уже нет почему ты не спал без пяти четыре?
Проснулся и понял, что больше не уснуволнуешься?
Сяо Чжань поджимает нижнюю губу, пялясь в сообщение. Мог ли он подумать еще полгода назад, что перед самым волнительным событием в своей жизни он будет искать утешение и спокойствие в парне по имени Ван Ибо? Это казалось невозможным, абсурдно глупым, и, вероятно, остается таким до сих пор, но… Но Сяо Чжань уже опытным путем убедился, что едва ли кто-то другой когда-либо сможет получить его сердце. «Ван Ибо не отдаст», — фыркает про себя Чжань, сам пугаясь своих мыслей, потому что он же ничерта не уверен в том, что Ибо относится к нему искренне. Но так хочется верить в это, так хочется обнимать этого человека, не боясь того, что он воткнет в спину нож. Волнуюсь Не знаю, чем себя занятья могу приехать минут через двадцать и мы придумаем чем заняться
Мои родители спят в соседней комнате Сяо Чжань печатает сообщение, с трудом удерживаясь от того, чтобы рассмеяться. Ему двадцать четыре, на него возложена ответственность за целый отдел, а он боится спалиться с парнем перед родителями. «Не парнем», — поправляет внутренний голос, и Сяо Чжань соглашается. Нет, Ван Ибо ему не бойфренд. Он просто тот человек, которого любит Чжань, которому Чжань отдал свое сердце несмотря на то, что в прошлый раз Ибо его растоптал. Неприятные воспоминания поселяют легкое чувство тошноты у корня языка. В этот раз ведь все может быть по-другому?господин сяо откуда у тебя такие мыслишки? что ты думаешь я хотел придумать?
Поиграть в настольные игры? Чжань ляпает наобум, закатывая глаза. И кого этот парень пытается обмануть? Им же обоим известно, что стоит им остаться вдвоем, настольные игры окажутся на почетном хрен-знает-каком месте в списке того, чем они могут заняться.можно и в настольные мне чертовски нравится находиться между твоих ног когда ты сидишь на столе господин сяо
Чжань едва не роняет телефон, глядя на последнее сообщение чуть прищурившись. «господин сяо» кажется игривым… И не то чтобы у Сяо Чжаня были какие-то желания определенного рода, но он совершенно точно не отказался бы от того, чтобы Ван Ибо иногда называл его так в более интимной обстановке. Извращенецзануда так можно мне приехать?
Чжань хмурится. Ему хочется, чтобы Ибо приехал, хочется, чтобы отвлек от дурацких мыслей. Но сегодня нельзя, сегодня здесь родители, которые едва ли обрадуются тому факту, что их сын снова влюбился в Ван Ибо, сегодня суперважный день. И Чжаню ни в коем случае нельзя потерять концентрацию ни на секунду. Поэтому, конечно, Ибо надо отказать. Нет. Приедешь вместе со Сьюзан в восемь.хорошо чжань всё пройдет гладко ты отлично поработал
Мог бы и лучшеты слишком строг к себе не волнуйся я буду рядом ни на шаг не отойду
Как будто ты сможешь помочь, если что-то пойдет не такнет но я всегда могу тебя оттуда увезти
Ты будешь без байка Мы же едем на машинене важно значит пешком сбежим если что
Как романтичноя тоже так думаю тебе привезти кофе?
Привези Сьюзан и Ибо приезжают без пяти восемь. Сяо Чжань быстро прощается с родителями, улыбаясь на мамино «Удачи, Чжань-Чжань! Всё будет хорошо!» Сяо Цзэ менее эмоционален, просто хлопает сына по плечу и кивает. Он не видит смысла прощаться: они увидятся через несколько часов. Чжань быстро сбегает по лестнице, выскакивает на улицу, буквально натыкаясь взглядом на свой белый седан, за рулем которого Сью. Он прыгает на заднее сидение, бросает рядом сумку, захлопывает за собой дверцу и только тут поворачивается к сидящему рядом Ван Ибо. — Привет, — улыбается Сяо Чжань, обращаясь сразу к обоим присутствующим, однако глядя на одного лишь Ибо, протягивающего ему кофе. — Здравствуйте, — откликается Сьюзан, заводя машину. — Привет, господин Сяо, — здоровается Ван Ибо, чуть наклоняя голову и будто инстинктивно облизывая губы. Сяо Чжань ловит себя на мысли, что хочет их поцеловать. — Привет, — зачем-то еще раз кивает Чжань. Ибо расплывается в широкой улыбке дёснами и вкладывает картонный стаканчик в руку своего босса. — Ты больше не ложился? — интересуется Ван Ибо, когда Чжань откидывается на спинку сидения, прикрывая глаза. — Нет, — отзывается тот, поднося кофе ко рту и делая глоток. Покупной. Приготовленный Ибо куда вкуснее. — Так странно видеть тебя в джинсах и футболке, — тянет Ибо, на что Чжань приоткрывает один глаз. — И как? Тебе нравится? — усмехается Сяо Чжань, поворачивая