Он стоял в нерешительности, и вдруг из скалы послышался голос, который молвил ему: «Входи без страха сюда, с тобой никакой беды не случится» Братья Гримм, «Стеклянный гроб»
Ренард действительно поправлялся на удивление быстро даже для него. Видимо, Сокрушители никуда не торопились и не успели нанести серьезные повреждения за тот неполный час, что понадобился Нику для понимания ситуации. Ренард знал, что Ник спас ему жизнь; Ник считал, что мог бы в тот день приехать к дому капитана и пораньше, если бы не терял время и быстрее соображал. У них никак не получалось это обсудить: на Ника навалилось немало работы, поскольку в участке не хватало уже двоих, к тому же именно ему пришлось заниматься организацией «большой встречи», как они стали называть предстоящие переговоры насчет судьбы Дианы. А когда он все же выбирался в больницу, с ним оказывался Хэнк, или Монро, или Беда, или кто-нибудь из участка, желавший лично засвидетельствовать почтение капитану. Ник кивал, молчал, терпел и надеялся только на то, что рано или поздно все сложится удачно. Ему было неуютно находиться в палате Ренарда и в то же время тянуло туда, словно магнитом. Может, было даже хорошо, что они не остаются наедине, — Ник не представлял, что будет делать, если получит такую возможность, и немного опасался сделать что-нибудь не так. Все-таки Ренард был капитаном и принцем, а это сильно осложняло и без того не самую простую ситуацию. Не стоило забывать, что Ренарда в первую очередь интересует Гримм, а потом уже Ник.* * *
— Что? — переспросил Ник. — Извини, Хэнк, я тебя не расслышал. — О чем ты постоянно думаешь? — возмутился Хэнк. «О капитане», — хотел ответить Ник, но сдержался. Конечно, любопытно было бы увидеть реакцию напарника, но, наверное, пока не стоит. И так уже слишком много народу в курсе. — Я приглашаю тебя в гости, — повторил Хэнк. — Сегодня вечером. Хочу познакомить вас с Зури поближе. — О! — оценил Ник серьезность заявления. — У вас все настолько серьезно, что ты готов отдать ее на растерзание нашей компании? — Это еще кто кого растерзает, — возразил Хэнк. — В общем, тебя ждать? — Конечно. Я сейчас свободный человек. Никаких планов, никаких обязательств. — Надолго ли? — скептически хмыкнул Хэнк. Ник ухмыльнулся. — Там видно будет. — Так-так, — оживился Хэнк. — Беркхардт, когда ты успел? Ты же все время то на работе пропадаешь, то в трейлере, то Ренарда выхаживаешь! Неужели кто-то из медсестер? Ник расхохотался. Было приятно думать, насколько Хэнк ошибается. — Я буду у тебя вечером, — сказал он. — Один. — Все равно узнаю, — сказал Хэнк. — Я дважды был признан детективом года в участке. — Со стула не упади, когда узнаешь, — посоветовал Ник. — Слушай, а куда Ву дел отчеты баллистиков за прошлую неделю?* * *
— Вы уже знакомы. — Хэнк обвел взглядом компанию. — Но давайте еще раз, так сказать, официально: это Зури. А это — Ник, Хэнк, Монро и Розали и Беда. Вообще-то она Тереза, но об этом лучше сразу забыть. — Да, ты не очень похожа на милосердную монахиню, — усмехнулась Зури, пожимая руку Беды. — Родители не угадали с именем, — согласилась Беда. — Пришлось думать самой. — Отлично вышло, — одобрила Зури. — Пиво будешь? — Разумеется. — Тогда устраивайся, — предложила Зури, направляясь к холодильнику. — Я помогу. — Беда пошла следом и приняла у нее пару холодных бутылок. — А где ты научилась так стрелять? — Наш сосед был армейским снайпером. Он говорил, что у меня талант. — Зури высыпала в миску сухарики и прихватила коробку с пиццей. — Я могла бы сделать карьеру профессиональной спортсменки. — А почему не сделала? — без околичностей спросила Беда. Зури хотела отделаться общими словами, но Беда с первого взгляда показалась ей рано повзрослевшей