***
— Давай я схожу за огурчиками? — Кенсу кивает с мягкой улыбкой и мне хочется подпрыгнуть, как маленькой радостной девочке. Я всегда забываю, где и с кем нахожусь, когда он позволяет помочь себе на кухне. Даже назвала бы его мамочкой — такое чувство тепла и спокойствия я больше нигде и ни с кем не испытывала. Иду за огурцами в кладовую, в соседнее с кухней помещение, пока парень продолжает творить что-то потрясающе пахнущее. Роюсь на полках и замечаю огурчики на самом верху. Нужно выйти за табуретом или лесенкой, и только я собираюсь это сделать, как улавливаю на кухне совсем не то, что готова была услышать или узнать. — Мне не нравится, как ты смотришь на неё! — Этот голос определённо мне знаком, но я никогда не думала, что услышу в нем такие истеричные интонации. Я затаилась за приоткрытой дверью кладовой, потому что выходить сейчас обратно показалось мне, во-первых, опасным. А ещё откровенно не хотелось мешать. И ведь Кенсу знает, что я здесь… Он скажет собеседнику обо мне, если мое присутствие недопустимо. Короче, я притихла как мышь под веником и тщательно прислушивалась к разговору на кухне. — Ты преувеличиваешь. — Раздался треск, будто кто-то ударил рукой по столешнице. — Я не слепой! — Далее все стихло, и я могла различить лишь слабые шорохи, а потом Кенсу начал разговаривать таким тихим и вкрадчивым голосом, от которого у меня по спине поползли странные мурашки. Таким голосом с друзьями не говорят. — Послушай меня. Во-первых: я не смотрю в её сторону так, как ты предполагаешь. Но даже если так, то — что с того? Пожалуйста, приди в себя. И определись уже, чего ты хочешь. От меня и от себя. — В ответ послышался раздраженный вскрик: — Ай-щ! Кенсу! Ты… — Что я? Что? — Звуки стихли и, выждав около минуты, я аккуратно приоткрыла дверь и сделала шаг в кухню. На плите выкипает вода, но Кенсу совсем не до этого. Он занят. Страшно занят тем, что крепко прижимает своим телом с кухонной столешнице вяло трепыхающегося друга. Хотя, я бы не сказала, что они друзья. Теперь нет. Друзья не подаются друг другу навстречу так жадно, пусть руки одного из них почти заломаны в неудобном объятии. Когда сквозь звуки глубокого и влажного поцелуя раздается первый тихий стон с подчиняющейся стороны, чувствую, как мои уши начинают гореть от смущения. И когда я, еле дыша, прохожу мимо них на цыпочках, никто даже не замечает моего бегства из кухни.***
Поздним вечером приехал Чондэ с целой кучей сумок и свалил их на диван в столовой, широким жестом указывая на всё это дело сидящим за столом девушкам. ЛиЁн прекратила набивать рот рыбными пирожками и смешно выпучила глаза, глядя на мужчину. Он улыбнулся своей странной улыбкой, которая неизменно вызывала дрожь у ИнСон, но вполне нравилась ЛиЁн. — Это вещи по вашему запросу. — Ли подскочила на месте, отряхивая руки от крошек, и направилась в сторону дивана. Девушке хватило сил, чтобы сгрести все сумки разом, и она отправилась на выход. Сон торопливо собрала пустые тарелки за собой и ушедшей девушкой, раскланялась со всеми и выкрикивая на ходу «Спасибо!» ринулась следом. Чондэ рассмеялся им вслед, а Кенсу только пожал плечами. — Как-то уютнее с ними, правда? — Дио улыбнулся. Присутствие девушек принесло в сугубо мужскую обитель какую-то непосредственность, покой и тепло. — Правда. — Кенсу продолжил помешивать кофе в турке, которая вдруг вздрогнула вместе с остальной посудой на полках и вазой для цветов. Мужчина ошарашено оглянулся на Чондэ, а тот подскочил, глядя в сторону выхода из столовой. — Что это? — Из коридора раздался громкий крик Чонина, перемежающийся матами. Парни кинулись на звук, успешно забывая про готовку. Уже на подходах к выходу Кенсу почувствовал специфический запах горелой пластмассы и в груди всё сжалось. Интерьер прежде белоснежной прихожей оказался разбавлен неприятными черными пятнами, всюду стоял запах гари. Ругающийся на чем свет стоит Чонин тушил тканевую обивку на стенах, а сидящий на коленях у основания лестницы Сэхун странно поскуливал, держа что-то руками. У Дио пересохло в горле, когда он понял, что на коленях у друга вовсе не какая-то вещь, а голова с растрепанными светлыми волосами, покрытыми слоем копоти. Из-под пальцев Сэ уже начинала сочиться вязкая красная густота. В считанные секунды на балюстраде появились другие парни. Сухо что-то кричал Чанёлю, который с квадратными глазами кинулся к верхней площадке лестницы, но ничего было не разглядеть в дыму от потушенной Каем обивки. Дио увидел словно в замедленной съемке, как Чондэ отвешивает пощёчину Сэхуну и тот подрывается, поднимая свою драгоценную ношу на руки и бежит к двери в гараж. Следом мчится Чанёль, перепрыгивая через три ступеньки, также неся на руках хрупкое девичье тело в покрытой сажей и кровью одежде. Чондэ несется за ними, по пути толкая зависшего Кенсу в плечо. Парень хватает со столика свои ключи от машины и бежит. Счет пошел на минуты.***