голову к своему секретарю, не замечая или не желая замечать удивленного взгляда Сью в зеркале заднего вида. — Ты знаешь, как мне нравится больше всего, — не задумывается ни на миг Ибо, глядя в глаза Сяо Чжаня, а затем бросает быстрый указывающий взгляд на водительское сидение, мол, ты забыл, мы здесь не одни. Сяо Чжань немного успокаивается, когда, приехав на завод, обнаруживает, что к приему гостей готово абсолютно всё. Даже праздничная ленточка на подъеме в административное здание уже натянута. Парни туда не заходят, сразу направляясь к производственной части. Чжаню для собственного умиротворения надо еще раз всё проверить. Ибо молча следует по пятам, не вмешиваясь и не пытаясь отговорить. Сяо Чжань за это благодарен. Конечно, линию он не проверяет. Это было сделано еще вчера вечером, тогда же ее и остановили, чтобы сегодня запустить уже торжественно. Чжань проходит весь свой запланированный на сегодня путь, сверяясь с планом на планшете, периодически останавливаясь и проговаривая для себя какие-то моменты. К десяти часам подтягиваются ребята из офиса, и примерно в это же время приезжают родители. Сяо Чжань замечает их из окна как раз тогда, когда они с Ибо выходят из раздевалки цеха, и Чжань, наконец, блокирует свой планшет. — Они рано, — бормочет он себе под нос, немного ускоряясь. Ибо тоже бросает быстрый взгляд в окно, и Чжаню кажется, будто чужие плечи напрягаются чуточку сильнее. И наверное, стоило бы спросить, в чем дело, но Сяо Чжань и так прекрасно знает. Он замирает перед самым выходом из здания, резко оборачиваясь к своему секретарю, почти сталкиваясь с ним. — Им нельзя знать, что… Сяо Чжань замирает, глядя в глаза Ибо и прикусывая свою губу. Черт, как же ему не хочется договаривать эту фразу. — Я знаю, — кивает Ибо, хлопая своего босса по плечу. — Хотя бы насчет этого не волнуйся. — Ладно, — соглашается Сяо Чжань, мнется с секунду на месте, а затем всё же опускает ладонь на чужую шею, легко касаясь губами чужих. — Спасибо. Ван Ибо сдержанно улыбается, тянется чуть вперед, нажимая на кнопку, разблокируя дверь прямо за спиной своего босса. — Нам пора, — негромко произносит он, прихватывая Сяо Чжаня за плечи и разворачивая его к выходу. Чжань, молчаливо соглашаясь, толкает дверь вперед, оказываясь на улице, и быстрым шагом направляется к родителям и своей команде, стоящей перед входом в административный корпус. — Мам, пап, вы рано, — говорит Чжань, почти что подбегая к родителям, а затем поворачивается к своей команде. — Всем доброе утро. Оставьте вещи в корпусе. Во втором конференц-зале. Под ленточку придется пролезать снизу. Аккуратней, не сорвите случайно. — Хорошо, босс, — отзывается Моника, которая тут же подцепляет под руки Майкла и Тони и направляется ко входу. — Вы же должны были вместе со всеми гостями подъезжать после одиннадцати, — Сяо Чжань теперь обращается к родителям. — Мне хотелось посмотреть, где работает мой сын, — невозмутимо заявляет Сяо Инь. — Ты же запретил мне приезжать раньше. — Я не запрещал, — усмехается Чжань, качая головой. — У тебя же была выставка. Я не хотел, чтобы ты разрывалась меж двух огней. — Спасибо, милый, — улыбается женщина, легонько касаясь плеча своего сына. — Выставка была прекрасной. Тот молодой человек, для которого ты просил приглашение, господин Кабрера, так активно участвовал в аукционе. — Он твой фанат, — фыркает Сяо Чжань, вспоминая тот разговор в машине Эмилио. — Это точно, — вставляется Сяо Цзэ. — Мне пришлось буквально уводить твою маму домой. Они были так увлечены разговором после аукциона. — Мы договаривались, что следующую скульптуру я сделаю для него по личному заказу, — изящно ведет плечами Сяо Инь. — Да, он писал об этом, — вспоминает Сяо Чжань их переписку. Она не слишком оживленная, но довольно регулярная. Хотя дружеской ее можно назвать с натяжкой. Это, скорее, переписка двух приятелей на общие, ничего не значащие темы. — О, вы общаетесь? — хлопает в ладоши Сяо Инь. — Он говорил, что ваша встреча в Мадриде прошла в теплой обстановке, но не упомянул, что вы близки. И Сяо Чжань буквально затылком чувствует, как напрягается позади него его секретарь. — Мы не близки, — поспешно заверяет родителей Чжань. — Общаемся в основном по работе. — Он показался нам достойным молодым человеком, — как бы невзначай говорит мама, а Чжань не может понять, то ли она просто очарована воспитанием