку, она прошла вдоль ограды, отпустила опору и, с трудом переставляя ноги, добралась до машины. Она чувствовала, что спина вся в крови — спекшийся в стекло песок истыкал ее, словно иголками, — но заняться ранами было некогда. Нужно было срочно уезжать. Усадив Диану в заранее приготовленное кресло, Адалинда выпила найденное в сумочке зелье, ненадолго снявшее болевые ощущения, и села за руль. Им предстоял долгий путь. Диана улыбалась, и Адалинда почувствовала себя всемогущей. Она промчалась мимо заправки, где их ждал Мартин, даже не обернувшись. В здешней глуши было не так-то просто арендовать машину, и Адалинда надеялась, что сумеет оторваться. Ее надежды потускнели уже через час. Боль вернулась — настолько сильная, что Адалинда была вынуждена остановиться и снять номер в мотеле. План не предусматривал того, что ее зацепит взрывом, и с собой у Адалинды были лишь самые простые лекарства. Даже если бы у нее имелись необходимые ингредиенты, на составление зелья требовалось время и силы, а то и другое было уже на исходе. Она сгребла все болеутоляющие, которые предложили в аптеке, но их действие оказалось слишком слабым. Плача от бессилия и злости, она пыталась вынуть из спины мелкие осколки, стоя перед зеркалом в ванной, когда дверь номера открылась. Адалинда похолодела. — Сбежать от меня думала? — Крепкие плечи Мартина перекрыли дверь ванной комнаты, и Адалинда ощутила себя загнанной в угол дворнягой. — Лучше и не пытайся в следующий раз. Девчонку заберу, а тебя… Он оскалился. Адалинда представила, как острые клыки впиваются в ее горло, и кровь брызжет на бледно-лимонный кафель. — Я поняла, — сказала она. — Не убивай меня. Пожалуйста. Я больше не… я буду хорошей. — Отлично. — Когти мягко скользнули по ее щеке. Адалинда не то улыбнулась, не то сморщилась. — Значит, мы договорились. Повернись, я помогу тебе. Адалинда подставила ему спину, всей душой желая Ищейке сгореть в адском пламени. Шершавые пальцы гладили вспухшую кожу, нащупывая осколки, легко вынимали их и двигались дальше. — Ты молодец, — заметил Мартин, замораживая глубокие порезы анестетиком из аптечки. — Ловко управилась с Гриммом. Адалинда покосилась на него, ожидая увидеть издевку на лице, но Мартин говорил серьезно. Он был готов убить ее в случае необходимости, но искренне признавал ее профессионализм. Страх перед Ищейкой вдруг оставил Адалинду. Мартин сказал, что не убьет ее при определенных условиях, и сейчас она поняла, что так и будет. Для Мартина она всего лишь задание, и он постарается выполнить его возможно лучше. Взамен страха навалилась усталость, но времени для отдыха ей не дали. — Одевайся. — Мартин бросил ей найденные в ее же сумке майку и плотную рубашку. — Едем. Если быстро доберемся до Денвера, можем успеть на вечерний рейс в Вену. Адалинда переоделась. Руки действовали словно сами по себе, укладывая вещи, одевая Диану. Голова была занята другими, более сложными проблемами. От Мартина нужно было избавиться любой ценой. Она взяла на руки дочь и вышла. Мартин шел следом, неся ее сумку. Его взгляд целился Адалинде между лопаток, но плотная повязка и анестезия делали его почти неощутимым.* * *
