Демон. Сказание о ветрах.

Ночь только отступила, и небо слабо окрасилось в зелёно-синий цвет, подбитый жёлтыми лучами. Во многоэтажном, старом доме, в котором было больше сотни бесхозных квартир, стучала открытая где-то в подъезде форточка. Пыльная мебель иногда поскрипывала, словно подпевая скучной капели поломанного крана. Чёрные глаза в который раз глянули на кровать. И всё же Итачи решительно не понимал куда девать и мальчишку, и себя самого. В его план категорически не входило ничьё спасение. Пойти с ним прямо в Коноху — апогей глупости и наивности. Остаться в Сора-ку — максимально подозрительно. Однако, если бывшему заключённому есть куда пойти — проблем станет на одну меньше. Останется лишь допросить его. Мальчик проспал всю ночь даже не шевельнувшись, лишь сейчас под утро зашуршал, задвигался и сонно выглянул из-под плохонькой накидки. Итачи внимательно за ним наблюдал: что мог сотворить этот миловидный ребёнок, что его буквально оставили умирать в том храме, который и рухнуть мог в любую минуту. Но что-то так и не давало покоя. Было неспокойно. Из-под «одеяла» появилась рука, а затем было откинуто покрывало. Мальчик, сев, потянулся, выгнувшись почти дугой, и пару раз сжал кулочки. Он резко повернулся в сторону Итачи и несколько секунд удивлённо смотрел на него. Затем взгляд метнулся в сторону окна, а после скользнул по всему помещению в целом. — Помнишь что вчера было? — решив не тянуть, задал первый вопрос Итачи. Мальчик в полном недоумении смотрел на него. — Видимо, не помню, — задумчиво протянул он, спускаясь с кровати. Когда босые ноги коснулись пола, то секундное недовольство отразилось на его лице. Он, казалось, перехотел спускаться на пол, но, глянув на шиноби вновь, на одних носочках, добежал до него и крепко обнял, повиснув на шее. — А, так это клон, — отстранился мальчик без прежнего светлого выражения лица. Оно стало наоборот серьёзным, даже казалось недетским вовсе. — Неплохо распознаёшь для… генина? — Я не шиноби, — без охоты ответил мальчик, усевшись обратно на кровать. — Потоки чакры, твоя осведомлённость о технике и то, как ты сперва оценил местность говорят об обратном, — попрежнему серьёзно говорил Учиха. — Я знаю основы — это правда, но про клона угадал чисто интуитивно, — глубоко вздохнул, — Когда придёт настоящий? А то меня утомляют разговоры с фальшивками. — За что тебя наказали? — продолжал допрос Учиха, внимательно наблюдая за мальчиком, который скучающе болтал свешенной с края кровати ногой. — Не веду беседы с клонами, — упрямо заявил он, — от вас совсем никакой пользы. Мальчик вовсе не смотрел на него, просто игнорировал. — Раз на контакт идти не хочешь, — клон поднялся с насиженного места, — до встречи. Если, конечно, тебе свезёт выжить одному в заброшенном городе. Реакция вновь не последовала и клон по-настоящему исчез. Тёмные глаза снова глянули в окно. Внимательно следили за движением листвы посеревшего отчего-то дерева, и будто взаправду видели, что или кого она скрывает. В это же время, в запылённое, потрескавшееся окно внимательно вглядывалась белая маска, разрисованная алым орнаментом. Среди утренней зари фигура сидящего казалась тёмной и отчасти пугающей. В раскрытую форточку влетела влекомая ветром бумажка. Мальчишка вновь покинул насиженное место и резко, с грохотом наглухо захлопнул форточку, с неким недобрыми опасением поднял жалкий клочок и пробежался по нему взглядом. Нахмурив тёмные бровки, запрятал его в карман. Среди темени листвы больше никто не скрывался. *** Итачи точно знал, что клон исчез, но отчего-то никакие сведения с его исчезновением хозяину