Cyclone

Так страшно и все болит.       На Облачные Глубины напали.       Это было в конце лета, на листьях уже виднелись признаки осени, когда из Гусу пришло письмо с информацией. Гусу Лань подвергается нападению отряда воспитанников клана Вэнь во главе с Вэнь Сюем. Их внешний барьер не выдержал, некоторые из воспитаников клана Лань не смогли пройти — павильон библиотеки сгорел, Лань Сичэнь исчез, а Лань Ванцзи был ранен в результате нападения, поскольку он не позволил одному из Вэней войти в павильон библиотеки.        Но Вэни потерпели поражение.       Цинхэн-цзюнь и Лань Цижэнь, Нефриты Лань — несравнимые ни по внешнему виду, ни по росту — отстояли свои позиции. Что касается исчезновения Лань Сичэня и ранения Лань Ванцзи, они следили за тем, чтобы Вэнь Сюй не остался невредимым, когда наследник Вэней сбежал.       Рука Вэй Усяня все еще дрожала даже после того, как он в третий раз перечитал письмо.       Это то, чего боятся взрослые. Это то, чего все они боялись.       Раньше это было так далеко в будущем. Что-то, что могло случиться, а могло и не случиться. Увидеть, как это действительно происходит, сильно отличается от стратегии войны и сражения, которую мадам Юй всегда им преподавала с тех пор, как они вернулись из Облачных Глубин.       Вэни напали. Орден Лань одержал победу. Лань Сичэнь исчез. Лань Ванцзи ранен.       Лань Ванцзи.       Лань Чжань.       Вэй Усянь.        — Он все еще ребенок, — подумал Вэй Усянь, — находящийся между гневом и грустью. Слишком молод для войны.       Слишком молод. И он уже вкусил войну. Воевал на войне. И ранен из-за войны.       Кольцо на пальце мадам Юй потрескалось вместе с гневом владельца. Вэй Усянь, Цзян Чэн и Цзян Яньли съежились в другом конце комнаты, а между ними пролетело письмо от Гусу. Атмосфера в комнате спокойная и напряженная — мало чем отличается от погоды до шторма.        — Я же говорила тебе об этом, Цзян Фэнмянь! — прошипела мадам Юй, гордая и высокая, глядя на своего мужа, который сидит на возвышении. — Хорошо, что Цинхэн-цзюнь подготовлен, что он вне уединения. Я не могу представить, что будет, если он не будет таким, как ты, Лань Цижэнь всегда отказывался принимать насилие в качестве ответа.        — И насилие — это не ответ, Саннян, — сказал Цзян Фэнмянь. — Но, я вижу, у нас нет другого выбора.        — Конечно! И после всего того, что этот Вэнь-пес все еще имеет наглость спросить нашего наследника и ученика? Ха! Посмотрим, что скажет Не Минцзюэ!

***

      Лань Ванцзи в объятиях дяди плакал беззвучными слезами. У него болела сломанная лодыжка. Его тело болело. Его сердце болело.       Сидение на коленях у дяди и руки дяди, обнимающие его в защитных объятиях, немного успокаивают его. Но это все еще слишком. Слишком много. Лань Ванцзи испустил мучительные рыдания, цепляясь за мантию своего дяди и пряча слезы в плече дяди.        — Ванцзи, — мягко сказал дядя, одной рукой успокаивающе похлопав племянника по голове. — Ванцзи, А-Чжань, все будет хорошо.        — Братик… — Лань Ванцзи заскулил, прерываясь икотой, и слезы продолжали падать. — Ванцзи нужен брат.       Лань Ванцзи всегда собран и зрел. Даже в детстве он редко плакал. Когда его мать скончалась, он выпустил слезы. Но на этот раз он плакал. Он рыдал.       Лань Ванцзи всегда мог оставаться сильным, даже когда его мать ушла, потому что на его стороне есть старший брат. С тех пор, как он родился, Лань Сичэнь — его единственная постоянная личность. Единственный, кто может его читать, единственный, кто суетится над ним, балует его и заботится о нем. Не считая своего дяди, Лань Сичэнь практически тот, кто вырастил Лань Ванцзи.       Но теперь упомянутого брата больше нет. На дом Лань Ванцзи было совершено нападение, некоторые из его старших братьев ушли и больше не вернулись, его любимый библиотечный павильон превратился в пепел, его лодыжка сломана — он ранен. Лань Ванцзи нужен брат. Лань Ванцзи хочет успокаивающего прикосновения и нежной улыбки. Лань Ванцзи хочет, чтобы его брат был здесь живым и здоровым, а не ушел. Не ушла, как мать, не ушла, как другие.       Лань Ванцзи хочет увидеть своего старшего брата.

***

       — Цижень, он спит?       Лань Цижэнь оторвался от лица племянника и встретился с обеспокоенным братом.        — Да, — сказал Лань Цижэнь, хотя и не подал виду, позволяя своему дремлющему племяннику успокоиться. — Он устал плакать.       Цинхэн-цзюнь вздохнул, свет от свечи в его руке качнулся, когда он шел к своей семье — не забывая по пути зажечь масляную лампу. Старший Лань поставил свечу на стол возле локтя младшего брата, прежде чем потянуться, чтобы погладить черные волосы младшего сына. На лице Цинхэн-цзюня появилась меланхолия, когда он изучал засохшие слезы и опухшие глаза своего маленького Ванцзи.        — … Брат.        — Да, Цижэнь?        — Где сейчас Сичень?       Цинхэн-цзюнь прикусил нижнюю губу. В его глазах отчетливо видна тревога, но Лань Цижэнь видит, что его старший брат знает, куда пошел его старший сын. Если нет, то почему никого не посылают искать Сиченя?        — Это вторая фаза нашего плана, — наконец сказал Цинхэн-цзюнь. — Я должен извиниться перед Ванцзи за то, что заставил его так волноваться, но Сичень будет в порядке. Он просто… Я не могу сказать этого сейчас, но не волнуйся, Цижень. Что мы можем сделать сейчас, так это подготовиться к войне. Свяжитесь с Пристанью Лотоса, нам нужно заключить правильный союз.       Лань Цижэнь не выглядел уверенным, но он верит в своего лидера клана. Он должен это сделать, иначе он сойдет с ума от беспокойства о местонахождении своего старшего племянника.

***

       — Ванцзи. — Цинхэн-цзюнь преклонил колени перед своим сыном, тот больше не плачет, но все еще выглядит так безнадежно грустно, что, если возможно, Цинхэн-цзюнь захочет что-то сказать своему старшему сыну. — Ванцзи, что ты думаешь о поездке в Пристань Лотоса?        — …?