«...Фауст, который в достаточной мере верил в Бога, чтобы продать свою душу дьяволу.»
•••
— Как думаешь, тело перенесли сюда, или его отбросило ударом? — Намджун сидит на корточках рядом с трупом возле дороги, прикрытым белой тканью. Если и отбросило его в такую даль, то удар был весьма сильный. Они с Юнги успели раньше медэкспертизы, а территорию, где нашли тело, только обнесли жёлтой лентой. — Понятия не имею, но выглядит он слегка помятым, — Юнги закуривает, стоя над Намджуном. — Рано пока что-то говорить, дождёмся экспертов, — Мин выпускает дым, как будто он снимается для арт-хаусного кино. Эффектный засранец. Намджуна тошнит от одного запаха табака рядом с мертвецом, он морщит нос. Как хён может спокойно курить, Ким не может понять. — А они, как обычно, не спешат. Было бы грустно, если он был бы жив. — Они в курсе, что их клиент никуда уже не денется, — Юнги выкидывает не докуренную сигарету и тушит её острым носком, будто вживляя во влажную землю. Намджун приподнимает один конец ткани и разглядывает лицо. Мужчина в почтенном возрасте с сединой, голова вывернута под странным углом, в глазах застывший ужас. На лице и одежде прилипшая мокрая листва. Насекомые ползают по всему телу. Он весь посиневший, и запах ужасный вокруг. Намджун достаёт носовой платок и зажимает им нос. — Жуть, что за смрадный запах. — Нюхаешь мертвеца, чего ты ожидал, — Юнги отвечает, тоже садясь на корточки возле тела. Он не смотрит в сторону трупа, как будто они с Намджуном тут для прогулки вышли, а не на место преступления приехали, чёрт знает куда. В портовой части Сеула всегда происходили странные вещи, но чтобы настолько? Недалеко от них, рядом с машиной скорой помощи, рыдает девушка. Юнги кидает в её сторону испепеляющий взгляд. Это она нашла мужчину. С ростом в полтора метра, на вид килограмм сорок, убить она его точно не могла, да и труп не первой свежести, так что подозревать её смысла нет, но и вычеркивать из списка тоже не стоит. — Заставила нас припереться сюда чёрт знает во сколько, кажется, даже петухи спят, а она ещё и орет, как резанная. У меня уже глаз дергаться начал от её воплей. Кто-нибудь, заткните эту дуру, — последнее Юнги говорит настолько громко, что слышно даже работникам скорой службы. Все смотрят на него с легким испугом. — Чего уставились, работайте, — но плакать она стала уже тише. — Что это? Я не вижу отсюда, — Намджун достаёт маленький карманный фонарик и направляет слабый луч на шею мертвеца. Юнги наконец-то удостаивает тело своим вниманием, все ещё злясь на шум вокруг них. — Синяки? Похоже на синяк или типа того, — говорит он раньше, чем Намджун успевает прийти к этому. — Интересно, — говорит Ким. — Несчастный случай или убийство, — шестерёнки в его голове пытаются собраться в строй и работать исправно, но что-то не сходится. — Выглядит в точности, как несчастный случай, — он встаёт и оглядывается, всё ещё зажимая нос платком, сначала в сторону, куда ведёт дорога в центр города, затем в сторону морского порта. В метрах ста от места, где они стоят, находится маленькая остановка. Видимо, мужчина пытался поймать машину, и, судя по запаху и цвету трупа, умер он как минимум двое или трое суток назад. А день назад был сильный ветер и ливень, поговаривали даже, что в этих окрестностях был шторм. По вывернутым конечностям можно предположить, что его сбила машина. Очень большая машина, водитель которой даже не заметил этого, а если и заметил, то решил не останавливаться. В этом случае шею он свернул, уже ударяясь о землю, когда его отбросило с дороги. Тогда синяки