Новые документы для Адалинды и Дианы были уже на руках у Мартина — Виктор, как всегда, оказался предусмотрителен. Впрочем, учитывая, каким был приз в этой игре, было бы странно ожидать иного. После долгой дороги Адалинда чувствовала себя совершенно вымотанной. Анестетик почти перестал действовать, спину жгло огнем, и Адалинда с трудом двигалась. Она помнила, что должна что-то сделать с Ищейкой, но уже сомневалась, достанет ли на это сил. — Оставайтесь здесь, — приказал Мартин, усадив их в зале ожидания. — Я отойду на несколько минут. Не пытайся сбежать, помнишь? Адалинда отвела взгляд. Если бы она могла сбежать… Мартин ушел, а она все сидела, теряя драгоценные секунды. Потом встала, двигаясь, как столетняя старуха, подняла Диану, прижала к себе и заплакала от боли. Повесить сумку на плечо было невозможно. Она сжала ручку и сделала несколько шагов. Назвать это побегом можно было только в насмешку, но Адалинда продолжала идти, пока от боли не перестала видеть пол под ногами. Вслепую она опустилась на скамейку, не выпуская Диану из рук. В душе царило отчаянье. В Вене скрыться от людей Виктора будет практически невозможно. У нее сразу же отберут Диану, и что она тогда будет делать? К кому обратиться? В полицию? К Ренарду? К Гриммам? К совету, к Сопротивлению? Она отбрасывала варианты один за другим, даже не рассматривая их, повторяя давно затверженную истину — «тебе никто не поможет». В этой жизни каждый сам за себя. — Привет, — раздался за спиной негромкий голос, и Адалинда подумала, что у нее начались галлюцинации. Мейснер обошел скамейку и сел рядом с Адалиндой, которая уставилась на него, как на призрак. — Ты? Но откуда? — Сопротивлению сообщили, что Келли Беркхардт преследуют. Я догадался, что без тебя здесь не обошлось, и вызвался защитить ее и Диану. Оставаться в Европе мне все равно становилось слишком опасно. Адалинда засмеялась. Слезы еще щипали щеки. — Это в самом деле ты? — Она схватила Мейснера за руку. — Но тебе нужно уходить. Я не одна здесь, со мной Ищейка из Феррат. Виктор приказал не спускать с меня глаз. — Я знаю. — Мейснер мягко накрыл ее ладонь. — Боюсь, ему не удастся выполнить задание. — Что ты имеешь в виду? — От усталости и боли Адалинда плохо соображала. — Он мертв. — Мейснер огляделся. — А нам лучше отойти куда-нибудь, где мы сможем поговорить. — Далеко я не уйду, — честно призналась Адалинда. — Сниму номер в гостинице аэропорта, — кивнул Мейснер. — Давай мне сумку… и Диану, если доверишь. Адалинда хмыкнула, понимая, что действительно готова доверить ему дочь. И Диана не противилась этому — не выкидывала никаких фокусов, лежала тихонько с открытыми глазами, наблюдала за происходящим. Адалинда не могла отделаться от мысли, что дочь понимает куда больше, чем положено детям в ее возрасте. В номере она терпеливо лежала ничком на постели, пока Мейснер обрабатывал ее спину антисептиком и обезболивающими. Она попросила купить и ингредиенты для зелья — простое, но эффективное, оно могло быть приготовлено на обычной бунзеновской горелке. Адалинда все еще не могла поверить, что получила хотя бы короткую передышку, что никто не стоит за спиной, угрожая нанести удар. Она не в первый раз чувствовала себя так в присутствии Мейснера, точнее сказать, его присутствие всякий раз создавало эту недолгую атмосферу покоя. Вполне возможно, это было лишь совпадением, и, тем не менее, Адалинда ощутила благодарность этому человеку. — Как ты нас нашел? — спросила она, натянув футболку и оборачиваясь. — Гримм ни с кем не выходила на связь, никто не знал, где она. Пришлось браться за дело с другого конца. — Мейснер неторопливо собирал в салфетку окровавленные тампоны и вскрытые ампулы. — Мы следили за разными агентами Феррат, несколько раз ошибались и надеялись по большей части на удачу. И нам, в конце концов, повезло: Мартин оказался именно тем, кем нужно. Я вылетел в Штаты следующим рейсом, на несколько часов позже его. Мои коллеги следовали за Ищейкой с момента его приземления в Портленде и сообщали мне обо всех ваших передвижениях. Но ехать к Гримму следом за тобой не рискнули — слишком уж пустынные места, любая машина приметна. Мы были уверены, что в одиночку ты с ней не справишься. Я опасался, что скорее