Эмилио, то ли она намекает на то, что этот испанец мог бы стать отличной партией для ее сына. — Понятно, — суховато кивает Сяо Чжань, впрочем, не желая знать, что конкретно имеет в виду его мать. — Давай мы проводим вас до моего кабинета, там вы сможете подождать начала мероприятия. Мне нужно успеть проверить еще кое-что. Это неправда, потому что Чжань проверил уже всё, что мог, но, в конце концов, ему требуется элементарное время на то, чтобы переодеться и еще раз пробежаться по тексту своей речи. — Нас может проводить твой секретарь, — Сяо Инь бросает быстрый нечитаемый взгляд на Ибо, стоящего прямо за спиной Чжаня. — А ты пойдешь заниматься своими делами. — Он мне нужен, — качает головой Чжань. Оставлять Ибо наедине с родителями очень плохая идея. Нет, конечно, вряд ли мама, или уж тем более отец, заговорят о прошлом, да и Ван Ибо пообещал о настоящем не заикаться, но… Но Чжаню правда не хочется, чтобы кому-то из присутствующих было неуютно. — В таком случае, идите по делам, — говорит Сяо Цзэ, пока его супруга, слегка хмурясь, рассматривает Ван Ибо. — Мы сможем найти твой кабинет. — Отлично! — Сяо Чжань поднимает большие пальцы вверх. — Пап, будь готов резать ленточку. — Уже готов, — посмеивается мужчина, беря свою супругу под руку. Они удаляются вверх по лестнице административного корпуса, Чжань дожидается, пока они пропадут из виду, а затем поворачивается к своему секретарю. — Переодеваться, — коротко бросает он, кивая в сторону двери. Конечно, он замечает прохладно-вежливое выражение на лице Ван Ибо, которое еще не успело оттаять с момента ухода его родителей, а потому Чжаню становится не по себе. И проблема заключается в том, что со сложностями в общении между четой Сяо и Ван Ибо все равно придется разбираться. И разбираться во всем этом придется Сяо Чжаню, потому что он попросту не готов терять никого из них. Ван Ибо заходит в раздевалку следом за Чжанем. Перед глазами все еще стоит надменный образ госпожи Сяо, а в ушах отдается ее же «… показался достойным человеком». Нет, конечно, Ибо не рассчитывал, что Сяо Инь будет рада его видеть, но отчего-то ее слова все равно больно режут по сердцу. Но думать сейчас об этом не стоит. Это родители Сяо Чжаня, которые прибыли на важнейшее событие в жизни их сына, который работал не покладая рук ради этого самого события. Кто такой Ван Ибо, чтобы хоть как-то портить сие мероприятие. Чжань не хочет, чтобы родители знали о них. И Ибо понимает причину, понимает, что так будет лучше для них обоих, да и для конкретно Сяо Чжаня. И по большому счету, для него не имеет значения, будут знать Сяо Инь и Сяо Цзэ об их отношениях или нет, но… Но как же хочется взять Чжаня за руку при них, как же хочется, чтобы имена других людей не упоминались в связи с именем его возлюбленного. Требовать этого он не может. И не станет. Потому что это выбор Сяо Чжаня, который, по своему обыкновению, не хочет конфликтов и не желает торопиться. Дверь закрывается за Ибо с тихим щелчком. Он поднимает взгляд на своего босса, который быстро направляется к шкафчику, на ходу стягивая с себя майку, открывает его, выуживает оттуда отглаженный серый костюм, дальше щелкает пряжкой ремня, снимает джинсы, запихивая и их, и майку в шкафчик. Ибо медленно подходит сзади. У них чертовски мало времени, но он не в силах просто смотреть на то, как щеголяет перед ним почти голышом его человек. Конечно, он десятки раз видел его таким, когда они переодевались перед тем, как отправиться в цех, но ни в один из тех раз Ибо попросту не позволял себе засматриваться или представлять себе, что могло бы быть, позволь он себе чуть больше. Но сейчас… Сейчас воспоминания обжигают: горячие прикосновения Сяо Чжаня к его члену вчера утром, его поцелуи, тихие стоны. Он касается. Снова. Прикасается кончиками пальцев к обнаженной пояснице своего возлюбленного, тот вздрагивает и замирает, опуская зажатую в пальцах рубашку. Ван Ибо расценивает это как зеленый свет, скользит руками дальше, обнимает за талию, прикасается губами к шее, целует медленно и влажно. — Мой Сяо Чжань такой красивый, — Ибо касается губами прохладной кожи при каждом слове. Чжань тихо стонет, откидывая голову назад на плечо Ибо. И тот целует снова, чуть всасывает нежную кожу на шее, скользит руками по чужому телу, спускается к паху, чуть сжимает через белье полумягкий член, срывая с потрясающих губ не менее