***
— Зачем ты это делаешь? — Чонгук поставил игру на паузу. — Зачем я это делаю? — Хосок оторвался от своего занятия, слегка посмеиваясь. Чонгук удивлённо взглянул на своего друга — как будто бы не знал, что он периодически занимается истерзанием своих запястий. — Как ты себя чувствуешь, Хён? — в упор спросил Гук. Хосок положил небольшое лезвие в карман брюк. — Знаешь, кажется, я чувствую себя хуже, чем обычно. Отец скоро возвращается из командировки, и за танцы уже платить никак не получится. Ну, сам знаешь. Хоби это всё рассказывал настолько беспечно, что Чонгуку становилось страшно; он совсем не понимал, как реагировать. Как реагируют на это люди? Как нужно поддерживать своих друзей? — Забей. Тебя это не касается, хотя за танцы обидно, — Чон прошёлся ваткой по порезам. — Я же твой друг! Ты можешь мне всё рассказать, — Чонгук был очень насторожен. Но он правда переживал за своего хёна. — Я просто эгоист и абьюзер. Зачем ты со мной вообще общаешься? Ты буквально единственный, кто так долго со мной контактирует. Я режусь и веду себя как конченный. Я бы с такими не общался, — Хосок звучал обречённо. Он слишком часто задумывался над своим поведением, и его вправду душило изнутри, ставило в некую неопределённость. — Я совсем так не думаю. Ты неидеальный, но ты имеешь право на счастье и друзей, — поперёк сказал Чонгук. — Тогда ты глухой или слепой. — Х-хочешь, я тебя обниму. Может быть, тебе станет легче! Так же нужно поддерживать своих друзей? Они ещё никогда не обнимались. — Ну попробуй. Чонгук совсем не ожидал такого ответа — что это «попробуй» вообще значит? Но Чонгук и вправду решил попробовать: он аккуратно пододвинулся к Хосоку, который ожидал действий с какой-то характерной для него насмешкой, и обнял за плечи. Старший слышал его сбившееся дыхание — ежу понятно, что тот нервничал; даже ощущалось, как бьётся сердце Гука. Однако Хосок никак не ответил на объятие. — Ам, — Чонгук отстранился, — тебе легче? — прошептал он. — Нисколечко, — в лоб ответил Чон. — Прости, — как-то слишком обречённо прозвучало. — Ты идиот! — крикнул Хосок, — Зачем ты это принимаешь на свой счёт? Чего ты добиваешься? Хочешь меня успокоить? Тебе-то какое дело до меня?! Чонгук не любил крики — и когда его мама кричала на него, на глазах как по щелчку пальцев появлялись слёзы. И сейчас тоже. Чонгук вдохнул побольше воздуха, чтобы сдержать порыв эмоций: — Я-я же твой д-друг, и ты мой друг, — голос задрожал.***
Чонгук в очередной раз оказался у Тэхёна в квартире. Это стало чем-то привычным: если Чонгука не ждут у себя дома, то он был уверен, что Тэхён всегда будет его ждать. — Как ты себя чувствуешь? — Как я себя чувствую? — Чонгук поднял глаза на Кима. Тот смотрел на него со всем теплом, которое только можно ощутить через взгляд. То тепло, которое ты ощущаешь весной, в мае. То тепло, которое чувствуешь, когда вспоминаешь самые уютные моменты детства весной — даже если не было поводов для радости, ты можешь помнить солнце над головой. — Я чувствую, я-я, — голос задрожал, и Чон показал Тэхёну свои слёзы. Гуки начал тыкаться слепым котёнком в грудь Тэхёна, плавно перебираясь к нему на колени. Ощущение тепла Кима заставляло только сильнее расплакаться, но это всё потому, что за шестнадцать лет жизни Чонгука ему некому было вот так уткнуться в грудь и вообще кому-то показать свои слёзы. Тэхён прижался губами к растрепанным волосам Чона, подбирая Чонгука под ягодицы, так как ноги Гука были по разные стороны и крепко обхватывали бёдра Кима. Но Тэ попробовал это сделать максимально аккуратно, чтобы не смутить Чонгуки. Однако Чонгуку было приятно от прикосновений. Никто так не касался его — так нежно, с осторожностью и трепетом. — Не сдерживай слёзы, — Тэхён это почувствовал, потому что Чонгук начал задыхаться от нехватки кислорода в попытке успокоить себя. — Если будешь сдерживать слёзы — потеряешься. Чонгук сидел верхом на Киме, обвив талию мужчины своими ногами. Чонгук мог почувствовать его дыхание и слабо уловимый естественный запах тела, мог заметить еле заметную щетину от усов Тэхёна. На глаза Кима всё так же падали его очаровательные кудри, которые Чонгука начал накручивать себе на палец, на что Тэхён слабо улыбнулся. На Чонгука смотрели с пониманием. Этот момент был таким правильным, как будто всё так и должно быть. Возможно, то, что произойдёт сейчас, будет противоречивым моментом, но Чонгук до боли в сердце хотел это сделать. Он поцеловал Тэхёна. Чон не ощущал страха. Он знал, что Тэхён тот человек, который не будет смотреть с осуждением и всегда поймёт. Пожалуй, такого человека не хватало. Чонгук первый раз в жизни кого-то целовал, поэтому он, можно сказать, только учился целоваться. Это было правда неумело — Чонгук глупо прижался к губам старшего. Ким это почувствовал и ухмыльнулся в поцелуй, но всё-таки взял инициативу на себя. Чонгук чувствовал себя под защитой.***