не передались. Взглянул на многоквартирный высокий дом, который был за его спиной. И всё же, нехорошее предчувствие. Что-то должно пойти не так. Или уже пошло. Буквально за секунду до того, как из-за угла юркнули несколько теней, Итачи, надев маску АНБУ, успел укрыться за углом. Он с особым усердием скрыл свою чакру, заметив на спинах шиноби эмблемы клана Учиха. Группа из четырёх человек направлялась в сторону, где среди переулков был запрятан ветхий храм-темница. «Времени нет, — меняя свой путь, подумал Итачи, — нужно немедленно допросить мальчишку». Его силуэт тихо скользил по лестнице пыльного подъезда с облупившейся краской. «Возможны два исхода, — ступая на нужный этаж, размышлял он, — Либо я сдаю его обратно клану, либо покрываю до конца». Тёплые утренние лучи ломились в помутневшие, кое-где побитые окна, окрашивая бледно-зелёные потёртые временем стены в золотистые оттенки. Шаткая дверь в ничтожно маленькую квартирку раскрылась от лёгкого касания руки. Его тут же встретил взгляд темно-алого шарингана, в котором, однако, были заметно всего одно томое. — Это ты, — выдохнул мальчишка, сидящий на кровати, — Видимо, настоящий? Учиха кивнул и присел напротив подростка. — Почему тебя заперли в храме? — у него не было времени церемониться. Допрашиваемый явно напрягся от такого напора. — Сними маску, и я буду говорить, — настороженно объявил он, — мне не комфортно, хочу видеть лицо. Итачи нехотя сдвинул её на макушку. Что возомнил о себе этот малец? Дерзит ставить условия в отнюдь не выгодной для него ситуации. Учиха не мог понять: мальчишка столь глуп, что не боится перечить человеку, который, по сути, может легко определить его жизнь? Или же наоборот, столь остроумен, и понял, что сейчас, пока он не выложит всю подноготную его не убьют? — За проступок, — отвёл мальчишка взгляд. — Лжёшь. — Удивление мелькнуло на бледноватом и покрытом ссадинами лице. — Не вру я! — негромко воскликнул он и спокойнее продолжил — проступок плюс личная «нелюбовь» сподвигнули главу запихнуть меня в ваш адский храм. Я бы сказал, что Фугаку-сан меня терпеть не может. — Как долго ты находился в заключении? — снова спросил Учиха, детали выяснит потом. Тот задумался. После дня десятого, я потерялся во времени, — убрал прядь волос за ухо, — если это был, конечно, десятый день. Чёрно-серый, блестящий в солнечных лучах ворон садится против решёточки у самой земли и кидает ягоды заложнику. Молнией пронеслось воспоминание, и он внимательней присмотрелся к мальчику: тёмные, как у большинства Учиха, волосы, правильные черты лица, тот же шаринган. На изорванной одежде, однако, эмблемы не было. Он вновь почувствовал чакру соклановцев. Парочка снуют близ этого дома. — Ещё раз спрошу: за что тебя держали? — с нажимом повторил Итачи, — попытаешься приврать — выдам тебя обратно Учиха. — он замолчал и слегка кивнул на дверь, — Один уже поднимается по лестнице, прислушайся. Явный испуг на мгновение проскользнул в болезненном выражении. — Я унизительно отозвался о клане и, в порыве ярости, поклялся с ним расправиться, — стыдливо опустил голову, — А с главой в частности, — крепко сжимал собственные руки, — Простите меня! — пал он на колени, а Итачи неосознанно сопоставил этот момент и первый раз, когда он повстречал мальчишку в тёмном, холодном подвале, — Пожалуйста, не отдай меня им! Умоляю! — голос уже дрожал от страха, видимо, недавняя пытка яро засела в памяти. Шаги уже стали и впрямь различимы. Шиноби должен быть двумя этажами ниже. — Давай, — потянул мальчишку за руку, а тот крепко сжал его пальцы и слегка улыбнулся. Он выглянул в подъезд. Пока