say yes to heaven, say yes to me

      Лютик почти закончил с текстом песни, которая не покидала его голову с первого здесь дня. Осталось только показать Ламберту и, может, он попробует помочь ему с мелодией.       Отложив тетрадь в стол он потянулся и потер глаза. С Ламбертом он был до самого ужина. Говорить с ним было так легко и просто! Казалось, Ламберт мог поддержать абсолютно любую тему!       А еще рядом с ним Лютик будто бы ощущал какую-то немую поддержку и помощь. В его касаниях, улыбках и том, как он на него смотрел.       Надо было все-таки хотя бы сегодня остаться на ночь…       В дверь постучались и Лютик сказал:       — Да?       Дверь открылась и показалась Йеннифер. Лютик усмехнулся: именно ее он и ждал, казалось, она была вовлечена во весь этот процесс их отношений не меньше, чем Лютик.       — Ты весь ужин витал в облаках, — Йеннифер лукаво улыбнулась, сложив руки на груди и внимательно посмотрев на Лютика.       Лютик смущенно улыбнулся, пожав плечами.       — И Геральт сказал, что ты сам на себя не похож. Раньше шутил и язвил, а сейчас улыбаешься все что-то.       — Мне кажется, что ты все прекрасно понимаешь, — хмыкнул Лютик, повернувшись к ней всем телом.       Йеннифер пожала плечами.       — Конечно. А как мне объяснить Геральту, что от тебя Ламбертом пахнет не потому, что он тебя насиловал? — она тихо усмехнулась.       Лютик удивленно на нее посмотрел, вскинув брови.       — Почему он вообще так думает?.. Ламберт что, кого-то изнасиловал?!       Йеннифер рассмеялась, покачав головой.       — Нет, вовсе нет. Просто, видимо, Геральт очень за тебя беспокоится и не совсем понимает, что Ламберт увлекся тобой не как воспоминанием в одну ночь.       — Конечно это не так, — насупился Лютик, глубоко внутри и не понимая, как о таком можно было подумать!       — Объясни это ему, — тяжело выдохнула Йеннифер, качнув головой. — Ладно, так у вас все хорошо? Нет никаких проблем?       — Нет, — канул головой Лютик.       — И то хорошо. Я написала твоему отцу, завтра отправлю ему письмо. Самое время сходить в храм и помолиться.       — Но ты же не верующая, — изумился Лютик таким словам.       — Не верующая. Но, возможно, веруешь ты, — хмыкнула она.       — Никогда об этом не думал на полном серьезе, если честно, — растерянно сказал Лютик. — Спасибо большое.       — Пока не за что. Что ж, раз пока все хорошо, то ложись спать.       Лютик закивал и улыбнулся ей.       Лютик словил губами виноград и улыбнулся. Сегодня он даже завтракал у Ламберта, и ему казалось, что вскоре в самом деле начнет оставаться у него на ночь.       Сейчас они лежали на улице, в тени винограда, и Лютик, лежа на коленях Ламберта, ловил губами виноград, пока Ламберт читал текст.       На самом деле, Лютик очень нервничал перед тем, как показать Ламберту его. Все-таки, это было чем-то очень личным, но ведь и Ламберт для него не чужой человек, так что ему подумалось, что делиться даже таким было нормально.       Лютик словил очередную ягоду, откусив ее от веточки, и вскинул голову, когда Ламберт положил ветку на тарелку и, наконец, выпрямился.       — Прочитал? — посмотрел на него Лютик, чуть откинув шею.       На нем даже не было дублета — он надел только сорочку, которую подарил ему Ламберт, и не чувствовал ни капли стыда. Это было… комфортно. И, в конце концов, не жарко.       — Да. Тяжеловато, конечно, — признался Ламберт. — Я будто бы залез в твое сердце без разрешения.              Лютик понимающе улыбнулся и присел, выпрямившись. Он посмотрел на Ламберта и убрал выбившиеся из прически волосы, погладив его по затылку.       — Очень даже с разрешением, — фыркнул Лютик. — Я ведь сам тебе это предложил прочитать. Тебе понравилось?       — Текст выглядит очень хорошо. Чувственный, эмоциональный… Но самое сложное — это все-таки исполнение. Есть идеи?       Лютик задумался, посмотрев вниз, на траву, зажевав губу. Он дернул плечом и сказал:       — Ну, петь надо тихо… Вот. Все. Я думал, ты поможешь мне с музыкой?.. — сказал он нерешительно, помня слова Геральта о том, что Ламберт не любил ни музыку, ни песни, и для него это неприятное напоминание о прошлом.              