***
Вэй Усянь до сих пор прекрасно это помнит. Он все еще видит это каждый раз, как закрывает глаза. Как будто сцены горят у него под веками. Он просто гулял с Не Хуайсаном и Девой Лин, шутя о том, какой тихий и мрачный Илин, что, конечно же, Лань Чжань уже ужасно скучает по нему. А потом внезапно появляется кровь, и знакомые золотые глаза (знакомые, о, такие знакомые, но такие пустые — глаза открытые, но невидящие) ловят его взгляд. Лань Чжань встал на колени, ветер играл с его лентой на лбу и прядью волос. Его золотые глаза смотрели прямо на закрытую дверь, но не видели двери. Он видит что-то за этим. Что-то — кто-то — что должно было остаться за дверью, но не там. Вэй Ин никогда не мог выдержать этого взгляда, поэтому он назвал маленького мальчика по имени. — Лань Чжань? — прошептал он в ужасе, когда его мозг, наконец, смог обработать ужас перед его глазами. Лань Чжань истекает кровью. Его коричневая одежда залита кровью. Его обычно безупречные волосы были в беспорядке — беспорядке, который не мог вызвать даже огонь в Облачных Глубинах и Пирсе Лотоса. Из-за расстегнутого воротника на шее выглядывал свежий синяк. В его руке был ребенок — он так громко плакал, но чудесным образом не пострадал, пока Лань Чжань продолжал защищать ребенка от каждого удара и пинка своим собственным телом. Его золотые глаза — обычно яркие и выразительные золотые глаза — были открыты, но безэмоциональны. А есть Вэнь Чао — Вэнь Чао, чьи руки подбираются так близко… и о… О! Взмах Суйбяня отрезал руку Вэнь Чао, прежде чем Вэй Усянь смог думать — тут и думать незачем. Вэй Усянь зарычал, когда бежал, его рука целилась в шею, когда он направил свой меч, чтобы убить. Он остановился только перед Лань Чжанем. Он остановился только тогда, когда встал на колени перед еле движущимся телом. Он остановился только тогда, когда прижал тело к себе. — Этого недостаточно, — ухмыльнулся Вэй Усинь, обнимая Лань Чжана и ребенка ближе к своему телу, и его глаза ловят окровавленную руку на земле. Это рука коснулась Лань Чжаня… этого недостаточно. Недостаточно. Никогда не будет достаточно, пока я не сниму с него жив- А потом, внезапно, Лань Чжань вырвался из захвата, и у Вэй Усяня нет другого выбора, чтобы отпустить его. Вскоре он понял, что его тело, наполненное энергией Янь, — это то, что заставляет Лань Чжаня беспокоиться, поскольку прикосновение Не Хуайсана также было нежелательным, в отличие от Девы Линь. Затем он оставил это Деве Линь, чтобы та несла Лань Чжаня, а Не Хуайсан нес младенца. Его рука жаждет пригладить волосы своего маленького божества, вытереть кровь с лица, погладить и удержать эту дрожащую руку, но он всегда мог вовремя остановиться. Гнев рос и рос, заполнив его сердце и ослепив глаза, пока он не смог видеть только красный цвет.***
Цзян Чэн позволил Саньду упасть на землю, в то время как Не Минцзюэ издал оглушительный гневный рев. Его руки дрожат — дрожат так, что он хочет, чтобы с ним был Цзыдянь. Искра духовной энергии, и письмо Не Хуайсана превратилось в пепел в его руке. Не Минцзюэ ушел, а за ним взволнованный культиватор по имени Мэн Яо, которого пожилой мужчина подобрал у Цзян-Чен-не-знает-где. Гнев — Не Хуайсан сказал достаточно, скорее всего, зная, что подробный отчет отправили Учителя Лань и Синчень в отклонение от Ци. Но того, что он сказал в своем письме, достаточно. Вэнь Чао наложил свою грязную лапу на Лань Ванцзи, и теперь Вэй Усянь охотится на эту грязную крысу. Краем глаза Цзян Чэн увидел, что Не Минцзюэ подошел к лидеру клана Лану и учителю Лань, которые смотрели на них с вопросом в глазах. Цзян Чэн увидел, что говорит Не Минцзюэ. Он увидел, как Учитель Лань покачнулся, схватившись за грудь, как будто у него сердечный приступ, в то время как Цинхэн-цзюнь тупо смотрел на Не Минцзюэ. Он видел, как сломались два нефрита Лань.***
