господин сяо вы ознакомились с расписанием?
Это лучшее, что приходит в его голову, потому что, по сути, у него еще не было других поручений, по поводу которых можно написать. Чжань не открывает сообщение минут пять. Ибо от нетерпения едва не скулит, вертясь с боку на бок. Плюшка смотрит с осуждением, затем спрыгивает с кровати и сцепляется в драке с Коржиком. Следующие пару минут Ван Ибо тратит на то, чтобы разнять этих двоих. И когда он снова опускается на кровать, подхватывая мобильник, сообщение оказывается прочитанным, а на экране мигают три точки, обещающие скорый ответ. Внутри все замирает. Сяо Чжань печатает. Чёрт, Ибо, наверное, пора в психушку, раз он испытывает такое сильное счастье всего лишь от того, что где-то там, в ночи, любовь всей его жизни просто касается пальцами сенсорного экрана своего смартфона. Ознакомился. Меня всё устраивает. Внес пару коррективов, скинул тебе на почту. Посмотришь завтра. Ибо жадно впивается взглядом в сообщения, смакуя каждую буковку и тупо улыбаясь чисто рабочему сообщению. Точно чокнулся. Подозрение в последнем укрепляется и превращается в диагноз, когда Ван Ибо, не думая, отсылает следующее:почему господин сяо не спит?
Что он написал, до него доходит слишком поздно. Сообщение открывается моментально, однако многообещающих подмигиваний трёх точек не наблюдается. — Блять, что я наделал? — шепчет Ибо, впервые в жизни пытаясь найти в корпоративном мессенджере возможность удалить сообщение (и пусть Чжань уже увидел его). Но такой функции нет, поэтому все, что остается отправителю — сгорать в праведном огне стыда. Сяо Чжань не отвечает. Что ж, возможно, это оптимальное развитие событий. Если он просто проигнорирует это сообщение, будет даже лучше. Потому что Ибо даже не представляет, что может ответить на это Чжань в рабочем чате. В обычном он бы спокойно мог послать Ибо куда подальше, а здесь… Здесь он может только если сделать строгое замечание на тему того, что это не его ума дело. Поэтому пусть лучше молчит. Но сердце все равно предательски ёкает, когда три точки моргают всего на один короткий миг, а затем превращаются в сообщение. А почему не спит секретарь Ван? Ибо расплывается в улыбке и шпарит правду, потому что с Чжанем теперь только так. Больше никакого вранья и недомолвок. Хватило.нервничаю перед завтрашней встречей
Ибо гордится тем, как он сумел подобрать слова, потому что для третьих лиц, которые могут читать их переписку, речь идет о, вероятно, каком-то рабочем мероприятии. Неожиданно. Но я тоже, но, думаю, что все пройдет хорошо Выспись.хорошо. спокойной ночи господин сяо
Ответа на это уже не приходит ни сразу, ни спустя полчаса, но Ибо все равно, потому что эйфория захлестывает. Сердце снова бьется так легко, как билось когда-то. Чжань тоже переживает, но знает, что все будет хорошо. И Ибо смеется просто от того, как падает с души невыносимый груз. Ведь все и правда еще не закончилось. Он искренне сомневается, что сможет сегодня уснуть, однако его организм, не получивший и за вчерашнюю ночь достаточно сил, все же проваливается в сон. И этот сон совсем не такой, какие видел Ибо последние три года. В нем так светло, спокойно. В нем чужая улыбка, в нем робкие прикосновения невзначай. В нем не просто солнечно. В нем тепло. Просыпаться после него легко. Ибо открывает глаза следующим утром абсолютно выспавшимся. Наверное, для души, изодравшей саму себя в клочья, сегодняшняя ночь стала долгожданным и таким необходимым отдыхом. За окном светит солнце. Телефон лежит бессмысленным грузом на кровати рядом, полностью разряженный. Ибо понятия не имеет, сколько времени, но оба кота все еще спят, значит точно меньше восьми. Парень ставит мобильник на зарядку, убеждается, что на часах лишь четверть восьмого, и направляется в душ. К работе он оказывается готов значительно раньше, чем