***
Тяжёлый состав грубой лодки прибился к каменному пирсу станции. Дауд взглянул наверх и, махнув рукой, тенью выскользнул в тьму улицы. Джессамина, ещё раз проверив прикрывающий лицо шарф, юркнула следом так тихо и аккуратно, как только позволяла сноровка. Телохранитель постоянно бросал за спину (на неё) контрольные взгляды, но продолжал быстрой украдкой блуждать по станции. — Вот он, — выдохнул защитник, ускорившись. — Non ha ingannato (Не обманул), — удивился темнокожий мужчина в бело-серой форме, подпирающий стену, когда они подошли поближе. Джессамина на секунду удивилась, услышав серконский, но в тот же момент поругала сама себя за подобную грубость. А как ещё должны общаться люди Серконоса? — Avrebbe dovuto? (А должен был?) — усмехнулся Дауд в свой шарфик. — Gli anni passano years, y sigues siendo el mismo friki resbaladizo (Годы идут, а ты всё такой же скользкий выродок), — гвардеец неожиданно пересёкся глазами с дочерью императора, удивился, и резко отвернулся, рассматривая что-то в стороне. — Si progredisce solo (Это только прогрессирует). — Tu no estas mejor (Ты не лучше), — темнокожий принял ответ с тенью улыбки (или Джессамине только показалось? На улице слишком темно, чтобы понять). — Ti ricordi? Voi... (Ты помнишь? У вас...) — Três horas, sì (Три часа, да), — лорд понял взгляд на небо. — E você deve… (И ты должен…) -— «sì» — еudisse («Да» — я сказал), — ответ прозвучал раздражённо. — Libero, sposini (Свободны, …), — Джессамина растерялась, не поняв последнего слова. Судя по тому, как Крамер кинул «засранец» в сторону поборника, и как резко он схватил её за руку, утаскивая в ближайший переулок, сказали что-то обидное. — Что значит «sposini»? — осмелилась поинтересоваться Колдуин, когда лорд прекратил с силой тащить её за собой. Дауд остановился, удивлённо уставившись на подругу. — Не бери в голову, — выдохнул он, замедляя темп и переходя на простой шаг. — «Молодожёны» — в конце концов уронил Крамер.***
Дауд водил её по улицам и проулкам, рассказывая серконские байки и, по случаю, вспоминая детскую пору. Воспоминание обычно начинались словами: «Помню, как однажды я…», — а заканчивающиеся на: «… после этого меня месяц не выпускали из-под присмотра». Ничего, кроме смешков и удивления, это не вызывало. Подумать только, столько детских шалостей начинались из-за глупости, а заканчивались благополучно лишь благодаря удаче. Через некоторое время гуляний пустыми улицами, спокойный темп разговора прервала музыка и мягкий свет, прорывающийся сквозь дома. Дауд и Джесс замерли на одном дыхании и переглянулись. — Ты тоже это слышишь? — спросила девушка так, словно кто-то мог не слышать. Собеседник кивнул. Любопытство её руками схватило лорда-защитника за рукав и быстро потащило вперёд, не принимая возражений. Центром шума оказалась одна из соседних улиц. В отличие от многих мест до, это освещалось несколькими лампами, мигающими огнями свеч на натянутой меж двух противоположных балконов канате. Компания из парней и девушек в диапазоне их возраста (от восемнадцати до двадцати шести), кружились странным танцем на дороге. Несколько усевшихся под домами, по кругу на всю компанию, допивали содержимое очередной бутылки (судя по выставленному рядом батальону пустых). Чуть в стороне два музыканта, — парни, один играл на струнном, другой на духовом, — уселись на хлипких самодельных табуретах, играя заводную мелодию, казалось, больше на радость себе, чем возбуждённой толпе танцоров. Джессамина пыталась понять, о чём так бурно переговаривается люд у стен, но их акцент и развязанный алкоголем язык не позволял с первого раза понять даже простые слова, что тут говорить до всего остального. Дауд, выглядывающий