Гоулдграунд

Эдвард уже потерял счёт времени. Его окружала темнота, не было понятно, день или ночь. Иногда ему удавалось погрузить в сон, но он просыпался и не знал, несколько минут прошло или целый день. Он понятия не имел, на сколько его вырубили, прежде чем он проснулся здесь. И от этого незнания становилось страшно. Обнаружили ли его пропажу? А, может, уже и от полковника избавились? Зачем он им? Какой смысл в удержании его в плену? Почему он так беспомощен… Он сидит ещё какое-то время и уже хочет выть, но не может позволить себе этого. Он силен. Он не даст никому думать, что ему нужна помощь. Сам. Всё сам. Он прислушивается к каждому шороху. Нервы уже гудят от напряжения, а тело трясёт. Но ничего он поделать не может. Ждать. Ждать. Ждать. Он может только ждать спасения. Внезапный взрыв оглушает Эдварда. Он бьёт по его напряжённым нервам, по его ушам, что становится только хуже. Голова словно раскололась надвое. Звенит в ушах. Эдвард хочет схватиться за волосы, сжать их и закричать. Но ничего не может сделать. — Ш… Оал… Ий!.. Непонятные звуки, будто из-под толщи воды. Надо встать навстречу опасности, что-нибудь преобразовать, не сидеть непонятным мешком! Но он не может. Кто-то подходит к нему и хватает за голову. Эдвард пытается вырвать свою голову из хватки, укусить сквозь ткань незнакомца, врага. Но ему не удаётся вывернуться, прежде чем чужая рука разом сорвала повязки с глаз и со рта. Несмотря на то, что в помещении было не так и светло, Эдварду это показалось так ярко, что заболели глаза, и он зажмурился. В отчаянной борьбе он начал задыхаться, тем более просидел так долгое время, поэтому то, что его дыхание ничего не перекрывало, стало чуть ли не спасением. Он хотел закричать, но сил хватало на судорожные вздохи. Кто-то прижал его к себе в объятьях. Руки сначала натянулись на укреплениях, но затем по одной освободились и плетями повисли по бокам. Сначала он хотел бороться, но этот человек не причинял ему вреда, а наоборот, помог ему. Но даже и без этого Эдвард почувствовал доверие к этому незнакомцу. — Вот же сволочи. — послышалось шипение над ухом. Первоначальный шок прошёл, и Эдвард начал ориентироваться в пространстве, поэтому без труда узнал голос говорящего. — Полковник? Он приоткрыл глаза, наткнувшись на синий цвет, охватывающий всё его поле зрения. Тут же он сделал попытку освободиться, но Мустанг не позволил. — Стальной, ты сейчас не в состоянии что-либо делать, хочешь сильнее пострадать? — Не в состоянии?! Я в состоянии! — попытался возразить Эдвард, но тут же закашлялся. Он даже сам не понял от чего: долгого молчания, повязки или вообще сознание поверило словам полковника, чем его собственным. — Заметно, как ты в состоянии, — скептически ответил Мустанг, — Хавок, подойди. Тут же из-за спины Эдварда вышел Жан, который пожевывал незажженную сигарету, как соломинку. Эд не заметил его присутствия сзади, видимо, его инстинкт самосохранения и уже приобретённые навыки стали ниже нуля. — Нам нужно немедленно покинуть Гоулдграунд. Солдаты Гоулдграунда наверняка в курсе того, что мы нашли Стального и в покое это не оставят. — Военные? — Эдвард дёрнулся, — Почему именно военные Гоулдграунда? — Головой ударился? Кому мы решили не доверять? Кому это нужно? Кто мог это провернуть? — Мустанг явно начал раздражаться. Эдвард медленно кивнул. — Военные. Видимо, он и правда головой ударился. Либо это время, проведненнте в непонятном состоянии, повлияло. Черт его знает. — Поэтому Хавок берёт тебя на вокзал. И вы оба исчезаете из Гоулдграунда. Хавок тут же вскинулся: — Полковник! — Лейтенант Хавок! — выпадом на выпад. — Вы не собираетесь уезжать? — Вы останетесь? Одновременно воскликнули Эд с Жаном. Мустанг огляделся вокруг, с мыслью: «Вокруг меня одни идиоты». У них совершенно не было времени ни на что, а они тратят время на бесполезные споры. Непонятно ещё, что происходит. Все ли солдаты на стороне Пакета, поддерживают его идеи, или просто выполняют приказы начальника и старшего по званию? Чего они хотят от Мустанга, раз в письме так настаивали на участии Огненного Алхимика? Почему выглядело так, что они были именно против него, но пострадал Стальной? Как доказать их реальную вину? На словах-то всё можно описать, свои догадки и косые взгляды. Но Стальной вряд ли помнит личность людей, похитивших его. А кроме этого, у них ничего нет. — Я никуда не поеду! — Эдвард всё-таки вырвался из рук Мустанга и встал во весь рост, про себя порадовавшись своей свободе, — Если так хотите кого-то выдворить — езжайте сами! Я так просто это не оставлю! Тут уже не выдержал Мустанг. Пока он сидел на коленях, Эдвард стоял над ним, и ему приходилось смотреть на него снизу вверх. Поэтому он тоже вскочил на ноги. — Тебя чуть не убили! Что ты можешь сделать? — Хотите сказать, я бесполезный?! — Ты ребёнок! — Я не ребёнок! И что-то вас это не останавливало, когда вы меня с Алом одних на задания посылали. — Да, но на них вы сами привлекали к себе излишнее внимание, а с ним и проблемы. Но здесь эти люди заранее задумали выступить против нас! — Но я всё ещё могу помочь! — Чем?! Ты никогда не убивал людей! И с последней фразой всё вздрогнули. Этими словами подавился и Мустанг, глядя на то, с каким лицом Эд смотрит на него. Почему-то эта фраза прозвучала, как предательство по отношению к Элрику. — Вы собрались убить их? Хватит, Рой. Ты слишком подвержен собственным эмоциям. Ты — взрослый человек, так веди себя по-взрослому. Мустанг, выровняв после крика дыхание, тут же принял холодное выражение лица. — Если потребуется. Эдвард тут же опустил глаза. Может, это и к лучшему. — Я рассказал Хьюзу. Он наверняка поднял на ноги весь Централ. Они едут сюда. Кто-то должен встретить их. Тем более, ни меня, ни у него нет реальных доказательств, кроме подозрений. Хоть они и как подмога с расследованием, между всеми могут возникнуть разногласия. И к тому же, если ваш отъезд я смогу объяснить, мой же вызовет подозрения. А они нам не нужны. — Полковник, — что-то вновь пытался сказать Хавок. — Верно, полковник, — перебил его Мустанг, — а вы — майор, да лейтенант. Слушайтесь приказа своего начальника.