она… не даст тебе шанса. Но ты преподнесла всем сюрприз. Что там случилось? Адалинда пожала плечами. Ей не хотелось рассказывать о сделанном. Келли ей нравилась — но совершенно недостаточно для того, чтобы ее жизнь оказалась для Адалинды ценней дочери. — Я была в отчаянном положении. Она бы не отдала мне Диану. Никто из вас не отдал бы. — Этому есть объяснения. — Всему есть объяснения, и моим поступкам тоже. И что было дальше? — Поняв, что девочка у тебя, мои коллеги продолжали следить за вами. Они видели, как Мартин догнал вас, и сообщили мне. Я к тому времени как раз добрался до Денвера. Мы решили, что самым лучшим будет встретить вас в аэропорте. — Значит, за нами и сейчас следят? — насторожилась Адалинда. — Что значит следят? Члены Сопротивления находятся поблизости, я в любой момент могу с ними связаться. — О боже! — Адалинда закрыла лицо ладонями. — Неужели я никогда не избавлюсь от этих теней за спиной? Одни, другие, третьи — почему мне не дадут жить спокойно, почему я вечно от кого-то убегаю и прячусь? — Ты могла бы это изменить. — Как? — Адалинда усмехнулась, но Мейснер был серьезен. — Приняв чью-либо сторону и не предавая ее. — И, конечно, я должна принять вашу сторону. — Не должна. — Теперь Мейснер был вовсе не похож на того человека, который держал на руках Диану и бережно лечил спину Адалинды. — Выбор всегда остается за тобой. Я лишь советую подойти к делу разумно. Сколько ты сможешь скрываться от всех, без средств, без помощи и без друзей? День, два? Или несколько часов? — Я надеялась, ты мне поможешь, — с вызовом бросила Адалинда. — Я? — со спокойным удивлением в голосе спросил Мейснер. — Ты мне нравишься, Адалинда, но бросать ради тебя все, для чего живу, я не собираюсь. Я поддержу тебя и помогу всегда, когда это будет нужно, но не рассчитывай на меня там, где ты должна решать сама. Его спокойствие передалось и Адалинде. Она задумалась. Выбрать сторону, ограничить себя, стать не одиночкой, а членом какой-либо «команды»… Это было ей не по душе. Ведьмы никогда не были командными игроками, предпочитая работать индивидуально. Даже родственные связи не играли для них такой уж большой роли. В этом ведьмы отличались от большинства существ и, как ни странно, были схожи с Гриммами. Но разве сейчас у нее был другой выход? — Я не хочу, чтобы ты соглашалась на это от безвыходности ситуации, — опередил ее Мейснер. — Мне не нужно сотрудничество на неделю, или на месяц, или когда ты там вновь почувствуешь, что в состоянии вести свою игру. Мне нужно обдуманное решение. Либо ты уходишь сейчас с нами, как член команды, либо ухожу я, а ты решаешь свои проблемы самостоятельно. — Я не верю в ваши идеи, — сказала Адалинда. — Я не понимаю ваших целей. Но я обещаю им следовать, если вы защитите меня и дадите возможность быть с дочерью. Мейснер не успел ответить — дверь распахнулась, выбитая чьей-то ногой. На пороге стояла Келли Беркхардт — живая, взлохмаченная и очень злая.* * *
Она бросилась к Адалинде. Мейснер едва успел оказаться между ними. — Стойте! Миссис Беркхардт, пожалуйста, выслушайте меня прежде, чем убьете эту ведьму! — Вы меня знаете? — похоже, Келли остановил не столько вставший на ее пути человек, сколько его информированность. — Я участник Сопротивления, нам сообщили, что вам угрожает опасность, и я прилетел из Вены, чтобы защитить вас. — Напрасно летели, судя по всему. — Келли решительно шагнула вперед. Адалинда схлынула, сжимая в руке небольшой ножик, вынутый из сумочки. — Нет-нет, погодите! — снова вмешался Мейснер. — Послушайте, вы, обе! Я знаю мистера Ренарда, я принимал этого ребенка, я по уши замешан в этой истории. Если вы поубиваете друг друга, я буду только рад