девчонкой с соседней улицы, одной из старших подружек ее непутевого брата. Беда была из их мира — пусть и с другой его стороны. Беда могла понять. — Мы потеряли родителей, — сказала она. — Мне пришлось быть старшей, заботиться о себе и о Джареде. А это нелегко. И у меня не очень получалось. — Я знаю, как это бывает, — кивнула Беда. — Мало денег и много неподходящих друзей, верно? — Верно. — Зури стукнула горлышком своей бутылки о бутылку Беды. — За знакомство? — А девочки отлично спелись, — заметил Монро. Хэнк бросил взгляд на погрузившихся в разговор Зури и Беду. — Это хорошо, — сказал он. — Зури раньше не везло с друзьями. Может, хоть сейчас… — ...Ты серьезно? — спросила Беда. Такого она не ожидала. — Серьезно, — подтвердила Зури. — Я пока справляюсь с Джаредом, но, кажется, с каждым месяцем это становится все сложнее. Он знает меня, как облупленную, знает, чем меня взять, как обмануть, как покаяться, чтобы простили. Его даже та история с полицией ничему не научила. А ты Гримм, ты можешь произвести впечатление. — Хочешь, чтобы я его припугнула? — усмехнулась Беда. — Мне это не кажется хорошей идеей. Страх — ненадежный ограничитель. — Нет, конечно. Но ты могла бы просто показать, что есть и другие способы выживать, кроме криминального. Что быть сильным — это еще не все. Хотя бы возьми его пару раз с собой в хоспис. Пусть посмотрит, что такое смерть. Может, о жизни задумается. — Ну, это я могу, — согласилась Беда. — Но я не умею ничему учить, сразу предупреждаю. — Я и не прошу, — улыбнулась Зури. — О чем речь? — Подошедший Хэнк обнял Зури за плечи. — И как там Ву, Беда? Я уже дня два у него не был — некогда. Ты извинись за меня, хорошо? И передай привет. — Конечно. — Беда пересела на стул, уступая Хэнку место рядом с Зури. — У Ву все в порядке, обещают скоро выписать. А Зури предлагает мне переехать к ним. — Ого! — Хэнк с любопытством посмотрел на подругу. — Какой неожиданный поворот. — Может, и так, — не стала спорить Зури. — Но Беде не помешает домашний уют, а Джареду — кто-то, кто мог бы послужить ему примером. — А ведь хорошая мысль, — оценил Хэнк. — Беда, а ты не думала насчет учебы? Например, чтобы прийти в полицию не фальшивым стажером, а настоящим? — Думала. — Беда покрутила в руках пивную крышечку. — Но полиция — это не по мне. У вас, конечно, адреналин и все такое, но как вспомню об отчетах и необходимости соблюдать закон… Хэнк рассмеялся. — Да, это большой недостаток. Так чего же ты хочешь? — Ну уж не в библиотеке работать. Знаешь, мне кажется, я могла бы быть хорошей медсестрой. Настоящей, квалифицированной. Как ты думаешь? — Я думаю, стоит попробовать, — серьезно ответил Хэнк. — Я тоже, — согласилась Зури. — Ник, а ты как считаешь? — спросил Хэнк, заметив, что напарник за весь вечер не сказал еще и пары слов. — Э… отличная идея? — предположил Ник, даже не пытаясь делать вид, что прислушивался к беседе. Беда засмеялась. — Да ладно, даже если он будет возражать, я все равно сделаю так, как хочу. — Гримм, — пожал плечами Ник. — Они все такие. Извините, мне нужно позвонить. — Что с ним? — спросила Беда, когда Ник вышел. — Его опять кто-то заколдовал? Монро переглянулся с Розали и хмыкнул. — Ну, можно сказать и так. — Не напускай туману, Потрошитель, — тоном «злого полицейского» потребовал Хэнк. — Правду, только правду и ничего, кроме правды. — Если только правду, то я думаю, что его заколдовал ваш Ренард, — вмешалась в разговор Розали. — Точнее сказать, очаровал. — А еще точнее, положил на него глаз, — добавил Монро. — Ух ты, — протянула Беда. — А с чего ты это взял? — А он Ника поцеловал, — сходу выдал все тайны Монро. — Сразу после того, как тот вернулся в Гриммы. — Офигеть. — Беда криво