Ламберт тяжело выдохнул, погладил его по колену и сказал:       — Да, помогу.       Лютик улыбнулся ему, а после неуверенно сказал:       — Послушай, если тебе… не хочется, то я пойму. Я уважаю твои чувства.       Ламберт удивленно на него посмотрел, а потом мягко улыбнулся и притянул к себе, обняв и погладив по спине. Лютик широко улыбнулся и потерся носом о его шею.       — Все хорошо, Лютик, рядом с тобой это все глупости и я не чувствую никакого дискомфорта. Ты все сглаживаешь. Ты прекрасен, — закончил он на шумном выдохе и поцеловал в висок.       Лютик так и замер, и через миг посмотрел на Ламберта взглядом, полным восхищения. Он прижался к нему и обнял за спину, положив голову на его плечо, чувствуя, как все его существо будто бы наполнялось счастьем и спокойствием.       Показывать такой текст оказалось намного сложнее, чем ему думалось, но, в конце концов, он понял, что его страхи были в большей степени надуманы.       Да, он в самом деле пересказывал этим текстом свое прошлое, но все это было сквозь образы и метафоры.       В конце концов, Ламберт ничего не понял.       Он похвалил его текст, сказав, что в этом есть глубина. Он сказал, что в таких текстах умещается бесконечное количество смыслов, и любой услышит в нем нечто свое. Свой смысл.       Ламберт говорил:       — Это именно то, о чем я говорил. О том, что другим людям ты покажешься родным из-за текста, близкому к ним.       Лютик моргнул.       — Стой, ты… — он мягко коснулся его руки. — Ты тоже что-то здесь видишь? Свое?       Ламберт кивнул. Но больше говорить ничего не стал.       Лютик понимал это нежелание лучше всякого.       Так что Ламберт просто помогал ему искать мелодию. Это было сложно. Сложнее, чем Лютику казалось, но все-таки ему нравилось.       И еще он трепетал от мысли, что он сможет закончить эту песню. Лютик улыбался все то время, что они были вместе.       Но так до конца не понял: от радости за песню или от того, что они проводили весь день вместе.       Ужиная, Ламберт спросил:       — Не хочешь остаться на ночь?       Лютик посмотрел на него и покраснел от такого предложения.       Ламберт откашлялся и сказал:       — Ах да… Ваши эти правила… Как я забыл-то такое.       Лютик покачал головой.       — Дело не в правилах, я просто… никогда не оставался на ночь… с мужчиной.       Ламберт посмотрел на него, нахмурившись, будто чего-то не понимал. А потом раскрыл глаза и едва на стуле не подскочил. Он залепетал:       — Господи, Лютик, нет! Я не про это! Я бы не смел тебе на такое намекать!       Лютик сбито с толку на него посмотрел.       — У меня есть отдельная комната! Я имел ввиду… просто переночевать! Просто!       — А…       Лютик понятливо кивнул, а потом тихо рассмеялся.       — А я-то уж подумал…       — Подумал?.. — сипло спросил Ламберт. — Подумал, что я могу предложить тебе… такое?!       Лютик медленно моргнул.       — Ну да. Ведь… то, что было недавно между нами… Кхм, мне кажется, это было очень интимно…       — Э… Да… Да, конечно, — медленно кивнул Ламберт. — Но это был форс-мажор! Я потерял голову от нашей близости, а в здравом уме я бы не стал тебе такое предлагать!       Лютик внимательно себя оглядел. Нахмурился.       — Я не красивый какой-то, что ли?..       Ламберт рот раскрыл, глядя на него, во все глаза.       А после Лютик рассмеялся и махнул рукой.       — Тише, Ламб, я все прекрасно понимаю. Я просто шучу, — он подмигнул ему.       Ламберт покраснел и резко отпил вина.       — Слишком дерзкие шуточки, — он качнул головой. — Но все-таки уточню. Я не намерен к тебе приставать.       — Даже не знаю, радоваться мне или грустить, — хмыкнул Лютик. — Решу позже.       Ламберт тяжело выдохнул и покачал головой.       После ужина он отпросил у Йен Лютика и, вернувшись к нему, взял за руку и повел на задний дворик. Лютик смущенно улыбнулся, когда он усадил его под открытое небо на постеленное покрывало и обнял его.       Лютик положил голову на его плечо и посмотрел на небо, пока Ламберт его обнимал.       Как оказалось… несмотря на всю эту грубость, Ламберт был очень чутким и милым.       — Я не ожидал от тебя такой реакции… В твоих же кругах вроде не заведено, чтобы… близость была только на свадьбу?       Ламберт хмыкнул.       — Достаточно того, что в твоих кругах так заведено. Но я решил пойти дальше. Это случится, когда ты будешь готов.              Лютик покраснел и кивнул, погладив его по груди. И тихо сказал:       — Значит на свадьбу.       Ламберт кивнул, сказав:       — Если ты так чувствуешь, то ладно. Ты не хочешь… обсудить одну вещь?..       — Какую?       — Твой обморок, например. Да, оно больше не повторялось, но я волнуюсь об этом.       Лютик поджал губы.       Да, в тот день ему хотелось бы рассказать некоторые вещи о своем прошлом, но сейчас…       Он тяжело выдохнул и спрятал лицо в его шее.       Сейчас же не было никаких проблем, никакого прошлого.       Был Ламберт, его смех и руки. Их разговоры, объятья и музыка.       Разве имело ли хоть какую-то ценность все то, что он пережил?       Лютик считал, что больше нет.       Так что он решил просто все это спрятать в своей голове. Запихнуть это в самый дальний угол, забыть об этом.       Начать новую жизнь. Новый он, и этот новый он не имеет абсолютно никакого отношения к тому старому Лютику.       — Это… Не те вещи, которые я бы хотел обсуждать… — тихо и неуверенно сказал он.       Ламберт тяжело выдохнул.       — Хорошо, я буду ждать. Расскажешь, когда станешь к этому готов. Или когда поймешь, что тебе необходимо этим поделиться.       Лютик кивнул. Про себя он решил, что такого момента больше не настанет. Он будет жить прекрасную, лишенную боли жизнь.       Так что вместо слов он мягко взял лицо Ламберта в ладони и поцеловал.       Ламберт отвел Лютику самую хорошую комнату. Большую, с огромными окнами и такой же большой кроватью. Она выглядела дорогой, а еще пустой и холодной.       Выдохнув, Лютик сначала решил принять ванную. Ламберт принес ему новую спальную рубаху. Омежью!       Лютик удивленно посмотрел на нее, и Ламберт пояснил:       — Это… это здесь на всякий случай.       Лютик нахмурился и посмотрел на него. Уперев руки в бока, он спросил:       — И сколько у тебя было таких всяких случаев?       — Всяких — много, — хмыкнул Ламберт. — А таких особых, как ты, не было вообще.       Лютик посмотрел на него, покачал головой, а после забрал рубаху и, встав на цыпочки, поцеловал Ламберта в щеку.       — Сладких снов, — улыбнулся ему Ламберт.       Лютик кивнул, улыбнулся и шмыгнул в ванную.       Моясь, он подумал о том, как бы было мило, если бы Ламберт отдал ему свою собственную рубашку, хотя, наверное, он бы в ней утонул…       Он вытерся, оделся и медленно прошел в свою гостевую комнату. Оглядел ее в слабом свете луны и, выдохнув, шмыгнул под одеяло, укрылся до носа и закрыл глаза. Этот день хоть и был полон счастья и спокойствия, все-равно его утомил.       И, в конце концов, он бы предпочел выспаться.       Второй жених Лютика оказался на десять лет его старше.       Четырнадцатилетний Лютик с ужасом на него смотрел, искренне не понимая: а что ему с ним делать?       Отец считал, что ему нужен кто-то по-старше. Тот, кто его успокоит, приведет в себя. В чувства.       Вспомнив эти слова Лютик силой сжал бокал и поджал губы.       Рядом ворковал его будущий жених.       — Милый, бокалы держат не так. Давай я покажу.       Он мягко разжал каменную хватку Лютика и показал, как держать бокал правильно. Лютик предпочел его просто отставить и посмотреть в стену. Куда угодно, лишь бы не на этого мужика. Противного, вечно улыбающегося и пытающегося учить его жизни.       Лютика злил сам факт его существования.       Он не знал, что с ним делать. Или что делать с собой.       Он посмотрел на шрам на своей левой руке. Широкой и розовый.       Надо же, он даже пытался умереть — а это дало отстрочу всего лишь на год.       Лютик не понимал, почему его отец решил, что сейчас Лютик не попытается совершить самоубийство.       — Юлиан, солнышко, — мужчина подсел к нему и взял его руку в свою. Он поцеловал его тыльную сторону ладони. — Ты чем-то заболел? Ты совсем не улыбаешься и такой бледный… Ох, я помню тот день, когда впервые тебя увидел… Тебе было десять, такой счастливый и улыбающийся. Я уже тогда сказал твоему отцу, что ты будешь моим, а он мне не верил.       