Курган — не самое приятное место. Специально для небольшой военной тропы, которую первоначально вел Вэй Усянь. Оно было действительно маленьким, состояло всего лишь из двадцати практикующих, большинство из которых были целителями от каждой секты. Помимо старейшины Цзинь, который является главой группы практикующих целителей Цзинь, и двух его непосредственных учеников, есть один старший целитель от Не, сопровождаемый (или сопровождающий?) Не Хуайсан, два младших целителя Лань, пять младших целителей из сект Цзян, один старший целитель из секты Чан, и всего пять бойцов из сект Лин и Оуян, не считая Вэй Усяня. Все они якобы собираются сделать незаметный объезд в наблюдательный офис Илин и забрать с их стороны раненых культиваторов. Но по непредвиденной причине они теперь вынуждены разбивать лагерь в Могильнике без предварительной подготовки. Хорошо, что из-за репутации Могильного кургана даже основные силы Вэнь Жоханя не осмеливаются войти и напасть на них. Плохая сторона дела заключается в том, что это место, где никто не может выйти живым, продолжая посылать дикие трупы и атаковать с возмущенной энергией. — Но все в порядке, — болтал Не Хуайсан, кормя Лань Ванцзи лечебными травами. — Вэйсюн оставил очень эффективный талисман, а клан Лин превзошел свой собственный защитный знак, поэтому мы находимся внутри очень сложного и сильного защитного барьера. Сичень-гэ также уже прислал письмо, что он придет и заберет вас до новолуния, то мы можем оставить это место и мой дагэ также отправит людей обратно. Сяо Лань, сделай еще один глоток, пожалуйста, и ты можешь позволить мне сменить повязку, или нам нужно позвать Деву Лин? Лань Ванцзи проглотил последнюю горькую смесь и медленно кивнул. Могильный курган… удивительно хорош для его выздоровления. Вскоре он обнаружил, что действительно испытывает отвращение к слишком большой энергии Ян. Когда целители, все мужчины, приходят взглянуть на него, когда старейшина Цзинь впервые оценил его конюшню, Лань Ванцзи не может дышать, и возникла острая боль — и энергия возмущения окружила его, словно питаясь от него. отчаяние. Хотя он не знает, какое отчаяние испытывал. После этого старейшина Цзин прогнал всех остальных и пробормотал о том, как это будет неприятно, поскольку он позволил Ланю остаться, чтобы играть в спокойствии. После того, как энергия возмущения рассеялась, Дева Линь вошла внутрь и помогла Ванцзи сменить повязку. Это… хорошо, что есть хотя бы один человек, прикосновение которого не оставит его в болезненном беспорядке. Но длительное пребывание в Могильном кургане и это энергия Инь в сочетании с интенсивным сеансом успокаивающей и исцеляющей музыки его собственного члена секты немного смягчают внутреннее смятение и отвращение Ванцзи. Также помогает то, что Ванцзи настолько безнадежно упрям, что не делает себя обузой для других. Хотя сначала он не позволял другим мужчинам дотронуться до него, теперь старейшина Цзинь и Не Хуайсан могут непосредственно осмотреть его и помочь сменить повязку, не вздрагивая. Что хорошо для Ванцзи. Для мальчика, который втайне любит, когда его балует любимый человек, Ванцзи не может представить, что будет, если он больше не сможет бегать и обнимать своего старшего брата. (Если он больше не может протянуть руку и держать Вэй Ина.) Не-цянбэй, — сказал Лань Ванцзи, пока Не Хуайсан чистил рану на своей ноге. — Хммм? — Будет ли Вэнь-цяньбэй в порядке? — … Ах, — печально улыбнулся Не Хуайсан. — Я не знаю.***