улыбнулась, переваривая услышанное. — Прикольно. И давно это с ними? Хэнк, ты должен знать. Вы ведь все вместе работаете. Неужели никаких симптомов не было? — Ну, Ренард умеет контролировать эмоции, — задумчиво отметил Хэнк. — Но почему-то я не удивлен. Странно, но под этим углом зрения все выглядит понятней и… естественней, что ли. — Правильно, чему тут удивляться, — безапелляционно подтвердила Беда. — Джульетта хорошая, но у них все равно ничего бы не вышло. — О, у нас тут обнаружился специалист в области отношений! — поддел ее Монро. — Так почему не вышло бы? — А потому. — Беда открыла еще одну бутылку, легко свернув крышечку. — Вот если бы ты переспал с другой девушкой в облике Розали, ты бы заметил? — Спрашиваешь, — засмеялся Монро. — Я ее знаю. И не только то, как она выглядит, но и то, как она... Розали стукнула его по руке. Монро замолчал. — Ну вот. Ник встречался с Джульеттой дольше, чем ты с Розали, но даже не понял, что переспал с другой. Думаешь, это нормально? — Туше. — Монро вскинул руки. — Это серьезный аргумент. — Но это еще не значит, что ему подходит Ренард, — вмешался Хэнк. — Начать хоть с того простого факта, что Ник, сколько я его знаю, всегда предпочитал противоположный пол. — Может, у него просто не было шанса сравнить, — фыркнула Беда. — А капитан у вас такой, что не грех и попробовать. Только не говорите Ву, что я это сказала, ладно? — В любом случае, решать Нику, — заключил Монро. — Просто я подумал, что нам ни к чему лишние тайны, а Нику — лишние вопросы… Он замолчал — Ник вернулся в гостиную. — Я говорил с капитаном, — начал он и сбился, услышав смех Беды. — В чем дело? — Ни в чем. — Беда невозмутимо выдержала его взгляд. — Просто у тебя такой вид, будто ты говорил с самим всевышним. — Передай Ву мои соболезнования — ему крупно не повезло с девушкой, — недолго думая, отбил удар Ник. — Так вот, капитан уверен, что Феррат пронюхает о намечаемой встрече — если уже не пронюхал. Он просит всех проявлять бдительность, не пропускать подозрительных типов, в общем, позаботиться о безопасности по максимуму. Есть идеи? — Мы не можем проверить всех, кто прибудет в Портленд, — резонно заметила Беда. — На это не хватит сил всей полиции штата, не то что нас шестерых. Я предлагаю сосредоточиться на выборе подходящего места. Не в Портленде — здесь вокруг люди, они могут пострадать в заварушке. Лучше всего где-нибудь за городом. И подобраться к этому месту должно быть непросто. Хорошо бы в горах, чтобы туда вели одна-две тропы. Мы бы разбились на группы и перекрыли подходы. Ну, как спартанцы ущелье. — А что, отличный план, — согласился Хэнк. — Я могу быть спартанцем. — И я могу, — присоединилась к нему Зури. — Вам же не помешает лишний человек? — Может, не надо? — Хэнк замялся. — Это может быть опасно. Зури возмущенно фыркнула. — Соглашайся, — заметил Ник. — Я всегда старался держать Джульетту подальше от своих дел — и видишь, что получилось? Он так и не понял, почему эта обычнейшая фраза вызвала такой громкий резонанс в компании.* * *
Телефонный звонок оторвал Розали от разбора накопившихся за день заказов. Посмотрев на экран, она нахмурилась. — Розали Монро слушает. Что случилось? — спросила она в трубку. По мере разговора ее лицо прояснялось. — Хорошо, — сказала она наконец. — Я согласна присутствовать, но не намерена лоббировать интересы какой-либо стороны. Считаю, что приоритет должен быть за наиболее разумным решением. До свидания, сэр. — Кто это был? — спросил Монро. — Глава совета. Они предложили мне представлять сторону существ на встрече. Я не стала говорить, что в любом случае буду там, правда, в несколько ином качестве. — И на чем вы сошлись? — Я буду наблюдателем от совета. Просто наблюдателем. Не