никого, но кто-то вот-вот поднимется. — Не высовывайся. Мальчик состроил серьёзное выражение лицо и участливо кивнул. Итачи вновь надел маску и встал сбоку входа так, чтобы когда незванный гость зайдёт, то сразу его заметит. Мужчина, судя по телосложению, достал что-то слабо, но различимо светящиеся из кармана и направился точно к ним. «Чёрт, это всё усложняет». Шиноби, судя по тихому шороху, достал оружие. «Если я выйду в маске АНБУ, то он тут же нападёт, отбить удар будет сложно, могу ударить мальчишку. К тому же, могут обостриться проблемы между кланом и Конохой…» Мужчина шагнул в прихожую, а Итачи быстро снял маску и вышел ему навстречу. — А ты что здесь… — он не успел договорить, Учиха наложил на него гендзюцу, и тот упал. Потащил за руку свою «проблему» в подъезд, незаметно спрятав небольшую бумажную печать, приведшую соклановца сюда, в карман. Они тихо спустились на этаж ниже, потом ещё и ещё. Перед ними был прямоугольный двор и куча путаных переходов от одного дома к другому. Из кустов юркнула тень, и перед ногами появился серый толстый кот. — Давно ты нас не навещал, Итачи, — мурлыкнул, — Заходи к хозяйке на чай, она очень тебя просит погостить. За одним и прикроет… вас, — глянул он на мальчишку, стоящего чуть позади. Немного поразмыслив, Итачи согласился, а его ладонь крепче сжала детская рука. Бледный свет на секунду мелькнул среди солнечных лучей, и двор остался вновь пустынно-одиноким. *** Большая прямоугольная комната, в которой Итачи знал каждый уголок, по прежнему была уютной и приветливой ему. — А ты откуда? — спросила у ребёнка женщина, но ответа не получила: мальчик лишь спрятался за Итачи и хмуро посмотрел на неё. — Какой стеснительный! — засмеялась она, — Итачи, такие дети, тем более омеги, всегда будут ходить за тем человеком, с которым им комфортно, будь готов, — ей явно было весело. Учиха мельком глянул на подростка, а тот лишь сильнее сжал края его футболки, с опаской смотря на незнакомую ему старушку. Отчего казалось, что она права и спасёныш не исчезнет так легко. Странно, что он без особого напряжения говорил с клоном и с самим Итачи, а вот Некобаа стесняется. Они сели за большой уютный деревянный стол, на котором уже стоял вкусный завтрак, а хозяйка убежала укладывать ещё совсем маленькую внучку, которая внезапно проснулась и отчего-то расплакалась. — Зачем ты тогда снял маску? — старательно негромко воскликнул мальчик, когда они остались в комнате вдвоём. Взгляда он не поднимал, — они же теперь доложат на тебя и… — Ты за меня переживаешь? — улыбнулся ему Учиха и положил ладонь на маленькое, казалось, хрупкое плечо, — ничего мне не будет. Я немного подправил его воспоминания, так что он будет уверен, что поскользнулся и стукнулся головой. Хотя, — театрально-задумчивая пауза, — так оно и было, по сути. Омега сначала долго на него смотрел, отодвинув от себя тарелочку, а затем неожиданно провёл ладонью по его волосам так, как обычно гладят домашних питомцев. — Какие гладкие и мягкие, — задумчиво протянул он и посмотрел точно глаза-в-глаза, — Я Саске, — протянул вторую руку, первой продолжая перебирать пряди у лица. — Итачи, — аккуратно пожал её Учиха, даже смешно стало от этой странной ситуации. Мальчик резко отринул он него, стоило половице в коридоре скрипнуть. Вновь воцарилась тишина. Солнце уже палило где-то высоко в небе, пробираясь своими тёплыми лучами в небольшое окошечко. Они освещали стол, пылинки, летающие в воздухе, блестели на чёрных волосах и заставляли светлую кожу становиться ещё белее. Под этим же солнцем медленно покачивался на одинокой качельке Узумаки