***
Вэй Усянь лениво опирался на ствол дерева, его длинные и тонкие пальцы вертели в руке дицзы. Птица мечется ему по плечу. Он вроде как понимает, почему Лань Сичэнь находит это убийственное существо милым. — Сегодня луна ярко светит, не так ли? — спросил он птицу, ворковав, когда она слегка ткнула головой. — О, ты милая штука. Я хочу показать тебя Лань Чжаню. Ветер взъерошил волосы, и Вэй Усянь нахмурился. Он замахал свободной рукой перед носом, как будто это движение могло отогнать неприятный запах рыбы, которую принесла птица. — У каждого Ланя есть такое состояние, они абсолютно ненавидят быть грязными, — сказал Вэй Усянь птице. — Лань Чжаню они определенно не понравятся. А потом он улыбнулся безмятежной и спокойной улыбкой. Красивый мужчина, смотрящий на саму смерть. Потому что он и есть смерть. Под ногами разлилась лужа крови. Неподалеку лежала гора трупов. Все умерли от жестокой смерти. Один умер от удушья, у одного были оборваны все волосы вместе с куском кожи, у другого были начисто обрублены ноги. Сломанные части тела — одно или два глазных яблока, некоторые порезанные и отгрызенные пенисы, отрубленные пальцы, еще теплое сердце — все разбросано вокруг. Вэй Усянь фыркнул, наблюдая за открытой тропой, ведущей в густой лес, куда Вэнь Чао сбежал со своим целителем. Он усмехнулся, думая о том, какой забавный Вэнь Чао. Он думает, что после всего этого он будет в порядке, просто убегая? Он думает, что его отец сможет приютить и защитить его? Тень вокруг Вэй Усяня замерцала, словно разделяя его веселье. Вэй Усянь поднял свою дицзы и сыграл запоминающуюся и грустную пьесу. Он призвал духов, он призвал негодование. Он призвал тьму в своем сердце, рожденную, после боли причинённой его маленькому божеству.***
У него никогда не было выбора. Никогда не нужно выбирать. Эти золотые глаза захватили его, и он не пытался освободиться. Наслаждаясь своим пленением. Ему нравится, как ярко сияют эти золотые глаза. Ради Лань Чжаня он убьет. Для Лань Чжаня он станет самой смертью.***
Вэнь Цин предстала перед Лань Ванцзи, ее голова прижалась к земле — Вэнь Нин на шаг позади нее в той же позе. Молодой мальчик преклонил колени перед Вэнь Цин. Тонкий палец слегка коснулся руки другого человека, сначала неуверенно, прежде чем он закрыл глаза и сдержанно вздохнул. В следующую секунду ученик Гусу Лань взял Вэнь Цин за руку и с силой помог ей подняться. — Я буду в порядке, — сказал Лань Ванцзи, его золотые глаза встретились с темным, упрямство было ясно видно обоим. — Позвольте мне вылечить его, — сказала Вэнь Цин старейшине Цзинь много позже, когда Лань Ванцзи был спрятан Не Хуайсаном и Линь Ялин. Вэнь Цин легко проигнорировала возмущенную энергию, которая смогла проникнуть через защитный барьер, воздвигнутый Вэй Усянем и сектой Линь. В конце концов, он создан для защиты от более сильного, позволяя при этом пропускать более слабую энергию возмущения, которая едва ли может причинить вред. Но что Вэнь Цин не может игнорировать, так это дрожь в теле своего младшего брата и холодный взгляд Старейшина Цзинь. — Дева Вэнь уже так много сделала для нас, — саркастически сказал он. — Выздоровление юного Ланя, оставьте это старику. Вместо того, чтобы беспокоиться о том, кто уже в хороших руках, как насчет того, чтобы Дева Вэнь беспокоилась о себе? Разве в последнее время тебе не тяжело? Как ты думаешь, как долго ты сможешь оставаться двойным агентом после того, как Вэнь Чао доложит своему отцу о том, как он наложил руку на Лань Ванцзи в Илин, твоем доме? Невысказанное «ты ведь ещё Вэнь» ясно для всех присутствующих. Старейшина Цзинь — один из старомодных людей, которые на самом деле не одобряли Вэнь Цин за то, что он был лучше его. Но беспокойство и сомнения старика также небезосновательны. Вэнь Цин на самом деле все еще Вэнь Цзябао.***