на ночные беснования из-за её спины, аккуратно схватил за плечи и шепнул на ухо. — Почему бы нам тоже не станцевать? — Джесс обернулась с незвучным вопросом и хмурыми бровями. — Ты совсем из ума вышел? Мы с тобой вышли в одежде рабочих, но это же не значит, что нас невозможно узнать, — шикнула девушка в ответ, прячась в тени проулка, что помог скоротать путь. — Мы не пойдём туда. Я же не совсем придурок, — Дауд ткнул пальцем в висок, скорее всего подразумевая не ум, а свой шрам, выглядывающий над глазом — почти что визитная карта. Он протянул руки, хватая её выше запястий и проходя вглубь тени ещё на шаг. — Но никто же не мешает нам потанцевать здесь, — слова сопровождает улыбка в глазах. Девушка задержала дыхание, пропустив момент, когда друг переплёл ладони и увёл одну чуть в сторону, а вторая рука зависла в воздухе, готовая в любой момент нырнуть и укрыть талию. Джессамина задумалась, но не могла врать сама себе — сердце уже стучит в такт незамысловатой мелодии. Она обнимает Дауда за талию и берёт ведущую партию. Собственно, её напарник и не ожидал иного исхода. По началу они кружились в странном подобии вальса, по привычке танцевальных вечеров. Со временем темп изменился, стал быстрее, резче, они — ближе. Дауд неожиданно и несильно притянул её к себе, приобняв сильнее и поведя в разные стороны, не то кружа, не то пытаясь её оттолкнуть – столь резкими были движения. Девушка первые несколько шагов испугалась и запнулась в танце, не заметив момента, когда нужно было перейти с быстрого около вальса в настоящие круговые пляски. Лорд тихо захохотал где-то над ухом, чуть поумерив пыл, на что леди, играючи усмехнувшись в свой шарф, вновь перехватила инициативу, переложив руку с бедра на плечо и вернув быстрый темп. Струны забренчали, застучали низкие каблуки. Джессамина закрыла глаза, фокусируясь на весёлом хохоте гуляющей толпы, на покачиваниях, на тепле и музыке. На этом странном чувстве, непостижимом на уровне пышных балов — простом развлечении для себя, а не сложном заученном танце на потеху толпе. Резкий визг и рёв нагрянувшей гвардии, словно игла, слетевшая с пластины, оборвали веселье и лёгкость. Колдуин почувствовала, как окрепла хватка на руке и спине. Телохранитель начал медленно отходить назад, пытаясь избежать гнева охраны. — Ei! (Эй!) — почему-то именно этот выкрик зацепил душу, прорвав блокаду шума. –— Vocês dois no beco! (Вы, двое, в переулке!) — Сorse (Побежали), — скомандовал Дауд, хватая Джесс, и бросаясь в противоположную сторону. Рывок выбил из равновесия. Лишь чудом, да парой неуклюжих шагов, девушка смогла выстоять и поддержать быстрый темп. — Bem, fiqueaí! (А ну, стоять!) — топот ног заставлял бежать. Сбитое дыхание обжигает горло, сильная хватка давит на руку, но осознание, что её ждёт, если их поймают — бьёт гораздо сильнее этого дискомфорта. Лорд-защитник побежал вверх по улице, срезал путь через небольшой двор, и рванул дальше. Гвардейцы всё не отставали, крича в спину какие-то ругательства и проклятья. — Incollato (Прилипала), — выплюнул Крамер, вновь заворачивая направо. Парень остановился и, указав на старую полуоткрытую лестницу над головой, подтолкнул напарницу забираться на неё. Джесс потянула железные прутья, опуская их ниже, и полезла наверх. — Paraficar! (Стоять!) — подгоняли мужики сзади. — Hojenao (Не сегодня), — ответил Дауд, и, судя по звуку, что-то бросил в противника. Джессамина забралась на балкон, соединённый с лестницей, и по продолжению поднималась, пока пролёты не закончились тупиковым балконом. Телохранитель вышел из-за спины секундой позже. Крамер посмотрел вниз, на стражников, провожающих их злобным взглядом с земли, и, взобравшись