say yes to heaven, say yes to me

      Ламберт в самом деле повел его на эту ярмарку, на которой Лютик… потерялся. Нет, сначала он не потерялся. Он восхищенно глядел на толпу людей, что все ходили и были такие естественно-счастливые! Куча голосов, музыка, песни! Какие-то странные вещи на прилавках, непонятые сладости, которых Лютик не видел.       И Лютик потерялся. Остановился у одного из прилавков с каким-то неясными яблоками, которые будто бы блестели, и обнаружил, что Ламберта нет. Он рассеяно огляделся и запаниковал. Да, зато он узнал, что яблоки были в сахаре (Лютик так и не понял, как же они так сахар превратили в стекло).       Лютик нервно заозирался, видя огромное количество людей, как они толпились, а Ламберта… не было!       Он вмиг упокоил себя тем, что сможет найти выход из рынка, а там уже, наверное, и до дома дойдет… наверное.       Он захлопал глазами, неуверенно идя вперед, оглядываясь.       Сначала он даже не испугался, просто с грустью подумал, что так весь день может испортиться.       А потом испугался, когда понял, что не может даже найти отсюда выход! Он петлял мимо прилавков, растерянно глядел по сторонам и не знал, куда ему идти!       Хотелось начать рыдать, но он, собравшись с силами, смог найти силы и спросить, где тут выход. С трудом он смог сориентироваться, найти его и понять… что это не тот выход! Не тот, куда они зашли!       Лютик запаниковал еще сильнее, судорожно вдохнув, ощущая, что начали дрожать руки. Все, будет тут сидеть теперь весь день, пока людей не станет меньше и он сам не сможет найти нужный выход. Потом идти в потемках до дома… Если он вспомнит дорогу. А он не вспомнится. Он потеряется. И умрет. Но сначала его изобьют. И потом еще изна…       Уже почти начав рыдать, его кто-то одернул и коснулся его плеча. К сожалению Лютика это был не Ламберт, а мужчина в какой-то форме. Лютик уставился на него испуганно, но мужчина внезапно уточнил:       — Вы Лютик?       Лютик нервно кивнул, ощущая, как белеет лицо.       — Пройдемте.       Лютик ничего не понял, испугался еще сильнее, но пошел вслед за ним. Его же прям тут не изнасилуют, правильно?.. Тут людей много, это же как-то некрасиво.       Белее мела он тащился за этим мужчиной, чувствуя, как дрожали руки. Из-за нервов он содрал себе всю кожу возле ногтей и одернул себя только тогда, когда заметил, что кое-где они стали кровоточить. Он выругался и снова боязливо оглянулся.       А потом заметил Ламберта и со всех ног кинулся к нему, едва не споткнувшись. Буквально влетел в него, испугано вжавшись и крепко-накрепко обнял, сам поражаясь своей смелости.       Ламберт растерянно похлопал его по спине и сказал кому-то сверху:       — Он…эээ… впечатлительный…       Кто-то рядом откашлялся, и Лютик испуганно вскинул голову. Тот мужчина отошел куда-то в сторону, и Ламберт снова неловко похлопал Лютика по спине.       — Я… думал, что потерялся! И все! Что не найду дорогу домой! И умру! Но сначала меня изна…       — Лютик, замолчи, — Ламберт помрачнел и щелкнул того по носу. Лютик ойкнул, потерев ушибленное место. — Я тут сам чуть не поседел! Тебя бы все равно рано или поздно нашли, тут полиция патрулирует часто, но мне бы от Йеннифер такое влетело! Ты о чем вообще думал?!       Лютик невинно моргнул, с трудом заставив себя отцепиться от Ламберта.       — О яблоках…       Ламберт тяжело выдохнул и потрепал его по плечу, потом внезапно обнял сам. Но мягко и аккуратно, успокаивающе. Чмокнул в макушку и попросил больше так не делать. Лютик извинился и кивнул, потом до него медленно дошло, что Ламберт его в макушку поцеловал! Не то чтобы это был какой-то излишне интимный жест — так делала и мама, и отец, но это же… это же Ламберт!       