потрясающий стон. — Ибо, — во рту у Чжаня пересыхает моментально, а потому слова звучат более тихо и хрипло. — Стой. Не сейчас. — Я знаю, — шепотом отзывается Ибо. И да, он правда знает, знает, что нет времени, что место не подходящее, да и минут через двадцать начнет собираться пресса, а Чжаню надо еще успеть привести себя в порядок, но… Но черт возьми, как же тяжело оторваться. — Но пожалуйста, еще немного… — Нет, Ван Ибо, — говорит Сяо Чжань, однако не пытаясь вырваться или отстраниться, продолжая млеть в чужих руках. И Ибо пользуется ситуацией, все же оставляя на шее Чжаня еще один поцелуй. А после с тихим вздохом сожаления отступает, заставляя Чжаня слегка покачнуться, когда он лишается опоры сзади. — Однажды я не удержусь, — предупреждает Ван Ибо, на что Сяо Чжань оборачивается и как-то зябко ведет плечами, накидывая на себя рубашку, к счастью, не помявшуюся от того, как сжимал ее в руках Чжань еще несколько секунд назад. — Надеюсь, я не забуду слова своей речи, — бурчит себе под нос Чжань, тем временем влезая в брюки. А после время как будто ускоряется, потому что после того, как они выходят из раздевалки, их тут же ловит один из неапольских каналов для интервью, а затем еще один, после Сяо Чжань сталкивается с кем-то из американских инвесторов, разговаривает с ними две или три минуты, потом подходит еще один, и снова почти те же самые фразы, затем снова репортеры, а за ними инвесторы. Чжань много улыбается, но Ибо видит, что эта улыбка дежурная, хотя, наверное, на снимках она будет выглядеть не хуже, чем искренняя. Они здороваются с бесчисленным множеством человек, поэтому к тому моменту, когда приходит время для торжественной речи, Ибо уже чувствует легкое головокружение. Однако Чжань, кажется, чувствует себя отлично, когда поднимается по лесенке на трибуну, за которой он и произнесет свою речь. Ибо невольно засматривается. Сяо Чжань выглядит превосходно: идеально сидящий серый костюм, рубашка того же цвета, но на несколько тонов светлее, галстук, который выглядит чуточку ослабленным. Ван Ибо ловит себя на мысли, что Чжань действительно кажется ему самым красивым человеком во Вселенной. Волнения на чужом лице почти незаметно, огромные черные глаза смотрят внимательно, улыбка выглядит сдержанно, когда Сяо Чжань несколько секунд смотрит в разные камеры, позволяя репортерам сделать отличные фотографии. Ибо вдруг думается, что его возлюбленный прекрасно смотрелся бы на обложке какого-нибудь глянцевого журнала, хотя и «Форбс» бы ему тоже подошел. И Ибо тянется в карман за своим телефоном, не отказывая своему желанию сделать пару фотографий. Сяо Чжань начинает свою речь, а Ибо не может прекратить счастливо пялиться на своего любовника, который выглядит сейчас строго и до одури горячо. На одно короткое мгновение Ибо даже сожалеет о том, что в раздевалке он не зашел дальше. И по-хорошему, надо бы сосредоточиться на речи, но… Но, во-первых, Ибо знает ее содержание, потому что слышал ее раз десять, когда Чжань репетировал. А во-вторых, очень сложно сконцентрироваться, когда очень хочется встать на колени перед любовью всей своей жизни и сделать ему очень хорошо прямо во время этого чертового выступления. За эти мысли он наверняка попадет в ад. Но это не имеет значения. Чжань говорит про новые рабочие места, про сотрудничество и дальнейшее развитие. Ибо благополучно пропускает мимо ушей и это, приходя в себя только тогда, когда Сяо Чжань вместе с поднявшимся на подмостки Сяо Цзэ вооружаются большими ножницами, заговорщицки переглядываются и перерезают красно-оранжевую ленту, преграждающую путь внутрь корпуса. Со всех сторон слышатся аплодисменты, щелчки затворов фотокамер, а затем толпа устремляется внутрь. Все идет как по маслу. Сейчас все рассядутся в актовом зале для того, чтобы в прямом эфире пронаблюдать за запуском производства. Трансляция будет вестись прямо из цеха, но Ибо знает, что на случай, если что-то пойдет не так, у Чжаня есть запись. Надолго спасти ситуацию она не сможет, но поможет разобраться с незначительными накладками в случае чего. Но все проходит без происшествий, потому что как только все присутствующие рассаживаются по местам, а журналисты распределяются по максимально выгодным для себя позициям, Сяо Чжань нажимает на символическую, преувеличенно большую кнопку «пуск», дальше на большом интерактивном экране следует красивая