Гоулдграунд

Вокзал был маленьким. Был лес. Была железная дорога. Было поле. А вот города не было. Но деревянная табличка отмечала это место, как Гоулдграунд. Мустанг ожидал другого, это мягко говоря. Рядом поднял руки Эдвард, вытягиваясь от долгого сидения в вагоне. Его автоброня в ботинке громко лязгнула, когда он ступил на деревянную поверхность станции. Да, станция — более подходящее слово. Со стороны обнаружилось движение. Человек в военной форме вышел навстречу группе. Знаки отличия указывали на то, что он майор. За ним было ещё несколько солдат. Поезд выпустил пар и с шумом начал отход от станции, на мгновение оглушив всех. — Полковник Мустанг, — военный отсалютовал, — Майор Джон Пакер. Мустанг кивнул и отсалютовал в ответ. — Эм… Младший лейтенант… — Жан Хавок, сэр, — лейтенант щёлкнул сапогами. — Благодарю. И… Стальной алхимик, верно? — майор обратился к огромным доспехам. Эдвард начал закипать. — Стальной алхимик — это он, — к какому-то удовольствию, Рой рукой указал на Эда, как на важную персону. Майор выглядел озадаченным. Эд всё ещё был зол. Мустанг уже держал руку недалеко от алхимика, в любой момент готовый дать подзатыльник. — Прошу прощения, майор Элрик? — Джон посмотрел на Роя, одним взглядом спрашивая, с фамилией хотя бы не промахнулся? Мустанг коротко кивнул. Тем временем поезд уже скрылся за золотыми полями. Лишь тонкая струйка дыма доказывала его существование. — Пройдёмте к машинам. Действительно, у выхода с этого вокзала их ждали несколько военных автомобилей. А также всё ещё пустота золотых полей. Мустанг всё давил в себе желание спросить, а куда город подевался? Наверное, это так и должно быть. Рассевшись по машинам, Мустанг оказался вместе с Хавоком, майором Пакером и ещё каким-то сержантом. Машина подпрыгивала на неровной дороге, что ещё больше раздражало и так раздражённого полковника. А наступившая тишина пугала. — Сколько нам ещё ехать? — затеял разговор Мустанг. — Минут тридцать. Город недалеко, — ответил майор. — Разве не удобнее было бы проложить дорогу к самому городу? Приезжим туристам вряд ли будет удобно добираться до Гоулдгранда таким способом, или ещё хуже, пешком. — Что ж, полковник, железная дорога у нас имеется, только используется она не для пассажирских поездов из-за опасности перевозок. А туристы к нам не едут. Те, кто приезжают, едут в гости или возвращаются, или кого-то в городе знают. Городок-то не популярен. — Может быть, как раз из-за неудобства перевозок? Первое время, наверное, люди преодолевали препятствия, но затем из-за как раз этих неудобств и перестали ездить и других начали отговаривать. Если пустить по той дороге пассажирские поезда, поедут ли люди? — Возможно, вы и правы. Но пока мы не можем добиться разрешения. — А вы пытались? Майор несколько секунд тупо молчал. Мустанг про себя недоумевал, кто такого олуха в городе за главного представителя закона поставил. — Знаете, — после молчания начал майор, — В этом нет какой-то необходимости. Гоулдграунд ничем не блещет. Достопримечательностей у нас нет. Единственное его значение для государства — это промышленность и сельское хозяйство. Мы выращиваем тыквы и пшеницу и рассылаем их как минимум по всему Западу и в Централ, как самые лучшие. К сожалению, место рождения полезных ископаемых в нашем городе было мизерным и быстро исчерпанным, но завод по производству холодного оружия продолжает работать. К нам посылают сырьё из соседнего города. А готовый продукт развозят. Как видите, здесь совершенно нечего ловить. — Но, тем не менее… — Жалобы к нам не поступали. Сэр. Мустанг замолчал, пристально глядя на лицо майора перед собой. Вступить в спор со старшим офицером? Либо глуп, либо слишком умён. И почему он так защищает опасную железную дорогу? Может, бездействие своё прикрывает? Или ещё какой-нибудь мотив? Да он должен первым молить полковника о разрешении. Когда военные прибыли в