передать Диану Сопротивлению. Но можем мы поговорить, как нормальные люди? — Она пыталась меня убить, — процедила Келли, сверля Адалинду взглядом. — Уверен, вы тоже много кого пытались убить, — возразил Мейснер. — Миссис Беркхардт, все-таки девочка вам не принадлежит. Давайте решим дело цивилизованно. — Без убийств? — нахмурилась Келли. — Верно. Я сообщу о случившемся руководству. Этот вопрос стоит обсудить в нормальной рабочей обстановке. — Нечего тут обсуждать. — Келли явно теряла терпение. — Вам придется сначала убить меня, — сказал Мейснер. — Зачем нам лишние жертвы? Давайте разговаривать. Келли посмотрела на него и, словно прочтя что-то во взгляде, коротко кивнула. — Ну, если так… Звоните вашему руководству. И Ренарду тоже. Пусть будут все заинтересованные лица. — Ренарду?.. — возмутилась было Адалинда, но под взглядом Мейснера замолчала, поглядывая на Диану. Та не проявляла беспокойства, и Адалинда немного расслабилась.* * *
— Да? — Номер был незнакомый, и голос, произнесший его имя, тоже. — Беркхардт слушает. — Меня зовут Джон Бейли, — представился голос. — Я возглавляю американское Сопротивление, и у меня к вам, мистер Беркхардт, есть важный разговор. К сожалению, мы не смогли дозвониться до мистера Ренарда… — Есть некоторые проблемы, — признал Ник. — Мистер Ренард сейчас в больнице. Но мы все уладим уже сегодня. — Мы могли бы чем-нибудь помочь? — вежливо поинтересовался Бейли. Ник стиснул трубку. — Спасибо за предложение, но нет. Это мое дело, и я сам разберусь с ним. «Сегодня ночью, — подумал он, слушая рассказ Бейли о столкновении матери с Адалиндой. — Сегодня ночью кое-кто получит по заслугам». — Мы можем организовать встречу в Портленде через несколько дней, — предложил он, когда Бейли закончил говорить. — Мистер Ренард к тому времени поправится и сможет присутствовать. Полагаю, его мнение по этому вопросу имеет значение. — Несомненно, — согласился Бейли. — Мисс Шейд также требуется восстановить силы. В таком случае — до встречи, мистер Беркхардт. — До встречи, — пробормотал Ник, пряча телефон в карман. — До встречи. Ему пора было ехать к Монро.* * *
— От реки они шли пешком, — пояснил Ник, когда они с Монро подъехали к мосту, с которого рухнула машина Сокрушителей. — Ребята нашли место, где они выбрались на берег. Вот оттуда и попробуем проследить. — Попробуем, — согласился Монро. — Никогда не встречался с такой большой группой Сокрушителей. Двое у капитана, двое у Джульетты и минимум один в квартире Беды, так? — Так, — согласился Ник. — Поэтому я уверен, что им заплатили за работу. Вендетта тут на втором месте. Будь их целью месть за убитого, они ограничились бы нападением на Беду. Ищи они ключ, пришли бы еще и ко мне. Но они знали о Ренарде, а значит, у них был источник информации… — Он замолчал. — Ник. — Монро успокаивающе положил руку на плечо друга. — С ним все будет в порядке. Ведьминская и королевская кровь — ого-го какое сочетание. — Я знаю. — Ник не отрывал взгляда от чуть заметной тропы, по которой они шли, ведомые чутьем Монро. — А вот с ними — не будет. Они преодолели по лесу миль пять, прежде чем вышли на круглую поляну. Стоящий на ней дом, очевидно, сдавался внаем, и заполучить жильцов сюда удавалась редко — трава на дорожке не была утоптанной. — Здесь? — спросил Ник. Монро потянул носом воздух. — Здесь. Ник огляделся. — Вряд ли они двинутся куда-то до утра. Нужно собрать всех и разработать план. Я не собираюсь оставлять в живых ни одну тварь. — Как скажешь, — пожал плечами Монро. Сейчас перечить Нику он бы не стал ни за какие вегетарианские коврижки.* * *