обычно. И вроде бы можно провести это «лишнее» время, залипая на видео, ленту или что-то еще столь же бессмысленное, но вместо этого Ибо седлает своего металлического коня и летит, едва касаясь колёсами земли, лавируя между машинами в начинающихся пробках, игнорируя возмущенные сигналы водителей и испуганные вскрики девушек и детей, мимо которых он проносится, не думая сбавлять скорость. Он улыбается, упивается этим ощущением, но приезжает на место слишком рано, а потому дает пару кругов вокруг здания БигПич просто потому, что хочет. Сегодня он первый. Еще пока что пусто даже в соседних отделах. Ибо идет по длинному коридору неторопливо, садится за свое место, сразу залезая в рабочую почту, где, как и обещал Сяо Чжань, висит откорректированное расписание. И изменение здесь всего одно: на сегодняшний день на семь вечера. И Ибо не знает, сколько времени он сидит, улыбаясь этому маленькому факту, но офис постепенно наполняется людьми. С ним вроде бы даже кто-то здоровается, вроде бы это даже Моника, вроде бы она даже что-то спрашивает, но Ван Ибо игнорирует ее, и женщина быстро переключается на Тони, который сегодня не успел позавтракать. Она что-то настойчиво втолковывает ему насчет здоровья желудка, когда в дверях появляются Майкл, Дарсия и Тай вместе, о чем-то громко разговаривая. — Я вообще не понимаю, с чего ты взял, что он гей, — Томас вешает сумку на спинку стула, включая свой компьютер острым носком туфли. — Врожденный скилл, — смеется Майк, обходя девушку, чтобы пробраться к своему месту. — Я на натуралов не западаю. — О ком речь? — Ибо обычно не вмешивается в подобные обсуждения, но сейчас его интуиция говорит о том, что речь идет не о каком-то незнакомом человеке или о коллеге из соседнего отдела. У Ибо вполне себе конкретное ощущение, что он знает, кого обсуждает эта троица. — О мистере Сяо Чжане, конечно, — вместо Майка отвечает Тайлер. — Майкл считает, что он по мальчикам. — Я не считаю, я знаю, — поправляет Беннетт, поворачиваясь к Ибо. — Что ты думаешь? Ты же тоже это заметил… — Держись от него подальше, — холодно роняет Ибо, чувствуя, как внутри закипает иррациональным собственничеством. Сяо Чжань ему не принадлежит, но он его. — Вот еще, — хмыкает Майк. — Я его первый забил. — У вас еще и очередь? — хихикает Дарсия, по привычке прикусывая кончик ручки и переводя взгляд с одного парня на другого. — Или может подеретесь? — скептично предлагает Росс. — Развели детский сад. — Какой детский сад? — вскидывает брови Беннетт. — Всё по-взрослому. Ну что, Ибо, проверим, кто первый затащит его в койку? — Иди к чёрту, Майк, — Ибо держит себя в руках из последних сил, но вибрирующий из-за напряжения голос все равно выдает его с потрохами. Хочется хорошенько заехать этому парню по лицу. Наверное, дело здесь не только в ревности, но и в том, что Ван Ибо сейчас неизбежно видит в Беннетте свое отражение трехлетней давности: самоуверенный, нагловатый, знающий, каким обворожительным он может быть, если постарается. — Ибо, спокойно, — предупреждает Тони, глядя на парня чуть прищурившись. Он впервые видит обычно холодного и безразличного ко всему Ван Ибо действительно злым. — Ты просто знаешь, что нихрена у тебя не выйдет, — со смешком заявляет Майкл. — Боишься облажаться. — Ты даже не представляешь, как я этого боюсь, — рычит Ибо, понимая, что ведет себя глупо, но внутри жжется ненавистью к самому себе в прошлом, а еще желанием защитить Чжаня от всего, что в его силах предотвратить. — Успокойтесь, — просит Тайлер, тяжело вздыхая. — Вы делите шкуру неубитого медведя. Даже если он гей, с чего вы взяли, что кто-то из вас сможет его заинтересовать? — Вот именно, — поддерживает юриста Дарсия. — С его деньгами и внешностью ему достаточно поманить пальцем, и под ним будет кто угодно любого пола, гендера, расы… Девушка не успевает