город, Мустанг первым делом вышел в штаб выполнять весь протокол, а заодно и позвонить в офис. Эд изъявил огромное желание еды, и ему предоставили место в столовой. Ал сопровождал его. Пройдя по штабу Гоулдгранда, в том числе и в кабинете майора, Мустанг заметил папку об убийствах. Говорят, резня у них сейчас там. Рой встряхнул голову. Человек. Обычный человек, который наверняка сейчас находится в городе. Тем более, это не его город, он там не главный и пусть разбираются сами, разве нет? Мустанг прямо почувствовал, как щёлкнул пистолет у его головы. Если бы старший лейтенант могла слышать мысли, было бы очень плохо. Просто лишняя головная боль. Рой вышел из местного штаба. Солдаты с удивлением смотрели на приезжего офицера, практически разинув рты, как если бы смотрели на какую-нибудь оперную звезду, заехавшую сюда. У них была солдатская выправка и тому подобное, но во всех их движениях и виде ощущалась какая-то небрежность. Грязные, будто неделями немытые, сапоги, перекрученный аксельбант, ленивые салюты друг другу, сползающий ремень с плеч дежурных у ворот — всё, что удалось приметить Мустангу у солдат Гоулдграунда. — Эй, полковник! — Стальной уже стоял со своим братом у входа. У Эдварда лицо было, конечно, до сих пор не очень, но уже более весёлое, по сравнению с тем, что было, — Пойдём, закончим мою работу, и я уеду отсюда поскорее. — Даже не надейся, — Мустанг махнул рукой, будто отгоняя кого-то. Для начала он хотел пройтись по городу, поговорить с местными жителями и узнать всё, что происходит не со стороны военных, а со стороны простого народа. Но майор увязался за ними, всю дорогу улыбаясь до ушей одной из самых глупых улыбок. Он попытался представить себя как экскурсовода, но ничего не мог сказать. Дома, улицы — всё серое, унылое, даже вывески магазинов ничем не привлекали, но вписывались в общую атмосферу тёмными тонами. Очень скучный город. Даже центральный базар выглядел пустоватым. Музыка играла, ткани блестели, но всё выглядело как будто натянуто. Но взгляды людей не были похожи на взгляды людей с Востока. Они не были презрительны по отношению к военным, скорее даже более чем доброжелательными. Словно ждут спасения от военных и глядят на них с каким-то обожанием. Небольшая лавка с деревянными предметами привлекла внимание Мустанга. Старушка продавала сувениры. Рою показалось это странным: туристов нет, зато сувениры есть; но он сбросил это на какую-то недоговорчивость Пакера. Прямоугольник из светлого дерева казался очень гладким. Надпись: «Гоулдграунд» и вырезанный колос рядом. Мустанг рассмотрел его внимательно и одним лёгким движением достал оттуда лезвие. Деревянное. Деревянное, тупое лезвие. На немой вопрос, старушка ответила: — В Гоулдграунде производят холодное оружие, но не подарите же вы его ребёнку? Недолго думая, Мустанг купил его, чему очень обрадовалась продавщица. Бумажный пакетик был не нужен, но Рой решил не отказываться от него, пока деревянное чудо упаковывались дрожащими, сморщенными руками. — Полковник Мустанг! — где-то издали крикнул Пакер. Рой поблагодарил продавщицу и поспешил в сторону небольшой группки. Пакер ждал его, как собачка ожидает хозяина, Жан успел закурить и обратить на себя внимание торговки синскими шелками, Эдвард уже потерял прежнюю «весёлость», а Альфонс был как всегда. Ох, как Мустангу не хотелось портить настроение Эду ещё больше. — Эй, Стальной! — позвал Мустанг. Он кинул Эдварду бумажный свёрток. Тот с недоверчивым выражением лица разворачивал его медленно. Бумага шуршала. В конце концов он достал это. Его лицо стало недопонимающим. — Это деревянный нож, — тупо сказал Эд. — Да, детям же нельзя давать в руки настоящее оружие, — Рой развел руками с самодовольным выражением лица. Реакция Эдварда удивительной не была. Весь раскрасневшийся, как созревший помидор, он кинулся к Мустангу, в последний момент пойманный своим братом. — Пусти