мой сяо чжань такой красивый господин сяо хорошо проводит время? господин сяо случайно не соскучился? могу ли я прислать господину сяо свою фотку? господин сяо я хочу увидеться господин сяо совсем не отвечает на мои сообщения
Сяо Чжань хихикает. «Какой же ребенок», — думается ему. И он напрочь забывает о том, что этот «ребенок» вообще-то старше него. Пусть не намного, но всё же. Завтра увидимся на работезнаю но я так привык что мы постоянно вместе что теперь мне тебя не хватает возьми на себя ответственность
Чжань посмеивается, блокирует телефон и убирает в карман. По-хорошему, от Ибо ему тоже надо бы отдохнуть. Они действительно вместе едва ли не круглосуточно. Да, в основном по работе, но это не отменяет того факта, что Ибо действительно много в его жизни. И пора бы, наверное, признаться хотя бы самому себе, что это количество сокращать совершенно не хочется. Дома Чжаня не встречают даже кошки: все трое разморенными спят на солнышке, проникающем в окно спальни Сяо Чжаня. День потихоньку клонится к вечеру, а потому закатные лучи освещают комнату теплым рыжеватым светом. Чжань раздевается, укладывает телефон на стойку под телевизором, щелкает пультом, переключая каналы. Ему нужно что-то не слишком загружающее. Среди англоязычных каналов Чжань обнаруживает какую-то документалку про серийных убийц. Отлично. Максимально далеко и от Ибо, и от работы. Идеально. И пока дикторша что-то вещает про уникальный почерк, Сяо Чжань тащится на кухню без какой-либо особой цели, залезает в холодильник, где находятся остатки заказанной сегодня утром еды. Смотрит на них довольно уныло, а затем его взгляд падает на бутылку вина, которую вчера после ресторана так и не удосужились открыть. Чжань с секунду гипнотизирует бутылку, ведя внутреннюю борьбу, а затем сносит все свои же аргументы «против» одним очень жирным «за»: в конце концов, у него сегодня выходной. Парень подхватывает бокал на высокой ножке, споласкивает его под струей воды из-под крана, лезет в тумбочку за штопором. В свою комнату и к маньякам-убийцам парень возвращается уже с наполненным бокалом в одной руке и с оставшимся вином в другой. «Очень романтично, Сяо Чжань. Ты, вино и серийные убийцы», — подтрунивает внутренний голос. Чжань мысленно угрожает, что он сейчас переключит на NationalGeografic, и будут они смотреть на то, как скрещиваются сверчки. Голос замолкает, и Чжань удобно располагается на кровати, делая первый глоток. Вино вкусное, сладковатое, на кровать запрыгивает Стелла, которая, кажется, только сейчас обнаруживает, что хозяин вернулся. Ласкается, будто что-то выпрашивая. Чжань гладит ее рассеянно, а затем, понимая, чего хочет его любимица, дает ей понюхать бокал. Кошка ведет носом, смотрит обиженно на Сяо Чжаня и уходит, считая себя оскорбленной до глубины души. Чжань пожимает плечами и делает еще несколько больших глотков. Чувствуя, как на языке мешается фруктовым, цветочным и чем-то дурманящим. На экране мелькают картинки, фотографии, сводки. Жутковато, но довольно интересно. Мобильник на стойке вибрирует, и Чжань тянется к нему. Он знает, кто пишет. И не ошибается. В сообщении оказывается фотография Плюшки, которая, ощетинившись, смотрит на мокрого Коржика. Сяо Чжань громко фыркает.я искупал его кажется плюшка считает что он крыса
Спасай Коржика Намочи Плюшку тожев следующий раз я уже получил боевое ранение
Ничего серьезного? Чжань делает еще глоточек, пока ждет ответа. В голове приятно легко, там блуждают мысли про мокрых котов и немного о Ван Ибо. Идеальное сочетание, если задуматься. Ибо не отвечает какое-то время, Чжань успевает заскучать и все-таки перелистнуть канал. Убийства начинают напрягать. Хочется чего-то поприятнее. На одном из каналов обнаруживается какое-то аниме на чистом японском, зато с английскими субтитрами. Правда, Чжань очень быстро теряет нить повествования, потому что в ответ Ибо присылает фотографию своего предплечья, на котором красуется длинная царапина. Чжань на мгновение зависает. Контраст бледной кожи и ярко-алой крови выглядит завораживающе. Сяо Чжань ловит себя на глупой мысли, что ему хочется слизнуть выступающие красные капельки. Он, не задумываясь, сваливает вину за свою реакцию на документалку про маньяков. А можно фотку выше? Чжань не совсем уверен, почему просит об этом. Точнее, он знает, почему просит, но вот оправдания придумывать сейчас слишком лениво. Он хочет посмотреть на Ван Ибо, потому что соскучился. Они не виделись чуть больше суток. «Сяо Чжань, ты пропал. Опять», — стонет внутренний голос, который остается проигнорированным, потому что от Ибо приходит ответ.насколько выше? так?
Ибо издевается, когда присылает фотографию своего плеча под тканью светло-серой футболки. Чжань фыркает, а затем его мозг, очевидно, совсем отключается, потому что он набирает наглое «Сними». Ответ приходит почти моментально.ммм господин сяо хочет поиграть
Сяо Чжань криво улыбается, наблюдая за тем, как на экране его телефона высвечиваются приходящие сообщения, а следом за ними отображается фотография, прогружающаяся моментально. И конечно, Ван Ибо сфотографировал не совсем ту часть тела, что была на прошлой фотографии. На этой он действительно без майки, однако в кадр попадает еще и ключица, ямочка под ней и краешек выступающего кадыка. Чжань закусывает губу. Красиво. Почти искусство. Он сглатывает тяжело, а затем тянется рукой вниз, легко касаясь своего паха и впиваясь в свою же губу зубами сильнее.сяо чжань а зачем тебе моя фотография? разве ты не с родителями? или ты собираешься делать это в их присутствии? о каких грязных вещах ты сейчас думаешь?
Родители на экскурсии. Но вообще я просто хотел убедиться, что Коржик нигде больше не оцарапал тебя Телефон большеват для того, чтобы печатать на нем одной рукой, а потому Чжань перепечатывает сообщение несколько раз, все еще сжимая второй собственный член через ткань. Извращенецты же не думаешь что я поверю в это? зануда хочешь еще на что-нибудь посмотреть? на это?
Следом прилетает фотография обнаженного торса. Довольно смазанная, то ли случайно, то ли специально.или на это?
