Ночи, в которые мы восхваляли Великий океан

      Она плакала. Плакала и не могла понять, когда слезы заканчивались, когда начались вновь. Кто-то легко дёргает её за рукав, зовёт, умоляет обратить внимание, но все что может императрица — лишь бездумно посмотреть и отвернутся. Она опускает руки и их содержимое невесомо летит к земле. Сердце упало в пятки, душа выпала из тела.       Джессамина просто села на стул, не зная, как прогнать холодок со спины и огонь с лица. Не зная куда бежать в первую очередь, что думать. Всего миг назад — она была в покоях проводила время с Эмили, сейчас — в мире нет ничего, по мимо неё и тряски, что переполняет дух и тело.       Голова раскалывается. Джессамина с трудом понимала, где есть начало и конец тупой боли, где она и как оказалась в этом моменте.       Она пила, глоток за глотком, терпя неприятную горечь и жар в горле. Спирт печёт язык, падает ниже, притупляет чувства и разум. Размазанный тьмой мир, сильнее расплывается в разные стороны, стоит лишь попытаться сфокусироваться на чём-либо.       Столь прекрасный, чистый, невинный всего мгновение назад, мир содрогнулся и разрушился. Меж белых стен и колон появилась дыра. Чёрная, всепоглощающая. Тонкие руки выползали из неё, оседали на коврах и полу линиями, подбираясь всё ближе и ближе.       Плавное движение выдёргивает с волос заколку и те каскадом распадаются по плечам, спине, шее. Тиски спадают и вихрь пустых мыслей останавливается. Глаза горят и слезятся, но Джессамина упорно моргает, пытаясь увидеть, кто именно потревожил покой.       В комнате слишком темно, чтобы понять. — Она уснула, — его голос луной отбивается в голове. После злополучного письма императрица даже в голове не могла произнести имя. Столь велика была эта потеря.       Голова падает на грудь от бессилия. — Что произошло? — голос ближе. Настолько, что далёкий запах мужских духов цепляется за нос, а тепло дыхания щекочет кожу. Джессамина хватается за пришедшего мёртвой хваткой. На короткий миг ей показалось, что любовь преодолела Бездну, собралась из крови и плоти, вновь явилась перед ней.       Нет. У пришельца более грубый голос, более острые действия, внимательный взгляд. Ожидания ранят мечты. Их кровь — её слезы. — Он умер. Он умер. Он умер. Он умер. Он умер, — лепетала Джесс безустанно. Тепло чужой кожи растапливает лёд в голове, поясняя рассудок, но лишь на мгновение. — Всё-всё, спокойно, тише-тише, — успокаивал кто-то обнимая. Руки тёплые, шершавые, крепкие. В их окружении, императрица чувствовала себя как за каменными стенами. Она ответила лишь тихим всхлипом. — Вдох. Выдох. Вдох. Выдох… — зашептал голос. По началу слова сливались в какофонию, пустой звук, глупое сотрясение воздуха, пока Джессамина не поняла, что действительно успокаивается. Сбившееся дыхание и боль в груди отходят на задний план, дрожь спадает с плеч. Зрение на мгновение сосредотачивается, позволяя увидеть шрам. — От… неси меня… в кровать, — попросила она неуверенным голосом. Ноги обмякли, не могли ходить. Спина затекла от долгого неудобного положения. Императрица вправду не могла сказать, сколько именно горбилась за столом.       Могучие руки аккуратно подхватили её, перенося на мягкие ложи. Казалось, шаг не туда и смерть на дне морском уже будет их ждать. — Дауд, — позвали хрипло, надеясь, что тупая боль и слабость не рисуют картины на реальности. — Я здесь, — отозвались над головой. Слава всем мирам и богам, это и вправду он. Пальцы лишь сейчас нащупали знакомую плотную ткань плаща. Взгляд безвольно мазнул по комнате, погруженный в ночной мрак, и спрятался за веками. — О, Дауд. Что же мне делать...что же мне делать...что же мне делать... — воздух заканчивался, мысли накапливались. Открыв рот, она уже не могла остановится, забывала про паузы. Нос заполнен, ей тяжело дышать стоячим воздухом. Пустота внутри давит на лёгкие, на желудок до отрезвляющей боли.       Крамер глубоко дышит и тихо ждёт, когда она сможет всё рассказать. Это успокаивает, позволяет сосредоточится. — Он ведь. Он, — губы дрожат, женщина украдкой облизывается, пытаясь приструнить страх. — Ох. Я. Как же я, как же Эмили… — «как же наше прекрасное будущее?» — Что с ним случилось? — спросили без нажима и ожидаемой ненависти. Перед глазами лист и буквы, она с горечью по памяти пересчитывает ужасную правду.       «Барон Херон Йаф Он погиб в кораблекрушении» — Море забрало его. Море… буря… корабль проглотила огромная волна.