откуда? Возможно, они уже были, когда его сбила машина. — Странно всё это, — говорит Намджун. Юнги тоже встаёт рядом с ним. — Пусть Господь упокоит его душу. Аминь. — Есть теория о том, что здесь произошло? — спрашивает Мин, смотря на дорогу и игнорируя последние слова Кима. — Ты прав, рано пока что-то говорить. Дождёмся экспертов, — так или иначе, Юнги всегда оказывается прав, и в своей правоте он на шаг впереди Намджуна. Но раньше экспертов приезжает Чимин. — Кофе, — восклицает Мин. — Наконец-то можно начать день, — Юнги сходу забирает у него стаканчик и начинает жадно пить. Чимин протягивает ему второй, Намджун смотрит, потом отворачивается, еле успевая сделать два-три больших шага от тела, когда содержимое его желудка оказывается на грязной земле. — Прости, хён, — говорит Чимин. — Я совсем забыл, какой ты чувствительный к запахам. — Ты не виноват, — Намджун, кажется, выблевал всё. — Не найдётся простой воды? — Сейчас спрошу у медпомощи, — Чимин быстро возвращается с маленькой бутылкой воды. — Если ты не против, я выпью твой, — Юнги забирает второй стакан, Намджун смотрит на то, как он хорошо выглядит возле байка Чимина у дороги. Шесть утра было, когда их вызвали с работы. Ким понятия не имеет, как его хён может так хорошо выглядеть и так мало спать. — Ты опять не спал всю ночь? — Были дела, — как всегда туманно отвечает Юнги. — Я бы сказал, что ты плохо выглядишь, и что тебе надо больше времени уделять сну, но ты каким-то образом выглядишь потрясающе. Не знаю, как ты это делаешь, — Намджун подходит к нему не очень близко, потому что запах сигарет и кофе раздражает его желудок в столь ранний час. — Ерунда, — отмахивается Юнги. — Вон Чимин хорошо выглядит. Я уже устал повторять ему, что в этой дыре ему делать нечего. Из него вышел бы отличный айдол или модель, — он достаёт сигарету, потом, будто опомнившись, убирает её за ушко. — Ты бы такие бабки грёб, и не пришлось бы среди наркоманов и грабителей ошиваться. — Я люблю свою работу, хён, — смущённо говорит Чимин. — Ни за что не променял бы её на деньги или славу, — он задерживает взгляд на Намджуне. Ким отводит глаза первым. — Вижу, ты очень сильно влюблён, — Юнги, конечно же, не сдерживается от ехидного комментария. Все присутствующие понимают, что говорит Юнги отнюдь не о работе. Их неловкое молчание прерывает Пак, присаживаясь возле тела. — Юнги-хён, помнишь, вчера женщина приходила, разыскивала своего мужа? — он пристально осматривает то, что под тканью, обращаясь к Мину. — Ну? — Она, кажется, сказала, что он был одет в брюки цвета хаки и тёмно-синюю куртку. Так? — Намджун быстро подходит к нему и тоже заглядывает под ткань. Точно. Кажется, они нашли её мужа. — Нужно вызывать на опознание, — как ни в чём не бывало отвечает Юнги. Иногда Намджун задается вопросом, есть ли сердце у хёна. В такие моменты он очень сильно в этом сомневается, но бывает, что Юнги заботится о нём, как умеет. И о Чимине тоже. По-свойски, не так, как привыкли воспринимать заботу обычные люди. Он делает это тихо, молча. Иногда яростно отрицает сей факт, как будто если кто-то узнаёт, что Мин Юнги заботился о ком-то, то его репутации холодного парня придёт конец. Но Намджун в курсе того, что и такие вещи не заботят его хёна тоже. Репутация, мнение людей, слава, почёт. Всё это чуждо ему. Его действия и поведение не подлежат логике. Намджун читал о таких людях в ранние годы, на парах по социологии. Девиантное поведение. Намджун смотрит на Юнги, тот стоит чуть в стороне от них, попивая второй стаканчик кофе. Он смотрит в экран своего телефона, который