Меньше, чем вчера.

–Чимин? Тёмная комната, освещаемая лишь жёлтым светом настольной лампы, зловеще давила. Эта темнота, эта тишина–так начинался каждый второй ужастик, похожий на те, что Тэхён пытался смотреть или заставлял себя смотреть. К слову, у него не вышло. Каждый раз одно и то же: темнота, тишина, нагнетающая атмосфера, скример. Для него это было слишком. Тэ считал, что лучше жить в незнании, чем неожиданно узнать, что в твоём шкафу спрятаны не только твои скелеты, а под кроватью собралась не только пыль и не только собралась, а пытается сожрать тебя или ещё что похуже. И сейчас, так и не досмотрев ни один в своей жизни фильм ужасов, он перешагивает аккуратно через вещи на полу, непонятно откуда они там взялись и кому принадлежали, но наступить на чьи-то брюки Киму бы очень не хотелось. Вот, наконец, пробравшись, словно пантера, к выключателю, Тэхён может нажать на заветный механизм. *Да будет свет! *–как-то случайно пронеслось в мыслях Тэхёна. Он любил больше думать, чем говорить, но ещё больше–разговаривать в мыслях, то бишь сам с собой. Так бы и продолжил он эту одностороннюю, но не менее увлекательную, чем любая другая, беседу, и всё было бы как обычно, но из кухни донёсся всхлип, принадлежавший Чимину, никому иному принадлежать он не мог. Чимин сидел на холодном кафельном полу, опёршись спиной о стену кухни. Он свернулся в маленький калачик, что делало его ещё миниатюрней. Тэхён не мог увидеть его глаз, но мог почувствовать отчаяние, которое было настолько велико, что Киму самому хотелось плакать. –Господи, Чимин…–Тэхён присел на корточки рядом со свернувшимся Паком. Ответа не последовало, но Тэ был уверен–его друг сейчас проклинает свою судьбу, Юнги, однажды наткнувшегося на него, всю клубную музыку целиком и полностью, но больше всего–себя. Себя, когда-то решившего заняться вокалом, себя, когда-то решившего обучиться диджей искусству, себя, сидящего сейчас на собственной кухне и до такой степени жалкого себя, поверевшему самому ужасному человеку на свете по имени Мин Юнги. Себя, себя, себя. –Я с-сам виноват в-во всём, Тэхё...–он не успел договорить, неконтролируемые всхлипывания не давали Паку вдохнуть.Тэ обнял Чимина. Пак прижался к младшему, он так беззащитен. –Ты не виноват. Знаешь, разные люди встречаются, не каждому из них можно доверять. Просто забудь этот день, как плохой сон, и никогда не вспоминай. Он больше не появится в твоей жизни, обещаю. Тэхён отправил Чонгуку несколько гневных сообщений ещё час назад, но тот даже не соизволил взглянуть на них. –З-зачем он это делает? Он же зн-нает, что мне больно… –Чимин, –Тэ обнял парня ещё крепче, –забудь. Он сначала действует, а уже потом, если посчастливится, думает. –Тэ…–с каждым словом Пак всхлипывая всё громче. Тэхён пожал плечами, понять Мин Юнги мог только сам Мин Юнги. Ну или Чимин, но ему немного не до этого. –Чим, успокойся, всё будет хорошо. Поверь, в твоей жизни будет очень много хороших людей, которые будут ценить тебя. Ты замечательный и достоин этого, если кто-то с этим не согласен, то он просто не заслуживает даже твоего внимания. У тебя будет много верных друзей, я чувствую это, моё шестое чувство меня никогда не обманывало. Это просто неприятный этап твоей жизни, сейчас всё позади и дальше будет только лучше! Я…–у Кима от сообщений завибрировал телефон. Чонгук, видно, наконец заглянул в их переписку.–Чим, я сейчас. А ты пока вставай и умывайся, я приду и мы вместе что-нибудь придумаем, да? Хорошо? Хочешь фильм посмотреть? А знаешь, мы всё ещё не доделали наш торт, что скажешь? Давай-давай, поднимайся. Чимин кивнул и Тэ помог ему встать, затем поспешил проверить сообщения. Только сейчас, выходя из кухни, Ким понял, что вещи вывалились из упавшего чемодана.

. . .

–Чего тебе? -Тэхён не хотел разговаривать с Чонгуком, но миллионы сообщений с пометкой «срочно возьми трубку» не оставляли другого варианта. –Привет. Это насчёт Юнги… –Опять этот Юнги. Ты там прирос к нему или как? Я не хочу ничего о нём слышать, Чон. Ты хоть знаешь, как теперь страдает Чимин? Господи! Бедный Чимин! А всё из-за твоего Юнги, с которым вы так хорошо спелись, я смотрю? Вы вроде там обжимались на диване, когда мы вернулись? –Тэ… –Удачи целоваться в дёсны и счастливо потрахаться! Только, прошу тебя, женись ты на нём уже сразу, а то мальчик переживает, наверное. Он же у тебя извечная жертва! -Тэхён стоял у окна, глядя на необычное чёрное небо. –Мы в городской больнице.