Он невольно смутился и кое-как ему улыбнулся.       — О каких яблоках ты там думал?       — Ну там они какие-то… стеклянные!       — О, в карамели.       — И ты туда же! Как карамель может быть прозрачной?! Я что, по твоему, карамели никогда не видел?       Ламберт лишь рассмеялся и, взяв его за руку, повел к той самой палатке. Он купил Лютику эту странную сладость на палочке и, пока Лютик внимательно ее оглядывал, продавщица рассказала ему технику приготовления. Лютик был поражен до глубины души. А еще это было очень вкусно!              Когда Ламберт пошел в другую сторону, он мягко взял Лютика за руку, и тот растерянно на него посмотрел, краснея на глазах. Ламберт откашлялся и сказал:       — Прости, но я не хочу снова тебя потерять. Поэтому…       Он прервался, когда Лютик сам сжал его руку и улыбнулся, выровнявшийся с ним и идя под боком.       Ламберт кивнул, решив, что так будет правильно.       Лютик доел яблоко и сжимал в ответ руку Ламберта. Это было так… волнительно! Он шел с альфой под руку! С вполне симпатичным ему альфой!       Его рука была большой, кожа на ней грубоватая, но Лютику нравилось безумно! Нравился контраст их кожи.       Он ощущал странный прилив радости, и еще кое-что… в своем животе. Он не понял, что это было, но ему показалось, что что-то схожее он ощущал перед течкой. Только там это чувство было сильнее, а сейчас… мягче и менее заметным. Он уже испугался, что у него скоро течка, но опомнился, что нет, только в октябре.       Он нахмурился, смутно понимая, откуда эти чувства, но они было приятными и не доставляли неудобств, так что он просто решил отдаться этому моменту, слушая голос Ламберта, видя его улыбку и улыбаясь в ответ. Было так хорошо и правильно!       На небольшой сцене разыгрывали какую-то сценку, и Лютик заинтересованно остановился, пытаясь вникнуть в процесс. Он был в театрах, конечно, но происходящее было чем-то иным. Да, не таким профессиональным, не таким хорошо поставленным, но в этом угадывалась какая-то своя, особая атмосфера. Лютика поглотило это.       Он стоял, раскрыв рот, и внимательно смотрел и слушал, смеясь и хлопая, ощущая себя ребенком.       А потом на миг выпал из реальности, когда Ламберт, опустив его руку, встал к нему ближе. Так близко, что они касались бедрами друг друга. Лютик хотел было спихнуть это на то, что он слишком много внимания уделяет деталям, которые не стоило бы даже замечать, но потом Ламберт аккуратно положил свою ладонь на его спину.       Лютик замер, затаив дыхание. Щеки загорелись сильнее, а когда Ламберт аккуратно обнял за талию, Лютик и вовсе чуть на месте не подскочил, вздрогнув. Ламберт замер рядом, а потом, выдохнув, хотел было убрать руку, но Лютик, неожиданно для себя, сказал:       — Нет, не надо убирать.       Ламберт тихо усмехнулся и снова обнял его за талию, прижимая к себе ближе. Лютик замер, напрягся, а следом расслабился, ощущая то, как же хорошо ему сейчас было, как приятно и защищено. От Ламберта приятно пахло виноградом, а еще чем-то своим — немного горьковатым.       Лютик стоял, прижимаясь к нему и дышал его запахом. И совсем потерял связь с реальностью, с трудом понимая, что же происходит на сцене. Для него сейчас был только один миг, и он ограничивался руками Ламберта.       Лютик аккуратно, будто боялся, положил руку на тыльную сторону ладони Ламберта, поглаживая, и расслабился полностью, когда Ламберт переплел их пальцы. Вот так и стояли, якобы глядя на сцену, но никто не обращал на нее, на самом деле, никакого внимания. И было так хорошо, и правильно!       