договорить, потому что каждый присутствующий слышит в коридоре быстрые шаги двух пар ног. И принадлежать они могут только Сяо Чжаню и Сьюзан, которая повсюду следует за ним, словно безмолвная тень. — Доброе утро, — громко здоровается Чжань, окидывая присутствующих быстрым взглядом. — Энтони, твой отчет готов? — Почти, — отзывается Фостер, лихорадочно печатая что-то, будто это не он только что принимал активнейшее участие в обсуждении ориентации их нового босса. — Жду не позже, чем через пятнадцать минут, — Чжань быстрым шагом проходит к двери в свой кабинет, останавливаясь в шаге от нее. — Ибо, принеси мне кофе минут через десять. Ибо не успевает ответить согласием, потому что Сяо Чжань скрывается за дверью своего кабинета. Сью остается снаружи, опускается на диванчик неподалеку от кулера. Она знакома со всеми присутствующими, но не торопится начинать с кем-то из них беседу. — Отчет ему вынь и положь, — бурчит Энтони, быстро-быстро кликая мышкой. — Ты должен был это вчера сделать, — напоминает Ибо, направляясь на выход из рекреации в сторону офисной кухни. Он не слышит того, что говорит в ответ Фостер, как и не видит того, как Моника закатывает глаза. На кухне оказывается пусто. Это радует, потому что никто не сможет помешать Ибо приготовить именно тот кофе, который всегда любил Сяо Чжань. Он очень хорошо помнит те мгновения, когда тот сидел на его столе с огромной чашкой горячего терпкого напитка в какой-нибудь оверсайз майке, куда поместился бы, наверное, и Ибо. Руки легко вспоминают, казалось бы, забытые манипуляции. Чжань не любит, когда много молока. Ему не нравится, когда напиток обжигает язык, но он все же должен быть достаточно горячим, чтобы согревать его красивые прохладные пальцы, и никакого сахара. Ибо невольно успокаивается, когда готовит этот кофе. Он забывает о словах Майка, забывает о собственном гневе и ревности, вспоминая вдруг о том, как тепло было ему сегодня в его собственном сне. Когда Ибо возвращается, Майкл разговаривает по телефону с родителями, которые планировали прилететь в Атланту сегодня. Дарсия тоже на телефоне, но этот звонок явно по работе, учитывая, как внимательно она слушает, делая какие-то пометки на листочке-стикере. Тайлер почему-то сидит на диванчике рядом со Сьюзан, что-то активно обсуждая с ней. Ибо на миг замирает на входе, удивленно глядя на этих двоих. Из оцепенения его выводит Моника, которая появляется откуда ни возьмись рядом: — Я тоже удивилась, — Росс кивает на Эванса и его собеседницу. — Они смотрели друг на друга минуты две, а потом Тай просто подошел к ней, и они начали разговаривать так, будто знают друг друга уже вечность. — Соулмейты? — приподнимает бровь Ибо. — Какая-то магия, — пожимает плечами женщина, обходя Ибо и направляясь к одному из стеллажей с папками. — Наверное, — не может не согласиться парень. И лишь подойдя достаточно близко, Ван Ибо понимает, что дело вовсе не в родстве душ, подаренном небесами. — … я еще до патча говорил, что мага надо собирать через искусность, — распаляется Тайлер, на что Ибо лишь усмехается. Общие интересы — ничем не хуже красной нити. А после он толкает дверь в кабинет своего босса, с которым у них интересы, возможно, разные, но вот будущее должно быть одно на двоих. И никак иначе. — Господин Сяо, ваш кофе, — Ибо подходит к столу Чжаня, который явно очень увлечен документами перед собой. Кажется, он даже не замечает, что в кабинете он больше не один. На красивом лице озадаченность, а между бровей — морщинка. Ему явно не нравится то, что он видит, хотя чего конкретно это может касаться, Ибо теряется в догадках. — А? — Сяо Чжань, кажется, приходит в себя только тогда, когда перед ним опускают картонный стаканчик. — А, кофе. Он кивает понимающе, протягивая руку за ним, принимая свой напиток, лишь слегка задевая кончиками пальцев