давно пора менять. Он потрёпанный, хоть и целый. Из десяти лет их знакомства последние пять Намджун просит его сменить мобильный, но Мин ни в какую не хочет раскошеливаться на новенький смартфон. Намджун понимает его, они не шикуют и не живут на широкую ногу, но, чёрт возьми, хён тратит баснословные деньги на шмотки. Он всегда одет от и до. Стильно и сдержанно. Намджун идёт взглядом вверх, за ухом торчит незажженная сигарета. У Кима на сердце становится тепло. Получить заботу от Мин Юнги много стоит, и Намджун точно её не заслуживает. Вечность спустя прибывают эксперты.•••
Тэхён сидит на паре по экономике, слушая самую скучную лекцию по финансовому менеджменту, которая у них когда-либо была. Аудитория гудит, профессор непрерывно взаимодействует со студентами, а Киму очень хочется спать. Проведённый день за решеткой дал о себе знать, всё тело ломит, голова раскалывается, тошнит без конца, но пропустить ещё раз учебу он себе не может позволить. Курс только начался, а у него всего лишь одна отметка за посещение. Тэхён уже успел получить выговор за прогулы, а это чревато последствиями. Ещё одно предупреждение, и они доложат всё отцу, а ему в печёнках сидит его лекция о том, как должен вести себя сын такого человека. Парень и без него знает, что он - позор семьи, и вообще, он не выбирал, в какой семье родиться. Поэтому, во избежание всяких конфронтаций, ради мира во всём мире, Тэхён пришёл в универ. — Основные цели финансового менеджмента? Ну-ка, поведайте мне основы, — профессор прогуливается между рядами. — Повышение рыночной стоимости акций компании, — отвечает один из студентов. — Верно, Джексон. А ещё? Перечислите всё. — Избежание банкротства и крупных финансовых неудач, — очередной ответ. Какая долгая пара, сейчас бы поспать. Тэхён скручивает свою куртку и на манер подушки кладёт её под голову. — Разве не закрепление компании на конкретном рынке или расширение существующего рыночного сегмента является самой главной целью? — спрашивают или отвечают. Ким так и не понял, что хочет сказать его однокурсник. — Главной? Безусловно, но самой ли главной? Ещё варианты? — Тэхён не слышит, но видит, как рядом с его партой останавливается пара ног профессора. — Может, мистер Ким Тэхён нам поведает об этом? А то, кажется, ему очень скучно с нами, — аудитория разрывается смешками. Тэхён выпрямляется на стуле. — Увеличение прибыли - главная цель, — тихо отвечает он. Профессор тепло улыбается его ответу и идёт дальше по рядам, прошептав «чаще посещайте занятия, молодой человек». — Конечно, кому как не Ким Тэхёну знать основы маркетинга, — кто-то из студентов считает, что сказать глупость - это вверх остроумия. — Для кого как, а для Hyundai Company уж точно главная задача - увеличение прибыли, — вторит ему другой ученик. — Закрой свой рот, ты понятия не имеешь, о чём говоришь, — Тэхён ударяет ладонью по столу и встаёт. — Успокойтесь немедленно, — затыкает всех профессор. — А вы сядьте, не устраивайте здесь балаган, — Ким злой, как тысяча чертей, садится обратно. — Разберёмся после учебы, — тихо говорит Тэхён тому, кто насмехался над ним. — В любое время, деточка. Просто скажи, когда захочешь пососать, — и неприличный жест рукой, имитирующий член во рту. Тэхён бросается на него с кулаками, а что происходит после, он плохо помнит. Кажется, их пытались разнять всей группой. Куда бить и кого, уже не так важно. Пару раз он получает по лицу тоже. В итоге, ближе к обеду он единственный оказывается в кабинете директора, с разбитой губой и испачканной одеждой. Ещё один выговор. Очередной. Очередная