Вэнь Цин не в порядке. — Травма… травма… — прошептала она про себя, открывая один свиток за другим. — Черт возьми, Вэнь Чао, мне следовало отрезать его грязный член, когда у меня была возможность… — Шицзе …? — робко спросил Вэнь Нин — ребенок Вэнь Юань плакал в его руках. — Мы собираемся встретиться с Лань-эр Гунцзи? — Не сейчас, А-Нин, — сказала она сердито на себя. — Бля, это моя вина. Я не должен был выпускать охрану — гребаный Вэнь Чао! И это не только ваш Лань-эр. Есть много девушек, о которых я… раньше заботилась, но многие были изнасилованы на такой войне нашим собственным правителем. Наша собственная семья, А-Нин! У меня нет лица, чтобы показать Лань Ванцзи… — Рука Вэнь Цин дрожит, когда она выдергивает из себя еще один свиток. — Мне нужно извиниться. Мне нужно что-то сделать — этим девушкам и Лань Ванцзи физически ничего не угрожает.-А мысленно? Это то, к чему раньше никто не прикасался — я знаю, как прикреплять людям органы и даже переносить золотое ядро, но я не знаю, как исправить психологическую травму, я не думаю, что никто не может иначе, чтобы бесполезные вещи, такие как поедание сырого свиная печень или что-то в этом роде… но мне нужно что-то сделать. Мне нужно помочь ему, им. После этой войны будет больше людей, пострадавших от смерти и насилия, и наш эр-гунцзы — один из бесчисленного множества… Я… Вэнь Нин положил руку на плечо старшей сестре, чтобы успокоить ее. — Цзе, — прошептал он, прижимая Вэнь Юаня другой рукой. — Я знаю. Вен Нин… знаю. Давай… пойдем к Ланэр Гунцзы и сначала извинимся. Посмотрим, сможем ли мы ему помочь. Как мы можем ему помочь. А потом… а потом. Давай сделаем это. Давай… официально перестанем быть частью клана Вэнь.***
Вэнь Чао рявкнул приказ своему человеку держать помещение в чистоте, его личный целитель стоял рядом, чтобы лечить его руку. Его ушла рука. — Черт тебя побери, Вэй Ин, — выругался мужчина. — Я собираюсь убить его. Я отрежу ему ногу, его руку — отрежу ему все конечности. ВЫ УЖЕ ОТПРАВИЛИ ПИСЬМО моему отцу? — Да, молодой мастер, — сказал целитель, и пот стекал с его лба, когда он закрыл зияющую рану. Вэнь Чао снова выругался. Вэй Ин и Лань Чжань, черт возьми, они заплатят!***
Тьма наползла на территорию остановки Вэнь Цзябао. Вороны квакают от восторга. Под луной стоял человек с темной флейтой в руке. Бамбуковые деревья тряслись на ветру, ночное существо замерло. Танец теней и танец. Свирепые трупы с пустыми глазницами и гнилым телом покачивались. И жуткая песня дицзы резонирует в темноте.***
Вэнь Чао просыпается, задыхаясь. Это еще один кошмар. Это еще один кошмар, в котором за ним гнались. Свирепый труп цепляется за него, пытаясь утащить в темноту, которая является курганом. Мальчик с золотыми глазами тупо смотрел на него, прежде чем превратился в лужу крови. Кто-то вдали смеется. Звоню ему, звоню ему. — Бля, блядь, — пробормотал Вэнь Чао, кусая ноготь на оставшейся руке. Кошмар не покидал его. К ночи становится еще страшнее. Снаружи доносится звук дицзы, и Вэнь Чао усмехнулся. Какой дурной вкус.