Когда город засыпает

Делать нечего — пришлось собрать необходимые вещи и документы. На самом деле, жалко было оставлять библиотеку, но я надеялась, что в мое отсутствие с домом ничего не случится. Взяла только старенький экземпляр сказок братьев Гримм, который отец подарил мне на двенадцатилетие. Телефон и тот пришлось оставить дома, но я не особенно переживала — никто не станет меня искать, а в больницу позвонить можно с любого номера. Из дома выбрались через заднюю дверь в кромешной темноте и отправились дворами в полном молчании. Честно, не думаю, что нам удалось кого-то обмануть — дурное предчувствие не оставляло. Шли минут пять, все больше отдаляясь от моего квартала и, в конце концов, нырнули в какую-то мрачную подворотню, где ждала заведенная машина с выключенными фарами. Пациент уверенно подошел к ней, открыл заднюю дверь и почти впихнул меня во внедорожник, садясь следом. Пока влезал, чуть не придавил своей костлявой задницей мою ладонь. Еле успела спасти, да и вообще отодвинуться. На передних сидениях обнаружились еще двое. Пассажир повернулся ко мне, окинув мрачным взглядом и отвернулся, а водитель не отреагировал никак — просто тронулся с места, все также, не включая фары. Едем минут десять. Я начала ерзать от волнения. В голову приходили разные мысли. А чем они лучше тех других бандитов, которые разрушили мой дом? И куда я поперлась с ними? Покосившись на сидящего рядом пациента, призадумалась еще больше — трое мужиков, я одна с ними в машине. Разум запоздало завопил об опасности. Незаметно поправила сумку, крепче вешая на плечо. Пока мы еще в городе — можно попробовать выскочить из машины на ходу и бежать к ближайшему магазину или кафе. Делаю первое осторожное движение к своей двери, стараясь не вызывать лишних подозрений. И когда я из медсестры успела превратиться в Джеймса Бонда? Аккуратно хватаюсь за ручку двери, но вдруг натыкаюсь на взгляд водителя в зеркале заднего вида и сглатываю от того какой он пронзительный. Его огромные глаза будто видят меня насквозь. В этот же момент я чувствую, как на плечи ложится тяжелая рука соседа по сидению. Он притянул меня совсем близко, почти впечатывая в свой бок, и прошептал прямо на ухо: — Не глупи. — Я тяжело сглотнула, пытаясь отстраниться. Но это было равно тому, чтоб подвинуть с места гору. Парень оказался огромным. Пока я латала его на крыльце дома, он таким не казался. Даже при учете, что я сама не коротышка. Он снова повернул голову и нагло уложил свой подбородок на мою макушку, сжимая еще крепче. От чего я зашипела и захрипела одновременно. — Ты ничего не попутал? — Сверху раздался тихий смех. — Думаю, ты отлично впишешься в нашу компанию. — О да, игнорирование всех моих слов — наш новый способ общения. Только вот с чего он начал еще и руки распускать? — Отпусти меня. — Молчание. И не двинулся с места даже. Не отступаю. — Пожалуйста, отпусти. — Вздыхает. И, наконец, отпускает. Я тут же отодвигаюсь на максимальное расстояние и отворачиваюсь к окну, потому что прожигающий взгляд водителя в зеркале заднего вида заставляет напрягаться еще сильнее. Вся дорога заняла около часа — судя по всему, мы оказались на восточной стороне Сеула, в довольно богатом квартале. Вскоре подъехали к одному из крупных частных участков и, не останавливаясь, проехали во двор. Дальше я успела понять только, что мы заехали на подземный паркинг, и сразу за машиной закрылась тяжелая дверь. Стало темно, но водитель уверенно продолжил ехать дальше в почти полном мраке. Ума не приложу, как он всё видит. В конце концов, машина остановилась, и парни не мешкая вышли, в том числе и мой сосед по сиденью, который потащил меня за руку из машины, да так, что я чуть не проскребла асфальт зубами. — Эй! — Он удивленно оглянулся и сразу стал похож на виноватого ребенка, что могло бы даже выглядеть забавно, но не в этой ситуации. — Прости, не рассчитал. Идем. — И он снова схватил меня и потащил за собой. Спасибо, что шаги стали не двухметровыми, а по крайней мере в два раза короче. Наши спутники держались недалеко впереди, и ни один из них даже не обернулся — и