Ракурс спускается ниже и на экране появляются чужие бедра в шортах, которые явно топорщатся в районе паха. Сяо Чжань тихо выдыхает, все же ныряя ладонью под ткань своих трусов. Блядство. Ван Ибо. Чжань отбрасывает телефон в сторону, прикрывает глаза. Последняя фотография отпечаталась на сетчатке, пожалуй, слишком ярко. И наверное, он ведет себя как озабоченный школьник, но он действительно надломленно стонет, когда ему хватает каких-нибудь полторы минуты довольно быстрой дрочки, чтобы залить белым свой живот и руку. Чжань морщится, обтирает ладонь о свои боксеры, которым тоже досталось, а затем поднимается с кровати, чтобы стянуть их с себя окончательно и отправить в стирку. Все это происходит слишком быстро, чтобы Сяо Чжань каким-то образом успел интерпретировать свое поведение. Хотя что тут интерпретировать: передернул на фотку человека, в которого влюблен. С кем не бывало? К тому же кончил он так скоро, что чувство удовлетворения испаряется также быстро. Парень закидывает трусы в стиралку в ванной комнате, стягивает с себя заодно и майку, запихивая туда же, сыплет порошок и запускает программу стирки, по случайности ошибаясь и выставляя один из самых длинных режимов. Но, по сути дела, на это все равно. Прополощется получше. Чжань поворачивается к зеркалу и смотрит на свое отражение, жмурится. А затем честно признается сам себе, что хочет еще. В конце концов, у него выходной, родители с экскурсии вернутся еще совершенно точно не скоро, а потому почему бы не доставить себе удовольствие еще раз. Или не раз. Ведь, если задуматься, Ибо был прав в том, что секс снимает стресс. Ну а дрочка в какой-то степени тоже секс. Просто с самим собой. А он не делал этого уже довольно долго. Если задуматься, последний раз был в Мадриде. Да и когда этим заниматься, если с работы он по обыкновению приходит выжатым, как лимон. И спать после такого трудового дня хочется куда больше, чем жить. Зато сейчас и хочется, и время есть на то, чтобы это удовольствие растянуть. Парень включает душ, готовится он сейчас достаточно поспешно, но все же от процесса хочется получить максимум удовольствия, поэтому около получаса он все же тратит. Из ванной он выходит абсолютно голым, шлепает по полу босыми ногами, откидывая со лба мокрые волосы, а затем лезет в свой шкаф. Но совсем не за бельем. Он выуживает оттуда небольшую коробку, подхватывает со столика недопитое вино, делает глоток вместе с тем, как открывает ту коробку, и замирает, смакуя на языке приятный вкус и касаясь кончиками пальцев своей скромной коллекции, купленной еще во времена учебы в колледже. Рецепторы на подушечках пальцев улавливают прохладу металла крупной пробки с попсовым рубиново-красным камушком. Он пользовался ей всего однажды, ему не слишком понравилось, но вещица красивая, поэтому все еще живет в его коллекции. Дальше пальцы касаются небольшого дилдо, с которым у него особые воспоминания. Перед своим первым разом он использовал именно его. Он так и не показал эту игрушку Ибо, хотя обещал. — Интересно, как он отреагирует, если скинуть ему фотку? — фыркает Сяо Чжань, а затем делает еще глоток все из того же бокала. Он тянется к своему мобильнику, открывает переписку с Ибо. Он ведь написал еще что-то. Взгляд скользит по строчкам, а брови сами собой ползут вверх.прости я переборщил? думал что тебе понравится
Мне и понравилось Чжань печатает быстро, моментально передумывая отправлять ему провокационные фотографии. Зачем нервировать этого парня еще сильнее? Пальцы Сяо Чжаня скользят дальше, нащупывая приятный медицинский латекс, который, кажется, дарит удовольствие от одного прикосновения к нему. Пробка небольшая, черная, и, пожалуй, это лучшее, что есть в его коллекции. Чжань достает ее, зажимая в руке, тем временем открывает режим селфи. Ничего провокационного. Он помнит. А потому игрушку он отбрасывает пока что на кровать, туда же следом летит и миниатюрный пульт управления, и смазка, а сам парень берет в руку красивый бокал, где на дне все еще плещется темно-бордовая жидкость. Он несколько раз нажимает на кнопку затвора, в конечном итоге оставаясь довольным. На фотографии ничего лишнего, просто он сам, касающийся губами прохладного хрусталя. Сяо Чжаню нравится то, что получилось. Он даже не накладывает никакие фильтры, прежде чем отправить Ван Ибо. И Чжань пялится в экран, пока идет к кровати, ожидая ответа. Значок набора сообщения то появляется, то исчезает. Парень смотрит на него еще пару секунд, а затем просто блокирует экран, откладывая телефон в сторону. Он залпом опрокидывает в себя остатки вина из бокала, а затем наливает еще один, пьет чуть торопливее, ополовинивая тот в считанные секунды. Сяо Чжань опускается на кровать, откидывается спиной на подушки, разводит ноги шире, ощущая легкую прохладу там, где обычно всегда тепло, прикрывает глаза, запуская перед внутренним взором целое слайд-шоу из моментов, когда Ибо трогал его, когда обнимал, когда касался там, внизу, заставляя скулить и желать большего. Он сжимает свой член, ведет по нему пару раз насухую, испытывая какой-то странный сорт удовольствия, когда нажми чуть сильнее — и станет больно. Но это всего две фрикции, потому что дальше Чжань тянется за смазкой, льет ее себе на руку, явно не жалея, и теперь дрочит медленно, почти расслабленно. Смазка пошло хлюпает, а сам Чжань не задерживается рукой на члене, вместо этого проскальзывает рукой ниже, нащупывает вход, проталкивает в него один палец без особого труда, вытаскивает его, а затем снова засовывает внутрь, тут же добавляя второй и еще немного смазки. И это оказывается так легко — заново привыкнуть к чувству растянутости и наполненности. Он медленно скользит в себе двумя пальцами, чуть разводит их в стороны, почти ощущая на своих губах чужие. Перед глазами всплывают моменты, когда Ибо вставал перед ним на колени, когда брал в рот медленно и до гортанных стонов чувственно. Чжань второй рукой обхватывает член, пачкаясь в смазке, уже смешавшейся с предэякулятом. Подмахивает сам себе бедрами, стараясь не упустить ни капли удовольствия. Тихо стонет, когда зажимает головку между большим и указательным пальцем, воображая, что это чужой дерзкий рот. Он чертовски хорошо помнит, как Ибо сосал, как трахал его до звездопада перед глазами. Чжань ускоряет движение ладонью, дрочит размашистее, сдавливает плотнее, очень скоро начиная задыхаться, а затем убирает руку, сам себя лишая желанной разрядки. Телефон вибрирует сообщением, но вместо того, чтобы подхватить его скользкими пальцами, Чжань тянется к пробке, оглаживает ее влажной ладонью