визуализация того, как сигнал из административного корпуса летит к производственному цеху, заодно освещая схему расположения корпусов на территории, а затем на экране появляется линия, которая приходит в движение будто по щелчку пальцев. Изображение транслируется сразу с нескольких камер, расположенных внутри. Но в этот момент Ибо смотрит совсем не на то, как движутся банки по полотну конвейера, а на то, с каким облегчением смотрит на экран Сяо Чжань, как искренне он улыбается, переглядываясь с отцом, а затем Ван Ибо почти задыхается, когда Чжань поворачивается к нему и улыбается искренне мягко, произнося одними губами «Спасибо». Ибо понятия не имеет, за что его прямо сейчас благодарит самый потрясающий человек на земле, но он все равно кивает, прикусывая нижнюю губу, чтобы не расплыться в предательски глупой влюбленной улыбке. Чжань отворачивается быстро, переводя все свое внимание на экран, а затем и на Сяо Цзэ, который берет слово, чтобы поздравить Сяо Чжаня с открытием, пожелать удачи в дальнейших начинаниях. И для Ибо это звучит так странно, когда Сяо Цзэ обращается к своему сыну не как к родственнику, а как к руководителю европейского теперь уже производственного отдела. Сяо Чжань с улыбкой принимает поздравления, а Ибо преисполняется гордостью за своего человека так, как если бы хвалили его. Нет, даже сильнее. Чжаня поздравляют инвесторы и мэр Неаполя. Сяо Чжань отвечает всем одинаково вежливо и улыбчиво. А затем празднование теряет официозно-формальный характер, превращаясь в фуршет, где гости могут пообщаться между собой, обсудить рабочие и личные вопросы, наладить связи и обсудить разногласия. Ибо подходит к Чжаню сразу после того, как тот спускается с подмосток. Сяо Чжань улыбается ему, а затем чуть приподнимает бровь. — Ты был великолепен, — коротко, но восторженно резюмирует Ван Ибо. — Сяо Чжань самый лучший! — Что-то мне подсказывает, что я не могу считать твое мнение независимым, — фыркает Сяо Чжань, несильно пихая Ибо в плечо. — Я рассчитываю на приличную премию, — поигрывает бровями Ван Ибо, собираясь добавить, что принять он ее желает натурой, однако не успевает. — Господин Сяо Чжань, — слышится улыбчивое сзади, Ибо и Чжань оборачиваются почти синхронно. И у Ван Ибо внутри моментально становится мерзковато-кисло от ревности, приправленной болью от всего, что ему пришлось пережить в Мадриде. — Господин Кабрера, — кивает Сяо Чжань, зеркаля улыбку собеседника. И Ибо становится еще чуточку хуже от того, что эта улыбка искренняя, совсем не такая, какую Чжань дарит почти всем присутствующим. — Что скажешь? — Скажу, что ты молодец, — Ибо ужасно раздражает этот человек, бесит его внешность, выводит из равновесия акцент. Но самое мерзкое, что прямо сейчас он общается с Сяо Чжанем достаточно неформально, чтобы представить их «близкие» отношения. — Отличная речь и презентация. Помнишь, я говорил, что не упускаю алмазы? — Помню, — усмехается Чжань. — Так вот: я в очередной раз не ошибся, — как-то слишком заговорщицки подмигивает Эмилио. Ибо кажется, что он сейчас убьет этого испанца, хотя он ровным счетом не говорит ничего двусмысленного или неприличного. Просто его близость к Чжаню раздражает, саднит внутри бессильной яростью. — Жаль, что ты… — Господин Кабрера, добрый день, — слева от Ибо, откуда ни возьмись, появляется Сяо Инь, рядом с которой неизменно оказывается ее супруг. — Госпожа Сяо Инь, — расплывается в улыбке Эмилио, поворачиваясь к чете Сяо. — Господин Сяо Цзэ, здравствуйте. Рад нашей встрече. Как раз говорил Чжаню, что его презентация выше всяких похвал. — Так и есть, — с серьезным видом кивает Сяо Инь, а у Ибо уши в трубочку сворачиваются от того, как инородно звучит это «Чжань» из уст испанца. — Я думаю, в ближайшее время мы сможем обговорить расширение сферы наших отношений, — произносит Кабрера, обращаясь сразу и к Сяо Чжаню, и к его отцу. — Во всяком случае в Европе. — Да, — одобрительно кивает Сяо Цзэ. — Думаю, это будет крайне выгодное сотрудничество и для БигПич, и для ПринсипальИнвест. — Господин Кабрера, — после очень короткой паузы произносит Сяо Инь. — Сегодня вечером мы с Чжань-Чжанем собираемся поужинать в каком-нибудь ресторане. Я приглашаю вас присоединиться. И здесь Ибо понимает, что в прошлый раз ему не показалось, госпожа Сяо действительно не против того, чтобы ее собственный сын поближе познакомился с господином