ладонь своего подчиненного. Холодные, как всегда утром. Инстинкт согреть, накрыть, обнять. — Спасибо, — благодарит Сяо Чжань, поднимая взгляд на подчиненного. — Ибо, на следующую пятницу нужно впихнуть визит на благотворительный вечер. Нам нужны инвесторы из Италии и Испании. Будет удобно, если средства на производство будут течь не только из Штатов. — Договорюсь, — кивает Ибо. — А о каком производстве идет речь? — О том, которое мы, скорее всего, развернем в Европе, — спокойно говорит Чжань, мягко усмехаясь, когда челюсть его секретаря отвисает. — Сейчас Фостер предоставит мне отчет, чтобы я видел окончательные цифры, но даже без него я понимаю, что если нам нужен европейский рынок, который будет приносить прибыль, нам нужно производство там, чтобы не тратить деньги на перевозку огромного объема продукции. — Нихрена себе, — выдыхает Ибо, ошарашенно моргая глазами. — Не выражайся, — фыркает Чжань, крутя в пальцах стаканчик. — Ты на работе. — Простите, — совершенно не раскаивается Ван Ибо. — Это значит, мы переезжаем в Европу? Всем отделом? — Еще рано говорить наверняка, но к совещанию, думаю, всё станет более чем ясно. Пока ничего не решено, не говори об этом в отделе. Я объясняю тебе, чтобы ты понимал, почему нам так важно получить спонсорство за границей, — Сяо Чжань машинально отхлёбывает кофе и замирает, опуская взгляд на стаканчик, а затем снова поднимая его на Ибо. И тот видит в чужих огромных глазах растерянность, а еще проблеск чего-то откуда-то из прошлого. — Я не успел спросить, какой кофе… — Ибо почему-то чувствует необходимость оправдаться, будто он сделал что-то неправильное. — Вкусно, — качает головой Чжань, не давая возможности своему секретарю договорить. — Иди работай. Поторопи Фостера. Его время вышло. Ибо кивает, разворачивается к выходу и лишь у самой двери оборачивается на Сяо Чжаня, который не смотрит в его сторону. Вместо этого его внимание приковано к напитку в его руках. Ван Ибо понятия не имеет, о чем он думает, но то, что он помнит вкус этого кофе — это точно. — Тони, босс ждет твой отчет, — произносит Ибо, всё еще пребывая глубоко в своих мыслях. — Ускоряйся. — Да, сейчас, — отмахивается Энтони. — Почти всё. И это правда, потому что ему требуется не больше пяти минут, чтобы, наконец, нажав на кнопку «отправить», расслабленно откинуться на спинку стула. Ибо не знает, что конкретно в тех отчетах, о каких цифрах говорил Чжань, но он доверяет «предчувствию» Сяо Чжаня, а значит, скорее всего, их ждет путешествие за океан. «Будь осторожен» — приходит с номера Джейкоба в начале седьмого, когда Ибо стоит перед зеркалом в своей студии. — Как будто это как-то поможет, — усмехается тот, сжимая телефон в руке, пожалуй, слишком сильно. Он чересчур нервничает, когда натягивает на себя чёрные джинсы и заправляет в них бордовую рубашку, действительно не зная, стоит ли чуть подкрасить глаза. Почему-то именно сегодня такие мелочи кажутся ужасно важными. Хотя, если Сяо Чжань решил дать ему шанс высказаться, то он сделает это вне зависимости от того, как Ибо будет выглядеть. Но последнему хочется выглядеть как лучшая версия его самого, а потому он все же лезет в шкаф, где лежит косметика, которой он пользовался в последний раз еще когда встречался с Сяо Чжанем. Кажется, тогда тоже был поход в какой-то ресторан. А потом поцелуи вплоть до утра, распаляющие и такие сладкие, заставляющие желать большего. Неплохо было бы, повторись эта история. Ибо в тайне надеется, что из-за просроченных теней у него не вытекут глаза. Но об этом он надолго не задумывается. Его мечты снова летят вперед здравого смысла. Да и кому нужен этот самый здравый смысл, когда есть сегодняшний вечер. И когда Ибо садится на свой мотоцикл, он чувствует себя так, будто он идет ва-банк прямо сейчас, будто ставит всё, что имеет, на это даже-не-свидание. Но