Лютик поджал губы. Он продолжал щебетать:       — А я все понимал. Понимал, что моя любовь к тебе нас сведет. Ты был так красив! Такие розовые щеки, пухлые губки, тонкие ножки…              Он крепко поцеловал его в руку, и Лютик сморщился от отвращения.       Он снова отвернулся.       Мужчина тяжело выдохнул. Изо рта у него пахло мятой и убойным количеством вина.       — Что с тобой, свет души моей? Наша свадьба совсем скоро. Неужели ты не рад?       Лютик промолчал.       Мужчина подсел к нему ближе и положил руку на его талию. Лютик крупно вздрогнул и посмотрел на него во все глаза. Лютик уж точно знал, что всякого рода близость может быть только после свадьбы.       Только от одной этой мысли Лютика затошнило.       — Ты ведь видел мои поместье? Виноградники? У меня огромные площади. Ты сможешь жить, ни в чем себе не отказывая. Ну неужто ты не рад?       Лютик снова отвернулся от него, но мужчина, раздраженно выдохнув, повернул его лицо к себе за подбородок.       — Юлиан, солнышко, твой отец говорил, что ты кроткий и ласковый. Так где же это все? Тебе лучше меня не злить.       Лютик промолчал.       — Отвечай мне.       Лютик молчал.       Мужчина тяжело выдохнул, покачал головой, а после поднял руку. После звонкого звука от удара Лютик оказался на полу, ошарашено прижав руку к своей щеке. Он посмотрел во все глаза на мужчину, и тот презрительно фыркнул.       — Вот так тренируют собак. Когда они не слушаются, их бьют. Но это не значит, что я буду тебя всегда бить. Если ты будешь слушаться, я дам тебе сладость. А теперь вставай с пола, пока я не поднял тебя за волосы.              Лютик встал, все еще держась за ударенную щеку.       Мужчина улыбнулся.       — Молодец, садись.       Лютик сел.       Мужчина довольно улыбнулся.       — Вот, видишь, ты послушный. Можешь быть послушным.       Он снова взял его за подбородок. А потом поцеловал. Попытался во всяком случае.       Лютик широко раскрыл глаза, пораженно замер и плотно сжал губы, чувствуя комок тошноты в глотке.       Мужчина недовольно зарычал, выругался и снова ударил.       На этот раз Лютику повезло не свалиться на пол.       — Тупая псина, теперь понятно, почему тебя отдают за меня.       Он резко встал.       Лютик знал, что он нажалуется его отцу. Скажет, что он не послушный, вредный и дерзит.       Лютик сказала высоким голосом:       — Прости меня. У меня весь день ужасно болит голова.       Мужчина остановился в дверях и посмотрел на Лютика, вскинув бровь.       — Где болит?       — Висок. Правый. Это мигрень…       Он закрыл дверь и сделал пару шагов к Лютику.       — Мигрень у омег лечится одним хорошим средством…       Лютик ощутил, как его скрутило отторжение, злость, но он сдержался:       — До замужества нельзя.       — Нельзя, — выдохнул он тяжело и снова подсел к нему. — Прости за то, что ударил. Ты неуправляемым. Но раз голова… Моя матушка тоже становилась невероятно злой, когда у нее что-то болело. Она говорила, что ее раздражало бессилие в болезни.       Лютик кивнул и посмотрел на стол. На курицу, к которой не притронулся. На вино, которое он никогда не пил, потому что ему было нельзя из-за возраста, но ему всегда наливали.       — Надеюсь, твоя голова перестанет болеть к свадьбе, — сморщился мужчина. — Или вылечим прямо во время свадьбы.       Лютик сглотнул.       Он будет его бить. Постоянно.       Будет бить в первую брачную ночь, будет бить во время беременности и после.       Лютик много слышал таких историй.       Такие мужчины, как он, они постоянно кого-то бьют, иначе они ощущают себя слишком ущербными.       — Можно тебя поцеловать? — тихо спросил Лютик.       Его будущий жених удивленно на него посмотрел, вскинув брови.       — Я просто не умею целоваться… Только закрой глаза, пожалуйста. Я стесняюсь.       Он посмотрел на Лютика с недоверием, и Лютик забеспокоился, что он что-то понял, но после тот довольно улыбнулся, повернулся к нему и закрыл глаза, расслабив губы.       Лютик посмотрел на его лицо.       А после занес руку с ножом, который все это время держал под своим бедром.       Он попал прямо в глаз.       Лютик вскрикнул, вскочил с кровати и испуганно заозирался. Лицо было мокрым, к телу липла ночная рубаха.       