Лютик мягко вдыхал его запах, и ощущал, что странное чувство в животе делалось все более странным и, в конце концов, спускалось ниже. А после Лютик ощутил влажность меж ягодиц. Он покраснел сильнее, снова испугано дернулся, только сейчас понимая, что его тело так реагировало на Ламберта. Он возбудился. От Ламберта.       От его присутствия, от его касаний и запаха.       Лютик ощутил странный трепет от этого. У него ни разу не было… вот так. От альфы. И чтобы это было так медленно, так однозначно и так приятно.       Он задумался: а чувствовал ли Ламберт это?       Он понятия не имел, ощущает ли альфа каике-то изменения, меняется ли запах, но Лютик надеялся, что нет, он ничего не замечает. Или, может, пускай лучше замечает и… и что? Возьмет на заметку? И потом совратит, а Лютик не будет сильно против?       От мыслей было и хорошо, и плохо одновременно.       В последнее время он сам не может определиться, чего хочет по-настоящему. И хочет ли чего-то вообще.       Он снова посмотрел на их руки, переплетая пальцы. Вдохнул поглубже, и решил для себя, что все-таки этого он хочет.       Он хочет Ламберта.       Они достояли даже до конца сценки, правда под конец Лютик был весь расслабленный, разморенный и его едва не вело, но он похлопал и поулыбался, а потом Ламберт снова взял его за руку, проходя вперед, проталкиваясь через толпу. Они не говорили об этом, будто происходящее было чем-то естественным и простым. Лютика сбивало это с толку. С одной стороны в его обществе это было по-другому, но с другой, вспоминая все прочитанные им романы, он припомнил, что как-то так все и происходило.       Вслух никто ничего не говорил, герои как-то все сами понимали. Лютик тяжело выдохнул. Кто знал, что понимать даже самого себя сложно, не то что другого человека?       Но Лютик хотел свято верить, что происходящее было достаточно… понятным.       — Лично я проголодался и устал, а ты, Лютик?       Лютик вскинул голову, опоминаясь, и огляделся.       — Э… Да. Да, я тоже. Хочу есть и утомился.       Ламберт кивнул, идя к выходу. Когда он ушли с площади, Ламберт продолжал держать его за руку, а Лютик не то чтобы спешил вырвать свою руку. Ему нравилось это. Нравились руки Ламберта, его тепло. Ему важен был тактильный контакт, и он, изголодавшийся по этому, был рад, что наконец его получил.       — Ну как, Лютик, тебя это на что-то вдохновляло?       Лютик едва не пробурчал, что его это возбудило, но вовремя опомнился, что Ламберт спрашивал про ярмарку.       — Нет. Этого было слишком много, чтобы суметь на чем-то сконцентрироваться. Хотя, мне кажется, вспоминая отдельные моменты к вечеру, или держа гитару, я смогу что-то сообразить… Я все понять не могу, неужели ты так в меня веришь?       — Я не верю. Я знаю, что ты это можешь. Я же все вчера слышал. Твои руки, губы и голос. Твои мысли. Но ты будто стесняешься, или просто не даешь себе к этому подойти.       — Просто… я не знаю это. Трудно работать с чем-то, что ты не знаешь.       — Но ведь как ты вообще собираешься это узнавать, как не через собственный опыт? — искренне удивился Ламберт.       — Эээ… не знаю?.. Через книги и все такое?..       Ламберт нахмурился.       — Это идиотизм же какой-то… Теория нужна в очень малых сферах. Чаще всего все мы изучаем и понимаем через себя, через сферу своего восприятия и опыта. Лютик, просто не мучай себя этим. Если ты чувствуешь, что можешь что-то сделать, то сделай. Никто тебе не напишет книгу о том, как рождаются шедевры.       — А ты считаешь, что я смогу сделать шедевр?       — Я в этом уверен, — фыркнул Ламберт.       А потом выпустил его руку из своей, и Лютик почти возмутился этому, но потом заметил, что они почти подошли к их домам.       Лютик откашлялся, потер лицо и поправил манжеты на рукавах.              