Гарри Поттер и узник жизни

— Министр Магии подал запрос, — тяжело вздохнул высокий мужчина преклонных лет, стоя спиной к собравшимся в помещении людям. А что это было за помещение… Это была круглая, просторная комната, полная еле слышных странных звуков. Множество таинственных серебряных приборов стояло на вращающихся столах — они жужжали, выпуская небольшие клубы дыма. Стены увешаны портретами благообразных и умудренных мужчин и женщин, которые мирно дремали в красивых рамах. В центре громадный письменный стол на когтистых лапах, а за ним на полке — потертая, латаная-перелатаная шляпа. Волшебная шляпа. А что за люди стояли за говорившим… Мужчины и женщины, молодые и пожилые, люди и… полукровки. Все они были магами. Нет, все они были отличными магами, ибо только отличный маг способен стать преподавателем в знаменитой по всему магическому миру школе чародейства и волшебства — Хогвартсе! А мужчиной, стоявшим к ним спиной, был не кто иной, как сам Профессор, директор школы чародейства и волшебства «Хогвартс», Верховный чародей Визенгамота, кавалер ордена Мерлина первой степени, основатель Ордена Феникса и президент Международной конфедерации магов — Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. Но, несмотря на все величие этого человека, собравшиеся преподаватели чувствовали в голосе директора беспокойство. — И в запросе том, — продолжил Дамблдор. — Хогвартсу предписывается немедленно проверить Книгу Допуска, а после — выдать всю новую информацию, полученную в ходе проверки. Если же информация, переданная нами, не удовлетворит Министерство, оно предупреждает о высоком визите и «личной» проверке Книги. — Но что могло послужить поводом для такого запроса? — чуть возмущенно отреагировала декан факультета Гриффиндор — Минерва Макгонагалл. — Книга, равно как и Перо, принадлежит Хогвартсу и не попадает под прямую ответственность Министра. — Да, но вот сам Хогвартс еще как попадает, — возразил ей Филиус Флитвик — декан когтевранцев — маленький дальний потомок гоблинов. — Н-но… — профессор магловедения — Квиринус Квиррелл, сделал пол-шага вперед. — Такой интерес Министерство м-может проявить только ес-сли случилось что-то ужасное. Ох! Преступление?! Профессора негромко зашумели, взволнованные предположением коллеги. Преступление, касающееся Книги Допуска или Пера Принятия — дело незаурядное и темное. Куда более темное, чем добрая половина «темных» заклинаний — слишком уж сложно обратить во зло артефакты самих Основателей Хогвартса. — Нет, не преступление, — успокоил преподавателей директор. — Но происшествие. У мальчика восьми лет, в Лондоне, случился магический выброс чудовищной силы. И чудовищной цели. Ребенок забрал магией жизни четверых человек. Вот теперь шума не было — глубокая тишина. Дети-волшебники, особенно если они воспитываются маглами, всегда могут неожиданно разразиться стихийным выбросом магических сил. Это проявляется по всякому — кто-то перемещается из одного места в другое, кому-то удается отделаться легким испугом, а кто-то может навредить окружающим и даже смертельно навредить! Хотя случаи, когда неконтролируемый выброс сил убивал людей очень и очень редки. — Но… — Минерва осеклась. — Да, директор, признаться — случай страшный и даже, как вы сказали, чудовищный, однако, это не объясняет интереса Министра к Книге. Что ему даст написанное в ней? Ребенок, восемь лет назад записанный в нее… — Не восемь! — оборвал декана Дамблдор, а после добавил, чуть мягче. — Я проверил Книгу в то же мгновение, как получил запрос. Ребенок был вписан Пером всего восемь дней назад. — Но как же… — Не