Редко Чонгук мог сидеть со своей мамой и смотреть какое-то дурацкое шоу, где люди выясняют отношения. — Мам? А как ты себя чувствуешь? — Как как? Никак я не могу себя чувствовать. Устаю на работе. Его мама и не была плохой, на взгляд самого Чонгука; она просто работала много и была немного далека от своего сына. Если бы ей задали вопрос, чем увлекается её сын, она бы не смогла ответить. И сам Чонгук не смог бы. Он любил играть в игры, а для тех, на которые ему не хватало денег, смотрел прохождения — и просто сгорал от желания поиграть самому. — Смотри, какой мальчик хороший. И дома матери помогает, и в школе хорошо учится. Честно говоря, Чонгук часто замечал, как мама обращала внимание на других детей. Они были всегда лучше Чонгука во всём — и он не отрицал этого. Чонгук винил себя за то, что кому-то удаётся достичь чего-то, не прикладывая особых усилий, а кому-то, как Чонгуку, приходится переживать за каждую свою ошибку и стараться всё исправить. — Хосок танцами занимается, а у тебя, походу, совсем интересов нету. Хотя, несмотря на то, что в большей степени Чонгук был согласен с мамой, иногда он не понимал её — могла она говорить что-то такое, что полностью противоречило её словам, и Чонгук никогда не мог ей сказать об этом. Не было у него такого воспитания, чтобы противостоять чему-то. Всё, что он мог, — это закрываться, маскировать свои проблемы, переживания и делать вид, что всё нормально. Чонгук помнил этот день очень хорошо — когда попросил маму отвести его на рисование. Тогда ему было 13 лет, но мама сказала, что это будет отнимать много времени от учёбы и вообще рисование не перспективное дело — художники мало зарабатывают. Мама говорила, что любое творчество — это дурацкая забава; но тогда чем танцы будут отличаться от рисования? Ведь и то, и то — это творчество. Но со временем огонь в глазах, который появлялся, чтобы угодить маме, медленно потухал. И сейчас Чонгук просто смирился с тем, что он бездарь, хоть и пытается показать, что может чего-то стоить. Мама редко слушала о том, что говорил ей Чонгук, и он это ощущал слишком сильно. Рассказать о том, как прошёл твой школьный день, тяжело, особенно если ты ненавидишь это место, а когда говоришь об этом маме, то тебе продолжают тыкать, что школа — это буквально всё. И больше, по идее, тебе никогда не нужно. Но когда Чонгук рассказывал о каких-то смешных выходках Хосока или каких-то своих переживаниях, она никогда не отвечала: то ли не знала, что ответить, то ли не хотела отвечать.***
— Как там твой Тэхён? Ты же нас познакомишь? — Хосок как будто насмехался. На самом Чонгук не понимал этого задора в его глазах, когда речь заходила о Тэхёне. — Я думаю, не стоит… — Надо же, — охнул Чон. — Он тебе нравится, да? Ты боишься, что я у тебя его украду? Ха-ха, — Хоби звонко засмеялся. Почему же Хосок оказывается всегда таким пронзительным и даже раздражительным? Хосок был на все двести процентов уверен, что Чонгук врёт: никакого тэхёна не существует. С таким, как Чонгук, нормальный человек, которым является, по его словам, Тэхён, общаться не захочет — Просто нет. Перестань. Чонгук ощущал панику. Он и сам не понимал, почему: страх того, что его Тэхёна и правда могут украсть? Что же будет делать Чонгук? Он его луч света и остров спокойствия. — Да ты ещё больший эгоист, чем я, — улыбнулся Хосок. Он сделал вид, что этого диалога никогда не было. Хотя это дало пищу для размышлений. Чонгук много раз бросался в раздумия о том, эгоист ли он — мама его часто ни с то ни с сего так называла. И когда маленький Чонгук открывал словарь, чтобы посмотреть значение этого слова, то совсем не понимал, как это относится к нему и что имела в виду его мама. Поэтому Чонгук пришёл к выводу, что люди употребляют это слово неправильно. К Тэхёну же не хотелось никого подпускать. Это был только его человек. И Чонгук не считал это эгоизмом.