Ал! Я покажу ему, где его место! — Нельзя, брат! Кажется, ничего не меняется, лишь остаётся прежним. Братья Элрики были всегда такими, а подобные моменты, когда они себя так вели, давали лишний повод порадоваться, что они могут себя вести как дети, даже сейчас. А ведь так должно быть всегда. — Честное слово, полковник, — начал своё ворчание Эд, когда вновь встал в группу, — Вы один из самых ужасных людей, что я видел. — Приму за комплимент. Я же стараюсь, — легкомысленно ответил Мустанг. — О, так вы ещё и стараетесь, — продолжил Эд, — Я то думал, что вы только каллиграфически имя ставить и пальцами щёлкать умеете. Бедный майор, слушая всё это, покрылся краской. Человек того же ранга, что и он, прямо сейчас спорил и издевался над старшим офицером. Хотя сам пытался такое устроить некоторое время назад, но то, как разговаривал Элрик, было выше всего. — А ты только в ладоши хлопаешь. Хоть бы раз сделал что-нибудь по-человечески, например, писать нормально научился бы, а то каждая буква нечитаемая. — Вам пора очки покупать, а то всё уже. — А ещё, — не обращая внимания на Эда, продолжал Мустанг, — Ты везде прёшь как танк. Никакой ловкости и изворотливости… — А это вы зря, — чуть тише прошептал Эд, а на его лице образовалась улыбочка, не предвещающая ничего хорошего. Не успел полковник ничего возразить, как перед глазами промелькнул вихрь, задевший его. Перед взором вновь явился Эдвард Элрик, всем своим видом показывающий, насколько он невинен. Потом его лицо исказила ухмылка. — Давай же, полковник, покажите то, какой вы на самом деле полезный без перчаток, — он гримасничал. Тихо ругаясь про себя, Мустанг потянулся к карману, где обычно лежало всё, включая алхимические перчатки. Так, ключи от дома, зажигалка, одолженная много времени назад, какая-то бумажка, мелочь… Где перчатки? Эд поманил его одним пальцем. Мустанг чуть наклонился, даже не отпуская шуточки по поводу роста алхимика. Автоброня, укрытая в белоснежной перчатке, залезла ему за шею, взъерошив чёрные волосы. Через секунду оттуда потянулась какая-то ткань, а позже ему в лицо совали перчаткой с кругом, вышитым красной нитью. Мустанг хлопнул глазами. — Это что? — он принял своё оружие. — Ловкость рук и никакого обмана, — легко пожал плечами Эд. Винтики всё ещё крутились, пока Рой сжимал пиротехническую ткань руками, облачёнными другими перчатками. — Ты же знаешь, что я не о том говорил. Эдвард явно ликовал от выражения раздражения на лице начальника. — Между прочим, полезный навык, — он пожал плечами, косо поглядывая на Мустанга, пока тот явно придумывал, как ещё отбиться от нападения. — Да, — он сунул перчатки в карман, — Для того, кто всегда жульничает, обманывая младшего брата. Антенна на голове Эда подскочила от возмущения. — Да-да, Стальной, — в мгновение перехватил ведущую позицию Огненный Алхимик, — Думаешь, я не видел, как ты Ала в карты обыгрывал? — Брат! — вмешался вышеупомянутый Элрик, опять против старшего брата. — Да я что? Он может что угодно придумать! Неужели ты веришь ему?! — Эд раскричался так, что вокруг прохожие начали оборачиваться. Мустанг уже давно отвернулся от него и шёл дальше по улице. Хавок, привыкший к подобному, продолжал курить, выпуская дым. Ну, а бедный майор покрылся красным. Видно, придумывал, как ужиться с подобной парочкой всё время выполнения задания. Наверняка, жалел о просьбах приехать алхимиков и пытался придумать, как их выпроводить восвояси. — Можешь оправдываться как угодно, но факт остаётся фактом. Знаешь ли, не самый полезный навык для ребёнка, — Рой знал, что ему просто категорически необходимо остановиться, но немного не получалось. И естественно, молодой майор весь вспыхнул: — Это кто тут маленький, что может жить в коробочке для карт, как в большом доме?! И вообще, достаточно! Мы про неполезные для ребёнка навыки уже наслушались от противников алхимии! — О боже… Мустанг тихо