так, как если бы это был член. Он извлекает из себя пальцы, чтобы поудобнее перехватить игрушку и вылить на нее больше бесцветного геля из пузырька. Возможно, он перебарщивает. Часть смазки стекает на покрывало, но Сяо Чжань совершенно игнорирует этот факт. Он проводит по черному, едва ли не бархатистому материалу пальцами, подносит к своей дырочке и замирает, едва касаясь чувствительной кожи там. Смазка прохладная, заставляет колечко мышц чуть сжаться, но это секундное явление, потому что Чжань умеет расслабляться. Он очень старательно делал это раньше, когда Ван Ибо насаживал его на свой член. Сяо Чжань стонет от одной мысли, а затем надавливает кончиком игрушки на вход, улавливая мимолетное сопротивление, однако уверенно проталкивая пробку глубже. И она послушно входит на всю свою небольшую длину. Чжань на миг замирает, привыкая, но дискомфорта нет никакого вовсе, а потому он двигает игрушку в себе, пытаясь аккуратно простимулировать простату. Вот только сосредоточиться сложно, потому что перед глазами слишком ярко вспыхивают образы из прошлого, которые так причудливо перемешиваются с тем, что происходило между ним и Ибо последние несколько дней. Он хочет, чтобы сейчас в нем была не эта глупая латексная ерунда, а самый настоящий горячий член его любовника, он хочет стонать на нем и сжиматься так, чтобы Ван Ибо задыхался, терял сам себя, трахая его. Пробка, наконец, задевает заветную точку, Чжань надрывно стонет, откидывая голову назад и отчаянно кусая свою же губу. На кровать запрыгивает Киана, явно заинтересовавшаяся тем, что происходит, Чжань локтём сталкивает ее обратно вниз, а сам тянется к пульту, лежащему рядом с мобильником, и нажимает на нем единичку — самый мягкий режим, но уже этого достаточно, чтобы задохнуться вдохом и выдохнуть протяжный, полный удовольствия стон. Вибрация стимулирует нервные окончания мягко, вот только от этого держать себя в руках еще сложнее. Чжань инстинктивно обхватывает член пальцами, чувствуя, как внутри медленно буквально закипает удовольствие, подводя всё ближе к финалу. Согнутые в коленях ноги скользят по покрывалу, а в голове пульсирует одним простым желанием кончить. И на какое-то мгновение Сяо Чжаню кажется, что его вот-вот накроет оглушительным оргазмом, когда сквозь едва различимое жужжание игрушки и вакуум в его собственных ушах пробивается уверенный звук вибрации телефона. Первой мыслью мелькает забить, кончить, а потом перезвонить, но… Но ведь Чжань хотел растянуть удовольствие. И если он кончит вот так, впопыхах, приятной неги после он явно лишится. А потому он щелкает кнопкой стопа на пульте, прекращая стимуляцию, дает себе пару секунд на то, чтобы отдышаться, а затем подхватывает телефон и еще с секунду пялится на имя звонящего. — Ибо? — выдыхает Чжань в трубку, надеясь, что его голос звучит не слишком затраханным. Хотя не должен, едва ли он мог сорвать себе горло простыми стонами. — Что-то случилось? — Тони вчера перед началом вечеринки передал мне документы по доставке, там нужна твоя подпись, — голос Ибо бодрый, однако Чжаню слушать его и приятно, и тошно одновременно. Чёрт возьми, он только что едва не кончил от пробки в своей заднице и мыслей о Ван Ибо, а теперь вынужден разговаривать со своей мокрой фантазией по телефону, выслушивая какой-то бред про какие-то бумаги. — Можно я завезу их сейчас? — Зачем? — не понимает Сяо Чжань, изо всех сил пытаясь сконцентрироваться на словах своего секретаря, которому приспичило поработать в выходной. — Их можно подписать и завтра утром. А сегодня выходной, лучше отдохни. «И дай, блять, мне закончить начатое!» — долбится в пустой черепной коробке. — На самом деле, я уже у твоего подъезда, — сообщает Ибо, и Чжань моментально трезвеет во всех смыслах, резко садясь на кровати, забыв, что внутри него что-то есть, и тут же едва слышно стонет от неожиданного толчка прямо по чувствительной точке при его движении. — Мне нужен только номер твоей квартиры. — Ты же мог позвонить раньше, — быстро говорит Чжань, сваливаясь с кровати, выдергивая из шкафа махровый халат, который точно должен скрыть стояк. — А что такое? Я не вовремя? — в голосе Ибо настороженность и нотки разочарования. «Ты даже не представляешь как», — мысленно скулит Чжань, заскакивая в ванную, зажимая плечом мобильник и открывая воду, чтобы вымыть всё еще вымазанные в смазке, и не только в ней, руки. — Родители вернулись? — осторожно предполагает Ван Ибо. — Нет, — отзывается Чжань. — Не вернулись. Квартира 23. И он благодарит всех известных ему богов, а еще изобретателя домофона. За то время, которое требуется Ибо, чтобы преодолеть расстояние до его двери, Чжань успевает накинуть на плечи халат, добросовестно запахнуть его и наскоро завязать на поясе. Поэтому, когда звенит дверной звонок, Сяо Чжань выглядит относительно терпимо. К двери моментально подскакивает Стелла, мешаясь под ногами. Парень терпеливо отодвигает кошку ногой, а затем щелкает дверным замком и отступает от двери, позволяя Ибо зайти внутрь, сам тем временем плотнее кутаясь в халат. Его дико раздражает, что ему сейчас приходится заниматься чем-то кроме того, что он начал в своей комнате, однако на Ибо срываться не хочется. С ним хочется совсем другого… Все эти мысли быстро мелькают в голове, пока в квартиру заваливается Ван Ибо, сжимающий в руке папку. Он выглядит взъерошенным, скорее всего от того, что только что стащил с головы шлем, а еще очень довольным по непонятной Чжаню причине. — Что там такое, что не терпит до завтра? — спрашивает Сяо Чжань, забирая папку из руки секретаря и быстро просматривая содержимое. — На самом деле, я просто хотел увидеть тебя, — признается Ван Ибо, уверенно подходя ближе. И Чжань не успевает пресечь того, как Ибо опускает ладонь на его талию и притягивает к себе для поцелуя. Он не спрашивает разрешения, а Чжаню, который и без того на взводе, это действие кажется и вовсе каким-то запредельно соблазнительным, однако он все еще отдает себе отчет в своих действиях, а потому не позволяет себе прижаться к Ибо, дабы последний не почувствовал его возбуждения, которое, конечно, прячется в мягких складках, но при прикосновении станет более чем очевидным, как и не позволяет углубить поцелуй, и так чувствуя себя на опасной грани. — Снова мне наврал? — пытается говорить серьезно Чжань, аккуратно отодвигаясь от Ван Ибо. — Технически нет. Бумаги и правда есть, их правда надо подписать. Всё кристально честно. Ты был в душе? — Ибо переводит тему, ничего не подозревая, путается пальцами в растрепанных волосах своего возлюбленного, внимательно