Кабрера. У Ван Ибо сдавливает горло, он чуть поворачивает голову, чтобы видеть выражение лица Сяо Чжаня. Черт, как же ему хочется сейчас взять этого парня за плечи, развернуть к себе и поцеловать, чтобы никто больше не смел думать, что Чжань может принадлежать кому-то другому. Эмилио Кабрера мнется с ответом, а дальше Ибо выдыхает, когда Сяо Чжань, который на данный момент смотрит в глаза Эмилио, едва заметно качает головой из стороны в сторону. — Прошу прощения, госпожа Сяо, — тут же реагирует испанец, учтиво улыбаясь. — Вечером я должен вернуться в Мадрид. Надеюсь на вашу благосклонность в следующий раз. — Что ж, конечно, — несколько разочарованно кивает Сяо Инь, и Ибо чувствует на себе ее взгляд. Поворачивается к ней, встречаясь глазами. Во взгляде женщины неприязнь, Ибо чувствует ее буквально кожей. Но он выдерживает ее взгляд, не отводя глаз. — Госпожа Сяо Инь, позвольте поинтересоваться по поводу той серии инсталляций, о которой мы говорили на вашей выставке, — Кабрера отвлекает внимание женщины на себя, за что Ван Ибо благодарен. «Бесполезный испанец не такой уж бесполезный», — думается Ибо. Он просто хочет утащить Сяо Чжаня отсюда и шептать ему о том, как сильно он любит его, как сильно хочет быть рядом и как невыносимо в мире без него. — Господин Сяо, — к ним подходит кто-то из инвесторов, Ибо судорожно пытается вспомнить, кто это, лишь через секунду осознавая, что он говорит на итальянском, и начиная переводить. Они чуть отходят от четы Сяо и Эмилио Кабрера. Разговор идет, конечно, о персиках, а тот, кого Ибо сначала принял за одного из инвесторов, в итоге оказывается их поставщиком сырья. Беседа слегка затягивается, но Ибо не жалуется. Главное, что ему не приходится переводить дурацкого Эмилио. И на том спасибо. — Да, я считаю, что у вас и правда лучшие персики. Они максимально соответствуют тем, которые мы используем в Штатах, — произносит Чжань. И только здесь Ибо вспоминает, что это тот самый Марино, на встречу с которым они ездили с Чжанем в их второй совместный рабочий день. За прошедшее время столько всего произошло, они встретились со столькими людьми, что Ван Ибо и позабыл, как тот выглядит. Да еще и память наверняка постаралась стереть позорные воспоминания. Да, они были на дегустации в их компании, но самого Марино тогда не было. — Я пробовал ваш продукт, — произносит итальянец. — Действительно очень вкусно. — Благодарю, — улыбается Сяо Чжань, а затем ведет рукой в сторону столов, где закусок из персиков не счесть. — Угощайтесь, если вам нравится. — С большим удовольствием, — принимает приглашение Марино, которому Ибо симпатизирует куда больше, чем неприятному Эмилио Кабрера. Они направляются к ближайшему столику, итальянец подцепляет шпажку с насаженным на нее карамелизированным персиком и отправляет в рот целиком, чуть прикрывая глаза от удовольствия. — Белиссимо, — выдыхает мужчина под негромкий смех Сяо Чжаня, который берет ту же закуску, откусывая на пробу кусочек. — И правда очень вкусно, — соглашается Сяо Чжань, а затем оглядывается на Ибо, протягивая ему надкушенный персик. — Попробуй! Ибо ошарашенно замирает, а затем принимает шпажку из рук своего босса, чтобы запихнуть остатки целиком в рот. По языку разливается сладостью, а еще какой-то пряностью. Разобраться в том, розмарин это или кориандр, Ван Ибо не успевает, потому что ощущает на языке явственно кислинку. Это вкусно, а еще внутри щемит уже совсем другой сладостью, от которой сердце благоухает все новыми и новыми бутонами, от которой Ибо чувствует себя почему-то бесконечно счастливым. Он не знает, что за этой сценой в данный момент неотрывно наблюдает Сяо Инь, лицо которой становится все мрачнее с каждой секундой. Марино продолжает разговор, и Ибо нехотя возвращается к переводу беседы, стараясь не слишком очевидно липнуть к Чжаню. Это оказывается задачей не из легких просто потому, что ему перманентно хочется быть ближе, касаться, сцеловывать капли шампанского с потрясающих губ своего босса. В один момент, когда их никто не видит, он все же ворует быстрый поцелуй у игриво возмущающегося Чжаня, а затем снова превращается в сосредоточенного секретаря. Ну или по крайней мере пытается превратиться. Ресторан, который семья Сяо выбирает для семейных посиделок вечером того же дня, оказывается довольно небольшим, но крайне уютным, пропитанным духом Италии, когда с одной стороны