Наруто. Он рассматривал чудное, единственное облако, плывущее по голубому небосводу. Весь день его преследовало назойливо тревожное чувство, будто обещает случиться то, что поменяет сложившийся уклад жизни, нечто, что всё расставит так, как нужно, нарушая размеренность существующей рутины. Ему это не нравилось. Совершенно. Но он был волнительном, неясном ему самому предвкушении. — Наруто, опять с родителями повздорил? — с хрипотой в голосе спросил Хирузен, — Чего задумался? — Третий! — улыбнулся парень, — да я так, просто. Эм… о жизни насущной, — неловко почесал затылок. — Чего надумал? Голубые глаза устремились к траве свежего зелёного цвета. — Я, скорее всего, останусь в АНБУ. — Странно, помнится, ты хотел только попробовать и после вернуться к стандартным, не таким… грязным миссиям, — дымок серенькой полоской поднимался к кроне величественного дерева, а ребятишки, будущие шиноби, выбежали из академии, стоило прозвенеть звонку. В чистоте светлых глаз отразился мальчик, споткнувшийся об камень, лежавший на дороге, и девочка, что примчалась, дабы помочь несчастному встать. Какая знакомая картина. — Я хочу завершить одно дело, — решительно и сухо ответил Узумаки, — нет, я знаю, что необходимо с этим покончить. Раз и навсегда. На морщинистом лице отразилось удивление. — И что же это? — улыбнулся ученикам, что поздоровались с ним всей толпой. — Не знаю, — неловко усмехнулся парнишка, — просто предчувствую, что если не сменю намеченный сейчас курс, то будет что-то… — Хм, вот как. А если это «что-то» принесёт тебе кучу проблем? — Не важно. Я должен завершить начатое, третий-сама! — с энтузиазмом воскликнул джинчурики, спрыгнув с качели. А бывшего хокаге уже как тут и не было, он словно растворился в воздухе, с лёгкой улыбкой на губах прошептав: «Как знаешь, Наруто». Летний ветерок всколыхнул листву, зашуршал и, сорвав пару лепестков белого цветка, пронёсся мимо юноши, утягивая его взгляд за собой. Тёплые потоки, как объятья приветливого времени года, касались шапки леса, разъединялись и вновь сливались, стоило им нырнуть чуть глубже в тихий мир вековых гигантов. Пробежались по небольшой полянке, которая пестрела яркими пятнами, будто неаккуратными брызгами краски. Лепестки едва коснулись бледноватой щеки и умчались прочь, украв на мгновение ещё один взгляд, но уже тёмных, практически чёрных глаз. — Чего ты тут забыл, малец? Тебя могут и заметить, если будешь из барьера выходить, — кот лениво уселся на небольшом камушке. Мальчик ещё раз глянул в сторону сбежавшего ветра и, кивнув, направился обратно в дозволенные рамки. А там, на дереве, одним глазом за ним давно наблюдал Итачи. Всё то время, что омега шебуршал на полянке. Сейчас же неожиданностью стало то, как быстро его обнаружили — удивлённый взгляд был устремлён безошибочно прямо в душу. Кратким движением руки поманили вниз, и эта просьба не вызвала никаких сопротивлений. Они стояли друг напротив друга в изменчивой тени дерева. — Я хотел поблагодарить тебя, — уголки губ чуть приподнялись, и Саске протянул ему небольшой букетик лесных цветов, — Спасибо тебе большое, что спас меня. Учиха ещё около часа назад заметил с какой педантичностью омега выбирал цветы: один забраковал, второй, третий… рассматривал каждый со всех сторон и изредка удовлетворительно кивал. А сейчас отборные, если так можно выразиться, цветы вложили в его ладонь. Они будто светились в ярких солнечных лучах, а аромат чувствовался на расстоянии почти равном вытянутой руке. На сердце стало теплее, от мысли, что этот ребёнок так старался ради него. — Забавно, — слегка улыбнулся Учиха, — обычно