разглядывая. — Выглядишь… мокрым. — Да, что-то вроде того, — Сяо Чжань упорно отступает от Ван Ибо на шаг, делая вид, что он полностью сосредоточен на документах в своих руках, хотя он, если честно, даже не может понять, что написано в первой строчке. Сердце бьется как сумасшедшее. Черт возьми, это была просто ужасная идея — позволить Ибо подняться, разрешить ему касаться себя. — Спасибо за документы. Привезу их завтра на работу. «Можешь идти», — застревает в горле. Черт возьми, всё его существо против того, чтобы этот человек сейчас уходил. Но позволить ему остаться — идея не лучше. Хотя это с какой стороны посмотреть. — Можно я пройду? — спрашивает Ибо, присаживаясь на корточки, чтобы погладить Стеллу, которая, однако, от прикосновения уворачивается, утробно рыча. — Твоя кошка все еще меня ненавидит… Что-то не меняется. И Ибо распрямляется, уже собираясь разуться, чтобы пройти вглубь квартиры своего возлюбленного, однако с того будто бы спадает оцепенение, и он тормозит своего гостя, останавливая поднятой рукой. — Родители скоро вернутся, — и это даже не совсем неправда, потому что Чжань честно не уверен, сколько времени ему потребуется, чтобы слезть с потрясающего члена Ван Ибо. Да и здравый смысл рекомендует быть осмотрительнее, не торопить время. Жаль только, его почти не слышно за шумом крови в ушах и за собственным тяжелым дыханием. — В другой раз… — Ладно, — соглашается Ибо после секундной паузы. — Извини, что так заявился… Просто я так привык, что мы не расстаемся дольше чем на 5-6 часов. А прошло уже больше суток. У меня стресс. Последние слова произносятся с улыбкой, а Чжань чувствует легкий укол вины. Почему Ван Ибо должен страдать из-за того, что ему приспичило подрочить вот именно в эту самую минуту. — У нас еще будет время, — как будто извиняется Сяо Чжань. — Я знаю, — кивает Ибо, переминаясь с ноги на ногу. — До завтра, значит? В его вопросе какая-то совершенно абсурдная надежда, которая крошится, когда Чжань коротко кивает, прикрывая папку с бумагами. А затем Сяо Чжань не удерживается, делает шаг вперед, ловит чужое лицо руками, оставляет на чувственных губах Ван Ибо короткий поцелуй, а затем снова отступает. Возбуждение постепенно отпускает, а потому становится стыдно перед самим собой за свое поведение, за попытки выгнать человека, который искренне тянется к нему. Ох, Чжань чертовски надеется, что это и правда искренне. Вероятно, голос рассудка и впрямь прав: лучше не торопиться, убедиться в том, что с ним не поступят так, как три года назад. Ибо разворачивается к двери, нажимает на ручку и тянет на себя. Чжань провожает его долгим взглядом, прикусывая губу, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость. А дальше все происходит слишком быстро, потому что из комнаты Чжаня слышится грохот, но отреагировать парень на него не успевает, всё его тело вдруг прошивает таким импульсом удовольствия, что на мгновение темнеет перед глазами, колени подкашиваются, а с губ срывается несдержанный и совершенно блядский стон. Сяо Чжань сам не понимает, как оказывается на полу, до него с трудом доходит, что случилось, потому что пробка внутри его тела продолжает раздражать чувствительную точку, очевидно, совсем не на минимальной мощности, а все мысли из головы улетучиваются моментально, заменяясь жгучим желанием. — Чжань? Чжань! Что с тобой? Тебе плохо? — голос Ибо доносится как будто сквозь толщу воды, однако при этом это именно то, что выдергивает Сяо Чжаня из вакуума, заставляет поднять взгляд, встретиться с чужим, обеспокоенным, а затем потянуться вперед за поцелуем с тихим хныкающим стоном. Ему почему-то не приходит в голову, что ему станет легче, если вытащить игрушку из себя. Эта мысль просто не посещает его. В голове красным горит только предупреждение о близости Ван Ибо, однако сейчас этот цвет ассоциируется с совсем другим. Сяо Чжань целует своего любовника влажно, глубоко, вылизывая чужой рот, нагло, будто весь Ван Ибо принадлежит ему, тянется к его джинсам, пытаясь расстегнуть их, но руки дрожат, не слушаются, а когда по простате проходится очередным импульсом, Сяо Чжань, захлебываясь всхлипом, почти что падает на Ибо, отчаянно цепляется пальцами за чужие плечи, стонет протяжно. Халат съезжает вниз по ослабшим плечам, повисая на предплечьях. Его член стоит настолько болезненно крепко, что Чжань готов умолять, чтобы его коснулись. — Чжань, — выдыхает Ибо, его голос звучит ниже, но он все еще держит себя в руках. — Что происходит? — Блять, — стонет Сяо Чжань, чувствуя, как его тянут вверх. Он не может стоять, поэтому он буквально повисает на Ибо, внутри жжется, по ногам течет смазка, медленно вытекающая из его ануса, но Чжаню совершенно все равно. Ему нужен Ван Ибо. Сейчас. Глубоко внутри. — Трахни меня. Чжань снова тянется руками к чужой ширинке, вжикает ей, на этот раз без проблем, а затем накрывает чужой член через трусы ладонью, другой рукой тем временем развязывая пояс халата, а затем чувствует на себе чужие горячие руки и стонет от одного этого, становясь только громче, когда к этому добавляется дополнительный импульс от пробки. Махровая ткань падает к его ногам секундой позже, ладони Ибо скользят по его телу, а губы накрывают его собственные, как будто пытаясь заглушить рвущиеся с них стоны, но это совершенно бесполезно, потому что Сяо Чжань слегка прикусывает чужую губу и едва не вскрикивает, когда ладонь его любовника соскальзывает на требующий внимания член. — Пожалуйста, — хрипит он в поцелуй, толкаясь в чужую руку, снова едва не захлебываясь от своих же всхлипов на очередной волне стимуляции. — Да, хорошо, — шепчет Ибо, заглядывая в его глаза. — Веди, куда? — Здесь, — коротко выдыхает Сяо Чжань, резко сбрасывая с себя чужие руки, а затем разворачиваясь к Ибо задом, расставляя ноги, опираясь руками о стену, держа свой член, с которого так позорно капает прозрачная естественная смазка, как можно дальше от светлого покрытия. — Быстрее. Или, блять, просто сними штаны, я сделаю всё сам… И Чжань не видит лица Ван Ибо, но он слышит его судорожный вздох, а затем его ягодицу опаляет звонким шлепком, слегка приводя в сознание. Однако ненадолго, потому что уже в следующую секунду игрушка снова проходится по простате, и Чжань со звучным стоном ведет бедрами из стороны в сторону, приковывая внимание своего партнера к своей заполненной дырочке. — Так вот, значит, чем ты тут занимался… А я ведь подумал, что за звук, — выдыхает Ван Ибо, у которого, кажется, прямо сейчас все встает на свои места. — Я ведь спросил про твои грязные мыслишки… Почему не сказал, что