вмешиваясь. — Умница, — сказал Монро, целуя жену в макушку. Розали засмеялась. — А признайся, ты ведь тоже сейчас думаешь о том, чем закончится сегодняшний разговор Ника с Ренардом? — Немного, — согласился Монро. — Я не могу о нем не беспокоиться — он один из моих лучших друзей. — Тебя просто грызет любопытство, — уверенно сказала Розали. — Да и тебя, — не остался в долгу Монро. — Пари? Что они переспят, едва Ренард сможет это сделать? — Да Ник с Джульеттой год расставался! А тут Ренард! — возразил Монро. — Нет уж, они будут ходить кругами еще несколько месяцев, не меньше. Но спорить с Розали предусмотрительно не стал.* * *
Выйдя от Хэнка, Ник еще раз набрал номер Ренарда. Он звонил исключительно по делу — и все же возможность поговорить, услышать привычный, но казавшийся теперь каким-то другим голос будоражила, будто он делал еще один шаг в неизведанном направлении. — Сэр, это опять я, — сказал он в трубку. Мир вокруг мгновенно перестал существовать — Ник вслушивался в короткое ответное приветствие, не замечая, что задерживает дыхание. — У нас появилась идея, которую неплохо было бы обсудить. Как думаете, меня пустят к вам так поздно? Услышав ответ, он остановился. — Что значит выписали? Они там, в больнице, с ума сошли, что ли? Еще ведь рано! Хорошо. Хорошо. Сейчас я подъеду к вам, сэр. Может быть, — предложил он, помявшись, — купить что-нибудь по пути? Ага, ясно. Скоро буду. Конечно же, Ренард все предусмотрел, заказал на дом еду, необходимые лекарства, и ему ничего не было нужно. Может, и от Ника ему на самом деле ничего не нужно, может быть, его подводит богатое гриммовское воображение? Он вспомнил палату и выражение глаз Ренарда, когда Ник касался его. Нет, он мог ошибаться в чем угодно, но только не в этом, здесь ошибки быть не могло. Он нужен Ренарду. Осталось выяснить, нужен ли Ренард ему.* * *
— Входи, — сказал капитан, распахнув дверь. — Зачем вы настояли на выписке? — спросил Ник, невольно окидывая его взглядом. На лице, на руках, на шее, открытой расстегнутым воротом светлой рубашки, — повсюду виднелись еще не до конца сошедшие желтоватые и бледно-фиолетовые пятна. Ссадины успели затянуться, но вид все равно здоровым не был. Только глаза были обычными — спокойными и немного насмешливыми, будто Ренард знал что-то, чего не знал никто. — Надоели больницы. — Жестом Ренард пригласил его в гостиную. — Дома и стены лечат. Ник огляделся. Клининговая служба поработала на славу. Было идеально чисто, но пустовато — слишком многие вещи после визита Сокрушителей пришли в негодность. Ник вспомнил журнальный столик, за которым читал в ту ночь, когда остался у капитана, необычный торшер, картину на стене. Казалось, дом, так же, как и капитан, еще не до конца восстановился. — Что вы там придумали? — спросил Ренард, присаживаясь на диван. Ник выбрал кресло напротив. Он озвучил соображения Беды насчет переноса встречи за город и сказал, что полностью поддерживает эту идею. — Уединенное место, значит, — проговорил Ренард. Ник поймал себя на том, что пристально смотрит, как двигаются тонкие губы, и пытается объективно оценивать привлекательность своего капитана. Выходило хреново. У Ника никак не получалось быть объективным. Его отвлекало все — сильные пальцы, уверенно держащие мышку, отсвет монитора, вычерчивающий необычный, какой-то нездешний профиль, задумчиво нахмуренные брови. Он пытался представить Ренарда иным, не занятым делом, более близким, менее скрывающим эмоции. Какой он, Шон Ренард, не капитан, не принц, не колдун? Какой он без этой бесстрастности, без этой рубашки, в постели, в сексе, в любви? — Есть одно подходящее, — сказал Ренард, вглядываясь в картинку на экране. — Смотри. Ник пересел, стараясь не