— Цзинь… Вэнь Цин переплела свой палец с пальцем своего брата, защитный талисман тускло светится, когда их вывели из Могильного кургана. — Вэй Усянь действительно гений, — с пустым взглядом пробормотала Вэнь Цин.***
— Он снова сбежал? — Цзян Чэн взревел от гнева, Саньду прыгнул в его руку, глядя на сгоревшую деревню. На этот раз огонь исходит от со вкусом поставленной масляной лампы. Тень людей мерцает, когда небольшое пламя качается на слабом ветру. Отцовский меч в руке красивого мужчины — улыбка, которая не доходила до острых глаз, украшавших человека в мантии с нарисованным солнцем на рукавах. Меч падает. И тогда его отец — умирает. Блять Вэни.***
В стене хижины хранится заповедный талисман. Идеально спрятанный и так же отлично активирован. Злобная энергия, окружающая хижину, приглашающая во тьму. Под одним из окон плачет ребенок. Старая карга стучит в парадную дверь. Существо, похожее на паука, взбирается на крышу, звук его множества ног о бамбук ужасно восхищает Вэй Усяня. Есть все, не говоря уже о свирепых трупах под командованием Вэй Усяня, окружавших хижину. О, Вэй Усянь так счастлив. Он не позволит Вэнь Чао легко умереть. Вэй Усянь снова хихикает, Чэньцин — так он, наконец, назвал свою дицзы — вертелась в его пальце.***
Вэнь Чао беги. Беги. И лучше пропади. Его преследовал звук дицзы. Это кошмар. Он не может уснуть. Он не может перестать бежать. Он не хочет умирать. Теперь его приследуют, и у него нет другого выбора, кроме как прятаться на охоте, прикрывая уши, чтобы заглушить любой звук, как ребенок, который прячется под одеялом. Его тело дрожит, глаза налиты кровью, волосы растрепаны. Вэнь Чао вырывал волосы, закусывая губу. Чем он заслужил эту пытку?***
Это разрушает нервы — вход в Могильный холм — это больше, чем нервное повреждение. С каждым его шагом мерещится свирепый труп, готовый лишить его жизни. С каждым вдохом, который он делаю, тень приближается — отравляет его разум, шепчет… шепчет… Если он слабый со слабым ядром, Лань Сичэнь либо сойдет с ума, либо присоединится к орде свирепых трупов. Но он — Лань Сичэнь, один из сильнейших практикующих своего поколения. Его душевная стойкость сильна, его золотое ядро ярко светится. Его решимость тем более велика. С Шоюэ на бедре и Лебин в руке Лань Сичэнь сыграл «Вызывание», «Покой», «Спокойствие» — он сделал невозможное. Он превзошел энергию обиды и идет своим путем, очищая маленькую дорогу, которую он прокладывает для своего младшего брата. Открывая путь для гораздо более крупных войск, которые собираются доставить его младшего брата в безопасное место. Его младший брат. Лань Сичэнь сыграл последнюю ноту Вызывания, уничтожив энергию возмущения внутри барьера. Затем, когда нота дозвучала, он услышал звук знакомых шагов. Вспышка бело-голубого, затем золотые глаза нашли его, и Лань Сичэнь позволил Лебин упасть и он упал на колени и открыл объятия своему младшему брату. Лань Ванцзи бросился к своему старшему брату, обвил руками шею Лань Сичэня, прежде чем младший оттолкнул Лань Сичэня. Обиженная энергия. Энергия возмущения поглотила младшего брата Лань Сичэня. — Что…? — прошипел Лань Сичэнь, широко распахнув глаза и не покидая своего маленького брата, который тяжело дышал, который пытался избавиться от возмущенной энергии — который выглядел таким разбитым, когда упорно смотрел на Лань Сичэня. — Гэгэ, — прошептал Лань Ванцзи. — Играй спокойно, пожалуйста. Рукой не смотря он берет Лебин, и Лань Сичэнь без колебаний схватил духовное оружие и поднес его к губам. Успокаивающая мелодия никогда не запинается, пока играет Лань Сичэнь, его глаза наблюдают, как его младший брат регулирует свое дыхание, следуя игре Лань Сичэня. — Ванцзи, — с болью сказал Лань Сичэнь. — Что с тобой случилось?***