может быть! — Артефакт ошибся? — Чушь — артефакты Основателей работают безукоризненно! Может быть мальчик рожден не здесь? — Нет, ребенок прожил все восемь лет своей жизни в Британии! — вновь прервал поток взволнованной речи директор Хогвартса. — И именно поэтому Министр так интересуется этим делом. Я собрал вас здесь, чтобы поделиться этой новостью и предупредить. Прошу вас, особенно деканов факультетов, как можно более, впредь, присматривать за обучающимися. Не исключено, что здесь имеет место быть чья-то неуместная шутка или шалость. — Но артефакты Основателей… — вновь попыталась возразить Макгонагалл. — Я лишь сказал, что это не исключено, — мягко прервал ее Дамблдор. — Прошу, Минерва. Я понимаю твои сомнения, ведь ты больше всех работала с Пером и Книгой, но случается всякое. И я ни в коем случае не подозреваю и не виню тебя в этом происшествии. Засим, коллеги, прошу меня оставить. Мне срочно нужно сделать кое-что важное, в связи с этим случаем. Преподаватели, омрачив лица думами, неспешно пошли на выход из директорского кабинета. Всех их взбудоражила эта странная новость о маге, рождение которого сама Книга Допуска решила позволить вписать в себя лишь восемь лет, со дня его рождения, спустя. — Северус, — добавил Дамблдор в спины уходивших. — Прошу тебя, задержись. Северус Снейп, легко вскинув брови, удержал на лице безучастное выражение и развернулся к директору. Прочие учителя даже не задержались — все прекрасно знали, что бывший Пожиратель Смерти иногда проводит с директором Хогвартса некоторое «секретное» время. Одни считали, что в это время великий Дамблдор перевоспитывает бывшего приспешника Того-Кого-Нельзя-Называть, а другие резонно полагали, что даже всемогущий директор нуждается в советах гениального зельевара. Как бы то ни было, вскоре мрачно-сосредоточенный Снейп остался наедине с рассеянно-озадаченным Дамблдором. — Директор? — первым начал профессор зельеварения. — И уже давно, — кивнул Дамблдор, не глядя на преподавателя, а потом, вдруг, резко спросил. — Северус, как ты думаешь, можно ли сделать магла магом? — Исключено, — ответил Снейп, но, подумав, все же уточнил. — Исключено? — Думаю, все-таки, не исключено, — великий маг покрутил в руках не уступающую ему в величии волшебную палочку. — Но сделать это, если это и возможно, столь же трудно, как сделать палочку, подобную той, что в моих руках… — Другими словами — невозможно, — Снейп кивнул своим мыслям. — Или, эта технология давно уже канула в небытие, — невозмутимо продолжил Дамблдор. — И если палочка — артефакт и древность, то магл-маг — революция и… опасность. — Вы считаете, что мальчик, у которого случился выброс, был… — Северус запнулся, подбирая слова. — Искусственно сделан магом? Не родился им? — Я считаю, что это не исключено, — кивнул директор Хогвартса. — И дело может быть, как мне кажется, в этом… Небрежно, будто нарочно, Дамблдор провел рукой по столу, словно смахивая с него невидимые крошки. Когда его рука вернулась на место, на столешнице уже лежало небольшое кольцо, при взгляде на которое у Снейпа заломило в висках. — Два года назад я уничтожил его, — прошелестел Дамблдор. — Но что если крестраж был не один? И что если, только если, частицу души мага можно спрятать в магле? Получится ли из человека маг, с силой столь же темной, сколь темна магия, сделавшая его магом? — Но Лорд Волан-де-Морт… — Мертв. Или почти мертв. И я не думаю, что он смог бы создать крестраж неделю назад, объединив свою душу с тем мальчиком. Но что если он научил кого-то своему трюку? Что если это — его план? — Вы же знаете, директор, что Он