лекция на тему того, что он находится в приличном заведении, и что ему надо отрезать свои длинные волосы, потому что, видите ли, это отвлекает других студентов. И ни единого комментария по поводу того, что произошло с его лицом. — Я свободен? — устало спрашивает Тэхён. — Да. И подумайте над своим поведением, — кричат ему в след. — Пошёл в жопу, — от сердца кричит он, когда оказывается уже в своей машине, на парковке. — Ублюдок разбил мне губу, — стирая кровь, причитает Тэ, — а его интересует лишь репутация заведения. Говнюк, — заводит машину и уезжает, забив на остальные занятия. Уже в дороге он набирает Чонгука по громкой связи, но тот не берёт трубку. Минуту спустя от него приходит сообщение: «не могу ответить, отец меня ебет. ещё не кончил». Тэхен пишет в ответ, что будет у Хосока, и если Чон будет в состоянии ходить, то пусть приезжает на заправку.•••
— Тут были копы, — первое, что ему говорит Хосок, когда он заходит в магазинчик. — Серьёзно? Что случилось? — Тэхён отбивает ему кулак, протягивая кредитку. — Как обычно, полный бак. — Воу, что с твоим лицом, — удивляется Хосок. — Кто это тебя так? — Да так, на паре поцапался с одним кретином. Вроде нормально выглядит, нет? — Ким смотрит на своё отражение в витрине. — Да, терпимо, но всё же… — Давай ты тоже начнёшь читать мне лекции на тему того, как должен выглядеть парень, — устало говорит Ким. — Я и не собирался, не заводись, — Хосок поднимает руки в примирительном жесте, отдавая карту обратно. — Но, мужик, это реально странно. То, как ты выглядишь, вводит людей в заблуждение. — Это просто волосы. Спасибо, — он забирает кредитку и идёт на выход. — Не злись, — слышится в спину. Хосок выходит вслед за ним, когда Тэхён уже заводит тачку и пытается выехать. — Ты чего так завёлся? — Хосок перегораживает ему проезд. — Выйди и поговори со мной нормально. Тэхён опускает стекло. Хосок подходит к нему и заглядывает внутрь. — Да что с тобой такое в последнее время? Ты сам не свой, — на лбу у него морщинка из-за того, что он хмурит лицо. — Никогда тебя таким не видел. — Прости, хён. Просто паршивый день. — Тогда выйди, припаркуй тачку и заходи внутрь. Есть разговор. Как я уже говорил, сегодня сюда заглядывали копы, — Хосок говорит это и заходит обратно. Недалеко от моря Хосок работает в маленьком магазинчике при заправке продавцом. В свободное от работы время он любит гонять на своей старенькой шевроле. Он так её нашпиговал, что она почти ничем не уступает новеньким спорткарам. Собственно, так они и познакомились на ночных улицах Сеула. Хосок пришёл первым, выиграв у Чонгука, тогда ещё совсем юного водилы, у которого даже прав не было. Но потом проиграл уже Тэхёну. И так вышло, что они подружились. В мире стритрейсеров Хосок занимает не последнее место. Вообще, гонщиков очень много в их компании. Хороших, безбашенных водил, у которых один девиз по жизни: «Гони или умри». Тэхён не причисляет себя к ним, в душе он тот ещё трусишка, просто очень хорошо водит. Ким Тэхён не камикадзе. Это уже по части Чонгука и остальных ребят. Хосока тоже нельзя назвать сумасшедшим, потому что мало кто из них так умно вычисляет траекторию, скорость и расстояние. Это он привёл Чонгука и Тэхёна в эту часть города, где можно время от времени безопасно гонять, не боясь случайно сбить кого-то. Ближе к морю, портовая часть Сеула не так сильно заселена, да и в этом районе это единственная заправка. — Они нашли труп, кто-то сбил человека и уехал, — Хосок говорит, параллельно заваривая им рамен, будто вещает о погоде. Время близится к вечеру, но посетителей