слова то не проронили за все время. Не то что бы я горела желанием общаться с ними, но от этого молчания делалось как то жутко. Словно меня ведут на заклание, как лакомую жертву сатанистов. Тем временем огромный гараж закончился, и мы вошли в узкий коридор, где я оказалась окружена суровыми мужиками в черной коже со всех сторон. Пациент шел сзади, и это напрягало меня сильнее всего. Его странное поведение и эти жесты не вписываются в рамки нормального, как и эта безумная улыбочка до ушей — словно он маньяк какой-то. Его тяжелые шаги действуют мне на нервы, но расслабляться явно рано — мы еще даже не пришли к месту назначения. Вдруг идущие впереди парни остановились, и я еле успела затормозить, чтобы не вписаться в широкую спину идущего впереди. Открылась дверь и я увидела хорошо освещенное помещение, а когда меня вытолкнули из темного коридорчика, то вообще разинула рот от удивления и восхищения. Мы оказались в огромном светлом холле, сплошь отделанном белым мрамором. Две широкие лестницы рукавами уходят наверх к небольшой балюстраде, белый пол сверкает так, что мне стало неловко стоять на нем своими старыми ботинками, белые изящные столики с букетами белых же лилий, огромные начищенные зеркала и в довершение всего — сверкающая хрустальная люстра прямо над нашими головами. Для притона бандитов такая обстановка подходит примерно также, как церковный стиль для стриптиз-клуба. У хозяина явно комплексы или вообще психологическая травма. Почувствовала легкий толчок в спину и опомнилась. Оказалось, что в холле остались только мы с пациентом. Он расслабленно улыбался и смотрел в потолок, положив руки в карманы брюк. — Я тоже так рот разинул, когда впервые тут оказался. — Я только покосилась на него. Абсолютно бессмысленно что-то говорить по поводу его манеры разговора. Парень перевел взгляд на меня и снова легонько подтолкнул в спину. — Пойдем, тебя ждут. — Он обогнул меня и направился к приоткрытой двери, которая находилась как раз между двух лестниц. Я нехотя пошла за ним. Из помещения доносится множественный мужской смех и громкие разговоры, но когда я ступила за порог — всё стихло. На меня разом уставились семь разнокалиберных мужиков в почти одинаковых черных кожанках. Ну, за исключением троих. Че за банда в латексе? От своих мыслишек о БДСМ наклонностях этой шайки я чуть было не впала в смеховую истерику, но не хотелось в первую же минуту схлопотать пулю в голову. Не думаю, конечно, что до того дойдет, но вот я бы с радостью кого-нибудь пристрелила. Пялятся так, словно я им по полмиллиона должна каждому. В центре огромной кухни-столовой в тех же белых тонах расположился огромный стол с каменной столешницей, на котором было навалена куча разной фигни: от пустых тарелок, и трехлитровых банок — до гранат. Да, да, гранат. А еще я заметила пачечку пластида. Конечно, надеяться, что эти ребятки тут кимчи солят, не стоило, но не настолько же? В общем, ИнСон, относись ко всему философски. За тем же столом с одной стороны приткнулся самый безобидный на вид черноволосый парнишка в очках для ювелиров — он перебирал какие-то подозрительно блестящие прозрачные камушки прямо на куске газеты. Его чернющие брови так живописно взлетели на лоб, когда я вошла, что стало на секунду смешно. Рядом с ним стоит другой всклокоченный тип в резиновых перчатках до локтей, его волосы безумного оттенка зелёнки забраны наверх желтыми защитными очками, и он не отрываясь следит за работой товарища. Вот эти двое были не в коже — если не считать черных плотных мясницких фартуков. С другой стороны стола, напротив ребят в фартуках, расположился пассажир, который просканировал меня сегодня в машине. И он снова смотрел своими хитрыми глазами, будто я интересный образец какого-то уродства, чуть поджав губы. Волосы его оказались белыми, а под кожанкой красовалась цветастая рубашка в абстрактный узор. О, и сапоги со шпорами. С ума сойти. Водитель нашелся у барной стойки, где наливал себе явно не чай. Смотреть на него было вообще неловко, потому что эти огромные глаза под густыми бровями пронизывали не хуже хитрого взгляда