желает вечной жизни лишь для себя одного, — возразил Снейп. — Совершенно маловероятно, что он решил бы доверить свое знание кому-либо из живущих. Совершенно. — Но не исключено, — прищурился Дамблдор. — Более того — цель всегда оправдывает средства, когда речь идет о Томе. Этот мальчик-аномалия — одногодка последнего из семьи Поттер. Снейп прекрасно помнил, сколько лет Избранному, которому удалось одолеть самого Темного Лорда. И он не страдал невнимательностью — мальчишке с выбросом было восемь, как и Гарри Поттеру. Сыну Джеймса и… — Лили… — одними губами прошептал профессор зельеварения. — Именно так, Северус, — кивнул Дамблдор. — Поэтому я хочу, чтобы ты, как мой агент, как знаток темных искусств и, наконец, как защитник юного Гарри пошел туда лично и узнал поподробнее. Именно ты — никто другой. Лишь ты знаешь о крестражах и лишь твое присутствие не спугнет того, кто мог это сделать с тем ребенком-маглом. — Если этот «кто-то» существует, — уточнил Снейп. — Если он существует, — прикрыл глаза Дамблдор. А когда молодой профессор ушел готовиться к выходу «в маглы», великий директор задумчиво пригладил бороду, прикидывая варианты. — «Нет, не Том, » — думал он. — «Но и Пожиратель? Никто бы не смог… Может быть последователь? Или, пойти от обратного, учитель? Гораций — точно нет. Неужели и впрямь — аномалия? Хотя мне почему-то кажется, что моя аналогия с палочкой была в самую точку…» — Хм, но если это и вправду окажется глупой шуткой какого-нибудь ученика, то я даже выйду из себя. Ненадолго…

***

Оборотное зелье превратило молодого профессора зельеварения в статного пожилого мужчину, при бородке и усах. Оно даровало (пусть и временно) ему прекрасную осанку, прекрасно вымытые волосы, даже пахнущие каким-то дорогим шампунем, и ухоженные пальцы рук. Единственное, что зелье не смогло скрыть во внешности декана змеиного факультета — его мрачнейшее выражение лица. Удивительно, но это мрачное лицо помрачнело еще больше, стоило только профессору увидеть трущобы, в которых произошел выброс. Это чем-то напоминало ему его «отчий» дом. Неспешно шагая по грязной захламленной улице, ставшей еще более скользкой и мерзкой из-за служебных машин, последние двое суток непрестанно курсировавших здесь. Вот и сейчас одна из них стояла совсем рядом с дверью, в которую Снейпу было предписано войти. Профессор вошел без стука, тяжелым взглядом окидывая открывшееся его взору помещение. Свинарник, мусорка, свалка и яма — именно такие слова всплывали у мужчины в голове. Это было даже хуже, чем дом его отца, что говорило просто об ужасно-уродливом хозяине данной халупы. Возможно, он даже не был уродлив внешне, но внутренне он явно был одним из самых низких людей. Хотя и внешне, скорее всего. — Прошу прощения, — прозвенел слева голос на самой границе вежливости. — Здесь закрытая зона. Не глядя, Снейп протянул блюстителю магловских законов свою палочку. Конечно, мужчина увидел не ее, а… что-то еще — профессор не сильно интересовался, что за морок ему помог накинуть директор Хогвартса — все равно великий Дамблдор дает своему агенту лишь самое необходимое для его заданий — большего от него Снейп давно уже разучился ждать. Мужчина в форме, глянув на палочку, протянул к ней руку. — Не трогать, — способным замораживать тоном предупредил Снейп. — Ну как не трогать-то, если он у тебя перевернутый с ног на голову, — буркнул полицейский, прекрасно увидевший все, что ему было надо. Северус, испытавший вспышку раздражения маленькой шалостью директора, перехватил палочку за навершие и показал ее «не ногами кверху». — Адвокат… — полицейский почесал