нет вообще, так что их никто не слышит. — И что самое интересное, они говорят, что это единственно место, где есть камеры видео-наблюдения, — Хосок смотрит на задумчивое лицо Тэхёна и, поняв, что тот ничего ему не ответит, продолжает рассказ. — Они запросили съёмки с камер. — Мфм… — Что? — Эм, и что ты сделал? — Что-что? Не отдавать же им их просто так, — они берут по стаканчику лапши и усаживаются у барной стойки возле окна на всю стену. Отсюда отличный вид на заправку и сторону, с которой заезжают машины. — Я сказал им, что ничего не буду предоставлять без ордера, — Хосок начинает кушать, громко чавкая. — И знаешь что? Они начали ржать надо мной и сказали, что я насмотрелся фильмов. — И что в итоге? — терпеливо интересуется Тэхён, начиная трогать палочками лапшу. — Смех смехом, но я не подписался. Велел этим мудакам показать закон, в котором сказано, что у них есть такое право. Они свалили, но обещали вернуться позже, — Тэхён начинает есть после этих слов. — Мне надо глянуть, что там, раньше них. Просто жду сменщика, чтобы заняться этим спокойно. — А когда они приходили? — Вы буквально разминулись, — Хосок отвечает, и Тэхён давится раменом. — Чёрт, осторожнее, — он бьёт его по спине. — А как они выглядели примерно? — Ким отпивает воду, стоящую боком на прилавке, которая продаётся. — Типичные ублюдские рожы. Один высокий, другой чуть пониже, — беззаботно рассказывает Хосок. — Разговаривал лишь высокий. — Понятно, — Тэхён говорит. — А ты чего интересуешься? — Хосок смотрит подозрительно. — Просто. Мы ведь почти всё время тут тусуемся, и не хотелось бы неприятностей такого рода. Вдруг камера зафиксировала и мою тачку тоже. — Об этом я не подумал, — Хосок кажется задумчивым. — Обязательно просмотрю всё вечером и скажу, если что. — Ладно, дай знать. И спасибо за лапшу, я поехал, — Тэхён вытирает рот и встаёт. — Увидимся. — Будь на связи. Я напишу. Уже выезжая с заправки, Тэхён вспоминает, что он действительно разминулся с какой-то машиной при въезде. Но она не была полицейской. И как на зло он не посмотрел, кто был внутри. Дерьмо.•••
— Он не показался тебе странным? — Намджун спрашивает, когда садится в машину Юнги. — Не знаю, но он точно нервничал, — Юнги плавно выезжает с заправки. — Нужно проверить его, — прямо перед ними плывет чёрный ламборгини. — Кажется, это был Тэхён, — говорит Намджун. — Ага, — Юнги больше ничего не говорит. Они едут молча. У Юнги старенький форд мустанг шестьдесят девятого года, который ему достался от отца, профессионального гонщика с трагической судьбой. Они никогда не говорили о родителях друг друга, но Намджун знает, что Юнги — сын некогда знаменитого Мин Бёнчхоля, который покончил с собой после того, как ему приписали какой-то сомнительный скандал. Намджун точно не в курсе, но, кажется, его обвиняли в том, что он сбил человека и скрылся с места преступления. Не выдержав позора, на тот момент лучший гонщик Кореи, Мин Бёнчхоль покончил с собой, а вскоре и жена последовала его примеру. Ужасная трагедия. Юнги и его старший брат остались совсем одни в очень юном возрасте. По словам Юнги, его хён всё ещё проживает в их родном городе Тэгу, в доме родителей, потому что Мин раз в месяц ездит навестить его. Сам Намджун за эти десять лет знакомства с Юнги ни разу не встречался с его братом, и каждый раз, когда Мин говорит, что едет к своему брату домой, у Кима разбивается сердце за него. Но Намджун упорно молчит об этом, потому что Юнги молчит тоже. Да и требовать что-то в таком роде у Намждуна нет никакого права, они просто снимают комнаты в одном и том