пробормотал. — Между прочим, — впервые вмешался Хавок, — Те люди, которые не признают алхимию, сами изучали её в рамках школьной программы, и имеют что-то только против государства. — Ой, лейтенант, не напоминайте о школьном учителе алхимии, это была жуть. Эдвард выдал громкое: «Бррр», встряхнувшись всем телом. — У вас в школе преподавали алхимию? — поинтересовался Мустанг. На самом деле алхимия существовала довольно давно и изучалась в углубленно курсе химии и физики. Когда Кинг Брэдли объявил программу Государственных Алхимиков это дело разлетелось по всей стране, побив рекорды самых скупаемых книг, по которым учились начинающие алхимики. В школах столицы и главных городов других субъектов ввели дополнительный урок алхимии, но у немногих был к этому талант. Насколько Рой знал сам, в провинциях до этого не дошли. — Да, преподавали. Только тётка была жуткая, никакой практики, одна теория, причём ещё и некорректная. Честное слово, даже в книгах дома что-то полезнее было. Мустанг только хотел погрозиться оторвать язык Эдварду, как тут же понял, о чём говорил Элрик. Полезное. Теория о трансмутации человека. Школьный педагог точно не будет об этом говорить, не то что преподавать. А у детей тогда была только одна цель. — Брат? — спросил Ал непривычным для него голосом. Без сомнения, младший брат подумал о том же. — Всё нормально, Ал — успокоил его Эдвард, мягко сложив лицо. Также, как они говорили о возвращении своих тел, не крича и не гордясь, а попытаться успокоить друг друга… психологически? Мустанг чуть улыбнулся и поднял руку. Эдвард, колючий и неприступный, не дал бы себя тронуть. Но он был не единственным ребёнком. Рука, облаченная перчаткой, мягко опустилась на локоть Альфонса. Тот едва заметно вздрогнул, продолжая идти. Его голова чуть опустилась, будто в знак какой-то благодарности. Холодные доспехи. Не чувствуют тепла и не отдают его. Но Рой бы отдал многое, чтобы согреть этого мальчика. Этих мальчиков. Никакой огонь не согреет их, но близкий человек способен на это. Человек, которому братья доверяют. Мустанг поправил фуражку, сползшую на глаза. Он сам не заметил, как в своих мыслях, он опустил голову. К счастью, больше никто тоже. Практически в молчании, за исключением указаний майора по ориентированию по местности, они дошли до штаба. Уже заканчивался закат, и красный отлив его свечения отражался на всех зданиях. Городок оказался не таким уж и маленьким. Почувствовав духоту, Мустанг едва ослабил воротник. Что-то в поведении майора казалось странным. Возможно, Мустангу это просто казалось, но тут явно было что-то не то. Возможно, он был просто параноиком, но какое-то чувство заставляло что-то подозревать. И полковник не мог не довериться ему. К ним у ворот подошёл рядовой. Приставив руку ко лбу, он отрапортовал: — Полковник Мустанг, майор Элрик, ваши вещи были доставлены на территорию военных общежитий. Младший лейтенант Хавок, мистер Элрик, ваши вещи были доставлены в гостиницу «Derry» на 25-й улице. — А ну, минуточку! — выходя, а-ля иду на бой, выступил старший из братьев, — Это почему Ал не со мной?! Если их разделили, то значит, должны были быть причины. Почему их нельзя было поселить всех вместе? У Эдварда была достаточная причина для наезда. Наверное. А может, ему уже надоело, что его постоянно называют «майор». — Нам было сообщено о том, что сюда едут только два человека: вы и полковник, — вступился за подчинённого майор Пакер, — Поэтому мы освободили места только для вас двоих, чтобы вам ничего не требовалось. «Почему они не могут поменять всё» — пронеслось в мыслях у полковника. Солдаты вполне могли поселить Хавока с Мустангом, а Элриков отправить в гостиницу. Так бы было логичнее. Но судя по всему, они собираются настаивать на том, чтобы именно оба алхимика были вместе на их территории. Это было очень странно. Полковник вышел из своих мыслей, когда Эд продолжал