в затылке. — А кого тут защищать-то? Мальчишку, разве что, от этих сволочей, да поздно уже. — Что тут произошло? — Снейп окинул взглядом помещение. — Как… произошло? — Родители: Сэм и Ники Браун, привели к себе «гостей» — Джона Донила и Андрея Чернова, — заунывно начал полицейский, но потом, вдруг, решил уточнить. — Он русский. По нашим сведениям, Сэм и Ники — эмигранты из России с канадскими корнями. — И ребенок их тоже из России? — чуть более резко, чем нужно, среагировал Снейп. — Эм… нет, мальчик уже тут родился. У нас. — Ясно. Они привели гостей, что дальше? — Дальше началась попойка, сопровождаемая принятием наркотических веществ. Эти… эти скоты тут просто ужирались, уж простите меня за резкость. Порошок, пиво, водка — таким нелюдям уже не важно, отчего их сознание плывет, да и нет у них никакого сознания уже. — Дальше, — потребовал Снейп, силой воли прерывая внезапный поток воспоминаний. — А дальше — самое мерзкое, — зло нахмурился мужчина. — Основательно преисполнившись, эти звери начали мучать мальчонку — сына Браунов. Его зовут Лодет — мы даже документы у них тут откопали. Непонятно только, куда смотрят органы опеки… В общем… они его били, еще как-то издевались. А потом… Потом один из гостей — Джон Донел, потушил о спину ребенка окурок. — Понятно, — судорожно выдохнул Снейп. Наркоманы, алкоголики, почти что бомжи — в такой семье даже самый светлый, с рождения, ребенок станет либо озлобленным, либо сломавшимся. Похоже, маленький источник выброса выбрал первый вариант, и когда его окончательно замучили, он несознательно воспользовался своей силой, практически сразу отняв жизнь у четырех человек. — Долго убирались? — собравшись, все-таки спросил профессор. — Да нет, не очень, — полицейский даже удивился вопросу. — Четыре целых трупа — передоз у всех. А бардаком нам заниматься незачем. — Целых?! — не сдержал удивления Северус. Это было действительно очень странно. Конечно, выбросы магии могут быть крайне необычны и даже изобретательны, но чаще всего они изливаются в простое давление магической силой на окружающий мир. На продавливание его под волшебника. Это — самая простая и базовая операция, и именно поэтому ее и используют молодые потенциальные чародеи. Пьяниц должно было катком по полу раскатать… — Ну да, целых, — пожал плечами мужчина. — Передозировка веществами у всех четверых. Правда, что-то у медиков не сходится — тот самый Джон, что окурок потушил — в его крови никаких следов наркотиков не нашли. Только алкоголь, пусть и много. Чертовщина, не правда ли? — Да, — рассеянно кивнул Снейп. Смерть от передозировки — дар мальчика сгреб всех четверых мучителей под одну гребенку, не разбирая, кто принимал, а кто нет. Это уже больше похоже на бездумный выброс, но тогда вопрос — сколько же сил потерял «новорожденный» волшебник? Уж не помрет ли он после такого? — Где сейчас ребенок? — задал последний вопрос Северус. — В отделении… — полицейский почесал в затылке. — Сегодня вечером его отправляют в приют — родни у него не осталось. Хотя как по мне — оно и к лучшему, знаете. Быть сиротой — дело паршивое, верно. Но лучше уж так, чем жить с такими зверьми. Эх, не было бы своих трое, забрал бы парня к себе… Снейп странно посмотрел на магла, будто бы не веря, что тот и правда стоит перед ним. На мгновение даже чары оборотного зелья ослабли — таким фирменно-недоуменным взглядом профессор смотрел на особо нерадивых учеников, сморозивших ужасающую глупость, в которой оказалось зерно истины. — Спасибо, — ответил, наконец, Снейп и быстрым шагом вышел из домишки. Ему нужно как можно быстрее увидеть мальчика.