открывается вид на море, а если повернуть голову направо — с веранды видно дремлющий Везувий. Сегодняшний вечер теплый, почти безветренный. Поэтому семья располагается за столиком на воздухе. Им приносят пледы, но пока что достаточно тепло, чтобы обойтись без них. — Я хочу съесть чего-то суперитальянского, — оживленно заявляет Сяо Инь, пробегая своим изящным пальчиком по меню. — Чжань-Чжань, ты у нас почти итальянец, посоветуй нам что-то. — Мам, — фыркает Сяо Чжань, мягко улыбаясь, просматривая меню. — Я за всё время пребывания тут куда-то выбрался всего один раз со своей командой. И мы ели пиццу, запивая пивом… — Бедный мой ребенок, — тянет женщина, обвивая руку сына своими объятиями. — Такой занятой. Даже на отдых совсем нет времени. — У меня были сжатые сроки, — как будто пытается оправдаться Чжань, пусть и оправдываться ему абсолютно не в чем. — И ты справился очень достойно, — хвалит Сяо Цзэ, и Чжань краснеет ушами, потому что похвала от отца дорогого стоит. Он не станет говорить, если действительно так не думает. — Спасибо, пап, — кротко кивает Чжань, переводя взгляд на подошедшего официанта, понятия не имея, что заказывать: в ходе разговора с родителями он так и не успел ознакомиться с меню. В итоге инициативу берет в свои руки Сяо Инь, выспрашивает у официанта про каждое заинтересовавшее ее блюдо, внимательно выслушивает, а затем спрашивает снова. Сяо Чжань мягко улыбается, глядя на мать, понимая, что прямо сейчас та заказывает те блюда, которые должны ему понравиться. — Если что, я столько не съем, — фыркает Чжань, когда официант уходит с заказом. — Съешь как миленький, — с Сяо Инь бесполезно спорить, когда она решает стоять на своем. — Ты себя в зеркало видел? Кожа да кости! — Да нормально я выгляжу, — отмахивается Чжань. — Меня устраивает. Да и всех тоже. — А кого это всех? — прищуривается Сяо Инь, впериваясь взглядом в собственного сына. — Не знаю, — неопределенно ведет плечами Чжань. — Всех, кто меня окружает. — Мне почему-то кажется, что кто-то довёл тебя до такого состояния, — наседает мама, от чего Сяо Чжань морщится и поднимает на нее грустный взгляд своих оленьих глаз. — Твой сын забывал про обеды и ужины, стараясь работать хорошо, — наигранно хнычет Чжань, состраивая хитрющее выражение лица. — Ты должна пожалеть меня… — Я и жалею, Чжань-Чжань, — сердце матери оттаивает. — Поэтому мне и больно из-за того, что ты так исхудал. — Мам, прошу, прекрати, — стонет Сяо Чжань. Все эти обсуждения его внешности никакого удовольствия ему не приносят. — Милая, дай сыну расслабиться, — вмешивается Сяо Цзэ, ловя на себе благодарный взгляд Чжаня. — Я уверен, он сам знает, как для него лучше. Не заметил, кстати, Бейкера на открытии… Отец переводит тему, и Чжань цепляется за нее как утопающий за соломинку. — Да, его не было лично, — отзывается Сяо Чжань. — От СиЭсДжи приезжал господин Питерс. Поздравлял, показался куда более адекватным. — У СиЭсДжи в последнее время дела идут довольно средне, — поясняет Сяо Цзэ, наблюдая за тем, как официант наливает вино в бокал его супруги. — Они не заинтересованы в том, чтобы терять союзников. То, что вытворил Бейкер — это либо крик отчаяния, либо диверсия. Конечно, ни то, ни другое нас не касается, но на всякий случай в будущем будь с ним осторожен. — Да, пап, — отзывается Сяо Чжань, позволяя официанту поставить перед собой одно из блюд, заказанных мамой. — Но вообще, я считаю, что тебе нужно отдохнуть, — вдруг говорит Сяо Цзэ, заставляя брови Чжаня медленно поползти вверх. — Тебе надо набраться сил перед тем, как продолжать работу. — Ну да. Я обещал Ибо недельку отпуска после открытия, — согласно кивает Чжань, накалывая на вилку кусочек телятины и лишь через мгновение понимая, что он только что сказал. Он замирает, боясь пошевелиться или поднять глаза. За столом повисает тишина, которая, кажется, заглушает даже какое-то инструментальное живое выступление мини оркестра. Сяо Чжань матерится про себя: он предупредил Ибо о том, что надо быть осторожнее, а сам… Это же надо было ляпнуть такое. Хотя, с другой стороны, что он такого сказал? Всего лишь сотруднику пообещал отпуск. Эка невидаль. Надо вести себя как ни в чем не бывало. И Сяо Чжань быстро берет себя в руки, отправляя кусок мяса в рот. — Вы чего не едите? Лучшая оборона — это нападение. Так решает Чжань. Вот только не угадывает, потому что против Сяо Инь любые