Он собирался быстро перекусить и снова пойти к Ламберту, но их словила Йеннифер. Она откуда-то возвращалась, держа книги, и внимательно оглядела их. А потом усмехнулась.       — Лютик, не хочешь появиться сегодня дома?       — Эээ… Да, я как раз и собирался это сделать.       — А ты, Ламберт, не хочешь зайти? Сегодня красная рыба.       Ламберт пораженно вскинул брови, потом посмотрел на Лютика и снова на Йеннифер. Он сказал:       — Ну раз ты приглашаешь, то, думается, я не имею права отказаться.       Йеннифер усмехнулась и кивнула, открыв калитку и пропуская их. Ламберт пропустил сначала Лютика, потом Йеннифер и закрыл калитку.       Лютик ощутил себя немного скованно. Он был уверен, что ни Йеннифер, ни Геральт, ни уж тем более Цири не желали ему зла, и не были настроены против него, но он не знал, куда ему деться от этого неясного давления, когда он был рядом с ними.              Но рядом еще был Ламберт. С ним было спокойнее.       Они прошли в дом, Ламберт пожал руку Геральту в знак приветствия и, со смешком, сказал:       — Мы тут по твоему совету сходили на рынок.       Геральт кивнул и хмыкнул, будто не понял, в чем же шутка. Лютик тихо хихикнул, и Геральт, обратив на это внимание, по-забавному нахмурил брови. Он буркнул:       — Что опять не так?       Со столовой раздался голос Цири:       — Не рынок, а ярмарка! Ты бы еще базаром это назвал!       Лютик снова засмеялся — откровеннее. И Геральт, засмущавшись, развернулся и спешно ушел.       — Боже, он что, даже не понял, в чем проблема? — искренне удивился Лютик, вскинув брови.              Ламберт пожал плечами, хмыкнув. Потрепав его по плечу, он сказал:       — Старик просто хочет на пенсию, ты требуешь от него слишком больших усилий.       Лютик тихо хихикнул, а после улыбнулся Ламберту. Тот улыбался в ответ, поведя бровью.       Йеннифер сказала:       — Хватит, голубки, помилуетесь в другое время.       Лютик недовольно хапнул воздуха и что-то пробурчал себе под нос, идя за Йеннифер в столовую. Возможно, она просто хотела быть уверенной, что у них все хорошо и никто никого не насилует, но этот интерес уже начал смущать!       Лютик хотел было сесть подальше от Ламберта, чтобы не давать повода для новых шуток, но волей случая оказался как раз возле него. Ламберт только улыбнулся ему и кивнул.       — Ты даже без вина? — искренни удивился Геральт, садясь на своем место.       — Я не думал приходить на ужин. Меня Йеннифер пригласила. Но могу сбегать за ви…       — Сиди, — переврала его Йеннифер, махнув рукой. — Мне просто показалось, что Лютик снова будет обедать у тебя, а я и так его очень мало вижу.       — Я и без того собирался прийти на обед!       — Ой-ли? Вы что, поссорились?       Лютик едва не покраснел от возмущения, но Ламберт рассмеялся, и это в миг смягчило Лютика.       Возможно, сейчас, когда он начал по-настоящему осознавать свои чувства к Ламберту, эти шутки стали задевать. Хотя, возможно, это было не чувствами, а лишь реакцией тела на альфу?..                    Лютик тяжело выдохнул.       Ни дня без очередной дилеммы.       Но это все было очень непонятно и сложно. Как отделить реальную симпатию от простого желания, когда твое тело впереди тебя? Когда Ламберт всего лишь положил ладонь на его талию, а Лютик уже возбудился?       Симпатия это или просто желание?       Когда перед Лютиком поставили тарелку, он вскинул голову, посмотрев на Ламберта, который что-то говорил Геральту.       На профиль, на ухмылку, ощутив приятную теплоту и странное, непонятное… желание. Коснуться. Улыбнуться. Посмотреть в глаза.       Перевел взгляд на Геральта.       И не ощутил ничего такого.       Но было ли это игрой гормонов или все-таки чем-то большим?       