оказаться слишком близко. Конечно, Ренард не знал, о чем он думал только что, но Нику казалось, что знает. Он чувствовал исходящее от капитана тепло, и это мешало сосредоточиться. — Где это? — спросил он. — Охотничий домик на Маунт-Худ. Принадлежит одному моему приятелю. Он не будет возражать, если мы используем его на пару часов. — Главное, не разнести его в щепки в итоге, — глубокомысленно заметил Ник. — Да, это нежелательно, — серьезно ответил Ренард. — Места там мало, но нам ведь много и не нужно — переговоры будем вести под открытым небом, чтобы не оказаться в ловушке в случае нападения. Зато к этой осыпи ведут всего две дороги, и их очень легко перекрыть. Мы можем организовать снайперские засады здесь, — он подвел курсор к нужному месту на карте и увеличил масштаб, — и вот здесь. В крайнем случае, какое-то время держать оборону мы сможем даже с теми силами, что у нас есть. Но ты упоминал, что Сопротивление тоже пришлет людей? — Да, Бейли обещал троих или четверых. Они привезут Адалинду с дочерью из Денвера сюда и останутся в нашем распоряжении до конца переговоров. — Отлично. — Ренард постучал пальцем по губам. — Пока все складывается неплохо. Может быть, мы наконец решим эту головоломку. — А как вы хотите поступить с ребенком, сэр? Ренард взглянул на него с недоумением. — Мы ведь вроде для этого и собираемся — чтобы решить, что делать. — Это будет общее решение. А если бы вы сами могли выбирать, то как бы поступили? — Если бы Адалинда не стремилась нарушить статус-кво, я бы оставил все, как есть. Твоя мать отлично справлялась с делом. — Но у нее нет опыта в воспитании детей. — Не преувеличивай. Когда она исчезла, ты был отнюдь не младенцем. И она сумела привить тебе достаточно хорошие навыки, чтобы выросло то, что выросло. — И что же из меня выросло? — спросил Ник. Он хотел, чтобы это прозвучало шутливо и непринужденно, но, кажется, вышло не совсем так. — Хороший полицейский, хороший друг, необычный, не вписывающийся ни в какие рамки Гримм, — суховато перечислил Ренард. — И все? — А что тебе еще? — Ренард был очень близко. Нику казалось, что зрачки капитана сужаются и расширяются в такт биению его собственного сердца. А сердце билось очень медленно. И громко, нагоняя кровь, словно приливную волну, и оставляя долгий шум в ушах после ее отката. — Не знаю. — Ник подергал ворот рубашки — ему показалось, что ткань его душит. — Может быть, есть что-то еще? — Ник. — В глазах Ренарда мерцали отблески монитора, и Ник не мог разобрать их выражения. — Что ты затеял? Не советую играть со мной в игры, ясно, Гримм? — Конечно, — согласился Ник. — Только я не играю. Я просто хочу понять… Он хотел понять, потому что дальше так продолжаться не могло. Он хотел понять, есть ли что-то в природе этого притяжения, не имеющее отношения к происхождению и положению Ренарда. И был только один способ, позволяющий в этом убедиться. Ник набрал в грудь воздуха, словно перед прыжком в воду, качнулся вперед, превращая и без того минимальное расстояние между ними — в несуществующее, и сделал то, ради чего пришел. В уши будто натолкали ваты, он ничего не слышал, ничего не видел — лицо Ренарда было слишком близко, и Ник не мог разглядеть как следует даже выражение его глаз. Он пробовал, изучал, узнавал и ласкал — одними лишь губами, аккуратно и неспешно, словно опасался неосторожным движением испортить попытку. Ренард ответил не сразу — какое-то мгновение он будто не мог понять, что происходит. Но ответил — тоже мягко, тягуче, не то все еще не веря, не то боясь спугнуть. Ник пытался держаться, о чем-то думать, что-то анализировать, пытался понять, что происходит, почему и зачем ему это, но было поздно — он уже тонул в той бездне, куда бросился