препираться с майором. Бедный Пакер мог уже и сдаться, но всё равно продолжал настаивать на своём. Может, ему в голову не приходило, что это бесполезно? Мустанг твёрдой рукой, пресекая все возражения, схватил Эдварда за плечо и оттащил в сторону. Мальчик был слишком шокирован такой переменой в слишком резких движениях начальника, чтобы что-то сказать. Полковник был твёрд, но подобная резкость не в его стиле. Рука Мустанга опустилась на шею подопечного. — Прекрати спорить, согласись, — прошептал полковник в приказном тоне. Эдвард, будто догадавшись о чём идёт речь, начал попытки вырваться. Мальчишке явно не нравилась идея находиться рядом с начальством так долго, да ещё и вдали от Ала. Но серьезное лицо начальства напрягло его. — Мне кажется, что здесь что-то не так. Какая-то… Странная атмосфера. И впервые Эдвард заговорил более серьёзно: — Вам тоже показалось? Мустанг удивлённо посмотрел на Элрика. Он знал, что Хавок точно почувствовал это нечто, благодаря какому-то солдатскому чутью, но чтобы Эдвард тоже… Это было немного необычно. Хотя полковник довольно часто посылает детей на подобные миссии, и, возможно, там это чутьё и выработалось. — Я думаю, можно начать играть по их правилам. Не то, чтобы я не доверяю военным, но если мы позволим показать, что мы расслабились, то узнаем, что здесь происходит, — Мустанг покосился в сторону ожидавших окончания разговора солдат Гоулдграунда. — Вы имеете в виду резню? Полковник встал в полный рост: — Может, и не только её. Давай, не будем затруднять себе жизнь, узнаем, что от нас хотят, а потому уедем отсюда. Эдвард постоял, отвернувшись, ещё минуту, пока Мустанг шагал к остальным у ворот. Неожиданно мальчишка тоже развернулся, с громким воплем кинувшись к Алу: — Этот гад заставил меня жить с ним! Он мне угрожал! Сказал, что если я не послушаюсь местные органы, то он мне зарплату урежет так, что я даже из Восточного города выехать не смогу! Полковник ухмыльнулся. На публику играет что надо, однако в его тоне выразились чистые эмоции про гада-полковника. Вот это Эдвард явно говорил искренне. Мустанг оглядел группу перед собой, состоящую из его солдат, и не его. Солнце опускалось за горизонт, а на улице начали зажигаться огни. В одной торговой лавке, недалеко от военной базы, зажегся уличный фонарь в виде тыквы. Огонь заплясал внутри, иногда выскакивая сквозь вырезанные часть глаз. Ощутив лёгкую дрожь и покалывание по всему телу, Рой отвернулся.

***

— Да-да, спокойной ночи, Ал, — Эдвард повесил трубку. Сзади послышался звук открывающейся двери. Эд невольно вздрогнул, прежде чем обернуться и увидеть полковника с растрёпанными, мокрыми волосами. На его шее висело полотенце, а сам Мустанг был одет в обычную белую рубашку, явно уже не рабочую, и тёмно-зелёные штаны. Как-то… Слишком по-домашнему… — Стальной, ты расстался с Алом меньше двух часов назад. — И что? Сами же ходили звонить лейтенанту! — словом на слово ответил Эд, получив какое-то удовлетворение от этого. Мустанг сложил руки на груди: — Лейтенант болеет, и мне надо знать, каково её состояние. К тому же, я планирую поддерживать связь не только с ней, но и с Восточным штабом и Хьюзом в Централе. Они все мои глаза и руки. Эдвард со скучающим видом, не обратив внимания на слова полковника, плюхнулся на кровать. На нём осталась только майка и шорты. Как ни странно, Мустанг оказался в том списке людей, при которых он мог спокойно находится без ткани, прикрывающей стальные конечности. Ощущалось какое-то доверие к полковнику, какой бы тот сволочью не был. Мустанг погасил свет и неслышным шагом подошёл к кровати напротив. Эдвард не хотел видеть его на ночь, сосредоточившись на своих мыслях и закутавшись в лёгкое одеяло. Оно зацепилось за все конечности, в некоторых местах растягиваясь, показывая прозрачность. Когда Эд уснул, он даже не заметил, как среди холодной ночи его накрыли шерстяным одеялом.