Вэй Усянь доделал пентаграмму и бросил палку, которой он рисовал ее, на землю вокруг хижины. Он выпрямился, положил руки на бедра и удовлетворенно напевал, глядя на свой законченный шедевр. Одна из ворон, следовавших за ним, соскользнула с ветки дерева, на которой она сидела, чтобы забрать макушку волос Вэй Усяня. — Для чего это? — сказал Вэй Усянь, обращаясь к вороне. — Это, малышка, матрица плавления плоти, которую я только что изобрел! Это медленный эффект, похожий на уже существующее проклятие ста дыр, но без обратной реакции, и он медленный и болезненный, — радостно объяснил Вэй Усянь, смахивая пыль с темной одежды, которую он носил вместо своей обычной пурпурной. — Это будет весело.***
Лань Сичэнь закрыл лицо руками, его сидячая поза не была похожа на аристакратичную, что, скорее всего, заставило бы его дядю нахмуриться. Но… но то, что он только что услышал. Он думает, что дядя простит ему эту слабость, эту сокрушительную печаль. Ванцзи. Его диди. Его любимый младший брат. Его единственная слабость. Он так зол. Очень зол. Как будто кто-то ударил его сзади ножом, а затем вырвал ему сердце. Вэнь Чао заплатит за это.***
— Я в порядке, — сказал Лань Ванцзи с бесстрастным лицом. — Нет, — сказал старейшина Цзинь так же бесстрастно, как и его молодые подопечные. А затем оба, как обычно, устраивают соревнование по взглядам, когда один не хочет проигрывать спор с другими. И тогда Лань Ванцзи, вежливый ребенок, поклонится и извинится, но не отступит, если считает, что прав. И это будет повторяться. Повторить. На этот раз то же самое. Лань Ванцзи считает, что он прав. Он думает, что все будет хорошо. Он был просто удивлен. Он просто не привык к тому молодому и энергичному Яну, который есть у его старшего брата. Он может контролировать себя. Он не пытался ударить Сюнчжана, в отличие от того, когда целитель Не пытался прикоснуться к нему. Он просто… — Утечка энергии возмущения, — сказал старший Не за своим веером. — Не совсем хорошо. Хотя не знаю, как это происходит. Лань Ванцзи бросил один равнодушный взгляд на Не Хуайсана, а затем снова посмотрел на старейшину Цзинь. — Старейшина, — поклонился Лань Ванцзи, его руки были в идеальном положении. — Пожалуйста. Я хочу пообщаться с братом.***
Цзинь Цзысюань хочет, чтобы его вырвало. Резкий запах крови и гниющей плоти ударил по его носу, и его захотелось рвать. Он хочет плакать, потому что это чертовски плохо пахнет. Но Вэй Усянь только весело улыбнулся, искалеченный, но дышащий комок, которым был Вэнь Чао привязан неподалеку. И нетрудно догадаться, откуда, черт возьми, этот запах. Как будто мухи, которые жужжат вокруг Вэнь Чао, не дали Цзинь Цзысюаню достаточно улик. — Мне очень жаль, мне очень жаль, пожалуйста, помилуй… — Итак, павлин, — сказал Вэй Усянь, игнорируя бормотание и рыдания… существа. И это вызывает дрожь по позвоночнику Цзинь Цзысюаня. — Не могли бы ты сказать мадам Юй, что у меня есть кто-то, кого она хотела бы иметь? Я собираюсь убить его, но это неправильно. Я думаю, что каждый должен получить свою долю. Цзинь Цзысюань почувствовал мурашки по коже. Вэнь Чао едва жив. Его плоть гниет, а тело покрыто личинками. Смерть — гораздо лучший вариант, чем этот. — … Зачем? — спросил Цзинь Цзысюань, сжимая руки. Вэй Усянь не ответил. Улыбка на его лице была жуткой и не доходила до глаз. Его глаза вспыхивают красным.