альфы дарят омегам цветы, а не наоборот, — Учиха искоса глянул на мальчика, который немного покраснел. — Героям их тоже дарят, — ответил он и, заправив прядь волос за ухо, жестом попросил Итачи наклониться. Еле заметно переступив с ноги на ногу, Саске робко и словно боязливо коснулся его щеки губами. — Спасибо, что до сих пор спасаешь меня, — негромко добавил омега и резко, смущённо отвернулся, а затем вовсе убежал, раскрасневшись окончательно. Учиха усмехнулся такой реакции и покрутил букетик в руках. — Милый омега, неправда ли? — спросил всё тот же кот, — был бы он только постарше, совсем тогда хорошо, — хитро мурлыкнул. — Свести нас решил? — посмеялся парень, — странные у тебя вкусы. Он ведь совсем ещё ребёнок, — глянул в сторону, в который скрылся объект обсуждения. — Но ты не отрицаешь, что будь он повзрослее, то заинтересовал бы тебя? — продолжал допрос четырёхлапый. — Нет, ни в коем случае, — пряча букетик в пустой отдел сумки для кунаев, прицепленной к ноге, на выдохе проговорил он, — нужно кое-что завершить. До встречи, — и тенью скрылся среди темени шелестящего леса. Уже начинало вечереть, и Итачи нужно было возвращаться с докладом к Хокаге. Только вот Саске девать ему было объективно некуда. В клан ему дорога заказана — если Учиха его наказали, то за побег добавят только больше. Влетит всем, кому сильнее — уже другой вопрос. Он сам его вытащил, никто сторонний об этом не просил. По идее, мальчишку можно здесь и бросить, пустив всё на самотёк. В крайнем случае Некобаа о нём позаботится, ей помощник будет, если останется. Итачи оттолкнулся от очередной толстой и крепкой ветки. Листва то и дело норовила хлестнуть по лицу, а её шелест переплетался с песнями птиц. «Я Саске, » — вспомнилось Итачи, и он в задумчивости обернулся назад. В голове который раз всплыл момент, как омега подарил ему цветы, а потом и поцеловал. Та сторона, озаряемая тёплыми вечерними лучами, его манила, тянула к себе, будто зазывала мелодичными, сладкими песнями. Коноха же, в которую он держал путь, чудилась до боли одинокой и неродной. Но там были долг и служба шиноби, проблемы клана, которые уже нетерпимы к медлительности с решением. Впереди много чего «нужного сделать», позади руины города и мальчишка, отвергнутый собственной семьёй. В потоке размышлений Итачи сам шагнул ближе к желанному закату, однако одёрнул себя, резко развернулся и, зачем-то сказав: «Прости, Саске, » — снова направился в сторону деревни, скрытой в листве. Итачи даже не подозревал, что его всё это время, вплоть до ворот Конохи провожал печально-тусклый взгляд. В чёрных глазах с каждым его шагам угасало пламя заката, а цвет приобретал скучающе матовый оттенок. А когда капитана АНБУ и деревню разделял всего один шаг, то мальчик кинулся в его сторону, будто между ними были не километры, а лишь какие-то сантиметры. Он не сделал и пары шагов, как упал на колени, будто едва коснувшись подушечками пальцев холодной катаны, что была у Учихи за спиной. И этот порыв, казалось, взаправду ощутил шиноби и резко обернулся назад, но его шаринган не увидел ровным счётом ничего, и он перешагнул незримый порог. — Итачи… — ударил по земле кулаком Саске, — Чёрт! — процедил он, — Не бросай меня здесь, пожалуйста… — отчаянный шёпот был поглощён шелестом травы и шуршанием приближающейся ночи, — твою мать, — безнадёжно выдохнул мальчик, потирая разболевшееся вновь запястье, из которого прыснула кровь, окрасив некогда чистые бинты в тёмно-красный оттенок. Такое бывало в том самом храме. Будто кандалы всё также тяготили его и стирали до мяса кожу при малейшем неверном движении.