— На рассвете, — сказал Ник. Они сидели в его гостиной – все четверо. — Мы выманим их на рассвете. Будем действовать, как в прошлый раз: принимаем удар на себя, в то время как снайпер с ружьем снимает Сокрушителей по одному из засады. — Как бывшая приманка, хочу заметить, что трое человек против пяти-шести Сокрушителей — это очень и очень рискованно, — заметил Хэнк. — Даже если это не три человека, а двое Гриммов и Потрошитель. — И что ты предлагаешь? — Немного увеличить наши шансы. — Хэнк обвел всех взглядом. — Зури стреляет лучше меня. Я однажды убедился в этом. — Серьезно? — удивился Ник. Хэнк считался одним из лучших стрелков в участке. — Абсолютно серьезно. Возьмем ее. Нас будет четверо против Сокрушителей и отличный стрелок за спиной. — Ты ей так доверяешь? — спросил Ник в упор. — Ты готов доверить ей четыре наших жизни? — Да, — кивнул Хэнк. — Да, готов. — Ну что ж, если ни у кого нет возражений… — Ник обвел компанию взглядом. Все молчали. — Звони Зури, Хэнк. На рассвете нас ждет хорошая охота. — Жаль, капитана с нами нет, — заметил Хэнк, набирая номер. Взгляд Ника потемнел. — Очень жаль.* * *
Ветер шевелил верхушки деревьев. В лесу было свежо и сыро. Вот-вот должно было взойти солнце, но пока его лучи только окрашивали облака в зените в нежно-розовый цвет. Под деревьями еще лежала ночь. — Начали, — прозвучало негромко в этой тишине. Послышался звон стекла, а потом из окон повалил дым. Следом за ним посыпались обитатели дома. — К западу, — скомандовала высокая худая женщина. — Уходим к реке. Но путь им преградили. — Я бы так не спешил, — сказал Ник, вырастая на пути Сокрушителей. — За вами должок. Лично мне. Женщина зарычала, схлынув, и бросилась на Гримма. Остальные четверо набросились на его спутников. Шестому Сокрушителю не повезло — пуля в спину лишила его шанса поучаствовать в последней в его жизни схватке. Еще один Сокрушитель — толстяк, побывавший в доме Беды, — упал на землю, прежде чем Джин сообразила, что происходит. — За деревья! — крикнула она. — Прячьтесь в лесу, по нам стреляют! — Не давайте им прятаться! — тут же выкрикнул Ник, с силой толкая долговязого Сокрушителя обратно на поляну с заросшей кустарником опушки. Тот бросился назад, но Зури успела перезарядить ружье. Сокрушитель рухнул Нику под ноги, сбивая его, словно шар кеглю. Ник упал, и Джин набросилась на него, как дикий зверь. «Трое, — мелькнуло в голове Ника. — Должны справиться. Главное, чтобы Хэнк не пострадал, а то Зури и нам всадит по пуле». В рукопашной схватке Джин оказалась не только сильной, но и увертливой, как змея. Ник не успевал перехватывать ее руки и отбивать удары. На какой-то миг он упустил инициативу и поплатился за это: руки Джин вцепились в его горло. Ник боролся, как мог, но горло сжимали все сильнее, и перед глазами уже плыли круги. «Ты мне нужен, Гримм», — с королевской — или капитанской? — властностью проговорил голос в его голове, и Ник словно глотнул свежего воздуха. Оторвав от горла цепкие пальцы, он изо всех сил оттолкнул Джин от себя, и в ее глазу тут же расцвел алый цветок. Она рухнула обратно на Ника, пачкая его кровью. — Молодец, Зури! — сипло крикнул Ник, надеясь, что Ягуард его услышит. Беда успешно сопротивлялась одному из двух оставшихся Сокрушителей, не подпуская того к деревьям, а вот второй, отвечая на удары Хэнка и Монро, уже был под защитой толстых стволов. Ник схватил его за шиворот и толкнул назад. Сокрушитель зарычал, обводя взглядом троих противников, и попытался прорваться, сбив с ног Хэнка. — Монро! — закричал Ник, прыгая на спину противника. — Не выпускай его! Монро налетел на Сокрушителя, сбивая с ног, и все трое клубком покатились по траве. В разбуженной шумом тишине утра прозвучал пятый выстрел, и Беда присоединилась к тяжело дышащему клубку. Удары