собираешься засунуть в себя что-то. Я бы мог поучаствовать… — Вот и участвуй, — задыхается Чжань. — Вытащи ее из меня и замени уже на свой член. Однако Ибо как будто пропускает его слова мимо ушей, внимательно разглядывая аккуратное основание игрушки, явно не торопится. Сяо Чжаню хочется его ударить, но вместо этого он сам тянется к пробке, чтобы выдернуть ее из себя. Ибо ловит его руки, зажимает одной рукой в районе запястий и припечатывает к стене над головой. Чжань скулит и подается бедрами назад. — Это для этого ты просил мою фотку? И кто из нас извращенец? — шепчет Ибо Чжаню на ухо, прихватывая губами мочку его уха, тем временем второй рукой копошась в районе своего паха, а в следующее мгновение Сяо Чжань чувствует, как его ягодицы касается головка чужого члена, тоже уже влажная. Он инстинктивно прогибается в пояснице, а затем стонет в очередной раз от цикличного импульса глубоко в теле. Стон срывается на всхлип, когда Ибо тянет игрушку чуть на себя, а затем запихивает ее обратно под тем же углом, заставляя Чжаня вскрикнуть, и снова тянет назад, наблюдая за тем, как нежная кожа сфинктера натягивается вокруг самого широкого места пробки. — Мне растягивать тебя? Начать с пальцев? С одного? — Блять? Ты издеваешься?! — Сяо Чжань подается вперед, самостоятельно соскальзывая с латекса. — Тебе член зачем? Разучился пользоваться? Чжань злится, силится вырваться из захвата рук, которые держат его запястья слишком сильно. Но Ибо не пускает, Сяо Чжань слышит тихий смешок, а затем в него все же проникает палец, и тут же второй. — Какой мокрый… — тянет Ван Ибо, толкаясь в его зад двумя пальцами, нащупывая чувствительное место. — А то ж я идиот, чтобы просить себя трахнуть без смазки, — скулит Чжань, когда пальцы его любовника проходятся по той точке, которую еще несколько секунд назад раздражала вибрация пробки. Сарказм в его голосе смешивается с абсолютной беспомощностью и мольбой. Ибо ничего не отвечает, вытаскивает из своего партнера пальцы, приставляет ко входу головку, входит одним слитным движением до основания, прикусывает нежную кожу на шее. Чжань сдавленно стонет. Ему нравится. Его так хорошо распирает изнутри. Черт, член Ван Ибо прямо сейчас в нем. От одной этой мысли хочется обкончаться, но Чжань концентрируется на легкой боли в области шеи. Но она не отрезвляет, наоборот, от нее жар внутри только разгорается, хочется еще. Ему нужно больше. Чжань покачивает бедрами, требуя продолжения. Ему не нужно привыкать, он кайфует от того, как движется в нем член его любовника, как медленно он покидает его тело, входит снова под другим углом, прокатывается по простате, заставляя скулить, выходит, и погружается опять, на этот раз намеренно ударяя прямо по чувствительному бугорку. Чжань откидывает голову на плечо Ибо, наслаждается прикосновениями чужих губ к своей шее, стонет снова, когда Ибо обвивает его член своими пальцами, дрочит чуть быстрее, чем нужно. Сам начиная вбиваться резче. Сяо Чжань не успевает вскрикивать на каждом толчке, не успевает сконцентрироваться на пошлом хлюпающем звуке, с которым Ибо вдалбливается в его тело. На его горло опускается чужая ладонь. Чуть сжимается. Чжаню кажется, что еще секунда, и он кончит, но в следующее мгновение он слышит хриплый выдох над своим ухом, а затем Ибо замирает в нем, дыша загнанно и наконец выпуская его запястья. До распаленного Сяо Чжаня не сразу доходит, что только что случилось. Он подается назад, ожидая логичного движения партнера, однако его не происходит. Два и два складываются уже через секунду. — Ты кончил что ли? — проверяет свою догадку Чжань, хотя тут и проверять не надо. Ибо аккуратно выскальзывает из его дырочки, а по ноге щекотной дорожкой бежит что-то вязкое и теплое. — Ван Ибо, ты кончил раньше меня? Серьезно? — Прости, — фыркает Ибо ему в ухо, лениво водя рукой по члену партнера. — Это жестоко, — хнычет Сяо Чжань, разворачиваясь лицом к Ибо и толкаясь в чужой кулак. — Побыстрее. Последнее он уже капризно требует. Ван Ибо подчиняется, набирает темп, покрывает поцелуями чужие плечи, шею, кое-где всасывает сильнее. И Чжаню много не нужно, чтобы последовать за своим партнером, измазав его руку своей спермой. — Такого раньше не было, — дразнит Сяо Чжань, немного отдышавшись и встретившись взглядом с глубокими глазами своего партнера. — Ты постарел? — Ты не можешь меня обвинять, — опасно щурится тот, глядя в глаза своего любовника еще пару мгновений, а затем льнет к его шее и груди с новой порцией поцелуев, держа испачканную руку на почтительном расстоянии. — У меня не было никого три года. И это случилось спонтанно, если бы ты… — Стой, — Сяо Чжань прерывает Ибо на полуслове, отстраняя от себя. — Что ты сейчас сказал? — Если бы ты меня предупредил, я бы подрочил заранее и всё было бы нормально… Ай, ты чего толкаешься?! — возмущается Ибо, потирая плечо. — Дай мне отдохнуть пять минут, я тебя выебу так… — В смысле не было никого три года? — игнорирует оправдания Ибо Чжань, хлопая своими огромными глазами. — Отношений? — Отношений, секса, да вообще ничего, — уязвленно пожимает плечами Ван Ибо, прикусывая губу. — Подожди, но… — Сяо Чжань хмурится, смотрит на парня перед собой. Врет? Опять врет? Но зачем врать о таком? Чтобы сгладить сложившуюся ситуацию? Но в этой ситуации нет ничего страшного, в целом, такое бывает. Чжань сам парень, сам все прекрасно понимает. Да и выглядит Ибо сейчас ненаигранно уязвимым, будто случайно сказал то, чего не должен был. — Правда что ли? — Правда, — недовольно тянет Ван Ибо, а затем торопится сменить тему. — Слушай, я хочу пить. Где у тебя кухня или ванная? Куда мне? Туда? Ибо наугад тычет в дверь, которая оказывается дверью санузла, и шагает прямо туда. Однако закрыться там парень не успевает, потому что Чжань шмыгает следом, глядя на своего партнера круглыми глазами. — Блять, Чжань, это не то, о чем бы я жалел. Я все это время любил только тебя, соответственно, нахуя мне кто-то другой. И не смотри с таким сочувствием. Серьезно, — Ибо споласкивает руки и поворачивается к Сяо Чжаню, смотрит грозно. А у Чжаня где-то в сердце свербит дурацким желанием верить. Сказанное будто невзначай «любил» откликается в душе оглушительно искренне. Ибо ведь не будет врать об этом? Ему ведь это не нужно, он и без этих уточнений уже получил все, что Чжань способен дать ему. — Любил? — эхом вторит Сяо Чжань, подходя ближе, чувствуя, как горло сдавливает спазмом от количества эмоций, от того, как это слово обжигает приятно и больно, внутри и щемит, и разливается бесконечной нежностью. А еще отчего-то сожалением. Ведь