***

Полицейские оказались хорошими. Очень хорошими. Они отвезли меня в свой участок, по дороге подсовывая мне пончики и бутерброды, а там передали с рук на руки дежурной смене. Хотя один из «встречающих» нас и скривился при виде меня и попытался что-то спросить, но его опередил тот, кого звали Ленсом: — У парня родители умерли, — тихо, думая, что я не слышу, предупредил слова своего коллеги он. — И это к лучшему. Синяки видишь? Вот то-то и оно. Опроси, но мягко. Или сдай Эби, если так лень возиться с ребенком наркоманов. — Ле-е-енс, — укоризненно прошипел тот. — Да за кого ты меня?.. Помощь какая нужна? Быстро переговорив с коллегами, оба полицейских уехали обратно. Как я понял, перед нашим отъездом они уже предупредили какой-то другой отряд о случившемся. Не знаю, в общем — мне все еще было плохо. Впрочем, принявшие меня сотрудники очень старались, чтобы это исправить. Наливали горячий чай, достали откуда-то чистую одежду, пусть и большего, чем нужно, размера и даже дали помыться. Вернее, самостоятельно не дали, блин — со мной пошел тот самый мужчина, которого предупреждал Ленс. Он помог мне оттереть въевшуюся, казалось, в самую кожу грязь и не повредить ожог и синяки. После душа меня намазали пахучей мазью, укутали в пледы, всучили в руки кружку с чаем и принялись осторожно расспрашивать. Вот уж не знаю, правда, подсыпали ли мне они чего, или нет, но я не спал только потому, что холод никуда не исчез. Даже под пледами, с горячим чаем и в теплом помещении мне было холодно. Отлично, похоже это психологическое. Оставили мне наркоши, даже перед нашим расставанием. Ну ничего, надеюсь, что я их больше не увижу. Как бы то ни было, на все вопросы я отвечал честно, наверное. А так как я постоянно клевал носом, рассказ получился так себе подробный. А дойдя до момента с тушением окурка, я наконец понял, что сплю. Проснулся я, как ни удивительно, все в том же участке — на вполне себе удобной скамейке, застеленной одеялами для мягкости. Продрав глаза, я тут же привлек внимание молодого парня в форме, что-то усиленно пишущего в большой записной книге. Он представился Деном и обещал мигом вернуться, тут же куда-то убежав. И вот уже этот день выдался напряжным. Не потому, что меня постоянно куда-то водили, или заставляли отжиматься, нет. Меня посадили на удобный стул, накидали сверху побольше одеял, вручили ту же кружку и принялись расспрашивать. Раз за разом. А потом еще и еще. Нет, конечно, это явно лучше, чем жить под одной крышей с Сэмом и Ники, но даже так — тяжело. Я максимально честно отвечал на все вопросы по нескольку раз, некоторые даже пришлось диктовать, удивляя чувством расчета времени не ждущих от меня больших умственных способностей копов. Хотя я часто сбивался — язык пока что не ощущался как тотально родной. Заодно они это и проверили, сразу определив, что читать и писать я даже близко не умею, хотя отдельные буквы знаю. Людей «через меня» проходило довольно много, но я боролся с усталостью изо всех сил и старался каждому ответить вежливо и полно. Хе, кажется это начинает входить у меня в привычку — бороться. Впрочем, мне это по душе — это явно лучше, чем сдаться. Сдайся я вчера и… ну нет уж — ни в одном из миров! — Кажется, на сегодня все, — улыбнулась мне молодая девушка в форме — та самая Эби, про которую вчера говорил Ленс. — Прошу… прощения. Бросив взгляд на дверь, я почему-то замер. Странное ощущение — будто там стоит человек, но… другой человек. Не тот, который там и правда стоит. Но стоит именно тот, кто стоит. И этот «кто-то»… а, черт, я сам запутался! Но… это как если бы в дверях стоял разодетый клоун — я знаю, что на самом деле человек под гримом выглядит не так, и он это знает, но мы оба делаем вид, что именно грим — его первое и единственное лицо. А вообще он выглядел прилично. Ухоженный дяденька лет шестидесяти с седеющей бородкой и усами. На глазах очки, на левой руке кольцо. Волосы хорошо уложены. Только вот взгляд был… холодным. Пронизывающим даже. От такого взгляда мне стало не по себе. — Ох, простите? — повернулась к нему Эби. — Вы из какого ведомства? Вместо ответа мужчина, с толикой раздражения (но не на Эби, что странно) достал какое-то удостоверение, демонстративно его перевернул и сунул девушке под нос. Стоило ей протянуть руку, и он тут же его убрал. — Ох, эм… детский психолог, мистер Снейп, — Эби явно расстроилась. — Прошу вас только — не долго. У Лодета сегодня был тяжелый день, пускай он и старается держаться. У него вообще… тяжелые выдались деньки. — Я знаю, — обронил мужчина. — Не могли бы вы нас оставить на минуту? Девушка бросила на меня извиняющийся взгляд и шмыгнула мимо ледяным изваянием стоящего в дверях Снейпа. Какое-то у меня странное предчувствие…