в целом, что ему еще остается. Небо хмурится, а потому сумерки сгущаются быстрее, чем должны. Ибо едет сквозь синеватую мглу, следуя за желтоватым пятном от света фар. Он не торопится, но на место прибывает все равно раньше положенного времени. Сяо Чжаня еще нет, Ибо решает подождать его у входа, чтобы пройти внутрь вместе. Чжань не опаздывает, как и всегда. Чёрный мерседес останавливается перед рестораном, дверца заднего сидения открывается, оттуда вылезает Сяо Чжань, одетый довольно официально: в черный костюм, однако без галстука. Белая рубашка под пиджаком расстегнута на верхнюю пуговицу, и Ибо кажется, что можно было бы расстегнуть еще. Просто для того, чтобы дышалось легче. Хотя в таком случае есть вероятность того, что сам Ван Ибо начнет задыхаться. — Готов? — Чжань останавливается рядом, окидывая быстрым взглядом то, как одет его секретарь, и вроде бы даже открывает рот, чтобы что-то сказать, однако тут же закрывает. — Готов, — пожимает плечами Ибо. Это неправда. Он, конечно, готовился к этому разговору три года, но теперь, когда он в шаге от того, на что имел лишь призрачную надежду, ему вдруг становится страшно. — Хорошо, — немного натянуто улыбается Чжань, выдавая свое напряжение, оглядывается на Сьюзан, которая как раз подходит к ним двоим, как обычно останавливаясь за спиной своего босса. — Ты теперь всегда с охраной? — интересуется Ибо, чувствуя себя неуютно из-за присутствия кого-то третьего, но… Но с другой стороны, Ибо нечего скрывать, он о своем чувстве готов кричать во всеуслышание, по всем федеральным каналам, да со всех спутников мира, если представится такая возможность. — Нет, — качает головой Чжань, направляясь внутрь заведения. — В основном тогда, когда нужно подчеркнуть статус. — Статус? — переспрашивает Ван Ибо, хмурясь. Он правда не понимает, зачем Чжаню подчеркивать его статус перед ним. Ведь Ибо и без этого прекрасно знает, что они стоят на разных ступенях социальной лестницы. Нет, конечно, дистанция со студенческих времен немного уменьшилась, но между ними всё равно пропасть. Это очевидно. Ибо неприятно, но он искренне надеется, что у его возлюбленного есть причины так себя вести. — Угу, — откликается Сяо Чжань, занимая место за столом на шесть человек, кивая Ибо на стул по левую руку от себя. — Опаздывают… Этого следовало ожидать. — О чем ты? — не понимает Ван Ибо, отвлекаясь от своих размышлений о социальных статусах и дистанциях. — О том, что итальянцы, с которыми мы сегодня встречаемся, видимо, хотят набить себе цену, задерживаясь, — терпеливо объясняет Чжань. — Итальянцы? — переспрашивает Ибо совсем тупо, чувствуя, как все его внутренности стремительно ухают вниз, а к корню языка подступает такая знакомая тошнота. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Сяо Чжань приподнимает бровь, не понимая, почему на лице его подчиненного отражается ничем не прикрытый шок. — Ты же помнишь, с кем мы сегодня встречаемся? Ты же просмотрел тот документ, который я скинул тебе? Там перечень сортов персиков, которые растут в Италии и которые мы можем использовать в производстве. — К-конечно, — Ибо врет. Чжань прикусывает щёку изнутри, чуя в голосе своего переводчика фальшь. — О том, куда ты ехал вместо делового ужина, я спрошу у тебя позже, — Сяо Чжань говорит вроде бы спокойно, но та сталь, которую Ибо почуял в его голосе еще вчера, прямо сейчас обнажается острыми льдинками. — Вот документ… Чжань подзывает к себе Сью, сжимающую в руках сумку своего начальника, забирает ту из рук девушки, достает из нее планшет, быстро-быстро порхает пальцами по голубоватому экрану, прикусывая собственную губу. И, наверное, сейчас не время думать о том, что Сяо Чжань красив до невыносимого даже когда злится, но это именно то, о чем думает Ибо, даже отодвигая на второй план свой позор. — Читай и будь