все могло закончиться раньше. И внутренний голос, конечно, предупреждает о том, что если сейчас он поверит, то официально будет самым огромным тупицей на земном шаре, но… Кажется, он уже поверил. — Любил, люблю и вряд ли перестану, — отзывается Ван Ибо, глядя в чужие глаза. И нет, Чжань не может залезть в его голову, не может быть на сто процентов уверенным в том, что это правда. Но, черт возьми, это она и есть, потому что не лгут люди таким дрожащим от волнения голосом, не лгут, глядя прямо в глаза. От лжи не екает вот так сердце. И не хочется плакать так нестерпимо сильно. В носу свербит ужасно, а в глазах щиплет. Чжань запрокидывает голову, не давая себе разреветься. В последнее время он плачет слишком часто. Он стоит совершенно голый посреди своей же ванной комнаты. Напротив стоит человек, которого он любит. И признается ему. Нельзя подстроить такое неловкое признание. Просто невозможно. — Я должен был сказать раньше. Еще тогда. Я хотел признаться во всем, но я так боялся потерять тебя. А дальше его просто сгребают в охапку, не требуя никакого ответа, просто обнимают, оставляя мелкие поцелуи на щеках, кончиках ушей, шее. Везде, куда Ибо может дотянуться. Сяо Чжань утыкается носом в его плечо, жмется ближе, чувствуя, как что-то в нем оживает, встает на свое место. И то чувство влюбленности, которое жило в нем, из чего-то неправильного, патологического, превращается во что-то чистое, совершенное в своей искренности. Он не будет думать о том, что будет, если это снова ложь. Этого не случится. Всё будет хорошо. Ибо не лжет. И больше не солжет. Так ведь? — Ты снова разводишь сырость, — осторожно замечает Ван Ибо, а Чжань только сейчас понимает, что он беззвучно заливает соленой влагой чужую футболку, однако не прекращает, не отстраняется. Это его очищение, его катарсис. Это его откровение, в котором та боль, которую он пережил за все это время, каждый хрустальный осколок, каждый кровоточащий порез внутри. Сяо Чжань обнимает крепче, а затем скользит руками вверх, зарывается пальцами в густые волосы на чужом затылке и прижимает к себе ближе как нечто самое дорогое. Ибо снова целует его в щеку, гладит по спине, прижимает к себе, шепчет что-то на ухо. Чжань честно не понимает, что конкретно сейчас говорит ему Ибо, но его голос успокаивает, его прикосновения заставляют чувствовать себя лучше, увереннее. Они честные, настоящие в своей хаотичности. И Чжань чувствует это, чувствует всем своим настрадавшимся сердцем, растворяется в этом чувстве. Они стоят так несколько минут, пока Ибо не отстраняется, чтобы заглянуть во все еще влажные глаза своего возлюбленного, и, усмехнувшись одними уголками губ, стирает с щек Чжаня остатки слез. А затем Ибо целует, мягко, будто робко, до одури нежно. Так, что у Сяо Чжаня внутри все сжимается от эмоций, которые накрывают с головой. Он отвечает на поцелуй, прижимается к Ибо, стремится быть ближе, пьет этот поцелуй, упивается им. Руки его возлюбленного скользят по его обнаженной спине, ниже на поясницу, тянут ближе, хотя ближе уже некуда. Чжань касается кончиками пальцев щеки Ибо, будто бы ощущая впервые в жизни, спускается на шею, на плечи, на грудь и ниже, подцепляет край футболки, тянет вверх. Ибо ничего не спрашивает, разрывает поцелуй лишь на мгновение, чтобы стащить с себя майку и бросить куда-то в сторону душевой кабинки, а затем снова прильнуть к любимым губам, чтобы целовать снова и снова, пока Чжань уже второй раз за день тянется к его штанам, но в этот раз расстегивает он их сам. Но дальше ничего не делает, просто целует, наслаждается этим поцелуем. Ибо касается его. И каждое это прикосновение разливается теплом в душе, жаром по телу, заставляет его чувствовать так ярко. Как три года назад, но вместе с этим как-то совсем иначе. Ибо отрывается от губ Сяо Чжаня, смотрит в чужие глаза долго, будто не может оторваться, а затем все так же, не разрывая зрительного контакта, опускает ладони на чужие плечи, ведет чуть в сторону, вынуждая своего любовника опереться задом о стиральную машинку, которая все еще не закончила свою программу. Чжань водит руками по чужому торсу, обводит пальцами ареолы сосков, спускается вниз, не осмеливаясь отвести глаз от любимого лица, стягивает с Ибо его джинсы, а затем и белье, оставляя их обоих полностью обнаженными, а после замирает будто в нерешительности. Чёрт, после всего того, что было между ними, чувствовать это так странно. Но сейчас всё происходящее ощущается иначе. Сейчас не тот случай, когда обоим закладывает уши от желания, когда их трясет от того, как им это нужно. Сейчас это что-то другое. Что-то во взглядах, что-то на кончиках пальцев, что-то на уровне биения сердца. Ибо ведет руками по чужому телу, по талии, бедрам, соскальзывает на член, проводит по нему ладонью, перемещается на ягодицы, сжимает, но не сильно, лишь обозначая свое намерение. А после легко подхватывает своего любовника под ягодицы, усаживает на крышку машинки, и снова замедляется, потому что чертовски не хочется торопиться. Снова целует медленно, глубоко. Чжань обхватывает его за шею, разводит ноги шире, сползает ближе к краю, ведет стопой по чужому бедру, обнимает ногой, вынуждая быть ближе. Ибо берет его мучительно медленно. Входит аккуратно, почти трепетно, придерживая Сяо Чжаня за бедро одной рукой, второй обнимая за шею, не позволяя разорвать поцелуй. Но Чжань все же рвет его, когда на одном из особенно чувственных толчков все его тело прошивает томным, тяжелым удовольствием. Он стонет, откидывая голову назад, а затем почти задыхается от того, как Ибо покрывает его шею влажными поцелуями, двигаясь быстрее. Все происходящее кажется таким правильным. Каждое касание, каждое движение, каждый поцелуй и каждая фрикция внутри него отзываются обжигающей нежностью, которой хочется еще. Он так нуждается в ней, так нуждается в этом человеке, который сейчас так близко во всех отношениях. Не только физически, но и ментально, на уровне эмоций и чувств, которые они сейчас делят между собой по-настоящему, без каких-либо сомнений. Они кончают почти одновременно. Чжань лишь на секунду раньше, сжимая в себе Ибо и глядя прямо в глаза, заставляя того, мучительно выдохнув, проследовать за своим любовником. Они дышат тяжело, Ибо слабо улыбается и касается губами влажного лба Сяо Чжаня. Тот улыбается шире, подставляясь под ласку, прикрывая глаза. Проходит еще минуты две, прежде чем Чжань тянется к полотенцу, чтобы вытереть свой испачканный в его же сперме живот. Машинка, на которой он сидит, уже остановилась. Чжань даже точно не знает, когда это