же доме, и если о семье Юнги хоть что-то то да известно, то про своё прошлое Намджун вообще ничего не рассказывал. — Я сирота, — десять лет назад сказал он Юнги. Тот в ответ лаконично наклонил голову в бок, лишь глядя с пониманием. Юнги уже снимал комнату в их доме, когда совсем молодой Ким Намджун заселился к нему по соседству, переехав из Ильсана в Сеул в пятнадцатилетнем возрасте. Юнги оказался старше него на два года. Больше они никогда не поднимали тему семьи. Годы спустя последнюю свободную комнату в доме занял Чимин, самый трудолюбивый человек, которого Намджун когда-либо встречал. И самый красивый. Он был юн, полон страсти и желания работать во что бы то не стало. Его красивое детское лицо провоцировало Намджуна всякий раз, когда он оставался наедине с ним, а раскрыть свою тайну Джун не мог. Да и портить жизнь Паку особо-то не хотелось, особенно после того, как он застал Чимина со вскрытыми венами в их единственной крохотной душевой. — Всё в порядке, хён, — слабо сказал Чимин, когда Намджун пытался остановить поток крови, хлещущей из пореза на запястье. — Так я чувствую себя гораздо лучше. После, когда он уже сидел возле его койки, держа в своих руках слабую руку Чимина и глядя в его бледное болезненное лицо, сексуальное влечение к этому ребёнку прошло раз и навсегда. И именно после этого случая Чимин влюбился в него. Все трое были разными настолько, насколько это возможно, но их объединяло одно - каждый из них прошёл через ад, утратив навсегда желание говорить об этом. И последствия у каждого были разные. Молодой перспективный красавчик - Пак Чимин - с суицидальными наклонностями, Ким Намджун - гений, который не признан обществом лишь за то, что предпочитает члены вагинам, и самый странный из этой тройки - Мин Юнги. Понять что в его голове было абсолютно невозможно, а его поступки и поведение не поддавалось никакой логике. Они втроём каким-то образом уживались в полной гармонии, не трогая друг друга и молча помогая, когда кто-то из них нуждался в помощи, хотя были полными противоположностями. Чимин любил байки и категорически отказывался садиться на что-то, у чего было больше двух колёс. Юнги всю свою жизнь водил одну и ту же тачку, доставшуюся ему по наследству. А Намджун и вовсе не имел прав. Теорию он сдавал каждый раз, а практику проваливал. Юнги часто говорит, что ему нельзя за руль ради мира во всем мире. А потом мягко добавляет, что все гении с причудами. И Намджун смирился. Поток ностальгических мыслей прерывает телефонная трель. Намджун вытаскивает аппарат из кармана узких джинсов и сразу же отвечает на звонок. На другом конце провода слышится лишь «приезжай» и гудки. — Давай в больницу. Джисон закончил, — Намджун устало откидывается на сиденье и в очередной раз бьется головой об железную трубу. — Айщ, зачем тебе эти железки внутри машины? Ты же не гонщик, — уже аккуратнее устраивается, потирая ушибленное место. Вероятно, сегодня они опять не вернутся домой вовремя. — Это не какие-то там железки, — Юнги усмехается. — Это рама для усиления. Как раз то, что спасёт нам жизни, если мы вдруг перевернемся или ещё чего, — Мин покрепче сжимает в руке руль и набирает скорость. Рычит это корыто будь здоров. Как стадо быков с моторами от джитиэс. — Она нам не понадобится, если ты будешь ездить как законопослушный гражданин. — Это скучно, — отвечает Юнги, после добавляет, — как этот чокнутый докторишка так быстро провёл экспертизу? Неужели нельзя было подождать до завтра? У него горит, что ли? — Ты же его знаешь, он помешан на своей работе, — Намджун закрывает глаза, и остаток пути до больницы они проделывают в молчании.•••