очертя голову, его затягивало, засасывало, поглощало, как водоворот щепку. Ренард не атаковал, не утверждал свою власть, как в прошлый раз. Они узнавали друг друга, будто входили в заколдованный лес — уверенно и неторопливо, узнавая и запоминая, осматриваясь и пробуя. А потом ветер пронесся в верхушках деревьев — и все переменилось. Ник словно попал в стальной капкан. Плоть под его губами поползла, меняя очертания. Памятная жаркая волна прокатилась по телу, словно кровь в жилах заменили кипятком. Это был вызов — и Гримм его принял. Они стукнулись зубами, и Ник почувствовал на языке привкус крови из рассеченной клыком губы. Рывком он притянул Ренарда ближе, не помня, когда успел обнять его, чувствуя под ладонью напряженные мышцы. Тонкий, легкий хлопок причинял почти физическую боль — так хотелось, чтобы его не было, чтобы не осталось никакой преграды, никаких препятствий между его жадными ладонями, беспорядочно гладившими плечи Ренарда, и горячей, словно пылающей кожей. «Нужно было снять куртку, — мелькнуло в голове, — какого черта я не снял куртку?». Ренард сгреб в горсть волосы на затылке, потянул, запрокидывая голову, и Ник захлебнулся ощущениями, подался вперед, прижимая Ренарда к спинке дивана, дернул воротник светлой рубашки, отчаянно желая получить больше, намного больше… Ренард глухо простонал, и Ник сквозь туман в голове все же понял, что это был стон боли, а не удовольствия. Он остановился и замотал головой, выдираясь из тесных, жарких объятий. — Черт, я совсем забыл. Вам… — Он тяжело дышал, выставив перед собой ладонь. — Сэр, вам сейчас нужен покой. Вы же не железный, чтобы вы там себе не думали. — Совсем не железный, Ник. — Ренард выглядел не лучше него, ведьминский облик медленно сменялся обычным, человеческим, а голос терял хрипотцу, обретая металл. — И терпение у меня не бесконечное. И я хотел бы, чтобы ты объяснил, что сейчас произошло. Ты экспериментируешь? Проверяешь мою выдержку? Хочешь знать, как далеко я могу зайти? — Скорее хочу понять, как далеко могу зайти я сам. — Голос казался чужим, как будто говорил не Ник, а кто-то другой — и этому другому было непросто выговаривать слова. Ренард все еще был слишком близко, непозволительно близко, и Ник хотел его еще ближе. Это на самом деле было так. Он не мог врать самому себе - он хотел продолжить, узнать, понять, дойти до конца и еще дальше. — По-моему, я какой-то неправильный натурал. И поэтому я лучше пойду, пока мы не свели на нет все старания врачей. — Ник. — Ренарад был удивительно спокоен, но Ник достаточно хорошо понимал его, чтобы знать, какая буря, рябью отражающаяся на лице, бушует под этой внешней невозмутимостью. — На этот раз тебе не удастся сделать вид, что ничего не было. — А я и не собираюсь. — Ник отступал к двери, спиной, не поворачиваясь, будто уходил от временно нейтрализованного опасного противника, а не от человека, с которым только что едва не занялся сексом. Ренард поднялся, скривившись от боли в незажившем как следует ребре, вышел следом за ним в прихожую. Переступив порог, Ник обернулся, и Ренард за шею притянул его к себе, обжег поцелуем, отпустил и захлопнул дверь перед его носом. — Охренеть, — вслух сказал Ник. — У меня точно раньше был секс? Он не помнил случая, когда бы едва не кончил от одного только поцелуя. Впрочем, раньше ему и с колдунами целоваться не доводилось. Он зашел в лифт и привалился к стене. Тяжелая, горячая сила переполняла его, словно свинец, искала выхода. За полторы минуты, что кабина ехала вниз, Ник три или четыре раза едва не остановил ее, чтобы рвануть по ступенькам обратно, опережая неспешную технику, застучать кулаком в дверь, дождаться, пока Ренард откроет, и тогда… Воображение отступало перед возможной реальностью. Цепляясь за крохи здравого смысла, Ник дошел до машины, сел за руль и выехал на дорогу, отчаянно блокируя все мысли о том, что могло бы сейчас происходить между ними на роскошном ренардовском диване.* * *