на перила, залез на крышу. Быстро осмотрев открывшийся пейзаж, лорд подал даме руку. — Déjalos en paz, no nos pondremos al día de todos modos… (Да оставь ты их, всё равно не догоним…) — тихо послышалось позади, стоило принцессе принять приглашение. С трудом поднявшись на ноги рядом со своим защитником, Колдуин по привычке потёрла руки, избавляясь от неприятного зуда. — Ох, кажется, я вспотела, — девушка глубоко дышит, пытаясь успокоится. — О боже, Джесси. Не велика проблема, — Дауд намеренно плохо скрывает смех. Девушке одновременно хотелось и смеяться над своей же глупостью, и ударить за то, что друг так открыто над этим же потешается. — Гвардейцы, кажется, потеряли к нам интерес, так что можем отдохнуть, — телохранитель отмахивается от презрительного взгляда в свою сторону, усаживаясь на гребне крыши. Спутница следует его примеру спустя минуту. — Как же здесь жарко, — подмечает она необычайно тёплые листы шифера под собой. — В этом весь Серконос, — Дауд протягивает фразу с явным наслаждением, что радует какую-то часть души будущей императрицы. — Пусть, я слышал, как некоторые жители говорят, что в этом году выдался холодный сезон. — Они врут, — возмущалась Джессамина, оттягивая воротник. — Они определённо врут, ещё жарче быть не может! — в ответ Дауд лишь ещё раз тихо смеётся, расстёгивая себе верхние пуговицы. Ночной город навеивал и сон, и дискомфорт. Карнака представала пред Джессаминой настороженным хищником. Лежащим полукругом, с прикрытыми сияющими глазами, но поднятой головой и ушами на макушке. «Жемчужина юга» дремала. Что не удивительно, учитывая серп луны, наблюдающий за оборванцами свысока, и мириад созвездий, мотыльками слетевшиеся к нему. Принцесса удивлённо выдохнула, откинув голову сильнее, и с интересом рассматривая небесный узор. В Дануолле небо так редко полностью избавляется от облачного покрывала, что Колдуин не может сходу вспомнить, когда такое происходило в последний раз. — Созвездие Стаи прямо над нами, — друг проследил за взглядом. — А ты в них разбираешься? — удивлённо спросила Джессамина, повернув голову к собеседнику. — Немного, — Дауд пожал плечами. — Я вижу ещё созвездие Первого и Пятого запретов, ну и... — парень внимательно оглядел небосвод. — Вон! Созвездие Левиафана, — девушка проследила по направлению взгляда, не сразу узнав в длинном треугольнике с палкой у одной из вершин могущественного обитателя глубин. Девушка выдохнула, опустив глаза на город. Высокие здания с плоскими крышами блестели в блёклом свете, напоминая застывшую во времени гладь воды, лишь изредка прерывающуюся темными артериями улиц. Город тихо шерудил и грохотал. Вдалеке всё ещё слышались голоса гуляющей молодёжи. Вдалеке, вокруг маленьких домов, восседали горы-гиганты, плечом к плечу охраняющие Карнаку от ветров и угроз со стороны земли. На одном из тёмных силуэтов каплями бело-жёлтой краски светилось несколько огоньков, расплывшихся в тумане. — Что это? — удивилась Колдуин. — Серебряные шахты, — пояснил Дауд. — Многие из них принадлежат барону Арамису Стилтону, другу герцога Теоданиса Абеле. — Их так много. — Серконос ведь известен своим серебром. Работать там нелегко, но с другой стороны, шахты дают эту самую работу, — слушая собеседника, девушка занырнула в себя на минуту или две. Конечно, герцогство славится этим драгоценным металлом так же сильно, как и народной кухней и табаком. Джессамина, по своему долгу, прекрасно это знала, но, наблюдая за заметным пылевым облаком вокруг маленьких огоньков, пыталась себе представить, каково это — быть сейчас там. Каково это - дышать отравой. — Что ты пообещал дать взамен на такую услугу? — Выпивку. Пронести им выпивку, — лорд усмехнулся.