— Детективы, — официально здоровается с ними Джисон, когда они показываются на пороге его кабинета. — Следуйте за мной, господа, — Юнги улыбается манере поведения Джисона, а Намджун закатывает глаза. Они следуют за доктором, который несёт папку в руках. Может, этот старичок и ведёт себя, будто он в театре, но работу свою делает хорошо. — Так-так-так, — Джисон пробегается по ручкам камеры хранения трупов и, добравшись до их клиента, выталкивает каталку из холодильника. — Вот ваш красавчик, господа, — он убирает наполовину белую ткань с тела. Намджун вновь достаёт платок и зажимает им нос, как только видит на теле мертвеца продольный шрам от грудной клетки, скрывающийся вниз дальше под тканью. — Но-но-но, — говорит Джисон. — В этом нет надобности, мой милый. Тут ты уже не почувствуешь запаха. — Всё равно противно, — недовольно отвечает Намджун, но платок убирает. — Что у нас тут? — спрашивает Юнги с самым скучающим лицом из всех, что Намджун видел. — Закончим побыстрее, а то Намджун не успеет на свою тусовку, — Ким кидает на него испепеляющий взгляд. — Ага, кажется, он очень спешит, — нахально добавляет Мин. — Я вас не задержу, детективы, — Джисон натягивает перчатки и поворачивает голову трупа чуть левее. — Видите это? Вот тут сломана шея. Я был на месте, где нашли труп. Свернуть под таким углом шею он не мог, даже от смертельного удара, — для подтверждения своих слов он достаёт фото из папки и показывает, как именно лежала голова убитого. Юнги и Намджун стоят по двум сторонам от тела, Джисон рядом с головой мертвеца. — Видите эти позвонки? — Доктор проходится пальцами в перчатках по выпирающим косточкам сзади на шее. — Чтобы сломать их под таким углом, надо хорошо постараться. Идём дальше, — он откидывает простынь с ног тела. Там какое то кровавое месиво. Все в кровоподтёках и ссадинах. — Его, безусловно, сбила машина, но очень низкая, видимо. И, кажется, что удар пришёлся не на обе ноги, а лишь на правую ногу. Закрытый перелом кости под коленом на правой ноге и вывих левого колена тоже, — на ноги Намджун старается не смотреть слишком пристально, в отличии от Юнги, которому только лупы не хватает для полной картины. — Удар был не смертельный. Следы краски от машины я на нём не нашёл, так же как и отпечатков пальцев. Его ногти целые, следовательно, мучили его недолго. Или скорее вообще не мучили, — он берёт в руку его ладонь и демонстрирует здоровые пальцы. — Так что в итоге, дядечка? — Юнги поднимает голову на Джисона с этой своей ублюдской полуухмылкой. — Ближе к делу. — Не торопись, милый. Что это за тусовка, если на неё нельзя опоздать? — Спросите это у Намджуна, — продолжает издеваться Мин. — Причина смерти какая? — Намджун с удовольствием отправился бы сейчас домой, принял душ и пропустил бы пару бокалов пива за чтением какой-нибудь книжки, а не находился бы в морозильной камере для трупов с двумя самыми чокнутыми людьми, которых он знал. — У него есть следы пальцев на шее. Тот, кто держал его, - правша. У синяков та же роспись. Причина смерти - травма, повлёкшая за собой смерть этого милого человека. А если быть точнее, то ему свернули шею и постарались преподнести это, как случайное убийство. Да, его сбила машина, но умер он не из-за этого. Приблизительное время смерти двадцать один час тридцать минут. Намджун смотрит на то, как Юнги медленно подходит к телу на каталке. Он недолго смотрит на голову мертвеца, а потом прикладывает свою правую ладонь к его шее. — Смотри, — говорит Юнги. — Идеально подходит.