Лютику захотелось заскулить. Боже, он же думает уже не как человек, а будто он ученый! Везде ищет подвох, везде у него какие-то варианты, все пытается рассмотреть, везде у него сомнения и вопросы.       Нет у него ничего однозначного, даже в таком простом вопросе!       Хотелось со стоном залезать под стол.       Ну что за человек он такой: ничего понять сам не может, везде у него какие-то подвохи и вопросы. Может это и хорошо, ведь тогда он не окунется безрассудно в это влечение, не потеряет разум, а с другой ему очень даже хотелось впасть в это безумство и не думать больше ни о чем. Чтобы был только Ламберт.       Лютик тяжело выдохнул.       К сожалению, и последствия у такого тоже бывают, как правило, не самые светлые. Лютик читал.       В общем-то, обед выходил очень спокойным. Лютик как всегда мало на нем говорил, потому что до сих пор чувствовал себя несколько неуместно и скованно в это обществе, и даже присутствие Ламберта не смягчало это чувство.       Геральт о чем-то спорил с Ламбертом, потом включилась Йеннифер. Лютик слушал краем уха, в основном увлекаясь своей порцией и пытаясь проанализировать свои чувства. Вообще-то он понятия не имел, возможно ли было анализировать такие вещи, а главное — стоит ли?       Он поджал губы и вздрогнул, когда услышал, как Йеннифер подняла голос. Она никогда раньше этого не делала. Геральт тоже кипятился. Ламберт и Цири молчали. Только Цири устало выдохнула и закатила глаза.       Лютик пораженно вскинул брови и посмотрел вопросительно на Ламберта. Тот пожал плечами и вернулся к своей пасте.       Йеннифер и Геральт продолжали ругаться. Конфликт нарастал.       Лютик ощутил, как у него ускорялся ритм сердца.       Это было так похоже… так похоже.       Он ощущал себя парализованным, смотря на них, ощущая, как холодели руки.       То же самое, что он видел тогда.       Но потом пришел отец. Сейчас отец не придет.       Разбросанные книги, разбитый сервис, потерянная туфля…       Лютик сидел, смотрел, как Йеннифер что-то воскликнула и всплеснула руками. Лютик ощущал, как все его тело будто тяжелело. Казалась, он бы даже сдвинуться с места сейчас не смог.       Ритм сердца ускорялся, а Лютик ощущал непонятный, едкий страх. Перед глазам мелькали флешбеки, пальцы леденели. Он чувствовал, как белело лицо, даже губы.       Надо уходить. Надо уйти… Плохо, очень плохо.       Он попытался отодвинуть стул, чувствуя, как кружилась голова. Дышать становилось сложнее. Он не понимал, что с ним. Чувство было очень похоже с тем, что ты чувствуешь перед обмороком. Разве он собирался падать в обморок? Вроде нет. Что-то другое? Что?       Почему так страшно? Он же больше не тот маленький мальчик, в конце концов, отец не придет.       — Лютик? — тихо позвал Ламберт, но Лютик и внимания не обратил.       С трудом он оперся о стол, чтобы встать. Сердце билось в горле, затылок вспотел. Дышать выходило через раз — дыхание было рваным и тяжелым. По виску скатилась капелька пота.       Йеннифер что-то крикнула и сбросила что-то на пол. Что-то разбилось. Звук стекла.       Звук разбитого сервиза.              Перед глазами все покраснело, и Лютик едва не вскрикнул, зажмурившись.              А потом все-таки упал в обморок, ощутив, как сильно заболело у него в виске при падении. Зато потом стало спокойно.       По голове будто что-то ударило, легкие наполнились воздухом. Лютик поморщился и отвернулся, отмахнувшись от чего-то едкого рукой.       — Лютик?       Лютик с трудом открыл глаза и повернул голову, видя пока перед собой только смазанные пятна. Дышалось уже легче, хотя затылок все еще был мокрый. Во всем теле была такая ужасная тяжесть и слабость. И ощущение, будто он вспотел.       