случилось, будучи слишком поглощенным тем, что происходило между ним и Ибо. Он слишком потерялся в этом человеке. И нет, это случилось не только что, это произошло уже давно. Это случилось в один из тех дней три года назад. И скорее всего, тот день ничем не отличался от десятков других. Или отличался? В какой конкретно день Ван Ибо оказался в нем настолько глубоко, что не достать, что не вытравить никем другим? Впрочем, сейчас это не имеет никакого значения. Значение имеет только тот факт, что Ибо близко. Правильно близко. И наверное, сейчас нужно сказать что-то важное, но… Но ведь это не последний день вместе. Он еще успеет все сказать. Не в своей ванной, сидя голой задницей на стиральной машинке, а в более подходящей обстановке. — Тебе бы в душ, — выводит Чжаня из размышлений Ибо. — Поможешь мне? — Сяо Чжань скользит пальцами по руке Ван Ибо, который легко целует его в обнаженное плечо, а затем отступает в сторону, позволяя своему возлюбленному спрыгнуть со стиралки, а затем ловит его, когда тот подворачивает ногу. — Чёрт, затекла… — Ну и кто из нас постарел? — ехидничает Ван Ибо, удерживая своего любовника чуть выше локтя, а потому не может увернуться от тычка Сяо Чжаня. — Теперь не будешь возмущаться насчет продолжительности секса? — Ты невыносим, — наигранно сокрушается Чжань, забираясь в душевую и включая воду. — Но я же тебе нравлюсь? — самоуверенно фыркает Ван Ибо, направляясь следом за Сяо Чжанем. И совершенно не успевает среагировать, когда ему в лицо прилетает струей воды в отместку за колкость. — Эй! Сяо Чжань! Чжань ржет, сгибаясь пополам, потому что вид намокшего Ибо так напоминает растерянного кота, которого ни с того ни с сего окатили водой. Но смеется Чжань недолго, потому что Ибо одним прыжком оказывается в душевой и так же быстро отбирает лейку, направляя на него. — Стой! Ибо! — взвизгивает Чжань, пытаясь закрыться руками от атаки. Однако сопротивление он скоро прекращает, подставляясь под мелкие струи целиком. В конце концов, они и забрались сюда, чтобы помыться, так почему бы не воспользоваться чужой помощью. Чжань тянется за мочалкой и гелем для душа, намыливается под пристальным взглядом Ван Ибо. Ему немного неловко, но он быстро выкидывает эту мысль из головы: о стыде надо было думать тогда, когда предлагал этому парню трахнуть себя в прихожей. Но от вопроса он все же не удерживается. — Почему ты на меня так смотришь? — Сяо Чжань такой красивый! — выдает Ибо с абсолютно довольной улыбкой. — Ван Ибо, я же моюсь, какого хрена… — растерянно бурчит себе под нос Чжань, смущенно отворачиваясь, подставляя под душ спину. — Ты всегда красивый, — Чжань ощущает на своей талии чужие руки, на его плече остается короткий поцелуй. Из ванной они вываливаются получасом позже, хихикая и перетыкиваясь, будучи не в состоянии поделить одно полотенце на двоих. Стелла, сидящая прямо перед дверью в ванную, смотрит на них осуждающе, что Чжань, конечно, игнорирует, наклоняясь, чтобы поднять свой халат с пола. Его Чжань бросает в корзину для белья вместе с испачканным полотенцем, а сам направляется в свою комнату. Ибо идет следом, держа в руках свои джинсы и футболку. Трусы он надел еще в ванной. Сяо Чжань щелкает выключателем, включая свет в комнате. Киана, крепко спящая на полу, поднимает свою голову, сонно щурится. Рядом с ней красноречиво лежит пульт, одно наличие которого вгоняет Чжаня в краску. Как минимум, теперь он знает, кто виноват во всем, что только что произошло. Ибо, очевидно, тоже замечает пульт, и пока Чжань преувеличенно увлеченно роется в полке с нижним бельем, поднимает его с пола, крутит в руке, рассматривает. — Я хочу поиграть этим с тобой, — наконец, говорит он, пока Сяо Чжань натягивает на себя темно-синие боксеры. — Ты был таким нетерпеливым… — Извращенец, — обреченно вздыхает Чжань, пока Ибо наугад тыкает по кнопкам, однако характерных звуков вибрации из коридора не слышно. Вероятно, села батарейка. — Зануда, тебе понравится, — обещает Ван Ибо, откладывая бесполезный пульт, крутит головой, замечая недопитый бокал с вином, усмехается. — У тебя тут был романтический вечер, я смотрю… — Ты не можешь меня осуждать, — отмахивается Сяо Чжань, подхватывает этот самый бокал и делает глоток, смакуя сладковатое послевкусие. — Я тоже три года без романтики и всего прочего. — Да ладно? — Чжань тянется за своим мобильником, а потому не видит искреннего изумления на лице Ибо. — Блять, — выдыхает Сяо Чжань, кажется, абсолютно забывая о том, что только что сказал. — Ибо, тебе пора домой. — Выгоняешь меня после секса? — прищуривается Ван Ибо, натягивая на себя майку, а затем плюхается на кровать, чтобы надеть джинсы. — Мои родители полчаса назад прислали сообщение, что едут домой. Тут максимум минут сорок езды, если собрать вообще все пробки, — быстро-быстро говорит Чжань, выскакивает в прихожую, включает там свет, ищет злополучную игрушку, обнаруживая ее валяющейся рядом с мамиными туфлями. — Не думаю, что кто-то из нас готов к такой встрече. — Не готов, — соглашается Ибо, поспешно застегивая джинсы и выходя в прихожую, где Чжань искореняет все следы их интересного времяпрепровождения, собирая принесенные Ибо бумажки по полу. — Но всё-таки хорошо, что я зашел. — Киану благодари, — фыркает Чжань, пропуская Ибо к двери и останавливаясь, сохраняя в памяти сегодняшний образ этого человека. Он растрепанный, волосы все еще влажные после душа, а на лице кривоватая усмешка. Невероятно красивый. Чжань позволяет себе на мгновение засмотреться. — Она сбросила тот пульт. — С меня годовой запас корма, детка, — Ибо вытягивает голову, чтобы крикнуть в сторону спальни, где сейчас и должна находиться кошка. — Я пришлю тебе название фирмы и сорт, — с абсолютно серьезным лицом говорит Чжань, подталкивая Ибо к двери. — Иди уже. — Да иду, — отмахивается Ван Ибо, уже открывая дверь, а затем отпускает, хватая Сяо Чжаня за руку и притягивая к себе. Целует. Долго. И Чжань совершенно не против, бубнит что-то в поцелуй про то, что они обречены, однако не отталкивает, отвечает охотно, жарко. — Если ты сейчас же не уйдешь, будем повторно знакомиться с родителями, — Сяо Чжань мелко целует Ибо через слово, аккуратно выталкивая из квартиры. — Чжань, пойдем на свидание? — Ибо послушно пятится, сияя ярче солнца. — Боже, Ибо, давай в другой раз об этом поговорим, — толкает его в плечо Сяо Чжань. — Иди же. Ван Ибо усмехается, на мгновение ловит взгляд своего любовника, а затем коротко машет рукой и выбегает в лестничный пролет. Спустя две минуты на мобильник Чжаня прилетает сообщение.так что насчет свидания?