***

Мустанг вернулся в свою комнату и сел на кровать. С каким трудом он отправил своих подчинённых на поезд. Даже Хавок, вроде послушный, и тот, спорить с ним начал. У Стального с Хоукай научился? Так, у него весь отдел распустится. Они решили не тратить время, чтобы забрать вещи, поэтому тут же сели на ближайший поезд до Централа. А что? Их оружие было при них, тем более Хавок вообще с собой кроме него и вещей первой необходимости не возил. И те, в любом магазине купить можно. Разве что Стальной со своими книгами. Словно вспомнив об этом, Рой опустился на колени перед кроватью Элрика. Была у того такая привычка — книги под кроватью хранить. Тут же в памяти всплыла та запрещённая книга. Рой помнит свой старый дом, хотя и редко посещает его. Словно ему там не место. Хотя действительно, там его уже никто не ждёт. Недалеко располагалось тыквенное поле… В прежде тихом коридоре послышались шаги. Несколько человек. Рою не надо было напрягать мозги, чтобы понять — они к нему. И явно не с добрыми намерениями. Он должен сделать из этого доказательство. Он должен дотянуть до приезда Хьюза. Рой спиной облокотился о стол, стоявший напротив двери, ожидая гостей. Он уже был в перчатках, но сразу в бой кидаться не собирался. Поэтому он просто постукивал пальцем по краю стола. Шаги остановились. Прямо напротив двери. Предсказуемо. Ручка тут же дёрнулась. А замок-то закрыт. Мустанг продолжал стоять не зная, рассмеяться ли ему, или бежать прочь. Ручка ещё несколько раз дёрнулась, грозясь вырваться вместе с дверью. Но замок не поддался. С нервным напряжением Рой смотрел, как сначала наступила тишина, а затем звук алхимической реакции. Послышался щелчок. И сразу с открытой дверью в Мустанга что-то полетело. Очень печально, он надеялся обойтись без этого, просто хотел поговорить как минимум. Рой тут же увернулся, при этом повернувшись спиной к двери. В это время помещение сразу оказалось заполненным людьми в синей форме. Разворачиваясь, Мустанг поднял руку, сложив пальцы в щелчке. Но не успел он выполнить алхимическую реакцию, как почувствовал, что искры не вышло. Его рука столкнулась с чём-то, что разорвалось. Оттуда выплеснулась вода, намочившая перчатку. Рой хотел вскинуть другую руку, но его схватили мокрой ладонью прямо за пальцы. Тогда Мустанг оглядел прибывших людей. Он приметил, что у всех отсутствовал огнестрел, зато всё были при холодном. Уж не этим ли они глотки резали, в попытках привлечь внимание верхушки? Человек, схвативший Мустанга был подобен Армстронгу, хоть немного не доставало силы. Но это не помешало ему схватить другую руку Мустанга за запястье. Военный склонил голову, будто бы в почтении, и произнёс: — Простите за грубое обращение. Но скоро вы будете свободны от оков человеческих, о, благодетель вы наш, Ерафэя. Где-то это имя Рой слышал. Поэтому он и не любил религиозных фанатиков.