готов это им перевести, — Чжань передает ему планшет, Ибо бежит глазами по тексту и понимает, что он, кажется, в жопе, но далеко не в соблазнительном прямом смысле. Текст пестрит терминами, а еще названиями сортов, которые тоже каким-то образом надо переводить. И это не было бы проблемой, будь у него в запасе полчаса, чтобы прогуглить каждый из сортов с их международным названием на латыни, но… Но ни половины, ни даже четверти часа у него нет, потому что он слышит оклик «господин Сяо» с явным итальянским акцентом и мысленно прощается и со своей работой, и с Сяо Чжанем за одно. И по-хорошему, сейчас он наверное должен сгорать со стыда перед своим боссом, который не тупой и наверняка понял, по какой причине его переводчик так облажался, но на это тоже времени особенно нет. Единственное, что может спасти его сейчас — умение быстро ориентироваться в ситуации. Поэтому он бросает один честный панический взгляд на Сяо Чжаня, а затем натягивает на себя маску невозмутимости, переводя приветственное «Доброго вечера, господин Сяо Чжань. Надеюсь, вы ждали не слишком долго». Присутствующие обмениваются любезностями, и пока каждый выбирает, чем будет сегодня ужинать, Ибо улучает минутку, чтобы найти нужную информацию по документу. На это уходит некоторое время, поэтому, когда за заказом подходит официант, Чжань, мазнув взглядом по своему секретарю, поглощающему информацию в данный момент, заказывает за них обоих. Затем Ибо какое-то время вынужден переводить совершенно бессмысленную беседу, в которой участвуют наперебой все трое итальянцев и Чжань, о том, какие в Штатах хорошие стейки, и в каком ресторане стоит попробовать пасту, когда Сяо Чжань прилетит в Италию. Вообще, Ибо нравится, как ведет себя Сяо Чжань: с достоинством, но непринужденно. Он искренне смеется тогда, когда от него этого ждут, улыбается широко, когда слышит очередную пусть и не слишком забавную шутку… и очаровывает каждым своим движением, словом и взглядом. И, возможно, Ибо просто до невыносимого слаб в отношении всего, что касается Чжаня, потому что он тонет в нём целиком, не пытаясь сделать хоть что-то с этим. Он и не хочет делать, если честно. Ему нравится чувствовать себя так рядом с этим человеком. Ван Ибо даже на короткий период забывает о том, что разговор очень скоро неизбежно перейдет к деловым вопросам, где от него потребуется полная концентрация. Ведь их партнеры явно знают, о чем будут говорить, Сяо Чжань знает, о чем будет говорить. Ибо бы, конечно, тоже знал, если бы не облажался столь звонко. И как он вообще мог подумать, что это будет встреча тет-а-тет? Как ему вообще такое в голову пришло? Почему он не подумал о самом логичном объяснении сразу? Или тогда, когда написал Чжаню вчера ночью? Или хотя бы тогда, когда увидел их «свидание» включенным в рабочее расписание? Можно было догадаться, но он не хотел догадываться, хотел поверить в то, что в итоге все же оказалось лишь глупым бессмысленным желанием. И разговор, наконец, действительно заходит о персиках. Причем обычная беседа перетекает в деловую совершенно незаметно, Ибо правда не улавливает, в какой момент Сяо Чжань чуть приосанивается, складывая руки перед собой, и начинает говорить более размеренно. — … В конечном итоге, для нас принципиальны вкусовые качества. Нам важно, чтобы вкус продукта, произведенного из итальянского сырья, не отличался от американского. — Разве плоха оригинальность? — спрашивает один из возможных поставщиков. — Если вы не найдете ничего похожего, вы же не будете тратить уйму времени просто на то, чтобы вырастить персиковые сады. Вам придется ждать года два. — Ни за что не поверю, что во всем том изобилии персиков, которые растут в Италии, не найдется подходящего, — Чжань мягко улыбается, однако Ибо, сидя рядом, чувствует его напряжение. Хочется взять его за руку и уже от