Ник давно ушел, а Ренард все стоял посреди гостиной с опустевшим стаканом в руке. Он помнил, наверное, каждый день пребывания Ника в участке. Он наблюдал, помогал, подсказывал, иногда выручал, иногда просто спасал. Он привык делать это, это было как ритуал, как часть жизни — вроде поклонения домашним богам, которые, конечно, никогда не спустятся с небес, но о которых все равно нужно заботиться, потому что они — твои. Хотя и не принадлежат тебе. Нельзя сказать, что Ренард в своей заботе был совершенно бескорыстен — просто он эгоистично не представлял, как будет жить, если что-то случится с его Гриммом. Оказалось, еще меньше он представлял, как будет жить, если с его Гриммом случится… вот это. Это было больше, чем все, что Ренард когда-либо мог ожидать. Он даже не задумывался о том, как бы это могло быть, — необоснованные мечты никогда не были частью его реальности. И теперь, когда они обернулись настоящей жизнью, он оказался совершенно не готов. Он смотрел в большое окно, и ночной Портленд казался совсем другим, не таким, как прежде, словно поцелуй Гримма пробудил его, как принц — Спящую красавицу. Ренард не задумался, что другим стал он сам, а не Портленд. Переполнявшие его чувства были слишком огромны — даже для него.* * *
Ник вел машину, словно робот, машинально разгоняясь, тормозя, ювелирно вписываясь в повороты, просчитывая траекторию движения уверенно и быстро, как компьютер. Это помогало отвлечься — равно настолько, чтобы размышления не привели к срыву, визгливому развороту на сто восемьдесят градусов и возращению туда, где осталось его незаконченное дело. Ника пугала собственная внезапная одержимость. Он подумал было заехать к Монро, рассказать обо всем и попросить совета, но зверь внутри предупреждающе зарычал. Гримм не хотел ни с кем делиться своим принцем — и даже рассказами о нем. «Так вот как это бывает, — озарило Ника. — Вот почему в королевских семьях так ценят Гриммов». Он уже сейчас готов был разорвать любого, кто каким-либо образом попытается посягнуть на Ренарда. А что будет дальше? Ник представил себя верным псом у ног принца и выругался, поняв, что это представление вызывает у него не столько протест, сколько извращенный восторг. Может быть, не стоит в это ввязываться? Может, еще не поздно отступить? Гримм снова ощетинился. Он не собирался терять принца. Да и Ник тоже. Все уже решилось, хотя Ник понятия не имел, когда. Может быть, еще в тот день, когда Ренард узнал, кто они оба. Может быть, именно тогда принц захотел собственного Гримма? И в конце концов получил его. Ник усмехнулся собственным мыслям. Черт с ним. Зато он получит собственного Ренарда, и еще неизвестно, кто окажется в выигрыше. Он не заметил, как доехал до дома — дорога показалась слишком короткой и совсем не успокоила его. Содрав с себя одежду, Ник встал под душ, но, сколько ни охлаждал воду, это почти не помогало. В конце концов, он не выдержал, обхватил член ладонью, пару раз толкнулся в кулак. Заведя другую руку назад, просунул пальцы поглубже, подвигал туда-сюда, закрыл глаза, представляя, что это вовсе не его руки, представляя, как это могло бы быть – прямо здесь, под струями воды, размеренно и неотвратимо. Хотел ли он этого? Теперь Ник точно знал ответ. Да…о да, да, черт, да! Поглаживая полуобмякший член, он прислонился к стенке. Кафель холодил спину, прохладная вода лилась сверху. Но Нику все равно было жарко. — Два-три дня, — сказал он вслух. — Не больше. Два или даже три бесконечно долгих дня.