пассажира. При том, на лицо он был довольно милым и выглядел, пожалуй, моложе всех остальных. Рядом с хитрым блондином — парень с очень симпатичным личиком, его раскосые глаза и круглые щеки даже придают ему немного какого-то девичьего шарма, но это впечатление скрашивает огромная пушка, которую он небрежно крутит в руке. Кроме того, он весь увешан цепями и кольцами, а так же щеголяет массивным кастетом, и рыжеватые волосы его торчат во все стороны как от удара током. Чуть поодаль, у окна обосновался еще один экспонат, который тоже одет в мясницкий фартук, но под ним обретается идеальная белая рубашка, атласный жилет и галстук-бабочка, рукава на плечах прихвачены ремешками. Черные волосы гладко забраны на косой пробор. Словно из двадцатых сбежал, прямо с Уолл-Стрит. И он единственный из всех улыбается. Но впечатление портят две вещи: его улыбка смотрится немного безумной из-за приподнятых уголков губ и пристального взгляда, а еще с его длинных резиновых перчаток на белый пол уже успело накапать что-то красное. И я очень хочу думать, что он на самом деле просто резал свёклу… А еще среди всех них я увидела, наконец, знакомое лицо. Именно этот парень вручил мне тогда визитку, ему я звонила с телефона пациента, и сейчас он буквально притягивал к себе взгляд яркой бордовой шевелюрой. Ничего себе у бандитов нынче мода. И, конечно, он тоже в черной кожаной куртке. Видимо переглядки длились непозволительно долго, потому что за моей спиной зашевелился пациент. Он вновь подтолкнул меня, чтобы я шла вперед к столу, и к моему великому облегчению разбавил тишину своей болтовней. — Эй, парни, это — Чон ИнСон, которая спасла мою шкуру, а теперь я хочу помочь ей спасти её шкуру. — Охрененно. Да вы джентльмен, сударь. Первым отвис Сухо, который благодушно улыбнулся. Если бы не гранаты, взрывчатка и грубая кожа, я б подумала, что он воспитатель в детском садике. — Добро пожаловать, Чон ИнСон. Чувствуй себя здесь как дома. Мы благодарны тебе за помощь нашему брату Чанёлю и теперь хотим позаботиться о тебе. Не переживай, никаких неудобств тебе это не причинит. Мы быстро разберемся с проблемой. Меня можешь называть Сухо. — О, а вот это был культурный перевод с языка пациента. Я благодарно улыбнулась и поклонилась в ответ на любезность. Но тут раздался чей-то ехидный голос: — О да, малышка, я могу позаботиться о тебе как следует. Только скажи. — Я подняла голову, и наткнулась на пристальный взгляд пассажира. Этот наглец разве что не раздел меня глазами. Даже неловко стало. Настолько, что я не нашла, что ответить. Зато у Чанёля, который всё ещё стоял чуть позади меня, таких проблем не было. — Эй Бэк, держи своего дружка в штанах. Она — моя гостья. — Наглый блондин громко и как-то ехидно рассмеялся. — Ну так никто не мешает ей побыть и моей гостьей тоже. — Он ещё и подмигнул мне. Обалдеть. Озабоченный! Сухо закатил глаза и строго сказал. — Прекрати смущать девушку, Бэкхён. Лучше бы предложил ей выпить чая. Ты не голодна? — Это он уже мне. Да он святой что ли? Я уже было хотела ответить ему, но забыла о том, что есть пациент. Который взял привычку говорить с людьми и решать за меня. — Конечно, она голодна. Последний раз перед кладбищем ела. Давай-ка, садись вот сюда. — Он почти протащил меня через кухню и впихнул на последний свободный стул как раз рядом с парочкой в фартуках. Двое как по команде уставились на меня. Темноволосый спустил свои ювелирные очки на нос и вновь поиграл бровями, отодвигая газетку с камешками в противоположную от меня сторону. Парнишка с зелеными волосами закусил полную губу, рассматривая меня с ног до головы. Я же села на высокий барный стул как на насест и сжала в объятиях свою сумку, как будто она может спасти меня от всей этой ситуации. Наконец, темноволосый перестал сканировать меня и, вновь надев очки, отвернулся к камешкам. Уже совершая свои непонятные манипуляции, он тихо проговорил: — Меня зовут Сэхун, это — Кай. — Короткий кивок головой в сторону зеленоволосого. — Рады знакомству. — Ага, с таким-то выражением лица… Пока я сидела и наблюдала за работой нового знакомого, боясь