себя добавить, что волноваться не о чем, что если не выйдет с этими, то обязательно выйдет с другими. Но Чжань, кажется, читает его мысли, потому что едва Ван Ибо заканчивает перевод, он продолжает, не давая собеседникам вставиться. — В конце концов, БигПич известен не только из-за красивых упаковок. Вкус — еще один наш козырь. Едва ли мы готовы его лишаться. В любом случае… Италия ведь такая большая, наверняка найдется некто, кто сможет помочь нам в наших поисках. Чжань снова притихает, давая Ибо возможность перевести. И здесь переводчик, наконец, понимает, что передать все то, что сказал его босс, не так легко просто потому, что в переводе это будет звучать довольно грубо. И Ибо не дурак, он понимает, что Сяо Чжань не зря упоминает название своей компании, не зря дает понять, что у этих «партнеров», которые пытаются выглядеть значимее, тоже есть конкуренты, к которым БигПич всегда сможет обратиться. И те будут рады помочь. — Но я знаю, что вы лучшие в своем деле, а потому я заинтересован в том, чтобы нам помогли именно вы, — эти слова Чжаня звучат уже мягче, а Ибо под стол ручейком стекает, потому что до чего же горячо сейчас выглядит его босс. Как самый настоящий руководитель, за спиной которого вся мощь принадлежащей ему компании. Он как будто оказывает честь тем, что предлагает сотрудничество, выгодное для обеих сторон. — Господин Сяо, вы правы, выбор огромен, — произносит тот из троицы, который, очевидно, обладает большей властью, чем остальные двое. И Ибо судорожно пытается понять, к какому слову относится «огромный выбор»: к количеству сортов или к обилию фирм, занимающихся выращиванием персиков, которые потенциально могут стать партнерами БигПич в Европе. — Господин Марино, — улыбается одними уголками губ Сяо Чжань. — Но ведь все мы хотим стабильности и процветания. И только здесь до Ибо доходит, что говорил итальянец о том, что БигПич не единственный вариант для их фирмы, иными словами, у компании Чжаня тоже есть конкуренты. — Очень верно подмечено, — посмеивается Марино. — Будет неплохо, если мы поможем друг другу в этом. Не так ли, господин Сяо? — Поддерживаю ваше настроение, — улыбка Чжаня всё еще дежурная, но человек, который не знает его достаточно хорошо, воспринимает ее как жест дружелюбия. — В таком случае, давайте пройдемся по свойствам тех сортов, которые вас интересуют, — произносит итальянец, и Ибо понимает, что начинается эпоха его позора. Но всё проходит относительно неплохо. Нет, Ван Ибо пару раз запутывается в дурацких названиях, но каким-то чудом Чжань ухитряется обратить его неподготовленность в шутку, и в итоге вечер заканчивается пока что устным договором о том, что Сяо Чжань должен будет попробовать выбранные сорта, когда приедет в Италию, а после можно будет определиться с объемом поставки. — Думаю, через пару недель мы будем готовы вас встретить, — Марино поднимается из-за стола, чтобы пожать руку своего нового партнера. — Через две недели Рождество, — усмехается самый молчаливый из итальянской троицы. — Твоя жена от тебя мокрого места не оставит, если ты и в этом году не будешь дома. — Совсем забыл, — отмахивается от коллеги мужчина. — В таком случае, через три недели. Как говорится, Рождество отмечаешь со своими, а Пасху — с кем хочешь.