— Я хочу знать, кто это сделал, Чондэ. И зачем. Ситуация не рядовая: некто осмелился поступить так дерзко и рисково, направив в мой дом взрывчатку да ещё и с моим ближайшим поверенным. Как ты вообще упустил это? — Последняя фраза, брошенная холодным жестким тоном, заставила мужчину вздрогнуть. Лидер в бешенстве. И Чондэ полностью отдавал себе отчет почему. Он расслабился. Все они расслабились. И сейчас, сидя в кабинете Сухо, понимали, что это непростительно. С ними не было только Сэхуна, который остался в клинике ждать новостей о состоянии девушек. Зато здесь был Чанёль, которого практически насильно удерживали в кресле с порцией крепкого алкоголя в бокале. Но толку от этого было немного, судя по тому, что хрусталь уже готов был треснуть от силы сжимающихся в ярости пальцев парня. Сухо грубо заставил своего заместителя заткнуться и ждать, когда выяснится происхождение взрывчатки, а потом уже бежать и сворачивать шеи. Расследованием занялись люди Чондэ, и кое-какой результат уже был: парни нашли магазин одежды, в котором был совершен подлог. И сейчас велись поиски продавца-консультанта, который это сделал. Естественно, парень как сквозь землю провалился. — Дэшань? — С мнимым спокойствием протянул Минсок. Сухо кинул на него мрачный взгляд и промолчал.***
Я всё еще не мог понять, кого благодарить за это невероятное везение. Моя Сон осталась жива только чудом. Она успела сделать эти два лишних шага вверх по лестнице, и в результате заработала лишь сотрясение и пару неглубоких царапин. Правда, останется заметный шрам на виске, но это маленькая плата за жизнь. ИнСон спала под капельницей, медленно и верно восстанавливаясь, а я всё ещё не мог прогнать странную дрожь в теле, которая совсем не делала мне чести как бывалому парню. Я чувствую себя скорее перепуганным насмерть мальчишкой, при условии, что часть меня просто горит от ярости. Дверь за спиной тихо отворилась, пропуская кого-то и я обернулся, готовый приветствовать врача, но чуть не подавился на полуслове. Какого хрена они тут забыли? Я вскочил на ноги, уже готовый вытащить пистолет, но поднятые вверх руки посетителя и, прямо-таки, доброжелательная улыбка, заставили меня взять себя в руки и сделать вид, что это был просто рефлекс. Несмотря на всю свою злость, я не мог подвести Сухо. Они с приторным выражением сочувствия на лицах подошли к постели ИнСон, и женщина опустила в вазу букет белых орхидей. При этом она скользнула по лицу девушки таким взглядом, что маска примерной волнующейся родственницы только чудом удержалась на её лице. Я только чудом не фыркнул. Кажется, Змее не по нраву, что сестренка осталась в живых. Лау с привычной улыбочкой поправил одеяло и неожиданно положил руку мне на плечо. Сам не понял, как удалось не вздрогнуть. — Не переживай, Чанёль, всё уже позади. Она выкарабкается. — Опускаю голову, вспомнив вдруг, как ИнСон разыграла перед родственниками тот спектакль с нашей безудержной любовью с первого взгляда. И теперь представления Лау не так уж далеки от правды, потому что при всем желании я не скажу, что равнодушен к этой девушке. — Мы приехали, как только узнали. Как подобное могло произойти? Сухо уже выяснил, кто это сделал? — Как много вопросов и как мало ответов. Я поднял взгляд на Лау, стараясь хоть что-то понять по его выражению лица, но не преуспел. В таких делах спец — Чондэ. Но даже ему не удалось заподозрить, что милый мальчик-консультант подкладывает ему в пакет с одеждой взрывчатку. Мой взгляд проскользнул дальше и остановился на каменном лице сестрицы Сон. Чон Арын как и в прошлую встречу отличалась безукоризненным внешним видом и теперь на её лице нельзя было прочесть ни единой эмоции. Возможно непонятная злость при взгляде на сестру словно почудилась мне. Тем временем Лау кивнул каким-то своим мыслям и развернулся к выходу. — Пусть Сухо сообщит, как девочка придёт в себя. Мы с женой волнуемся. А теперь нам нужно идти. Всего доброго, Чанёль. — Они скрылись за дверью, а я сразу же потянулся за телефоном, чтобы набрать короткое сообщение лидеру.***
Дело к разгадке не приближалось. Сухо отложил отчет от людей Чондэ, с трудом переборов желание швырнуть его через всю комнату. След взрывчатки обрывался во владениях Дэшань, но вел он туда так очевидно и прямо, что не оставляло ощущение какой-то подлянки. Еще две недели назад он был почти уверен, что дела против него крутят Ву и Ён, но это мнение изменилось. Сухо не был бы преуспевающим боссом мафии, если бы не чувствовал подставу за версту. И здесь тоже явно закручивалось кое-что. Кто-то странными методами настраивает их против могущественных Дэшань, равных которым практически не найти, и делает это достаточно нагло. Кроме того, стравливают и более мелкие группировки между собой. Никому и в голову не придет, что Дэшань стали бы хитро играть против тех, кто гораздо слабее. Им это просто ни к чему. Сухо не понаслышке знает, как они делают дела и уверен, что они не стали бы плести неуклюжие интриги в тихую — у них вполне хватит мощи разнести всех волне красиво и практически напрямую. Некто сеет переполох во всех кругах мафии, оставляя слишком топорные и очевидные следы, которые ведут к Дэшань. Словно этот неизвестный желает, чтобы разразился бунт. Или хочет перессорить и потопить все группировки, пользуясь силами этой самой мафии.