приемы бесполезны. — Чжань-Чжань, — вкрадчиво начинает она, и Сяо Чжань краешком рассудка понимает, что всё, кажется, очень плохо. — Между тобой и Ван Ибо снова что-то происходит? Чжань морщится от вопроса. Он не знает, что отвечать, не знает, что происходит между ними, хотя знает, что чувствует он сам совершенно точно. И по-хорошему надо бы уйти от ответа каким-то тактичным образом. Вот только мама — это не новые инвесторы, с которыми Сяо Чжань уже наловчился обходить острые углы. С нее станется задать интересующий ее вопрос еще раз и еще, но попытаться всё же стоит. — Что? — изображает удивление Сяо Чжань. — Ну мы работаем вместе. Это не секрет. — Ты же знаешь, о чем я говорю, милый, — Сяо Инь интонацией выделяет слово «милый», от чего парню становится ощутимо не по себе. — Дорогая, — вставляется Сяо Цзэ, опуская руку на ладонь жены. — Он сам разберется. — Нет, не разберется, — огорченно качает головой женщина. — Он снова влюбится, как тогда, если уже не влюбился… Что? Скажешь, я не права? Эти слова резкие, они обращены к Чжаню. Но тот лишь качает головой в ответ на них. — Не права, — наконец, отзывается он. И парень благоразумно умалчивает, что неправота мамина заключается только в том, что это чувство, резавшее его изнутри, на самом деле никуда и не девалось все эти три года. — Так, значит, не влюбишься? — Сяо Инь сверлит сына взглядом, тот кивает. — Пойми же ты, наконец, ошибка является ошибкой только первый раз. Потом это уже осознанный выбор. Ты осознанно выбираешь человека, который растопчет тебя снова. Я не хочу видеть тебя таким опять, не хочу гадать, что с тобой сделал этот паскудёныш снова… — Мам, не называй его так, — морщится Сяо Чжань. — Мы просто коллеги. Не более. — Милая, — одергивает супругу Сяо Цзэ. — Зачем ты так выражаешься? — А ты не помнишь, как твоему сыну было паршиво, как он на твоих глазах развалился буквально за считанные дни, пока не попросился в Европу? Тебе не хватило? — не обращает внимания на слова мужчины Сяо Инь. — Милая, это его жизнь, — вздыхает тот, пытаясь образумить разбушевавшуюся супругу. — Чжань-Чжань, — голос женщины моментально меняется, из яростного становясь каким-то слабым, надломленным. — Я прошу тебя. Я умоляю, не сходись с ним снова. Я чувствую, что он снова поступит с тобой так же. Я просто не переживу, если ты снова будешь испытывать такую боль. Хотя бы ради меня? Я умоляю тебя… Сяо Инь почти плачет, ее голос срывается, а Чжань совершенно не знает, как ему быть, потому что, конечно, он с Ибо, по сути, еще и не сходился. В конце концов, ни о каких отношениях они не разговаривали. Но с другой стороны, он сейчас не может пообещать, что никогда не будет снова вместе с Ван Ибо. Но это причинит боль маме, а в перспективе и ему самому, и снова маме. Сяо Чжань жмурится, трясет головой, а затем залпом осушает бокал с вином, решая действовать наименее опрометчиво. — Мам, твои опасения беспочвенны, — говорит он, покручивая бокал на высокой ножке между пальцами. — Ничего такого между нами нет. «Хотя смотря что считать таким», — добавляет он про себя. — Чжань-Чжань, я видела, как ты на него смотришь, я видела, как ты его чуть ли не с рук кормил персиками, я видела, как он пялится на тебя. Будто сожрать хочет, — маму снова начинает потряхивать. — Милый, он не хороший человек. Пообещай мне. Пообещай, что ты не станешь раскрывать ему свою душу больше. Прошу тебя, пообещай. Прекрасные глаза Сяо Инь поблескивают скопившимися слезами, а еще через мгновение на ее щеках обозначаются две призрачные мокрые дорожки. И Чжань не выдерживает, вскакивает со своего места, тут же бросаясь к маме и обнимая ту крепко-крепко. Он знает, что был причиной ее слёз раньше, и не может позволить себе стать этой причиной снова. — Мам, мам, — шепчет он, обхватывая ее лицо руками, заставляя посмотреть на себя. — Не плачь, не надо. — Пообещай, — требует женщина, отчаянно всхлипывая. — Я не хочу, чтобы мой Чжань-Чжань снова страдал. — Обещаю, что больше не буду страдать, — Сяо Чжаню честно хочется в это верить. — Нет, — мотает своей очаровательной головкой Сяо Инь. — Пообещай, что ты не будешь вступать ни в какие личные отношения с Ван Ибо. Сяо Чжань смотрит в заплаканные глаза матери, а после прижимается к ней объятиями, укладывая голову ей на плечо, и почти ненавидит себя за то, что скрещивает пальцы у нее за спиной и говорит короткое «Обещаю».