Я же сказал, завтра поговорим Сяо Чжань печатает ответ, второй рукой почесывая Киану за ухом. Та тихонько мурчит, кажется, простив тот факт, что ее хозяин спихнул ее сегодня с кровати.так больше да или нет
Чжань фыркает, качая головой. Ужасно нетерпеливый. Больше даок. жду завтра
В этот момент звонит домофон, Чжань идет открывать, попутно набирая сообщение. Напиши, как будешь дома Родители приехализнаю. видел как они подходили к двери они меня не видели поехал домой
Родители поездкой довольны, хотя мама говорит, что ожидала большего, когда выкатывает чемодан из комнаты в прихожую. Как выясняется из разговора, они попали в жуткую пробку, когда возвращались, а потому теперь опаздывают на самолет. Нет, конечно, их опоздание не критичное. Они все еще успевают с большим запасом, потому что на часах пока десять вечера, а вылет только в одиннадцать, но Сяо Цзэ привык приезжать в аэропорт заранее, поэтому теперь здорово подгоняет супругу. Сяо Инь и правда торопится, однако все же тратит драгоценные минуты на то, чтобы обнять Чжаня, пожелать ему удачи, сказать, как они с отцом его любят, и напомнить, чтобы не натворил глупостей. Сяо Чжань мягко улыбается, кивая, содрогаясь от мысли, что бы могло случиться, если бы они с Ибо задержались бы еще на несколько минут. Нет, родители еще явно не готовы к такому признанию. Надо попробовать как-то деликатно подготовить их к этому знанию. С этими мыслями Чжань провожает родителей, взяв с них обещание, что как только они сядут в самолет, позвонят ему. А дальше он направляется в свою комнату, берет со стола папку с бумагами, пролистывает, время от времени бросая взгляд на экран телефона. На то, чтобы прочитать каждый документ в папке, Чжань тратит минут десять, после он ставит подписи везде, где от него это требуется, и откладывает папку в сторону. Он включает телевизор, идет на кухню, чтобы положить кошкам еды. Первой на кормежку прибегает Бастет, которую Чжань не видел с самого утра. Где она пряталась, он понятия не имеет. Следом приходит Киана, потягиваясь, точно после долгого трудового дня. Последней появляется Стелла, целенаправленно направляясь к своей миске, не удостоив хозяина и взглядом своих прекрасных голубых глаз. Чжань почему-то чувствует себя виноватым. — Не начинай, — Сяо Чжань обращается к Стелле, которая как раз, принюхавшись, принимается за еду. — И хватит на него рычать при каждом удобном случае. Кошка его игнорирует, но Сяо Чжань не обижается, возвращается в комнату, выливает остатки вина из бутылки в бокал, делает несколько глотков, лениво залипает в какой-то подростковый сериал с очередным избранным, у которого прямо сейчас какая-то драма в любви, которая, однако, разрешается через десять минут от серии. Как оказывается еще через пять минут, это не единственная любовная трагедия в жизни главного героя. Телефон Чжаня оживает входящим вызовом, почти бесшумно вибрируя по поверхности покрывала. Сяо Чжань поднимает трубку. — Милый, мы в самолете, — щебечет Сяо Инь. На фоне Чжань слышит краткий инструктаж на борту самолета. — Твой отец забыл таблетки от укачивания, но все в порядке. Мы попросили у бортпроводницы. Прости, что мы попрощались в такой спешке. — Ничего, мам, — говорит Чжань, еще раз прихлебывая из бокала. — Возможно, я прилечу сам на пару дней на следующей неделе. Все равно собирался в отпуск. — Было бы замечательно, — в голосе матери слышится улыбка. — Ладно, Чжань-Чжань, я позвоню из Атланты, когда мы прилетим. — Хорошо, мам. Удачного полета, — откликается Чжань. — Пока, милый, — Сяо Инь отключается. А Сяо Чжань еще недолго пялится в экран, думая, что Ибо не пишет о том, что добрался до дома довольно долго. У Чжаня два предположения на этот счет: либо Ибо куда-то заехал по дороге, в тот же супермаркет, к примеру, либо он просто забыл про то, что обещал написать. В любом случае, он может написать и сам. Ты все еще не дома? Заехал куда-нибудь? Однако ответа не приходит ни сразу, ни через десять или двадцать минут, более того, сообщения даже не помечаются как прочитанные. Сяо Чжаню это не нравится. Просто потому что Ибо довольно часто взаимодействует с телефоном. Уж точно чаще раза в двадцать минут. Такое поведение его любовника расстраивает, а потому Чжань решает позвонить. Телефон отзывается механическим «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», а Сяо Чжаня колет каким-то разочарованием. Неужели обиделся на то, что он не дал прямого ответа на его вопрос? Но ведь ответ и так был очевиден. Конечно бы Чжань согласился. Он набирает номер Ибо еще раз. И снова тот же результат. На кровать запрыгивает Стелла, смотрит своими глазами, будто насквозь видит, а затем тычется мордочкой в руку, в которой зажат телефон. Чжань со вздохом откладывает его в сторону и гладит кошку по мягкой шерстке. Может быть он уснул? Просто приехал домой и вырубился? В конце концов, их времяпрепровождение было достаточно… выматывающим. А телефон мог просто сесть. — Не смотри так, — предупреждает Сяо Чжань кошку. — Я знаю, что ты думаешь. Он просто уснул. Он не задумал ничего плохого. Я знаю. Стелла послушно отводит взгляд, будто и впрямь понимает, что ей только что сказал ее хозяин, а затем сворачивается калачиком у него под боком. Через пару минут приходит Бастет, следуя примеру своей белой подруги. Киана тоже запрыгивает на кровать, норовит залезть на руки, однако Чжань не позволяет, набирая номер Ибо еще раз. Он же не мог что-то придумать снова? Не мог просто свалить без ответа после того, что сказал? Может, он просто испугался? Но чего? Чжань ведь не требовал этого говорить. Не требовал брать какую-либо ответственность за эти слова. Может быть, стоит поехать к нему? Приехать и спросить, почему Ибо не отвечает на сообщения и звонки. — Сяо Чжань, ты хоть понимаешь, как тупо это будет? — тихо стонет Чжань, уже испытывая стыд за самого себя. А если Ибо просто спит, а тут он со своими разборками? Или еще хуже, если Ибо действительно не хочет открывать его сообщения, потому что знает, что в них, и не хочет этого? Вдруг все то, что Ван Ибо сегодня сказал, было враньем? Ну или просто вышедшим из-под контроля пранком? Экспериментом? Игрой? Снова. Нет, Чжань в это не верит. Ему куда более вероятной кажется версия с тем, что Ван Ибо и впрямь просто заснул. И максимум, за что стоит беспокоиться, это за то, что его коты остались некормленными. Однако ему все равно страшно от того, что Ван Ибо мог снова соврать так легко. Он снова набирает номер своего любовника, однако ничего не меняется. Лишь в первом часу ночи на его телефоне высвечивается входящий вызов с незнакомого номера. Чжань, уже успевший задремать полусидя, мог его и не услышать, не сжимай он в руке телефон так сильно. Он машинально смахивает иконку приема вызова. В трубке слышится быстрая, но уверенная итальянская речь, из которой Сяо Чжань различает, пожалуй, только приветствие и упоминание своего имени. — Здравствуйте. Вы можете говорить по-английски, — просит Сяо Чжань. Он не хочет говорить грубо, но в голосе сама собой появляется резкость просто из-за того, что в сердце зарождается тревога совсем другого рода, чем часом ранее. Его опасения оправдываются: — Здравствуйте. Это господин Сяо Чжань? Вас беспокоят из больницы Святой Девы Марии, — английский с сильным акцентом, но все же более чем понятный. — Да, это я, — отзывается Чжань, чувствуя, как напрягается буквально каждая мышца в его теле. — Вы указаны как контактное лицо в страховом договоре господина Ван Ибо.