Он весь дрожал, в ужасе оглядывая комнату, будто на миг ему подумалось, что он в своем старом доме.       Но это была комната Ламберта.       Это в прошлом.       Это его не каса…       Он сдался, заплакав. Закрыл лицо одеялом, и заплакал, дрожа от страха и ужаса.       Он судорожно дышал, будто бы задыхался, и снова вскрикнул, когда его что-то коснулось. Он вскинул голову, встретившись с испуганным, волнующимся Ламбертом.       Он сглотнул, а потом, не смущаясь того, что был в нижнем белье, кинулся к нему, в его руки.       Ламберт крепко его обнял, прижав и подтянув к себе.       Лютик обнял его так крепко, сколько было в нем силы, и продолжил плакать, спрятав свое лицо в его плечо, дрожа всем телом и даже не пытаясь успокоиться. Ему думалось, будто бы своими слезами и криками он сможет отогнать от себя этот ночной кошмар.       Ламберт обнимал его, прижимал к себе и аккуратно гладил по спине.       Лютик забрался на его колени, игнорируя то, как задралась рубаха, открывая его бедра.       Как же ему было сейчас все равно на эти детали!       Он хотел спрятаться. Нет! Он хотел, чтобы его спрятали, и никогда никто не находил.       Хотел остаться здесь, и никогда не возвращаться и не помнить ни свой дом, ни своего отца.       Не вещи, на которые он пошел, чтобы просто жить своей жизнью.       Но сделал этим только хуже.       Лютик стал успокаиваться только через час долгих, надрывных рыданий.       Он кое-как убрал лицо от плеча Ламберт, ощутив едва промелькнувший стыд от того, что намочил его рубашку.       Ламберт крепко сжал его руку в своей и посмотрел на него. Лютик опустил взгляд и всхлипнул.       Ламберт поцеловал его запястье.       В запястье левой руки.       В широкий розовый шрам.       В главную причину, по которой Лютик чаще всего носил дублеты.       Причину, о которой Ламберт, кажется, прекрасно знал.       — Все хорошо, — прошептал Ламберт и посмотрел снова на него. — Ты в безопасности и тепле. Тебе ничего сейчас не угрожает. Я рядом, я не дам никому тебя обидеть.       Лютик всхлипнул, с трудом удерживая себя от порыва снова разрыдаться от этих слов.       Он кивнул и утер слезы свободной рукой. Убрал ее, когда Ламберт потянулся своими губами к его и сцеловал слезы с его лица.       Лютик тихо всхлипнул и не стал сопротивляться, когда Ламберт взял его на руки и унес в свою комнату, только поправил ночную рубаху, чтобы немного прикрыть ноги.       Ламберт уложил его на свою кровать, укрыл одеялом, а после лег рядом, дав Лютику немного пространства для выбора.       Лютик выбрал снова тесно прижаться к Ламберту.       Ламберт крепко его обнял и поцеловал в макушку.       Наконец, Лютик стал успокаиваться.       Его дыхание стало ровнее, ритм сердца приходил в норму и все эти образы из его головы стали пропадать.       Наконец, он нашел в себе силы, чтобы посмотреть на Ламберта.       Тот мягко ему улыбнулся и погладил по волосам.       — Тебе легче?       — Я… да. Да, уже да… Я был уверен, что все уже выплакал, а их, кажется, только больше стало.       Ламберт понимающе улыбнулся.       — Хочешь есть или пить?       — Пить…       Ламберт кивнул и потянулся к стеклянной бутылке с водой рядом, на тумбе. Он протянул ее Лютику и тот сделал несколько больших глотков, прежде чем снова тесно прижаться к Ламберту и судорожно выдохнуть.       Видел Дьявол, об этом он не хотел вспоминать вообще никогда и ни при каких обстоятельствах.       Он убийца.              Который сейчас просит и прощения и понимания. Которому страшно…       Он покачал головой и снова зажмурился, пытаясь прогнать эти мысли.       — Что тебе снилось?..       — Это… неважно. Прости, я не могу…       Ламберт тяжело выдохнул.              — Я понимаю. Хочешь что-нибудь обсудить?              Лютик закрыл глаза и сильнее в него вжался.       Он спрятал лицо в его шею и прошептал:       — Ламберт, я… я никогда не причиню тебе вреда. Обещаю. Только и ты мне… И ты мне его не причиняй.       Ламберт удивился, но потом сказал:       — Конечно, Лютик. О чем речь вообще?..       Лютик покачал головой и тяжело выдохнул, закрыв глаза, ощущая, как силы совсем его покинули.       Он был слаб и опустошен.       И он боялся, что когда-нибудь навредит Ламберту.