отскакивали от шкуры Сокрушителя, как горох от стенки. Он отбрасывал противников, силясь подняться на ноги, но кто-нибудь из четверых снова налетал на него, рискуя целостностью костей, и снова опрокидывал на землю. Так могло продолжаться бесконечно; точнее, до тех пор, пока у нападающих не кончились бы силы — или люди. Ник не успел увернуться и поймал удар в скулу. В голове загудело. — В сторону! — отрывисто прозвучало сзади. Ник откатился машинально, не успев понять, что происходит. Близкий выстрел оглушил его. — Ты в порядке, Хэнк? — спросила Зури, опуская ружье. Хэнк поднялся с земли, держась за голову. — Все нормально. Пара синяков и легкое сотрясение, ничего страшного. — Не преувеличивай. — Ник потрогал скулу, которая отозвалась болью. — Нечему там сотрясаться. И держись за эту девушку — другой такой тебе не найти. — Сам знаю. — Хэнк обнял Зури, целуя ее в висок. — Мы тебе очень благодарны, — признательно сказал Ник. — Без тебя мы бы не справились. — Была рада помочь. — Зури протянула руку, и Ник крепко пожал ее. — Что будем делать с этим? — спросил Хэнк, кивая на трупы. — Ничего. — Ник упаковывал в кофр ружье. Это не наш участок. Пусть коллеги разбираются. Ты подбросишь Беду до дома? — Конечно, — кивнул Хэнк. — А ты куда? — Заеду до работы в больницу. — Ник захлопнул кофр. — Навещу капитана. — Так, может, поехать с тобой? — предложил Хэнк. Ник покачал головой. — Не стоит.* * *
— Мне срочно, — сказал Ник. — Это по работе. Синяк расплывался на скуле, подтверждая: да, срочно. Медсестра вздохнула. — Хорошо, идите, если по работе. А то еще обвините в противодействии расследованию. — Ну что вы, — улыбнулся Ник. — Обвинять такую красивую девушку — само по себе преступление. Медсестра невольно улыбнулась в ответ. Молодой детектив был чертовски обаятелен. Ради него можно было бы нарушить и еще пару правил, но он больше ни о чем не попросил. Ренард выглядел намного лучше, чем накануне. Ник сказал ему об этом. — Синяки не огнестрел. — Он немного приподнялся в подушках. — Сходят мгновенно, с моей-то регенерацией. Надеюсь, врачи не надумают проводить на мне опыты, хотя от некоторых из этих психов всего можно ожидать. Ник улыбнулся. Ему не хотелось ничего говорить. Ему хотелось смотреть на Ренарда, слушать его голос, улыбаться шуткам и знать, что все хорошо. — Тебе, я вижу, тоже досталось? — Ренард указал на его скулу. — Небольшая плата за шестерых Сокрушителей. — Шестерых? Неплохо, — протянул Ренард. — Ты меня удивляешь, Ник. — Им не следовало трогать вас, — коротко пояснил Ник. — Болит? Он осторожно прикоснулся к разбитой губе Ренарда, тронул не спавший до конца отек под глазом. Не сумев остановиться, провел кончиками пальцев по колючей щеке, потрогал тугую повязку на ребрах, ладонь невесомо замерла напротив сердца. Ренард отвернулся, чтобы Ник не видел его лицо, глаза. Неужели он не понимает, что делает? Это было невыносимо — прикосновения, слишком похожие на ласку, за которыми не стояло ничего. Чертов Гримм, чем он думает? Пусть он прекратит немедленно, только пусть не останавливается… — Сэр, — позвал Ник. Ренард повернул голову и наткнулся на его взгляд. Ник понимал. Все: и то, что он делает, и то, как Ренард на это реагирует. Понимал — и не отдергивал руку. — Мы очень ждем вас, сэр, — сказал Ник. Ренард слышал его, как через стену – прозрачную, толстую стену. — Без вас нелегко. Он не знал, что ответить. Этого не могло быть. Возможно, это сон или последствия избыточного количества чистого кислорода. Ник не мог так на него смотреть. Ренард наблюдал за ним не первый год. Ник не мог… Жаркая волна поднималась изнутри, ломая сомнения, страхи и запреты, заставляя надеяться и верить в невозможное.