* — Хорошо, — соглашается Сяо Чжань. Ибо мерещится тень разочарования на красивом лице, но она проскальзывает моментально, уступая место сдержанной улыбке, с которой Чжань пожимает чужую руку. — В понедельник наши юристы вышлют вам договор. Прощание занимает еще какое-то время, однако переводить пустую болтовню куда спокойнее, чем деловую беседу, поэтому Ибо даже отчасти наслаждается тем, что может быть рядом с Сяо Чжанем, повторяя его слова на другом языке. Итальянцы уезжают первыми, Чжань как организатор ужина оплачивает трапезу, а после кивает Ибо на дверь, пропуская его вперед на выход из ресторана. — Ну, могло быть и хуже, — выдыхает, наконец, Сяо Чжань, когда они оказываются на улице. — Чёртово Рождество смещает все мои планы, но… Ладно, хрен с ним. Пусть будет как есть. — Не выражайся, ты же на работе, — вставляется Ибо, настроение которого изрядно повышается, стоит неожиданной встрече закончиться вполне успешно. — Технически, уже нет, — качает головой Сяо Чжань, потягивая шею. — Но я еще кое-что скажу как твой руководитель: только попробуй явиться на встречу без подготовки еще хоть раз… — Уволишь? — Ибо перебивает босса, прикусывая язык слишком поздно. — А тебе так хочется, чтобы я, наконец, тебя уволил? — отвечает вопросом на вопрос Чжань. Однако, к счастью, у Ибо имеется ответ. — Нет, — отвечает он, едва его босс закрывает рот. — Я хочу быть ближе к тебе. Сьюзан, слышавшая весь разговор, закашливается от неожиданности, однако Сяо Чжань ни удивленным, ни взволнованным не выглядит. Просто смотрит на секретаря и по совместительству своего бывшего как-то устало-обреченно, а затем произносит спокойное: — Работа на сегодня окончена. Иди домой. — Мне надо с тобой поговорить, — и Ибо умышленно обращается к Чжаню неформально. — Сью, — Сяо Чжань поворачивается к своей телохранительнице. — Заводи машину, я буду меньше чем через пять минут. Девушка коротко кивает, бросает на Ибо подозрительный взгляд и уходит, не оборачиваясь. — Работа закончилась. До понедельника ты свободен, — Чжань теперь обращается к Ибо, отчетливо выговаривая слова. — Копаться в прошлом я не хочу и не вижу смысла. Хороших выходных. С этими словами Сяо Чжань разворачивается на месте и направляется в сторону своей машины, габаритные огни которой уже подсвечиваются красным. — Того спора не было, — кричит ему в спину Ибо. Сяо Чжань останавливается, однако не оборачивается. Но этого Ибо и не надо. Он сам подскакивает к своему бывшему, преграждая тому путь. — Выслушай, — Ван Ибо придерживает Чжаня за плечо, чтобы тот никуда не делся до тех пор, пока он не договорит. — Я отменил его через несколько дней после того, как вступил в него на пьяную голову. Я должен был сказать тебе это еще три года назад, но меня не пустили к тебе, а потом я не мог тебя найти. Это правда. Сяо Чжань наклоняет голову вправо, глядя на Ибо и прикусывая свою щёку изнутри, очевидно, не собираясь ничего говорить. — Не веришь, — понимающе кивает Ибо, все еще не отпуская Сяо Чжаня. — У меня есть доказательства. — Ибо… — начинает Чжань, аккуратно пытаясь высвободиться из захвата парня. — Какая… — Вот, — Ибо, конечно, все еще цепляется за чужую руку, но теперь тычет в лицо Чжаню тем самым скриншотом. Тот долгим взглядом смотрит на Ван Ибо, а затем с тяжелым вздохом мажет взглядом по экрану. — Посмотри на дату. Я всё прекратил, когда понял, что я правда влюбился в тебя. Мне правда жаль, что тогда всё так… — Ибо, — Чжань всё же разжимает чужие пальцы на своём плече. — Что ты от меня хочешь? — Я хочу второй шанс, — Ибо смотрит прямо в чужие усталые глаза. Сейчас они не поблескивают искорками озорства, как в самом начале ужина. Сейчас в них темно-темно, как будто пусто. И Ибо не может избавиться от ощущения, что его утягивает в эту пустоту, как в чёрную дыру. — Я хочу доказать, что тогда всё было взаправду. Позволь мне… — Нет, Ибо, — качает головой Чжань, тяжело выдыхая. — Даже если это правда, это уже не имеет никакого значения. Прошло столько времени. Мы уже давно другие люди. Я уже сказал, что все, что было в прошлом — неважно. Теперь мы коллеги. И этот статус меня более, чем устраивает. На этом всё. Хороших выходных. Сяо Чжань двумя быстрыми шагами обходит Ибо, преодолевает оставшиеся пару метров до машины, плюхается на заднее сидение, говорит Сьюзан короткое «домой» и откидывается затылком на мягкий подголовник. Он знал, что легко не будет.