перевести взгляд на сидящего напротив пассажира-извращенца, мне намутили еду. В считанные минуты передо мной приземлилась тарелка обалденно пахнущей лапши с говядиной в остром соусе. Я вскинула взгляд на человека, который это великолепие мне принес, и чуть не упала со стула, упустив из рук сумку. Вот она как раз шлепнулась достаточно громко. Хорошо, ничего бьющегося там нет. Надо мной стоял водитель, и его лицо было настолько неподходящим к амплуа официанта или повара, что грешным делом подумалось, как бы он не подсыпал мне туда яду. — Кушай, приятного аппетита. Меня зовут Кенсу. — И он улыбнулся. Улыбнулся. Это привело меня в ещё больший шок, чем его простое присутствие рядом. Знаете, как это бывает? Ты входишь в старый мрачный дом и вздрагиваешь от каждого шороха, пугаясь захламленности и загадочных шумов, а потом открываешь окна. И солнечный свет превращает угрюмый склеп в прекрасный замок. Вот так же его улыбка — до неузнаваемости преобразила обычно мрачное лицо. Я так и застыла с открытым ртом, пока поблизости снова не засмеялся пациент. — Прямо день впечатлений, не правда ли? Я тоже так рот разинул, когда впервые увидел улыбку Дио. А он очень редко улыбается. — Парень протянул мне палочки, и я приняла их, смущенно опустив взгляд в тарелку. — А ты как всегда самый остроумный. Не порть ей аппетит. — Голос у этого Кенсу тоже оказался неожиданно низким, от чего внутри что-то дрогнуло. Я принялась есть, стараясь не развивать мысли. Тем более, не стоит расслабляться и забывать про извращенца. Этот тип всё еще сверлит меня бесстыжим взглядом, я даже сейчас это чувствую. Лапшичка кончилась быстро, но она оказалась так вкусна, что я даже прикрыла глаза, смакуя кусочки пряного мяса, изредка облизывая губы, захватывая пучки лапши и отправляя в рот. Боже, это просто пища богов. Ммм… — Кхм. — Чуть не подавилась! Что за люди? И пищей насладиться не дадут, не говоря уж, что из дома родного вывезли. Открываю глаза и недовольно осматриваюсь. И чего все снова пялятся? — Вкусно? — Это Дио, который тоже, почему-то, пялится. Я активно закивала, показывая класс обеими руками, даже не отложив палочки. — Очень, очень вкусно! Ничего вкуснее не ела. — Мне показалось или на его щеках появился румянец? Продолжу есть. Ммм… Лапшичка… Покушав, я поднялась со стула и взяла в руки тарелку, чтобы помыть её самой, но мне не позволили это сделать. Откуда ни возьмись снова возник серьезный Дио и забрал у меня посуду, никак не отреагировав на мое тихое «Спасибо». Ах, не удивлюсь, если приготовил это именно он. Какие-то плюсы в разборках с бандитами определенно есть. За то время пока я доедала, к моему облегчению, все прекратили пялиться на меня. Вон, даже извращенец Бэкхён воодушевленно чистит пистолеты. Однако я совсем забыла о ещё одном фигуранте истории, который успел подобраться ко мне со спины. — Мисс Чон, если вы готовы — я провожу вас в вашу комнату. — Чуть не заорала от ужаса, когда услышала этот мягкий голос прямо у себя над ухом. Еще хуже, что это оказался тот самый прилизанный тип. Хорошо еще, что перчатки, испачканные в подозрительной красной жидкости, он успел ликвидировать. Идти с ним мне жутковато, но дрейфить нельзя и пришлось покорно кивнуть. Вновь прижав к груди сумку, я выпрямила спину и отправилась на выход, подавив в себе желание оглянуться.

***

Когда за Чондэ и ИнСон закрылась дверь, в помещении словно взорвалась бомба замедленного действия. Сэх и Кай как по команде начали обсуждать свои странные штучки, Дио загромыхал дверцами кухонных шкафчиков, Бэк и Минсок заговорили о новых пушках, а Сухо зашуршал бумажками из клуба. Я устало прикрыл глаза, опускаясь на барный стул, где минуту назад сидела девушка. Единственная девушка в этом огромном доме, набитом мужиками всех мастей. Резко смотрю на Бэкхёна. О, прочухал. Тоже пялится на меня своей хитрой рожей. Только качаю головой с самым серьезным выражением лица, на которое способен. Усмехается. С этого самца станется подкатить свои яйца куда не просят. Только Сон трогать нельзя. Я у нее в долгу и должен теперь защитить её от всех и от всего.