Но в целом он чувствовал себя гораздо лучше.       Наконец, одно из пятен обрело вид лица Геральта. Лютик моргнул и перевел взгляд. Другое пятно оказалось очень похожим на Ламберта. Лютик кое-как приоткрыл сухие губы и глубоко вдохнул. Сейчас было легче, не считая того, что голова раскалывалась.       — Лютик? Ты видишь меня? — чья-то рука ласково похлопала его по щеке.       Лютик моргнул, а потом кивнул. Прощупал что-то под собой. Вроде диван. Снова моргнул и попытался сфокусировать взгляд. Теперь эти пятна не просто были похожи на Геральта и Ламберта, они приобрели более четкое очертание. Он облегченно выдохнул.       — Что произошло? — спросил он, моргая, ощущая под головой мягкую подушку. В принципе он довольно удобно лежал и был бы не против закрыть глаза и поваляться так еще пару часов.       — Это мы у тебя хотели спросить, — усмехнулся Геральт.       Ламберт кивнул и отложил эту ужасную воняющую ватку. Послышался голос издалека:       — Он пришел в себя?       Появилось еще одно лицо. Йеннифер. Она была несколько бледнее обычного и выглядела взволнованно. Прощупала щеки и лоб Лютика, кивнув. А после протянула Лютику стакан воды. Ламберт забрал его и сам напоил Лютика. Тот благодарно кивнул. Сил у него встать не было, так что он был очень благодарен, что Ламберт любезно попридержал его голову и напоил.       — Я… упал?..       — В обморок. Думаю, следует уточнить, — кивнула Йеннифер, сложив руки на груди. — Ты чувствовал себя плохо?       — Уверен, что это просто усталость, — он отмахнулся, стараясь ровно дышать. Как, оказывается, приятно было просто дышать. — Я плохо высыпался из-за этих петухов… Это из-за недосыпа.       — Бывают обмороки из-за недосыпа? — искренне удивлялся Геральт.       — Бывают, но если человек не спал несколько ночей подряд. Мы чего-то не знаем, Лютик? — вскинула бровь Йеннифер.       Лютик лишь махнул рукой и отвернулся, давая понять, что диалог окончен.       Йеннифер цыкнула и закатила глаза:       — Ламберт, помоги ему дойти до комнаты. Геральт, поищи успокоительное какое. Я поищу что-нибудь для давления.       — Я могу сам, — заверил их Лютик и попытался встать, оперевшись на руки. И едва снова не упал.       Ламберт качнул головой и, попридержав за плечи, помог ему встать. Придерживая его, он пошел вперед.       Лютик шел кое-как, но в принципе все было хорошо. Усталость разве что жуткая и немного кружилась голова. Подъем по лестнице вызвал у него несколько сложностей, но вскоре Ламберт просто взял его на руки. Лютик не стал сопротивляться. Он заметил, что у него появилась одышка, пока он поднимался.       — Направо, третья комната.       Ламберт кивнул.       Закрыв за собой дверь, он уложил Лютика на кровать и присел рядом на край, сжав его руку. Он смотрел внимательно и пытливо. Лютик снова отмахнулся:       — Я уверен, это просто усталость. Давление упало.       — Так резко? Я не доктор, но это как-то странно. В один момент ты позеленел и… упал. И вспотел еще жутко. Я понимаю: усталость, но как человек, который раньше очень часто уставал от нагрузок, могу сказать, что организм не так на это реагирует.       — Но ведь мы все разные? — улыбнулся ему Лютик. — Все хорошо.       Ламберт выдохнул и без желания кивнул, продолжая поглаживать руку Лютика, сжимая ее в своей.              — Если тебе есть что рассказать, то ты можешь довериться мне, — внезапно сказал Ламберт уверенно, крепче сжимая его руку. — Я буду рад тебе помочь. По правде говоря это все, чего бы я хотел.       Лютик смутился, но не покраснел по вполне ясным причинам. Он моргнул и отвел взгляд, шмыгнув.       — Я… я был бы рад кому-нибудь рассказать, если честно. Я так устал.       — Я слушаю, — кивнул Ламберт и присел к нему ближе, накрыв его руку своей второй. — Это важно мне. Я и раньше видел, что с тобой что-то не так, что тебя что-то тревожит, и это… Я почти уверен, что тебя что-то напугало. Ты что-то вспомнил?       — Наверное… Я не могу это описать. Такое впервые. Просто… В моей жизни была ситуация, она… Она тяжело мне далась. И мне их ссора это напомнила. И в ушах тут же зазвенело… — он посмотрел Ламберту в глаза, и почти растерялся от этого абсолютного понимания и снисходительности в его глазах. Что он хотел слышать, хотел узнать. Хотел помочь.       Помочь и спасти.       — Ты можешь рассказать мне.       — Я… Да, это бы…       Он прервался, когда в дверь постучались, а потом зашёл Геральт с подносом в руках, на котором была бутылочка и стакан воды. И еще что-то.       Лютик едва не выругался.       Он поставил поднос на тумбу рядом и сказал, что таблетки для давления, в баночке было успокоительное. Он сочувственно покачал головой, и Лютик сказал:       — Мне уже получше, я вовсе не умираю.       — Я знаю, но мы все испугались, когда ты начал падать, а при падения еще и виском приложился о стол.       Лютик только шмыгнул и опустил взгляд, невольно пощупав свой висок. Кажется, с ним все было в порядке, не считая небольшого синяка.       — Просто усталость, — повторил он. Геральт качнул головой.       — В любом случае, Йеннифер попросила тебя оставить одного и дать тебе отоспаться.       — Но я не хочу уже спать! — крякнул Лютик и сильнее сжал руку Ламберта. Он не хотел, чтобы Ламберт уходил.       — Думаю, тебе все равно лишним не будет. Тем более так сказала Йеннифер.       — А я считаю, что Ламберт может остаться. Мы можем просто молчать.       — Вы? С Ламбертом? Молчать? Лютик, мы не такие глупые, и чтобы ты там не говорил, мы прекрасно с Йеннифер понимаем, что если ты останешься здесь с ним, то ваши дела явно не закрутятся отсутствием деятельности.       Ламберт рассмеялся, а Лютик снова смутился, фыркнув и отвернулся.       — Я думаю, Йеннифер права. Тебе стоит поспать и полежать в одиночестве. Но я буду ждать. Приходи, если почувствуешь себя лучше.       Лютик тяжело выдохнул и кивнул, отпуская руку Ламберта. С грустью проследил, как они оба вышли и, выпив таблетки, снова лег на кровать, переворачиваясь на другой бок.       Он невольно улыбнулся, думая о произошедшем. Нет, не о том, что он в обморок упал непонятно из-за чего.       Он думал о Ламберте. Что ему можно было довериться, что он хотел, чтобы Лютик ему доверился. Что он был искренним с ним.       На душе было так тепло, и он не мог дождаться вечера, когда ему полегчает и он сможет сходить к Ламберту. Он лежал и, вспомнив те строки, что ранее писал, стал их напевать:       Не спрашивай, счастлив ли я, ты знаешь, что нет,       Но в лучшем случае я могу сказать, что мне не грустно,       Потому что надежда — это опасная вещь для человека вроде меня.       Слова и строки были как пазл, их было так легко собирать. А главное — Лютик этого уже не боялся. Он уже был готов к тому, чтобы сесть и закончить этот текст. В голове было мутно насчет этого, но картина вырисовывалась и он хотя бы мог понять, на каких все должно быть местах. Он примерно понимал, о чем хотел рассказать в этой истории.       Закрывая глаза он представлял, как это будет.       Он придет к нему вечером. Ламберт нальет ему вина, они расположатся на заднем дворе. В лучах заходящего солнца Лютик позволит рассказать маленькую часть своей жизни, а может и чуть больше. Он представлял, как Ламберт мягко обнимает его за талию, а Лютик будет млеть, чувствуя, насколько это было правильно и защищенное место — в его руках.       Эти мысли наполняли его теплом.